Старая новая жизнь / PG-13 / Рассказ

Название: Старая новая жизнь. (может менятся в зависимости от степени опьянения автора и других факторов)
Автор: Alisa_Kraer или Skylise, как вам удобно)
Бета: нетути...
Рейтинг: PG-13 (не для слабонервных, я сама не знаю, что там будет, но это точно О_О)
Размер: неизвестно (смотря как далеко заведет меня моя фантазия)
Описание: семья, где каждый имеет свои "маленькие скелетики в шкафу", переезжает в новый (точнее, довольно старый - примерно 3 столетия) дом. Вместе с новым домом начинается новая жизнь, к тому же выясняется, что "маленький скелетик" младшей дочери не такой уж и маленький, и так и норовит выползти из шкафчика, где ему место, и повлиять (не всегда положительно) своими пакостями на жизнь других обитателей дома.
Права: нагло приватизированы автором, но можно выкладывать с шапкой и ссылочку мне в лс. Увижу на другом сайте, а ссылки и предупреждения не будет, бошку оторву

От автора: Знаю, конечно, что название просто суперское, но ничего путного мне в голову не приходит, поэтому да будет так... Отражения же как-то многие читают)))
В общем, мое новое произведение, имеющее, по просьбам читателей хД), продолжение)
Пока выкладываю только начало, так как не все читали его в другой теме... В общем вот.

Они наконец подъехали к огромному, нелепому особняку. Мужчина открыл дверь и, выйдя из машины, легким шагом направился к дому. Сидевшие в машине дети и женщина лет сорока смотрели ему вслед.
Спустя 10 минут мужчина вернулся со странным выражением лица, о чем не преминула заметить женщина. Мужчина открыл дверь.
Старшая дочка подскочила:
- Нас пустили? Можно?
Он кивнул, и, повернув голову к женщине, произнес:
- Жанна умерла.
Женщина изумленно вскинула накрашенные брови:
- Как?
- Вот так. Легла спать и не проснулась. - Безуспешно пытаясь изобразить грусть, он помог женщине вылезти из машины.
- Хорошая смерть. - Заметила та. - Легла и не проснулась, не мучала ни себя, ни других...
Младшая дочь лет семи удивленно подняла глаза. "Разве смерть может быть хорошей? Смерть ведь не хорошая и не плохая, смерть - это просто конец..." - пронеслось в ее голове, но вслух она ничего не произнесла. Она знала, что даже если что-то скажет, ответа не получит.
Будут лишь путанные объяснения грузного мужчины, ее отца. В конце-концов он, не зная, что сказать, просто замолчит в средине предложения, не закончив мысль. И не закончит ее, если ему не напомнят. А даже если напомнят... Все равно не закончит. Будет лишь раздражаться и кричать, срывая свою злость на других - было у него такое пренеприятное качество. Злиться, чего-то не зная, и срывать злость на других.
Дочка постарше, лет тринадцати, взяв за руку свою младшую сестру, помогла ей спуститься с высокой подножки громадного джипа.
Малышка крепко вцепилась в руку сестры, и они, держась за руки, пошли к дому. Их родители остались возле машины, покрикивая на служащих, достающих картонные коробки из машины.
На младшую дом действовал угнетающе - огромный, черный, с каменными горгульями и жуткими барельефами. Девочке постоянно казалось, что горгульи живые, и вот-вот они расправят страшные крылья, и, бросившись на нее, вонзят свои острые когти в ее тело...
Старшая ободряюще сжала руку младшей сестры. Она чувствовала себя не лучше, но, так как была уже "взрослой" (по мнению родителей), должна была отбросить глупые предрассудки, суеверия и "детские страхи". Ну, и, разумеется, успокоить " не по годам умную" (по мнению же родителей) младшую сестру.
Так, держась за руки, сестры вошли в дом.
Их, с фальшивой улыбкой на лице, приветствовал бывший хозяин дома - папин брат. Следа скорби по умершей жене на его лице не наблюдалось.
Дом, после банкротства брата, купил отец девочек, но брату разрешил остаться в роли прихлебателя. Отец вообще был "великодушным" человеком.
- Вот и приехали мои маленькие племянницы! - воскликнул бывший хозяин, больно ущипнув за щеку младшую и потрепав по голове старшую. Обе недовольно поморщились.
Старшей вообще иногда казалось, что она живет не в семье, а в клубке гадюк, которые постоянно пытаются сожрать друг друга, любым способом. И, как ни горько было это ей понимать, она тоже такой станет, со временем. Она уже становилась такой - из-за требований родителей, давления ее родственников-гадюк.
Что было на уме у младшей, оставалось загадкой. Она вообще была молчаливой странной девочкой, но, даже если и что-то говорила, это "что-то" часто вызывало недовольство родителей. Поэтому она чаще молчала.
И хотя старшая сестра была с ней согласна, соглашаться с младшей вслух, при родителях, было верхом неблагоразумия.
Девочки, ждущие родителей вместе с дядей, от скуки начали рассматривать помещение, в котором они оказались. Помещение было воистину огромным и имело громкое название "Холл". Бордовые стены, резные панели из дорогого темного дерева, лестница из того же темного дерева, как раз напротив дверей, ведущая на второй этаж - все это придавало и без того жуткому дому еще более страшный вид... Стены украшали картины непонятных мрачных пейзажей и не менее непонятных мрачных портретов непонятных мрачных людей... И вообще тут все было мрачное и непонятное, по крайней мере для одиноких маленьких девочек, стоящих посреди всего этого мрачного великолепия.
"Родовое поместье Кроневских" - всегда усмехалась их бабушка, мамина мать, нисколько не похожая на свою дочь. Ее дочь никого и ничего не любила, кроме, разве что, денег. Ее же мать была на удивление жизнерадостной, умной и не менее остроумной особой семидесяти лет, несмотря на свой возраст, сохранившая былую красоту.
Грузный мужчина и высокая худая женщина - родители девочек - вошли в дом, что-то негромко обсуждая, но, увидев брата мужа, женщина тут же прекратила разговор, и, обернувшись к нему, громко, неестественно произнесла:
- Олег, здравствуй, дорогой! - И раскрыла надушенные объятия. Тот поспешил обнять женщину:
- Ах, Анна, как я рад тебя видеть! - так же неестественно воскликнул он. Женщина, внимательно и холодно разглядывающая своих дочерей поверх плеча Олега, наконец отстранилась, давая возможность мужу поприветствовать брата.
- Ах, Олег, Олег, сколько лет, сколько зим! - усмехнулся он, даже не попытавшись изобразить радость. Видимо, его младший брат перекочевал из розряда "равных", для которых нужно притворятся, в розряд "низших", на которых можно было не обращать внимание.
- Ах, Юрий, и впрямь, так долго не виделись... Даже не знаю, почему! - в голосе Олега послышалось ехидство. Анна недовольно поморщилась и вопросительно уставилась на мужа, как бы спрашивая, не пора ли Олега слегка окоротить. Тот, почуяв опасность, поспешил сменить тему: - Что ж мы тут стоим-то? Давайте я вам дом покажу, пока повара готовят нам обед! Знаете ли, дом большой, в нем и заблудиться можно!
- Обед разве еще не готов? - холодно осведомилась женщина. - Что ж, Юрий, придется нам менять повара...
- Да, да, совсем разленился, старый :bip:! - поддакнул Олег, постепенно свыкаясь со своей ролью прихлебателя.
- Олег! - одернул его старший брат. - Не при детях же!
- Да, да, конечно! - поддакнул Олег.
Губы младшей тронула легкая улыбка, но тут же спряталась за маской холодного безразличия. Да, эта девочка явно умнее своих лет...
Старшая заметила и улыбку, и маску девочки, но в отличие от лица младшей, ее лицо оставалось спокойным на протяжении всего разговора взрослых. Кстати, об этой улыбке им еще придется поговорить... Нельзя оставлять это просто так. Старшая сестра замечала незаметные для других перемены в маленькой девочке, и они тревожили ее.
Тем временем Олег маялся на месте. В конце-концов он решился, и, пройдя к двери, заикаясь, произнес:
- П-пойдемте?..
Мать девочек царственно кивнула и последовала за ним. За нею двинулась и вся остальная семья.
Коридор, по которому они шли, был таким же мрачным, как и дом снаружи. Бордовые, цвета засохшей крови, стены, потолок из темного дерева, ковер красного цвета, лишь на несколько полутонов светлее стен. Светло-серые каменные скульптуры непонятных людей, на стенах - картины, изображающие мрачных предков Олега и Юрия. И множество, огромное множество темных таинственных дверей.
- А здесь была комната Жанны. - С легкой грустью произнес Олег, открывая очередную дверь. - После ее смерти, в среду, мы все убрали, но, представляете, буквально вчера горничная, заглянувшя в комнату, увидела лежащие на столе водительские права Жанны, которые лежали у нас в сейфе.
- И с того света... передала привет. - Поджала губы женщина.
Девочка опять непонятно грустно улыбнулась и зачем-то оглянулась.
Бес довольный своей шуткой, наблюдая за людьми, негромко хихикал. Впрочем, вскоре он почувствовал на себе внимательный, задумчивый взгляд не по-детски умных глаз, и его хихиканье прервалось. Он знал эти глаза. Такие глаза были у тех, кто обладал способностью видеть таких, как бес.
Спеша убраться, бес тихо начал пятиться назад, и, споткнувшись, упал.
И услышал тихий, хрустально-чистый смех девочки.
Сглотнув, он, мгновенно развернувшись, побежал. Зная, что люди, видящие нечисть, обладали разными способностями, в том числе и способностью с легкостью уничтожать мелких и не очень потусторонних существ, вроде беса. Поэтому осставаться на месте он больше не мог. И он побежал, побежал изо всех сил - а вслед ему звучал тихий, веселый хрустальный смех.
- Что смешного? - резко спросила Анна. Девочка встряхнула темными локонами, и, с уже нормальным выражением лица произнесла:
- Ничего. - В ее глазах не осталось ни искры былого веселья.
- Тогда почему ты смеешься? - спросил отец.
Девочка молча покачала головой, отвела глаза и улыбнулась.
Женщина зашипела сквозь зубы, и тогда мужчина успокаивающе положил руку ей на плечо:
- Не расстраивайся. Она всегда была... такой. - Он с отвращением покачал головой. - Идем дальше.

Старшая сестра неодобрительно поглядела на младшую и покачала головой. Им точно стоит поговорить. Иначе это до добра не доведет - нервный срыв будет или у родителей (что очень маловероятно), либо у сестры. Причем у старшей.
У младшей-то срыва точно не будет. На нее никогда не действовали ни упреки родителей, не их же ор, ни душевные разговоры со старшей сестрой. Точнее, душевно говорила только старшая сестра. Младшая, как обычно, молчала, буравя старшую мрачным взглядом или же глядя словно сквозь нее. Мари не знала, что страшнее, но заставляла, буквально заставляла себя говорить с младшей сестрой. Им это было необходимо - и старшей, и младшей, несмотря на видимое безразличие младшей. По крайней мере, так считала Мария.
Арис - так звали младшую, вообще была очень молчаливым, спокойным ребенком. И не только. Младшая всегда отличалась от своих сверстников. Сколько Мари помнила ее, она никогда не бежала за помощью к старшей сестре с криком: "Мари, помоги, они опять меня обидели!" - она вообще никогда не бегала, не кричала и не просила помощи. И ее никогда не обижали. Арис боялись, обходили десятой дорогой и родители одноклассников, и сами одноклассники.
Так же до этого было и с одногруппниками по детскому садику - Мария, старшая сестра, часто забирала вместе с водителем Арис из садика, а потом из школы, и видела, как другие дети смотрят на ее сестру. Со страхом.
Так же смотрел и на ее младшую сестру их водитель. Здоровенный амбал, под два метра ростом, выполняющий так же роль телохранителя, боялся семилетней маленькой девочки. Он был человеком образованным, во всякие суеверия не верящий, но в Арис было что-то неимоверно жуткое, потому он оставаться наедине с девочкой наотрез отказывался. Поэтому Мари и Арис почти всегда были вместе.
Взрослые, всегда убеждающие себя, что нечего боятся, ведь ничего "такого" не сущствует, тоже боялись Арис. Слуги, учителя по дополнительным предметам - все требовали присутствия Мари. Казалось-бы, это должно было способствовать сближению сестер, но нет.
Мари тоже боялась сестру. Но, по крайней мере, не показывала - знала, что будет хуже. Не ей, сестре - а Мари, несмотря на всю мрачность девочки, любила ее.
И дети. Дети, которые, по идее, еще не должны понимать, что такое страх - они боялись ее младшую сестру. Боялись, и, соответственно, ненавидели - они вряд ли еще понимали это чувство, но Мария видела. Видела это в их глазах. В том, как они сторонились ее. Это было противоестественно. Дети не должны испытывать ненависть, к кому бы то ни было! Не должны, и все. Но...
Вроде бы Арис была обычной семилетней девочкой, хотя, конечно, и необычайно красивой. Красивой мрачной, жуткой красотой - и все же одновременно прекрасной. Правильный овал лица, пухлые бледно-розовые губы, готовые в любой момент изогнуться в непоняной другим мрачной улыбке. Темно-рыжие, почти черные, волосы длиной до лопаток, и черные глаза. Такие черные, что зрачок в них был трудноразличим - он сливался с такой же черной радужкой. К тому же у Арис была бледная кожа, темные глаза на которой смотрелись особенно жутко. К тому же Арис, несмотря на всю свою мрачность, выглядела невероятно хрупкой, словно фарфоровая кукла, разбить которую ничего не стоит. Тонкие запястья, тонкая шея, тонкя талия - вся она была тонкая, по-детски гибкая - такая гибкость присуща только детям, со временем она уходит вместе с детской грацией, а вместо нее появляются подростковая неуклюжесть и неуверенность.
Так могли бы выглядеть ангелы. Падшие ангелы.
В детстве, когда родители возили их на море, они выставляли Арис на солнце, что бы она загорала - ее вид вызывал мурашки по коже и у них. Однако кожа Арис, слишком чувствительная, быстро обгорала, потом так же быстро слезала, и все равно оставалась необычайно бледной.
Вскоре родители оставили Арис в покое, осознав бесполезность затеи, и Мари вздохнула с облегчением - горевшая кожа не способствовала хорошему характеру младшей сестры.
Мари так задумалась о Арис, что совершенно отключилась от осмотра комнат, на автопилоте двигаясь за семьей. Очнулась она от своих мыслей из-за того, что кто-то весьма резко дернул за руку.
- Ты что, не слышала?! - услышала она над своим ухом резкий голос матери. - Опять витаешь где-то в облаках, сколько тебе раз повторять, что это просто неприлично?!
- Конечно, мама. - Поспешно согласилась Мари, как всегда благоразумно оставившая свои мысли по поводу "прилично-неприлично" при себе.
- "Конечно, мама". - Передразнила ее женщина. - Я повторяю, так как ты, как всегда, прослушала! Это ваши с Арис комнаты. Приведите себя в порядок, потом можете побродить по особняку, но если вы заблудитесь... - Нужды добавлять, что за этим последует, не было - девочки и так знали, что за каждое непослушание, глупость и иже с ними обязательно следовало наказание. - Если вы заблудитесь, нам с отцом придется запереть вас в комнате, что бы в следующий раз вы лучше слушались. И никакого ноутбука! - Добавила она специально для старшей. Нужды добавлять не было, и объяснять, каким будет наказание (оно всегда было одни и тем же) тоже было необязательно но мать девоки все же напомнила. - Ровно в восемь мы жддем вас к ужину. Так как по поводу возвращения вашего отца и его семьи в его родовое поместье состоится праздник, вы должны одеться в ту одежду, что принесут вам Юлия и Ольга. - Юлия и Ольга были помощницами (служанками) Арис и Мари соответственно. Они убирали их комнаты, помогали им одеваться, приносили им еду в постель, напоминали делать уроки и так далее. Мари мысленно называла их надзирательницами - было что-то общее, так она считала. - Они же помогут вам с прическами. - "Вам" подразумевалось под Мари. С волосами Арис сделать ничего не удавалось даже самым искуснейшим парикмахерам и стилистам - что бы с ними не делали, вскоре они все равно принимали свой обычный вид - аккуратно закрученные темные локоны одинаковой длины. - Вам все понятно? - переспросила Анна. Предполагалось, раз Мари старшая, то она должна будет проследить и за Арис, пока не придут надзирательницы, поэтому старшая из девочек поспешно кивнула:
- Да, мама. Я все поняла.
Арис безучастно стояла в стороне им смотрела в сторону. Казалось, произносимое ни в коей мере не касалось ее, однако Мари знала, что Арис выполнит все указания матери. Не так, как той бы хотелось (Арис всегда извращала смысл слов до неузнаваемости, даже если в этом не было смысла), но все-таки выполняла.
- Арис. - Резко произнесла Анна.
- Да, мама. - Девочка повернулась к матери.
- Так как до приема у нас с твоим отцом не будет времени еще раз поговорить с вами, говорю тебе сейчас. Что бы сегодня на приеме ты вела себя прилично!
- Да, мама. - Арис немигая смотрела на мать, отчего той вдруг стало неуютно. Но проявлять слабость на глазах у дочерей было неприемлимым, так что она продолжила:
- Прилично, это значит не смеятся без причины, отвечать, когда тебя о чем-то спрашивают или что-то тебе говорят, и смотреть на говорящего! - Уточнять имело смысл, так как мнения Арис и Анны о понятии "прилично" явно не совпадали.
- Да, мама.
- И еще... Не смотри на гостей... Так... - добавила женщина.
- Как, мама?
- Неважно. - Быстрно произнесла женщина, подумав, что такой взгляд не даст гостям расслабиться, к тому же вряд ли кому-то долго захочется говорить с ребенком, коорый так на тебя смотрит. А не захочет говорить - не выяснит лишнего...
- Итак, в восемь мы ждем вас в зале. - Напомнила женщина, и, взяв отца девочек за руку, удалилась.
- Сестра. - Негромко позвала Арис.
- Да?.. - отозвалась Мари, глядя вслед удаляющимся родителям.
- Ты видела здесь... Что-то необычное? - спросила малышка. Ее вопрос потревожил Мари. Арис запнулась, а такое с ней бывало нечасто. Точнее, такого у нее вообще еще не было.
- Нет, а что?
- Ничего. Неважно. - Быстро ответила Арис и скрылась за дверью своей комнаты. Мари напомнила, что времени до приема осталось не так уж и много, и ей следует поспешить - она хотела еще раз, самостоятельно, осмотреть особняк, так что последовала примеру сестры.

Так... внутренний критик рвется на свободу, но я его сдерживаю, чтобы не настрочить сообщение больше твоего рассказа, поэтому говорю просто:
Класс! Жду проды

В том то и дело, что все нормально, но суховато... попробуй добавить больше эмоций... страсти, покажи в рассказе, насколько тебе самой нравится то, что ты написала! Покажи страх окружающих находясь радом с девочкой! Покажи недовольство родителей... тут у тебя такое поле для воображения... грех не пользоваться!
Пиши, пиши и пиши! Пока сама не будешь считать идеальным!

Слушай, дам тебе один совет! Не бойся переписывать одно и то же раз по сто-двести... запомни, чем больше ты будешь переписывать, тем больше вариантов для выбора и полета фантазии бдет!

Падающая, первое, что я сделала, прочитав твой коммент: нажала "правка". Но почитала, и поняла, что не знаю, что добавлять. когда пишешь что-то, длобавляешь, возвращаешься - тогда еще можно. а минут через 10-15, все... Как глина застывшая - из нее уже ничего не вылепишь)
Но я постараюсь исправится в последующих главах, Agu_Agu и Падающая)

Alisa, поэтому и говорю, никогда не торопись. Перечитай, подумай, еще раз перечитай, потом отдохни минут пять (чаю попей или еще чего, но не сиди за компом), потом вернись и на свежую голову снова перечитай, а там мозг сам за тебя работать будет!

Agu, я тебя понимаю. К тому же ничего идеального нет! Так что, Алисочка, лучше вообще никого не слушай и пиши как считаешь нужным! А то мы сейчас советами тебе все желание писать отобьем!)))