"В гостях у пятницы" - оживи фантазией картинку! Расскажи историю! Страница 22

В некотором царстве, в подтопленном государстве серых кроликов племени Охля, жил да был шаман Охман-тревожный-нос-задай-у-вечности-насущный-вопрос. Жили не тужили, кругом вода, мокрота, лодки и безморковная мгла. И вот шаман отправился в поход за много заичьих миль. Глаза косят, а лодка плывет, боком об деревья бьет. День плыл, два плыл, пока не понял, что плавает кругами. Воззвал он к духам косоглазия и в этот же момент упала шишка на его левый глаз и ослеп он и ослепнув прозрел, понял он, что духи одарили его. И поплыл дальше, пол часа плыл, смотрит поляна, на поляне холм, на холме гора, на горе он узрел в свете заходящего солнца ее - морковь, последнюю морковь во вселенной. Воспрянул он духом и шерсткой, стал от радости лапочками бить гору. День бил, два бил, на третий день понял, что морковь не знает азбуку Морзе и пришлось ему самому на гору идти, прыгая по кочкам, как по тире и точкам. День прыгал, устал, два прыгал устал и на третий день в полночь он нащупал ее на нюх. И понял - это она, та самая морковь, что спасет его племя. Сорвал он с себя плащ и закутал морковь, чтобы даже солнце не касалось ее красоты. Легкой поступью, да с тяжелой ношей вернулся он домой. Встретила его лодка молодых одноглазых крольчат, последователей его учения и прозрения. Открыл он им в лучах предзакатного солнца и узрели они и поклонились, а он ужаснулся. Морковь была желтого цвета. Это знак, подумал тот кого звали Охман-тревожный-нос-задай-у-вечности-насущный-вопрос, но какой, и вот с тяжелым сердцем вплыл он в город Охлей. А король уже пир собирает, народ с тарелками подзывает, торжественный "хрум" держит в руках. Положили уложили на белые простыни морковь, как великую жертву кроличьему желудку. И вдруг жуткий вой пронесся над обеденным залом. Задрожали уши крольчат, а морковь встав на дыбы вгрызлась шаману в шею. Заверещали, закричали, лапочками забили от страха, но поздно опомнились, смерть от ботвы пришла в их царство. И на выпотрошенных трупах последних  жертв, желтая морковь стала оранжевой. Облизнулась она и завернувшись в кроличьи обглоданные шкурки улеглась спать насытившись. Все, сказки конец, потому что кроликов, которых есть можно в племени не осталось. А кто сказку слушал тот молодец, потому что поняли главное - если смешать желтый и красный цвет получится оранжевый. 

- Тааак, кто тут бабушку не слушается, есть не хочет? – старыйдед шаркающей походкой, с неизменной потертой плюшевой подушкой проследовал из
своего кабинета в столовую. Положив подушку на свой стул и устроившись сверху,
изобразил суровый взгляд на притихшую банду внучат. – Ишь разборчивые пошли.
Ешь что дадено и будь благодарен. Это вам не кувшинки жевать… - добавил он,
задумчивая размешивая кусочки сахара-рафинада в крепком чае. Стакан стоял в
подстаканнике – красивом с витиеватым узором, потемневшем с годами.
Сорванцы с неохотой работали ложками. Дождавшись, когда дедотопьет несколько глотков и довольно заулыбается, старший робко попросил:
- Деда, а расскажи про кувшинки.
Подобревший дед хитро подмигнул малышне
- Ну, слухайте. Только уговор – что б все съели.
Повеселевшая ребетня согласно закивала.
 
Давняя это история. Я в ту пору чуть постарше вашего был. Вдеревеньке нашей пришлый объявился. Кто да откуда пришел – не ведомо. Обустроился
в старом домишке, что до того заброшенным стоял. Как водится, огородик завел. Крышу
починил. Дверь приладил новую. Да и то сказать, в старую еле проходил, дюже
большой был. За глаза Горой звали. Вроде и жить неприметно старался, да в
деревне то все на виду. Кто что прознал, точно уж и не узнать. Да слух пошел,
что колдун он знатный. И народ украдкой к нему потянулся, кто с хворобой какой,
кто с делами важными. Видать помогал, зауважали его, еще и хвастались соседней
деревне – мол вон у нас какой теперича заступник есть. Так и жили. Да только
приключилась засуха страшная. Погорели посевы под солнцем, в огороде бодылки
сухие торчат, кое-где сорняк захудалый покажется. Да и в лесу история не лучше –
ягода не родит, грибов нет, орехи, что все же завязались, еще зелеными детвора
поела. Колодец обмелел, речка – воробью по колено стала. Вот народ и потянулся к
Горе, что б значатся дождь подманил, напоил живое, мол раз колдун – покажи умение.
Хмурился Гора, говорил небу виднее, и засуха лучше потопа. Не верили. Видать
совсем его обложили. Вот он и пошаманил.
Полило. Щедро так, словно небо над нами прохудилось. Речкаиз берегов вышла, разгулялась по округи. Затопило нашего брата знатно. И стоит
вода, не уходит. У нас и погреба залило, и сами жить куда повыше перебрались,
мостки налаживаем, плотики мастерим. Вот уж и кувшинки завелись, цвести начали.
Оно красиво конечно, да на вкус то они не очень, кувшинки то эти. Тут уж народ
делегацию к Горе отправил: старосту стало быть и еще двух стариков уважаемых. Не
долго они у Горы пробыли вернулись и докладывают: так мол и так, совсем энтот
колдун умом тронулся, говорит, для ворожбы нужна ему царь-морковка. Где добыть –
смельчакам, еже такие найдутся, он подробно все растолкует, однако дорога не близкая,
на лодке туда обратно примерно дней десять займет.

Дед пододвинул к себе вазочку с вареньем, чая долил изамолчал.
- На самом интересном месте, - зашепталась детвора
- Деда, а дальше?
 
- Дальше? Да что дальше, - расправил длинные усы старик.
Народ кто у виска покрутил, кто рукою махнул, но дня черезтри храбрецы объявились. Пришли в дом к колдуну, видать разъяснил он им как
чудо такое добыть. Вот и в путь собрались. Кузьмич им тогда свою лодку отдал,
знатная у него лодка была, большая, а на носу голова защитника Эльрика вырезана.
Проводили мы их, попечалились, да и разошлись. Дни считаем. Кваканье лягушек за
окнами слушаем. На девятый день герои наши в деревню вернулись. На лодке
Кузьмича плывут. Везут царь-морковку. Только шерстка их темной стала. А у
морковки кусочка небольшого не хватает сбоку. Около дома колдуна остановились.
Он на них зыркнул, а те потупились виновато и молчат. Ну он пошептал над
морковкой, руками поводил, отрезал самый кончик и хрумтеть стал. А мы все на
него глаза таращим. «Есть можно, - говорит. - Делите меж собой.» И ушел, дверь
за собой закрыл. Морковку поделили, наелись от пуза, а на следующее утро вода
спадать стала. Быстро ушла, лягушки разбежались, посохли кувшинки. С тех пор
урожаи у нас каждый год отменные. А колдун, как подсохло, ушел куда-то. Больше
мы его и не видели. А дом то его до сих пор заброшенный так и стоит.
Помолчали. Дед чаек допивал. Малыши притихли с опустевшимитарелками и ждали, вдруг еще что расскажет.
- Вот и весь сказ. Бегите играть, пострелята.
И сорванцы в разнобой протянув «Спасибо» выглянувшей изкухни бабушке, веселой гурьбой поскакали во двор, хватая друг друга за длинные
ушки.