История давно минувшего: Хозяин пустыни Страница 64

- Он точно будет Великим... Занудой, - с радостью согласился Туан. - А с Тамо я поговорю. Думаю, смогу его убедить в том, что ты теперь любого даглара на себе притащишь, даже если его сам Азалран за рога держать будет.
- Ю, - Тарай чуть нахмурился.
Упоминание о рогах Гирвана прозвучало странным в устах заклинательницы. У каждого даглара рога имели неповторимый рисунок, но никаких природных символов на них быть не могло. - Что за символы, Алэйя?

- Я смотрю на рога только моего проходчика! - с наигранным пафосом объявил Туан.
Вард покачал головой, но не смог сдержать смешок.
- Если бы ты ещё меня слушал.
- Это уже слишком, знаешь ли.
- Не знаю, Алэйя. Возможно, духи помогли тебе заглянуть туда, куда взор остальных не проникает. Пожалуй, только Великие могут увидеть его будущее. Азалран отмечает талантливых кузнецов и изобретателей, а Гахраамхир - проходчиков и зачаровательниц. Даже мохнатые иногда имеют печать Азалрана и достигают многого. Даглары Танааля смотрят на своих детей и без сожаления отправляют в Вазар, если они проявляют хоть долю таланта и...
- Хочешь сказать, здесь только глупые и бесталанные остаются? Омуэ! Я так и знал. Бедный мой Тарай!
- Домус, мы ещё не вышли, а ты меня уже достал, - прорычал Вард. - Иди один.
Юэлин вмиг преобразился, являя собой самого бога Домуса. Глаза наполнились теплом, а улыбка нежностью. Он посмотрел на даглара с лёгким чувством вины.
- Прости, Таай, я не хотел тебя обидеть. Идём, проводим Алэйю до домика садиста, там недалеко хорошая таверна с дагларскими блюдами. Я тебя угощаю. Можем Гиэйн взять. Поболтаете о рогах, картах и Гранморе. Слова против не скажу.
Тарай закатил глаза, прикрывая их.
- Прости его, Алэйя. Иногда эта рыба совершенно невыносима.
Он посмотрел на друга, который сотворил на лице самую доброжелательную улыбку.

Неожиданное смущение на лице Гиэйн так удивило Юэлина, что он ничего не ответил, зато, не заметивший каких-либо несостыковок в поведении девушки Тарай, утвердительно кивнул, сложил карту и убрал во внутренний карман жилетки.
- Азалран аан тар. Идёмте. Мы проводим тебя до мастерской...
- Садиста.
- Лина Ави, - не обратив внимания на Туана, продолжил даглар. - А лин Туан будет так любезен, что помолчит некоторое время.
- Лин Туан мочал три дня, зловредный рогатый старикан!
Тарай слегка подтолкнул Алэйю к выходу, пока Домус продолжал подбирать эпитеты для даглара. Звучали они по-домашнему тепло и совсем не обидно, и вызывали на лице Варда лишь лёгкую усмешку.

– Что за дурацкая привычка. – Курсе уже не в первый раз для себя отмечала, что парень резко меняет русло разговора, не удосужившись выслушать мнение, либо ответ. - Ты не письмо пишешь, а я не могу поддерживать несколько совершенно разных тем одновременно.
Некромантка соединила в небольшом стакане содержимое двух склянок, с характерным клацающим звуком размешала его кисточкой. Краска приобрела телесный и слегка розоватый оттенок, сильно похожий на тот, которым расцветали щеки девушки с портрета. Тяжелая капля упала обратно, и уродующему неровностями лицо шраму пришлось поддаться, скрыться под плотным матовым слоем, напоминающим фарфор.
– Ищешь пути отступления, если твое непомерное любопытство доведет до могилы? – Офелия понимала, что причина с большой степени вероятности другая, хотя конкретных предположений пока не было, ведь мысли следили за работой. Она медленно вдохнула, до сих пор не замечая, как задержала дыхание, чтобы не дрожала рука с кистью. – По пустыне до сих пор бродит опасная и до недавнего времени распространенная тенденция. Гули - это богатые дуралеи, поднятые некромантом и убившие последнего, потому что тот мог в любой момент прекратить их прекрасную нежизнь. Первое время их не отличить от живых, они могут колдовать, и ничья воля над ними не тяготит. Но конец всегда один: безумные монстры жадные до живой плоти.
Без контрастов и естественных неровностей лицо смотрелось жутковато, даже хуже прежнего, маской без эмоций, которой позавидует любая нируанская интриганка. Курсе достаточно резко выпрямилась, настолько, что волосы не успели последовать за ней и парочка зацепилась за влажные края стакана.
– Что ты задумал? – В ее правилах не числились хождения вокруг да около, а вот пронизывающий холодом взгляд, кричащий о том, что внимание Офелии наконец переключилось на Тихого - да.

- Омуэ! Быстрее, что же ты так медлишь?
Извозчик оглянулся на пассажира, но тут же вернул взгляд на дорогу. Они и так неслись за гранью допустимой скорости для этой части города, но нируанец словно не чувствовал этого. Карета ещё не успела остановиться перед зданием таможни, а Юэлин ловко спрыгнул на мостовую. Рассекая толпящийся люд так же легко, как морские воды, он устремился к месту регистрации прибывающих в Танааль.
Туан сильно отличался от местных нируанцев - в большинстве своём строгих и сухих. Он казался только прибывшим с островов, и олицетворял собой лазурные морские воды в солнечный день, будто нелюбовь к Танаалю заставляла его раз за разом доказывать, что истинного ниру не изменит даже сам Гранмор.
Первой Домус заметил Окуану, видимо, муж её отошёл. И когда молодая нируанка увидела его, он приветливо улыбнулся, протягивая ей руки для приветствия. Он хоть и видел Окуану в последний раз совсем юной девчонкой, но узнал сразу.
- Омуэ, лин Окуана, с приездом! Я чуть было не опоздал. Здесь заторы на дорогах как в реках во время нереста.

Глаза Туана мгновенно наполнились влагой, и он быстро прикрыл их. Боль утраты вновь нахлынула. Поддержка Тарая, конечно, смягчила эту боль, но понять её даглар не мог. Для горного народа смерть значила лишь переход из одного состояния в другое. Их могла тяготить долгая разлука с живыми, но не безвозвратные утраты. Ведь те, кто уходил из жизни, попадали в более прекрасный мир. Юэлин был бы рад, если бы кто-то из его народа разделил эту боль с ним, но даже не надеялся на подобное.
Открыв глаза, Домус улыбнулся Окуане, решив не обращать внимание на холодность её мужа. Будь на его месте Тамо, он бы всё высказал "засоленному молокососу, забывшему в своём высокомерии об уважении к старшим", но Ю был Домусом, и его скорее озаботило то, что Фейлон выглядит сильно уставшим и нуждается в хорошем отдыхе.
- Жаль, что вы не посетите мой дом. Пожалуй, он самый нируанский из всего Танаальского. Самый нируанский... аквариум, - Ю усмехнулся и закусил нижнюю губу. - Вы наверняка хотите отдохнуть с дороги, а я вас своей болтовнёй задерживаю. Надеюсь, если не вместе, то хотя бы вы сможете навестить пристарелого ниру в его странной обители, - он чуть неестественно усмехнулся, чувствуя, как накатывает волна опустошённости. Встретить соотечественников с островов и остаться проигнорированным оказалось больно. - Только один вопрос... М... Мюэн... он ничего не... Точнее, как он поживает? - Домус с надеждой взглянул на Окуану. Ему не хотелось верить, что даже Гонне забыл его.

Лицо Домуса озарила самая тёплая улыбка.
- Омуэ... Я вас до слёз своим несдержанным поведением довёл. Простите. Смотрю на вас и словно в Нижний Альфеллидион попадаю, вот и расчувствовался. Вы меня страшно обрадуете, если поедете со мной на чай. Я люблю любой Лаан, - Ю глубоко вдохнул, чуть прикрыв глаза. Ещё не сделав глоток, он наполнился мысленным ароматом любимого чая. - Только, - глаза резко распахнулись. - Всё же спросите разрешения у мужа. Так мне будет спокойнее.
Окуана согласилась с маленьким условием Туана, и вскоре они ехали в карете по улицам Танааля. В этот раз извозчик не торопился, и нируанка могла спокойно рассмотреть город. Юэлин довольно кратко рассказывал о строениях, которые они проезжали. Ни одно его эмоционально не затрагивало, но он не мог отказать Окуане в маленькой экскурсии.
- А здесь я преподаю, - он указал в сторону главной обители заклинателей. - Учу молодёжь... петь, - Туан рассмеялся. - Хотя предпочёл бы учить водной магии. Вы наверняка слышали, как поют заклинатели по пути в город. Бесконечные разговоры с духами, такими же капризными, как большинство нируанцев. Если вдруг решитесь посетить заклинателей, избегайте лина Тамо. Это не нируанец - это дикая смесь всех рас. Разве что арбаро на нём свой след не оставили.
Беседуя, они добрались до изящной парадной богатого дома впечатляющих размеров. В нём жили нируанцы, занимая каждый по внушительной части. Двери распахнул дворецкий, и Ю с Окуаной вошли в круглую залу, от которой в разные стороны отходили коридоры, укрытые за дверями. К одной из них Домус повёл гостью.
- Здесь моя часть дома. У меня есть сосед, но он сейчас в пещерах. Так что не побеспокоит, - Туан пропустил Криато в коридор, в котором тоже имелось несколько дверей. - Я думал, что вы остановитесь у меня, поэтому подготовил пару комнат, - он указал на дальние двери, а потом подошёл к ближайшей и улыбнулся Окуане. - Не судите строго. Это, конечно, не острова, но я сделал всё возможное, чтобы не умереть здесь от тоски по родине.
Дверь открылась, и женщина ступила на белоснежный трёхметровый пляж, чтобы тут же замереть перед водной стеной, ведущей в подводный мир Великого моря.

- Чтобы я не смел возвращаться.
Ю хотел сказать это ровно, но голос предательски дрогнул. Домус поднял руку и развернул ладонью вверх. К ней, отделившись от стены, подплыл водный шар с разноцветной рыбкой внутри. Он завис над пальцами, чуть дрожа. Нируанец почти ласково посмотрел на несчастную пленницу.
- Никто не хочет моего возвращения, - тихо произнёс он. - Они называют это опекой. Им не интересно, чего хочу я.. Хотел... Брат был нужен островам, отец нужен, даже сын брата... продолжает следовать за вами с ещё большим желанием погибнуть за будущее ниру. Я горжусь ими. А я для них всего лишь... - шарик с рыбкой подлетел к Окуане, - ...декоративная коралловая рыбка, заключённая в каменный танаальский шар. Вам это покажется странным, но я мечтаю, что этот город рухнет. И что острова возвеличатся, излечившись от мардийской проказы. Вы правы, ниру должны править. Ведь им подчиняется стихия, без которой не может жить ни одна раса Тирмарда. - Он вздохнул, отправляя рыбку обратно. Почувствовав свободу, она быстро унеслась, присоединившись к стайке таких же. - Уверен, ваш муж добьётся этого. И ваш будущий ребёнок родится в нируанской славе. - Он улыбнулся, кивнув на живот женщины. - Просто заметил, как вы оберегает его уже сейчас. Ах! Где моя гостеприимность? Сейчас я заварю нам чудесный чай.