Вечерний дождь.

Глава 1.

 Блеклые краски.

Шёл очередной августовский день,  дождь лил уже вторые сутки. Сидя с утра на кухне и попивая горячий кофе, я наблюдал за  Амайя-сан. Я любил смотреть на неё, пока она была чем-то занята, будь то возня у плиты или же чтение её любимого Нацумэ Сосэки. Добрейшая женщина средних лет…чья внешность не была столь примечательной на первый взгляд.  Белую, прозрачную кожу обрамлял персикового цвета девичий румянец на щеках.  Хрупкая фигурка, почти лишённая женственности, вызывала лишь лёгкую ухмылку на лицах мужчин, но лицо... её лицо  заставляло забывать обо всём на свете… Утонуть бы в этих глубоких, цвета мокрого асфальта, глазах. Ресницы цвета безлунной ночи и тоненькая линия бровей - будто бы огранка изумительного бриллианта. Слегка пухлые, но очерченные губы напоминали нежные лепестки цветущей сакуры. Тонкие черты лица, которые обрамляли волосы иссиня-черного цвета, притягивали взгляды не только мужчин, но  и всего населения нашего маленького городка, в префектуре Нагасаки.

Амайя-сан уже несколько лет работала на нашу семью, жила она на другом конце города. Так как городок маленький, спокойно добиралась до нас на велосипеде. Ровно в 6 часов утра, ни минутой раньше или позже, я слышал звук открывающихся ворот и звон колокольчиков. Через минут 20 я уже улавливал запах только что заваренного чёрного кофе. Шорох бумажного пакета - видимо она заезжала в пекарню по дороге - пряный аромат свежеиспеченной сдобы. Лязг ножа, тихое шипение сковороды - готовила мне в дорогу бэнто. Добрая женщина… всегда заботилась о том, что я ем. Спустившись тихонько вниз, заходя на кухню, я старался не спугнуть её, не привлечь внимания. Так хотелось насладиться этой картиной. Волна тёплых и самых нежных чувств накатывала на меня в такие моменты. По обыкновению я всегда спотыкался, производил шум, чихал или громко бранился, природа у меня такая, но я тут же жалел об этом.  Некая магия испарялась, краски блекли, кухню уже не освещала та Амайя-сан, которую я видел несколько секунд назад. Задумавшись о чём-то своём, уйдя в свои воспоминания, её лицо обретало совсем другие черты, появлялся тот манящий блеск в глазах, который так редко встретишь во взглядах современных девушек, губы слегка приоткрыты, прядь непослушных волос ниспадает на лицо залитое румянцем , если прислушаться, то слышно, как она что-то мурлычет себе под нос…       

Интересно, чем (или кем?) были заняты её мысли?

Стоило ей почувствовать чьё-то присутствие и она тут же становилась той Амайя-сан, которую ежедневно видели почтальоны, приносившие свежую пачку писем на моё имя; продавцы на рынке, где она покупала свежего угря, чтобы побаловать меня любимыми блюдами; соседи, от чьих зорких глаз не скроется ни одна отлетевшая пуговка или торчащая ниточка на кофте. Такой её видели все, но только не я: я не мог выбросить из головы этот образ, образ красивой, живой женщины, живой – во всех смыслах этого слова. В какой-то момент её глаза перестали отражать жизнь, её чувства, её желания – всё испарилось, изо дня в день она делала одно и то же, Амайя не грустила, нет, она просто ничего не чувствовала.

     Алая звезда.

Идёт уже 10-ый год, как госпожа Амайя работает на нас, её нанимали как домработницу. Приготовить ужин, прибрать в доме, постирать – вот и все обязанности по контракту. Однако она делала ещё кое-что, то, что не оплачивалось, что было от её доброго и чистого сердца: она заботилась обо мне, как заботятся матери о своих детях. Дело в том, что у моих родителей был собственный бизнес по импорту текстиля, вечные разъезды, полное отсутствие свободного времени. Они часто задерживались в Токио, мне тогда лет 13 было, подростковый возраст, в тот период я думал, что мне всё нипочём, что я взрослый и за мной не надо присматривать. Но по ночам я часто зарывался под одеяло и давал волю эмоциям, скучал по маме, по запаху её кожи, по тёплым объятиям, по её улыбке. На тот момент Амайе было от силы лет 20-25, её муж служил на флоте, полгода в море и всего пару недель дома, детей у них не было. Она редко рассказывала о нём, я даже и имени его не знаю, но одну фразу она повторяла часто: «Он вернётся», в том возрасте - это казалось мне чем-то возвышенным и до боли романтичным.

       Синий блеск.

Пару часов назад раздался телефонный звонок, сразу после того как Амайя-сан захлопнула за собой входную дверь, обычно звонили ей, так что я решил проигнорировать раздражительные звуки доносившиеся из телефонного аппарата и дальше уткнуться в квартальный отчёт. Звонки не прекращались, после очередного истеричного звона я всё же снял трубку. На другом конце провода послышался тяжёлый вздох, видимо человек надеялся на то, что ему не ответят. Сухое приветствие и поздравления с новой должностью. Я не сразу понял, кто это, подумал, что, быть может, кто-то из старых приятелей, но вслушавшись, я уловил знакомые  нотки, интонации, тембр…его было легко спутать с миллионами других, но вечное причмокивание и тяжёлые вздохи чётко вырисовывали образ этого человека.  Странно, но я не поверил его словам, думаю, что если человек скучает, то он старается найти способ связаться.  В основном молчали, иногда слышал, как он затягивается очередной сигаретой, вспомнил его твидовый пиджак тёмно-горчичного цвета, который полностью впитал табачный аромат.

- Мы так подумали, может, в Токио рванёшь? Поможешь нам тут, я и твоя мать уже не молоды, чтобы по странам мотаться, а так хоть мир увидишь, жизнь во всей красе. Зарплата хорошая, жить пока с нами будешь, а дальше квартирку подыщешь. Как тебе идея? – отец тяжело выдохнул, думаю, что мать его заставила позвонить мне. Я никогда не чувствовал от него никаких эмоций, кроме усталости и раздражения. 

Минутная пауза тянулась слишком мучительно, и  я всё же набрался смелости ответить ему.

- Па, мне и тут хорошо, вы не беспокойтесь, тут дом, работа, друзья… - здесь я приврал, не было у меня друзей, разве что приятели с работы, с которыми мы собирались по вечерам расслабиться и опрокинуть пару рюмочек саке. – Да и … как же госпожа Амайя?

Отец причмокнул губами, тяжёлый вздох и голос режущий тишину: «Амайя? Она всё ещё приходит к тебе? Иоширо-кун, ты взрослый парень, неужели сам о себе не можешь позаботиться? Я ведь рассчитался с ней месяца 3 назад, прислал письмо, где всё объяснил. Неужто она тебе не говорила?»

Долго вспоминал наше с ней молчание, как же она могла мне что-то сказать, если мы и не говорили за это время ни разу? С того самого момента, как что-то испарилось…

Оставив вопросы отца без ответа, я положил трубку. Меня всего колотило, не думаю, что я был зол, нет. Безысходность. Полная беспомощность. Вот в чём причина.

3.       Вишнёвый поцелуй.

Интересно, какого это, падать в пропасть небытия?

Забыть обо всём разом?

Перенестись в прошлое?

Жить в другой реальности?

Я задавался этими вопросами каждую ночь, перед тем как отойти в иллюзорный, закрытый плотными шторами, искрящийся мир сновидений.

В эту ночь я особенно долго раздумывал над одним из них. Жить прошлым. К чему приведёт такая жизнь? И можно ли вообще называть это жизнью? Хвататься за блеклые призраки того, чего уже никогда не будет. Жизнь это или существование? Существование мёртвой души в живой оболочке… Что страшнее: смерть или это?

Погрузившись в осмысливание философских вопросов, я постепенно стал терять связанную нить. Тело стало наливаться жидким свинцом, руки и ноги будто сделались ватными, взгляд заволокла чёрная дымка, медленное погружение в сон. Снилось что-то до боли родное и нежное. Существо. Я чувствовал прикосновения её нежных пальцев, слышал тихое,  размеренное дыхание… Сладкий на вкус, как вишня, поцелуй. Всё, это всё, что я вспомнил на утро.