Японский фольклор и авторские куклы (часть вторая)

В старину, в глубокую старину, были у одного микадо охотничьи угодья на горах, богатые зверем и птицей. Как-то раз устроили для него кэраи облаву на лисиц.
Вдруг выскочила из кустов тысячелетняя белая лисица, притаилась у самых ног одного кэрая, по имени Ясуна́ри, и просит-молит его со слезами:
– Смилуйся, пощади меня! Оставь мне жизнь хоть до того дня, когда я от бремени разрешусь.
Пощадил Ясунари белую лисицу, отпустил ее на свободу. Узнал про это микадо и сослал виновного в далекий пустынный край. Была у Ясунари молодая жена, по имени Кудзуноха́ – «Листок плюща». Не поехала она вслед за мужем в изгнание, осталась в столице. А Ясунари так по ней тосковал, что занемог тяжелым недугом. Десять верных слуг, не покинувших его в беде, заботливо за ним ухаживали, но помочь ничем не могли. Ясунари словно таял. Видно было, что уж немного дней осталось ему жить на свете, но жена все не приезжала.
Узнала про это белая лисица, приняла образ Кудзуноха и отправилась к больному. Но только хотела она войти в дом, как замерла у порога. Амулет, наклеенный на двери, заградил ей путь.
Стала она просить слуг: «Сорвите амулет!» Сняли амулет – и только тогда смогла лисица-оборотень войти в дом.
Обрадовался Ясунари, что жена, наконец, к нему приехала, и с того часу начал быстро поправляться. Через год родился у белой лисицы сынок, и назвали его Досима́ру.
Прошло немало времени с тех пор, как сослан был Ясунари, и вот, наконец, микадо даровал ему долгожданное прощение. Только тогда приехала Кудзуноха навестить своего мужа. И что же! Видит: место ее занято. Живет в доме другая Кудзуноха, похожая на нее, как одна капля воды похожа на другую. И сынок у мужа от той женщины родился: Досимару.
Глядя на них обеих, никто – даже сам Ясунари – не мог понять, которая же из двух настоящая Кудзуноха.
Тогда велел им Ясунари считаться годами. Сочли обе жены свои годы, и вышло, что лисице Кудзуноха исполнилось тысячу три года, а настоящей Кудзуноха всего тридцать три года.
Пришлось белой лисице уходить. Написала она со слезами прощальное письмо:
Кому я еще дорога,
Тот в дальнем лесу Синода
Пускай навестит меня.
Досимару любил белую лисицу, ведь она была его родной матерью. Он пошел навестить ее в лесу Синода. Радостно выбежала к мальчику белая лисица:
– Добро пожаловать, сынок! – и подарила ему камышовую палку. С тех пор Досимару с этой палкой не расставался.
Получив прощение микадо, Ясунари с семьей воротился в столицу и зажил прежней жизнью.
Как-то раз отправился он на поклонение в храм морского бога Сумиёси и взял с собой маленького сына. Получил Досимару от своего отца сто монов и, заглядевшись на разные диковины, не заметил, как потерялся в толпе паломников.
Блуждал он, блуждал, да и вышел на морской берег.
Вдруг видит: поймал какой-то мальчишка черепаху и мучает ее немилосердно. Пожалел ее Досимару, выкупил за сто монов и отпустил на свободу.
Вскоре начался прилив. Поплыл озорной мальчишка в море, и, на беду, попалась ему та самая черепаха. Поймал он ее снова и давай мучить хуже прежнего. Но у Досимару больше не осталось ни одной монетки. Стал он просить мальчика:
– Отпусти черепаху. За это я обменяюсь с тобой одеждой.
Досимару был сыном придворного, а тот мальчик – сыном рыбака. Досимару ходил в богатом платье, а сын рыбака – в лохмотьях. Обрадовался он и отдал черепаху. Досимару отнес ее к самому морю и крикнул на прощанье:
– Плыви, черепаха, уплывай скорее, да смотри больше не попадайся, не то худо тебе будет.

Нырнула в воду черепаха и пропала из виду.
Стал Досимару бродить по берегу. Все кругом ему незнакомо. Где ему своего отца искать? Вдруг видит он: плывет к нему по волнам красивая ладья. Вышел из нее сам Повелитель драконов и говорит:
– Приехал я звать тебя в гости к себе. Спас ты от смерти не черепаху, а дочь мою любимую, принцессу Отохимэ́.
Сел Досимару в ладью и поплыл в подводное царство Повелителя драконов.
Радостно встретила своего спасителя прекрасная Отохимэ. В честь Досимару был устроен веселый праздник. Все рыбы на нем танцевали. Тридцать дней пролетели незаметно, пятьдесят дней промелькнули как один час. Начал Досимару тревожиться о своих родителях. Потянуло его вернуться на родную землю. Поведал он о своем желанье Повелителю драконов, и тот вручил ему три прощальных дара.
Первый дар – жемчужина прилива. Поднять ее высоко над головой, хлынет море на землю, затопит все вокруг, а опустить, так снова уйдет в свои берега.
Второй дар – жемчужина сытости. Кто ее лизнет – пятнадцать дней будет сыт, да еще исцеляла она многие недуги.
Третий дар – «жемчужина – чуткие уши». Кто поднесет ее к уху – станет понимать язык птиц и зверей.
В придачу к чудесным жемчужинам подарил Повелитель драконов мальчику наряд из золотой парчи и проводил его в ладье до самого берега Сумиёси.
Вышел на берег Досимару, поглядел вокруг. Когда отплывал он в море, на полях только-только начали зеленеть побеги риса, а сейчас спелые колосья отливают золотом.
Был он еще мал годами и не знал, что же ему делать теперь, куда идти.
Вдруг прилетела к нему белая лебедь.
Досимару быстро поднес к уху «жемчужину – чуткие уши» и услышал, как лебедь стонет:
– Досимару, Досимару, спеши скорее домой. Твоя приемная мать с горя умерла, твой отец тяжко болен.
Опечалился Досимару. А лебедь кричит:
– Ты, верно, не знаешь дороги. Иди за мной, я полечу вперед, стану путь показывать.
Пошел Досимару вслед за лебедью, и вскоре привела она его к родному дому. Правду сказала лебедь. Кудзуноха, его приемная мать, умерла от горя, а Ясунари был при смерти. Едва теплилось в нем дыханье. Досимару потер отца чудесной жемчужиной, полученной в дар от Повелителя драконов, и Ясунари опять стал здоров. Болезни как не бывало.
Как-то раз видит Досимару: опустился на кровлю его дома голубок и воркует. Быстро поднес мальчик жемчужину к уху. Воркует голубок:
– Досимару, Досимару, скорее ступай в столицу. Не пойдешь – упустишь свое счастье.
Отпросился мальчик у отца и пошел в столицу. Не взял он с собой никакой еды, ведь с ним была жемчужина сытости: лизнешь – пятнадцать дней есть не захочется.
Пришел он в столицу в самый разгар дня, притомился на солнцепеке и лег возле дороги отдыхать в тени.
Вдруг прилетели два ворона, один с запада, другой с востока. Опустились они на соседнее дерево и повели между собой беседу.
– Ты, друг, откуда? – спрашивает восточный ворон.
– Я из Кумано́,– отвечает западный.– У нас в этом году плохой урожай, с голоду умираем. А у вас как?
– У нас в столице все бы хорошо,– отвечает западный ворон.– Вот только люди – страшные они существа. Волшебник Дома́н напустил на государя злые чары. Зарыл он под северо-западным углом дворца змею, источающую три смертельных яда. Люди этого не знают. Им и невдомек, отчего государь тяжко заболел. Созвали они знахарей и заклинателей, но ничего не помогает. Не будет государю легче, пока не выкопают змею.
«Важную весть я услышал»,– подумал Досимару и поспешил в столицу. Там остановился он в доме одного друга своего отца по имени Цунэмо́то. На следующее утро пошел Досимару по городу с камышовой палкой в руках. Идет он и кричит громким голосом: «Достоин жалости тот, кто не ведает, почему его постигла нежданная беда!»
Как раз тогда по улице проходили слуги чародея Домана. Услышали они возгласы Досимару.
«Неспроста этот мальчик говорит такие слова»,– подумали слуги и набросились было на Досимару, но он их всех крепко побил и разогнал своей камышовой палкой.
Узнал об этом Цунэмото и подивился силе мальчика. А тот говорит ему:
– Я могу исцелить нашего государя.
Поверил ему Цунэмото, явился к государю и доложил, что пришел в столицу один мальчик по имени Досимару. Наделен он чудесной силой и берется излечить недуг государя.
Чародей Доман находился в это время в опочивальне больного.
– Я сам лечу государя! – воскликнул он,– Мне это дело поручено, и я не отступлюсь от него ради глупых россказней какого-то мальчишки.
Цунэмото вспыхнул от гнева.
– Если так,– говорит,– то надо устроить состязание между Доманом и Досимару. Пусть каждый покажет свое умение. Кто победит, тот пусть и пользует государя.
На том и порешили. Микадо захотел сам посмотреть, как будут состязаться чародеи.
Призвали Досимару. Вот уселись оба, мальчик и чародей Доман, друг против друга. Сначала Досимару взял листок бумаги и положил в цветочный горшок. Потом прикоснулся камышовой палкой к листку, и вдруг обратился он в дерево сливы. Стали распускаться на ветках алые цветы. Весь дворец наполнился ароматом.
Взял Досимару другой листок бумаги, изрезал его на мелкие кусочки, коснулся их камышовой палкой, и обратились они в соловьев. Вспорхнули соловьи на ветки сливы и запели. Потом Досимару три раза хлопнул в ладоши, и все сразу исчезло.
Тут пришлось Доману призадуматься. Непростой оказался у него соперник. Взял Доман два листка бумаги и сделал из них змею. Поползла змея к Досимару, вот-вот ужалит. Но Досимару даже не пошевельнулся, только взглянул на нее – и змеи как не бывало.
«В самом деле, он хоть с виду и мал, но могучий волшебник»,– решил Доман. Незаметно положил он в ларец-дзюбако двенадцать лимонов и апельсинов и спрашивает мальчика:
– Отгадай, что я положил в ларец? И сколько?
Не мог отгадать Досимару и спросил потихоньку у своей камышовой палки.
– Двенадцать мышей,– шепнула ему камышовая палка.
– Двенадцать мышей,– повторил Досимару.
Обрадовался чародей: «Моя победа!» С торжеством раскрыл он ларец, и что же! Стали из всех ящичков ларца мыши выскакивать, и было их ровным счетом двенадцать.
Увидел Доман, что побежден, и бросился бежать. Но поднял Досимару над головой жемчужину прилива, и в то же мгновенье нахлынула откуда ни возьмись высокая волна и накрыла Домана с головой. Тут и пришел конец чародею.
Тогда опустил Досимару жемчужину низко-низко:
– Волна, воротись, воротись,– и волна послушно отхлынула.
– Вели копать под северо-западным углом дворца,– сказал мальчик государю,– там зарыл чародей змею, испускающую три страшных яда. В этом причина твоего недуга.
Бросились государевы слуги копать землю там, где указано. И правда! Появилась из земли смертоносная змея. Только змею убили, как прошел недуг микадо.
Получил Досимару богатую награду и вернулся в дом своего отца, опираясь на камышовую палку.

***
Мон – старинная монета невысокой ценности.
Кэрай – в средневековой Японии слуга или вассал знатного человека.
Ларец-дзюбако – ларец с набором коробочек для еды и сластей.

Но так-то лучше, не правда ли?)

На окраине города Мияти, возле храма Асо-дзин-дзя находится «Роща старого бога». Там у самой дороги стоит высокое дерево — эноки. По ночам появлялся в том месте проказливый барсук и морочил людей.
Умел он принимать разные образы, но больше всего славилось его искусство показывать полную луну на ветке.
Влезал барсук на дерево-эноки, вытягивал вперед одну из своих лап, и она становилась раскидистой веткой. Этого мало! Сияла на ветке полная луна. Каждый, кто проходил мимо, останавливался и говорил: «Какая красота!» — а барсук себя не помнил от гордости.
В темные и дождливые ночи призрачная луна разгоралась еще ярче, а прохожие изумлялись еще сильнее.
Однажды в такую ночь, когда ни один луч не пробивался сквозь тучи, барсук решил, по своему обычаю, удивить прохожих.
Шел мимо один человек и вдруг увидел раскидистую ветку, а над нею полную луну. Остановился он и залюбовался:
— Ах, до чего красива луна в «Роще старого бога!»
Но в эту минуту выкатилась из-за облаков другая луна. Стало их сразу две.
— Что за наваждение! — вскричал прохожий.— Две луны! Чудится мне, что ли?
Тут барсук спохватился. Призрачная луна вдруг спряталась позади дерева.
— Ах, вот одна исчезла! — подивился прохожий.— И как раз самая красивая.
Обрадовался барсук похвале и снова показал луну из-за дерева.
— То одна, то две! Непостижимо! Что-то здесь творится неладное. Нет, страшно здесь одному в такую пору!
И прохожий убежал со всех ног.
А вот что случилось в другой раз.
Дождался барсук ночи потемнее, влез на дерево, вытянул вперед лапу-ветку с призрачной луной и поджидает путников.
Вот наконец показался один на дороге. Увидел он Призрачную луну и прошептал сквозь зубы:
— Эге, господин барсук! Ты думаешь меня обморочить. Не выйдет! Я сам славно тебя проведу.
Этот путник был человек бывалый и слышал не раз про барсучьи проказы. Барсук старался вовсю. Луна у него так и сверкала, так и горела над темной изогнутой веткой.
Вдруг прохожий сказал:
— Что-то здесь не ладно. Луна в это время должна стоять ниже.
Барсук, услышав это, спохватился, и луна вдруг нырнула вниз.
— И опять не то,— громко говорит прохожий.— Сейчас она стоит уж слишком низко. Отчего это, хотел бы я знать?
Вдруг луна взлетела вверх.
— Чудеса! А теперь съехала куда-то в сторону. Ведь она была правее…
Еще больше растерялся барсук. Луна вдруг пошла вправо.
— Ну и чудно! Теперь ветка стала короче. Ведь она куда больше торчала в сторону…
Совсем голову потерял барсук. Вытянул он лапу-ветку, сколько мог дальше, и не удержался, кувырком слетел с дерева.
Убежал барсук опрометью в чащу, а прохожий, посмеиваясь, пошел опять своей дорогой.

В давние времена в местечке Татэбаяси провинции Кодзукэ был буддийский монастырь под названием Мориндзи. Главный монах этой кумирни любил побаловаться чайком и доставлял себе это удовольствие каждый день.
Однажды он купил себе где-то чайник. Глядя на него, он не мог нарадоваться на свою покупку и очень гордился тем, что такого чайника, но его мнению, нигде в другом месте не найти. Чайник действительно был красив и изящен.
— Ну и хорош же чайник, — сказал монах как-то, доставая его. — Приглашу я теперь гостей и всех их поражу своей покупкой.
Думая об этом, он вертел чайник в руках и так и сяк, но вдруг ему что-то захотелось спать. Опершись на столик, монах безмятежно захрапел.
Храпит монах, а тут около него происходит удивительное дело. Стоявший до сих пор на ящике чайник ни с того ни с сего начал вдруг двигаться. Храпит монах и ничего не знает, а у чайника появилась голова, вслед за тем выросли лапы и хвост. Он соскочил с ящика и начал ходить по келье. Один из бывших в это время в соседнем помещении послушников, услышав какой-то странный шум в келье монаха, потихоньку заглянул в нее. О ужас! У чайника выросли ноги, и он прогуливается себе по келье. Послушник перетрусил.
— Ой беда! Там чайник-оборотень, — прошептал он.
— Какой там оборотень-чайник? Что ты городишь вздор? — отвечал другой, заглядывая в келью. — Верно, — прошептал он в изумлении. — Это что-то небывалое. У чайника выросли ноги, и он ходит.
— Ой, ой, он направляется сюда! Я боюсь.
— Ну бояться нечего. Это, скорее, забавно.
— Однако его преподобие спит; он и не подозревает даже ничего этого.
— Надо поскорее разбудить его да сказать.
— Отец, преподобный отец! Беда у нас, — начали они окликать монаха, быстро подойдя к нему.
Монах открыл глаза.
— Что случилось? Что вы шумите тут? — спросил он.
— А вот изволь посмотреть, что случилось. У чайника выросли ноги, и он ходит.
— Как? У чайника выросли ноги... убирайтесь вы! — Монах стал оглядываться, протирая заспанные глаза. Чайник в это время сделался опять обыкновенным чайником и по-прежнему спокойнешенько стоял уже на ящике.
Конечно, монах не поверил послушникам.
— Ну что вы мелете такое, глупые парни! Ведь вот же он стоит себе на ящике.
Послушники теперь только обратили на это внимание.
— Что за штука такая? Только что перед этим он ходил. Ведь не ошиблись же мы, — отвечали они.
— Как же? Ходил! Не видите, что ли, что он смирнехонько стоит на своем месте. Я слыхал о многих диковинках, но разве видано, чтобы у чайника выросли ноги?! Вы просто придумали предлог, чтобы разбудить меня, а я так хорошо спал. Ах вы шалопаи! убирайтесь сейчас же вон отсюда!
Он хорошенько распек послушников, которые понурив головы уныло пошли в свою келью, удивляясь как все это вышло.
Послушники были убеждены, что не ошиблись в том, что у чайника действительно выросли ноги, и начали думать, как бы это показать его монаху в его настоящем виде. Но вот в этот самый вечер монах задумал сам себе приготовить чай. Налив в чайник воды, он поставил его на жаровню, чтобы вскипела вода.
— Ой, горячо, горячо! — закричал вдруг чайник и соскочил с жаровни.
Монах перепугался.
— Сюда, скорее! Чайник и взаправду оборотень. Иди сюда кто-нибудь, возьми его, — начал он звать послушников.
Послушники сейчас же прибежали и схватили чайник, но в это время у него уже не было ног, он стал самым обыкновенным чайником. Сколько по нему ни стучали, сколько его ни колотили, он только гудел и звенел, как настоящий чайник и решительно не хотел показаться в своем другом виде.
«Ну купил же я себе обузу. Я так был доволен, что попался хороший чайник, а им, оказывается, и пользоваться даже нельзя. Как же быть с ним?» — думал монах. Наконец он пришел к заключению: «Да, такую штуку никак нельзя оставить у себя. Лучше всего поскорее продать его кому-нибудь. Это будет самое лучшее».
На следующий день он призвал старьевщика, который был вхож в монастырь и предложил ему купить чайник.
— Что это ты, преподобный отец, продаешь такой прекрасный чайник. Разве тебе нисколько не жаль его? — сказал старьевщик, совершенно не подозревавший, что это за чайник.
— Да, конечно, жаль-то жаль, но я купил другой, еще лучше, и этот мне совершенно не нужен.
— Да? Вот как! Ну тогда я возьму его.
Старьевщик отсчитал монаху за чайник четыреста мон и понес его к себе домой. Купив неожиданно для себя чайник у монаха в Мориндзи, старьевщик принес его домой и стал рассматривать. Чайник оказался действительно красивым, и чем больше смотрел он на него, тем прекраснее и прекраснее казался ему чайник. Довольный и радостный, что ему попалась в руки такая хорошая вещь, старьевщик лег спать.
Вдруг в самую полночь кто-то стал окликать его у самого изголовья.
— Господин старьевщик, а господин старьевщик! — раздавался чей-то голос.
Старьевщик проснулся и, оглянувшись, застыл от изумления. У чайника, который он купил сегодня в Мориндзи, выросли голова, хвост, ноги, и он тихонько похаживал себе по комнате.
— Ты тот самый чайник, что я купил? — спросил перепуганный старьевщик.
— А что? Ты испугался, господин старьевщик? — сказал чайник, быстро подходя к нему.
— Да как же не испугаться! До сих пор я думал, что ты обыкновенный чайник, сделанный из металла, а теперь я вижу, что у тебя выросли голова, хвост, лапы, покрытые шерстью, и ты ходишь по комнате. Кто угодно испугается тут. Но кто ты, собственно, тануки или лисица? — спросил он. Чайник улыбнулся.
— Я, собственно, тануки, оборотившийся чайником, а называюсь я Счастливый чайник.
— Так ты, значит, не настоящий чайник.
— Хоть я и не настоящий чайник, но могу сослужить службу лучше всякого настоящего.
— Как так?!
— Видишь ли, я — Счастливый чайник, а вовсе не то, что какой-нибудь обыкновенный; кто хочет мною пользоваться, должен иметь это в виду и обращаться со мной бережно; тогда я принесу счастье, но, конечно, совершенно нельзя поступать так, как обошлись со мною в Мориндзи, где монах залил меня водой и поставил на огонь, а потом все собрались и начали меня колотить, потому, мол, что у меня хвост.
— Да, ты вполне прав. Но в чем же, собственно, должно заключаться бережное отношение к тебе? Ведь нельзя же запереть тебя в ящик и оставить там. Что тебе, собственно, надо?
— Да вот что. Беречь меня, это не значит запереть меня в ящик, я задохнусь там. Я — живое существо, и мне надо время от времени выходить наружу, а затем мне надо давать и покушать чего-нибудь вкусного.
— Нелегко же, должно быть, пришлось тебе там, в кумирне.
— Конечно. Когда я жил в кумирне, я совсем отощал и должен был время от времени ходить на поиски каких-нибудь остатков пищи, чтобы пропитаться. Наконец я был замечен послушниками, которые чуть не исколотили меня, а затем я попал в твои руки. Так, должно быть, уж предопределено это. Прими, пожалуйста, меня на свое попечение.
— Что ж, я мужчина и в просьбе твоей не откажу: буду содержать тебя, буду заботиться о тебе как смогу.
— Так согласен? Ну, благодарю. Я же, со своей стороны, не даром буду пользоваться твоими заботами. В благодарность за это я буду акробатом, буду показывать разные штуки на сцене.
— Как? Ты знаешь это искусство? Забавно. Что же именно ты умеешь?
— Знаю эквилибристику, танцы знаю.
— И эквилибристику, и танцы? Да ты просто молодчина! В таком случае я брошу совсем свое ремесло старьевщика и начну лучше давать представления. Ты будешь у меня актером, акробатом.
— Конечно, конечно. Я буду стараться изо всех сил, и ты, увидишь, заработаешь куда больше, чем на своем старье.
— А я буду угощать тебя как можно лучше, старайся только, старайся.
— Будь спокоен, постараюсь уж. — Тут они стали совещаться о подробностях и решили начать давать представления.
Со следующего дня старьевщик начал готовиться к представлениям. Он выстроил балаган с приспособлениями для акробатических фокусов, нанял музыкантов с сямисэном и барабаном; снаружи повесил раскрашенную вывеску, и после того как у него все это было хорошо налажено, он оделся сам в парадное платье и, став у входа, начал зазывать публику:
— Пожалуйте смотреть, пожалуйте! Новое невиданное зрелище! Чайник в роли актера-акробата. Это куда лучше, чем собачий театр или фокусы, которые проделывают синицы. У чайника есть руки и ноги, и он танцует. Такого чуда еще никогда не было. Пожалуйте, пожалуйте! Останетесь довольны. Удивительные акробатические фокусы! Показываются даром. Много потеряете, если будете медлить. Деньги после того, как посмотрите.
А затем, в балагане уже, он начал давать собравшейся публике объяснения со сцены, как это всегда делается перед началом представления:
— Сейчас начинается представление, и я позволю себе дать вам свои объяснения, прося извинения за отсутствие красноречия. Сейчас вам будет показано искусство особой школы актера-чайника. Сначала хождение по канату, а затем разнообразные танцы, все это будет вам показано одно за другим. Актер сейчас будет готов и предстанет пред вами.
Ударяя палочкой о палочку, старьевщик излагал программу представления, а тем временем актер-чайник вышел быстро из уборной и, сделав поклон зрителям, начал сейчас же хождение по канату. Когда зрители увидели этот удивительный чайник-оборотень с четырьмя лапами, который не походил ни на какое обыкновенное животное и который проделывал акробатические фокусы и танцевал, они пришли в изумление. Начались толки, рассуждения. Каждый высказывал свое удивление или восхищение. Затем слух об этом начал распространяться от одного к другому. Каждому хотелось посмотреть, и перед балаганом ежедневно собиралась такая густая толпа, сквозь которую трудно было пробраться.
Недаром же этот чайник назывался Счастливым чайником. Не прошло еще и двадцати дней, а старьевщик уже заработал большую сумму денег. Но он не обладал большой жадностью, ему стало жаль заставлять работать каждый день без отдыха тануки, оборотившегося чайником, и вот он однажды обратился к нему с такой речью:
— Послушай, Счастливый! С твоей помощью я заработал очень много. Благодарю тебя, но я вовсе не жаден, больше мне не надо, и так немало получено. Ты тоже, наверное, устал, показывая каждый день свое искусство. Не пора ли нам прекратить все это!
— Как хочешь, я во всем согласен с тобой, — выразил чайник свое согласие.
— Ну так пусть будет так, как я сказал.
После этого представления были прекращены, а затем старьевщик взял чайник, пошел в Мориндзи и рассказал там все, что с ним произошло.
— Я заработал кругленькую сумму благодаря чайнику, который ты мне продал, и теперь приношу свою благодарность, — сказал он монаху и пожертвовал в монастырь чайник и половину вырученных им денег.
Чайник остался в кумирне. Но теперь он уже перестал превращаться и под именем Счастливого чайника сделался чтимым сокровищем кумирни.
Давно-давно это было.

Жили в одном селении старик и старуха. Старик ходил в горы за хворостом, продавал его в городе, тем и кормились.
Однажды пошел старик, как обычно, в горы и увидел, что трое деревенских ребят поймали лису, тащат на веревке и чуть до смерти не замучили. Пожалел ее дед.
- Эй, дети, что вы делаете? Разве можно так жестоко мучить живую тварь? Лучше продайте мне эту лису, - сказал старик и дал детям сто медяков.
Обрадовались дети:
- Бери, бери лису! - и отдали старику поводок.
- Бедняжка ты, бедняжка, - сказал дед и повел лису в горы. - Не знаю, на какой горе ты живешь, лисонька, но беги домой и больше никогда днем к селению не подходи. Берегись, чтобы дети второй раз тебя не поймали. Беги-ка скорей в свою нору! - И отпустил старик лису в лесные заросли.
На другой день старик опять пошел хворост собирать. Вдруг, откуда ни возьмись, прибежала лисица и говорит:
- Дедушка, дедушка, ты вчера спас мне жизнь. Чем мне отблагодарить тебя?
- Хо-хо, так ты давешняя лисица?! А я ведь спас тебя не ради благодарности. Просто пожалел. Мне ничего не надо. Ведь ты - тварь лесная, довольно и того, что так сильно чувствуешь благодарность. Смотри, больше не попадайся деревенским ребятишкам.
Лисица, проливая слезы, подошла к старику поближе:
- Дедушка, дедушка, вот что я придумала. В храме Нижней деревни нет чайника, а очень нужен. Я превращусь в чайник. Тяжеловат он будет, но ты уж потрудись, отнеси его к настоятелю и продай подороже. Хорошо, дедушка?
Тут лиса покрутила хвостом и давай вертеться на месте. Три раза повернулась и стала великолепным бронзовым чайником. Постучал дед по чайнику, послышался звон металла: го-он.
Подумал дед: "Уж если так, негоже чайник бросить в лесу" - и понес его в храм. Говорит настоятелю:
- Этот чайник достался мне в наследство от моих предков. Хочу его продать.
У настоятеля глаза разгорелись:
- Дороговато просишь, уступи чуть-чуть, - сказал он и купил чайник за три рё. Никогда в жизни не видел старик столько денег! Счастливый, положил он монеты за пазуху и воротился домой.
Настоятель был очень рад покупке.
- Служка, служка, хорошенько почисть этот чайник песком. Я на завтра пригласил печников, они очаг обновят, - сказал он служке.
Мальчик покатил чайник через заднюю калитку к реке и начал усердно тереть его песком. Вдруг чайник как заверещит:
- Ай, служка, больно!
Перепуганный мальчик побежал в келью настоятеля:
- Васё-сама, васё-сама, чайник-то говорит человеческим голосом!
- Выдумаешь тоже! Чайник просто звенит, - усомнился настоятель. - Тебе послышалось. У хорошего чайника даже звон особый. Вот что: поставь-ка его у меня в келье.
Служка боязливо прикатил чайник с берега реки в келью, но в ту же ночь чайник бесследно исчез.
"Он был слишком хорош, и ночью его украли воры", - решил настоятель. Жалко, да делать нечего.
Старику все это и во сне не снилось. Утром он, как всегда, отправился в горы за хворостом.
Вдруг опять к нему выбежала из чащи знакомая лисица:
- С добрым утром, дедушка. Вчера в храме служка меня песком тер. Худо мне пришлось. А сегодня я прикинусь твоей дочкой. Ты ступай, дедушка, в город. Кули мне гребешок и нарядные шпильки, пояс и полотенце, передник и носки. Я обернусь юной красоткой, а ты, дедушка, отведи меня в веселый дом в городе и продай подороже[40]. Ну же, ну же, скорей, скорей!
Старик поспешил в город, все купил, что лисица велела, и вернулся в горы.
- Спасибо, дедушка! Ты все купил мне по вкусу, Смотри же, как я в красотку превращусь.
Три раза повернулась лисица и стала юной красавицей. Старик повел ее в веселый дом продавать.
- Это моя дочь, не купите ли? - говорит.
Хозяину веселого дома очень понравилась эта красивая девушка, и он отвалил за нее сотню рё. Дед вернулся домой с деньгами.
А красавица имела большой успех у посетителей, и хозяин хорошо заработал.
На следующий год в день праздника красавица пошла к своему хозяину:
- Я еще ни разу дома не побывала с тех пор, как я здесь. Уж очень хочется повидать своих родителей. Отпусти меня на денек, - попросила она.
Хозяин поверил, дал ей гостинцы для родителей и отпустил домой. А девушка в веселый дом так и не возвратилась.
Хозяин подумал: "Я нажил благодаря этой красавице кучу денег. Если ей опротивел веселый дом, спорить не буду". - И не послал за ней слуг.
Однажды пошел старик в горы, и вдруг перед ним опять появилась лисица:
- Дедушка, дедушка, давно мы не виделись. Здоров ли ты? А я в веселом доме так устала! Теперь уж немного отдохнула и снова хочу отдать тебе долг благодарности. На этот раз я превращусь в коня. Отведи меня куда-нибудь подальше и продай одному из местных богачей. Но эту службу, дедушка, я буду служить первый раз в жизни. Если оплошаю, мы больше не увидимся. Пусть же этот день станет для меня поминальным! Вспоминай меня каждый месяц. А теперь я превращусь в коня.
Старик стал ее отговаривать;
- Брось эту затею. Ты уже столько сделала для меня добра. Зажил я без забот. Больше я ничего от тебя не приму.
Но лисица, не слушая его, превратилась в красавца коня сивой масти.
Делать нечего, повел старик этого коня в дальние края, продал одному богачу за сотню рё и побрел домой.
Как раз в то время понадобилась почтовая лошадь. Нагрузили на коня-оборотня две тяжелые корзины, посадили вдобавок какою-то знатного путешественника и погнали коня по длинной-длинной, трудной горной дороге.
А как ни говори, лисица отроду небольшой зверек, силы маловато. Полил с нее пот ручьями, шагу ступить не может.
Увидев это, люди решили:
- Конь-то непривычный, заупрямился, - и давай подгонять.
Тут конь-оборотень рухнул на землю.
- Ну, эта кляча никуда не годна.
Погонщики бросили ослабевшего коня возле болота, пересадили путешественника на другую лошадь, поклажу перегрузили и пошли себе дальше через горы.
Когда все скрылись вдали, конь-оборотень вдруг исчез. Может, убежала лисица куда-то…
Дедушка благодаря ее заботам стал первым богачом в селении.
Не забыл он прощальную просьбу лисицы и построил у себя в новом доме великолепную кумирню. В девятнадцатый день каждой луны шли дедушка с бабушкой в эту кумирню и молились о том, чтобы лисица обрела счастье в будущей жизни.

Жил в старину мальчик, который больше всего на свете любил рисовать кошек. Целыми днями не выпускал он кисти из рук. Как ни бранили его родители, а он все свое. Нарисует одну кошку и начнет рисовать другую.
Рассердились наконец родители, так рассердились, что лишили его наследства и выгнали вон из дому. Взял с собой мальчик тот рисунок кошки, который ему больше всех удался, и пошел куда глаза глядят.
Вот шел он, шел, и начало смеркаться. Увидел перед собой мальчик сельский храм и подумал, что не худо бы попроситься туда на ночлег… Постучался он в ворота, да только никто ему не откликнулся.
«Верно, это заброшенный храм»,— подумал мальчик и стал расспрашивать про него людей в соседней деревне. А те отвечают:
— Кто останется ночевать в этом храме, до утра яе доживет. Проклятое место. Поселились в нем оборотни.
Но мальчик был упрямого нрава. Лег он спать в пустом храме.
В середине ночи вдруг что-то зашуршало, зашуршало… Послышались возня и писк. Но потом все утихло. Забелело утро, встал мальчик, и что же он увидел? Лежит на полу мертвой огромная крыса с несколькими хвостами. Кто-то загрыз ее насмерть. Поглядел он на свой любимый рисунок,— а у кошки мордочка кровью выпачкана.
«Значит, она и убила крысу-оборотня»,— подумал мальчик.
Немного позже пришли в храм люди. Толкуют между собой:
— Верно, этого мальчика уж и в живых нет… Жаль его, беднягу!
Только смотрят: он здоров и весел, как ни в чем не бывало, а в углу храма страшная крыса валяется с множеством хвостов. Стали крестьяне хвалить мальчика
— Вот молодец! Герой! Какое чудовище убил!
Говорит им мальчик на это:
— Один я на свете. Отказались от меня мои родители. Позвольте мне поселиться в этом храме. Мне больше некуда идти.
Обрадовались крестьяне, ведь никто в нем жить не хотел, все боялись нечистой силы.
Так мальчик стал настоятелем храма Умпэндзи. Понемногу выучился он читать сутры. Как-то раз положил он свой рисунок кошки перед статуей Будды, а сам читает молитвы. Вдруг кошка зашевелилась, сошла с рисунка и стала настоящей кошкой. Стали они жить в храме вдвоем.
Уйдет настоятель к кому-нибудь из прихожан, а кошка храм сторожит и хлопочет по хозяйству. Вернется он, а к его приходу все готово, и чайник на огне.
Шли годы. Настоятель уже стал немолод, а кошка совсем постарела.
Забросили прихожане храм Умпэндзи, перешли к священнику другого храма. Был он хитер и речист и убедил их в своей святости.
Дошло до того, что старику настоятелю и его кошке порой есть было нечего. Худое настало у них житье.
Однажды настоятель вдруг заметил, что у кошки вместо одного хвоста сделалось несколько. Распушила она свои хвосты и подметает ими храм, словно метлой.
— Неужели моя кошка превратилась в чудовище! — огорчился настоятель.
— Не печалься, дедушка! — отвечает кошка.— Стала я от старости оборотнем и уйду доживать свой век в горы. Но раньше я хочу помочь тебе. Вот послушай! Через три дня в доме того богача, что живет у подножия горы, будут похороны. А я обращусь в огненную колесницу ада и сделаю вид, что хочу унести покойника. Ты ударь своими четками по гробу, и колесница тотчас исчезнет.
Настоятель кивнул в знак согласия, и кошка ушла из храма неведомо куда.
Через три дня пошел настоятель в деревню, что стояла у подножия горы. Собралось там множество народу по случаю похорон одного из родственников местного богача. Приглашен был и настоятель из другого храма. Но когда понесли гроб на кладбище, вдруг на небе показалась черная грозовая туча и потоками хлынул дождь. Засверкали молнии, спустилась с неба страшная огненная колесница, летит прямо к гробу, чтобы унести покойника в ад. Священник из другого храма только трясся от ужаса. Все бывшие там люди вопили и горевали, не зная, что делать.
Но настоятель храма Умпэндзи подумал: «Это все проделки моей верной кошки!» Смело подошел он к гробу и ударил по нему раз-другой четками.
И вдруг дождь кончился, небо прояснилось, и огненная колесница исчезла. Смотрят, а покойник по-прежнему мирно лежит в гробе.
Все изумились. Велика святость настоятеля из храма Умпэндзи, если ему покорны силы ада!
Все перепуганные грешники бросились за помощью к старому настоятелю, и у него снова стало много прихожан.