как я добавляла новые главы на селфлибе

Из досье на Мищенко

Пост-канон, Блинов и Таманцев сопровождают пленного диверсанта Серегу в Шауляй, для опознания «Матильды».

Во время поездки в Шауляй, за «Матильдой», который, согласно показаниям радиста из группы «Неман», являлся не кем иным, как шифровальщиком штаба, Таманцев, чтобы не расслаблять сдавшегося диверсанта, поговорил с перебежчиком с глазу на глаз. Без обиняков и, так сказать, по-свойски.

— Вот скажи мне, Серега, ты имел представление, с какою :бип: на дело предательства Родины шел? А, между прочим, главарь ваш Мищенко — тот еще фрукт. Мало того, что перебежчик и пособник всяких золотопогонников-интервентов, так еще и с японскими «микадо» тесно якшался. А для этих самураев бошки рубить — все равно, что для нас с тобой моркву от ботвы почистить. Это у них целая философия, «Стремление к смерти» называется. В общем, из банальной поножовщины создали, так сказать, целое искусство, культ! И инструменты всякие напридумывали, ритуалы... Сначала помучают ножом, а потом — бац! — самую мужскую ценность как капустную кочерыжку отхватят. И ножичек для этого специальный придумали, и особое название дали. Может, слышал когда-нибудь, «вакидзаси» называется. Вот и дружок твой Мищенко в ихней Стране восходящего солнца всякого понабрался. Для него положить своих — все равно, что харкнуть одной ноздрей. Этого пырнул, чтобы избавиться от «балласта», другого пристрелил, чтобы не возиться с раненым. А самого молодого, ну прямо как ты, зажарил и съел, предварительно противоестественно физически надругавшись.

Таманцев сделал драматическую паузу и, затянувшись дымной папиросиной, нарочно растягивая слоги, повторил. Да еще так отчетливо, с рассчитанной интонацией.

— Слыхал, Серега? Про-ти-во-ессс-тествен-но.

— Нам в ориентировках даже наглядное фотоизображение показывали. Лежит, значит, под одинокой сосной, отрубленная голова и немного поодаль труп едва прикопанный... Вернее то, что от бедолаги осталось. Всякая желчь и кишки сложены аккуратной кучкой. А то, говорят, в бульоне от этих внутренностей неимоверно горчит, и от запаха потом ни за что не отделаться... Не припоминаешь случаем, от Мищенко ничем специфическим таким не пахло?

Бывшего диверсанта мелко затрясло, словно в тот памятный день в Шиловичском массиве.

А Таманцев продолжал.

— Мякоть с боков и с ляжек, значит, обстрогал, а :бип: и мужским половым органом побрезговал.

Бывший диверсант Серега окончательно впал в подобие летаргической прострации, так что задремавший под лейтенантские небылицы Блинов предупреждающе пихнул того в бок, мол, гляди, не перестарайся. Этот нам нужен в работоспособном виде и в пока что своем уме.

— Ттты чего наплел? Про голову, про кишки, про «вакидзаси»...

Старший лейтенант Таманцев усмехнулся.

— Да так... Вспомнил, как однажды за таким шатуном целых полторы недели всей заставой бегали, высунув языки, вот и провел превентивную идеологическую обработку.