Участник 31

                                      Одинокая сказка

30го декабря выпал снег. Огромными пушистыми хлопьями он падал Нике на волосы и плечи, легко щекотал ее лицо своим морозным прикосновением. Иногда снежинки попадали Нике на губы, и тогда она слизывала их языком. Ника знала, что вскоре расплатится за это потрескавшейся кожей, но пресный вкус зимы того стоил. Ведь снега уже никто не ждал, а он пошел, и это было невероятно. Можно сказать, что Ника слизывала с губ чудо.

А 31го декабря снег растаял. «Закон подлости», - сказала на работе ее коллега, посмотрев в окно. «Да», - согласилась Ника.

Небольшой корпоратив у них на работе прошел еще два дня назад, и сегодня все торопились домой, к семьям, салатам и елкам. Ника тоже торопилась.

Ее, правда, нигде не ждали. В этом году она впервые осталась одна. Можно было напроситься к знакомым, но не хотелось. «Ничего страшного», - улыбаясь, думала Ника, идя домой вдоль украшенных светящимися гирляндами магазинов. – «Это тоже надо пережить».

Когда-то она праздновала Новый год с мамой и дедушкой, потом только с мамой, потом с мамой и мужем, потом с мужем и друзьями, потом со вторым мужем и парой детишек, потом с детьми, зятьями и внуками… А потом, когда остались только правнуки, она ушла. Эти люди уже не были ей близки, а значит, пора было начинать новую жизнь.

Ника остановилась у зеркальной витрины и взглянула на свое отражение. На вид ей было никак не больше тридцати, и это была ее настоящая внешность. Многие годы она прожила в образе маленькой старушки, милой, доброй бабушки. Это было хоть и тяжело, но все же легче, чем видеть зависть в глазах дочерей и внуков. Теперь притворяться не было смысла. Полгода назад старая Ника умерла и появилась новая, с другим паспортом, с другой внешностью, с другой жизнью.

Едва Ника зашла домой, как приступила к обычным приятным приготовлениям. Она давно решила для себя, что этот Новый год будет таким же праздником, как и все предыдущие, только еды готовить стоит поменьше. Все ингредиенты для привычных салатов были подготовлены еще со вчерашнего вечера, оставалось их только нарезать. Торт тоже был испечен вчера, и теперь он, красивый и пышный, стоял на балконе, пропитываясь ликером и кремом.

Часам к семи вечера Ника покончила с приготовлением салатов и принялась за елку. Елка была красивая, пышная, высокая, но искусственная. Настоящие запретили продавать еще лет десять назад, и большая масса людей этот запрет поддержала. Умом Ника понимала, что это правильно, но в глубине души знала, что если бы была возможность, купила бы настоящую. Однако и искусственная елка прекрасно справлялась со своей задачей: она несла в дом ощущение праздника. 

Ника не торопясь собрала елку и принялась за ее украшение: друг за другом на темно-зеленых ветках появлялись стеклянные расписные шары, фигурки из сверкающего блестками прозрачного пластика, шишечки из папье-маше, банты из атласных лент, переливающийся дождик, искрящаяся мишура, сияющая разноцветными огнями электрическая гирлянда… И, конечно же, серебристо-красная пика на вершине, достойное завершение елочного наряда.

Нарядив елку, Ника какое-то время полюбовалась на дело рук своих и подумала, что пора наряжаться самой. По восточному календарю наступал год Лошади, и Ника решила, что будет встречать этот Новый год в цветах луговой травы. Все последние выходные ушли у нее на то, чтобы найти подходящее платье. Она обошла десятки магазинов,  перемерила целое море вещей и, наконец, нашла то, что хотела. Легкое платье из изумрудно-зеленого шифона село на нее идеально. Длиной оно было Нике до колен; его рукава и подол были отделаны невесомым темно-коричневым кружевом. Такой же кружевной пояс охватывал ее талию, переходя сзади в бант. В этом платье Ника чувствовала себя очень молодой, и ей это невероятно нравилось.

Надев платье, тонкие колготки и босоножки, Ника обновила свой макияж, затем застегнула на руке изящный браслет с коричневыми топазами и вставила в уши длинные серьги из того же комплекта. На шею она надела тонкую золотую цепочку с кулоном в виде маленькой капельки. Этот кулон был первой ее драгоценностью: дедушка подарил его Нике как оберег, помогающий в любых обстоятельствах сохранять волю и память. Потом у Ники появилось много других украшений, ей дарили их и мужья, и дети, и женщина перестала носить капельку постоянно. Но в преддверии серьезных событий Ника всегда надевала именно ее. А Новый год она всегда считала событием очень даже серьезным.

        Посмотрев на себя в зеркало, Ника осталась довольна. Она была именно такой, какой хотела себя увидеть: молодой, яркой, счастливой. Можно было накрывать на стол.

Ника расстелила на небольшом овальном столе новую скатерть, поставила на нее салатницы, фруктовую тарелку, графин с соком, все необходимые приборы, подготовила бутылку с шампанским. Затем она включила телевизор, зажгла несколько чайных свечей и, погасив свет, удобно уселась в кресле. Было без четверти двенадцать.

По телевизору готовились завершиться предновогодние передачи, чтобы могли начаться следующие, уже новогодние. Ника чувствовала, как над всей страной постепенно натягивается ожидание. Когда на экране появился президент, волоски у нее на руках встали дыбом. Он что-то говорил, но женщина не слушала его, не могла слушать: ожидание сделалось почти невыносимым, таким, что даже дышать стало тяжело. Когда пошла последняя минута, Ника дрожащими руками взялась за бутылку с шампанским. Сама не понимая как, она открыла ее и налила игривый, пенящийся напиток в свой бокал. На часах по телевизору забили куранты. Оставалось всего четыре секунды… Ника глубоко вздохнула… три…  загадала желание… две… поднесла бокал к губам… одна…

И ничего. Стрелка застыла.

- Ну что за… - начала было Ника, но быстро вспомнила, что всегда учила своих детей не ругаться.

Первой ее мыслью было, что что-то случилось с трансляцией. Однако, бросив быстрый взгляд на настенные часы, Ника убедилась, что это не так. Стрелка на ее часах тоже так и не переместилась на двенадцать. Такая же ситуация была и на ее мобильном: цифры на дисплее упорно показывали 23:59. Сказать, что Ника была озадачена, означало ничего не сказать. Женщина в растерянности огляделась, пытаясь найти хоть какое-то подтверждение тому, что Новый год наступил, и вдруг взгляд ее остановился на свечах. Их огоньки замерли. Они больше не горели, не мерцали, просто висели в воздухе застывшей желто-оранжевой краской.

Ника, не веря, несколько секунд (по ее внутренним часам) смотрела на свечи. Затем встала, подошла к выключателю и зажгла верхний свет.

        - Ну, - с еле сдерживаемым раздражением произнесла она. – И кто же здесь такой умный, что догадался остановить время за секунду до Нового года? Через пару минут нельзя было это сделать?

        - Извини. Я просто хотел с тобой поговорить, - услышала она голос в своей голове. Голос как будто был мужским.

        - Ты выбрал неудачное время, - вслух заметила Ника.

        - Я не думал, что это для тебя так важно.

        - Да вы все никогда не думаете, - сказала женщина, уселась обратно в кресло и взяла в руки бокал с так и не выпитым шампанским. – Ну что ж, раз ты так хочешь, давай поговорим, - немного смягчившись, произнесла она.

        - Я несколько месяцев пытался связаться с тобой, - начал голос.

        Ника удивилась.

        - Зачем?

        - Ты снилась мне, - ответил ее таинственный собеседник. – Каждую ночь я ощущал твое присутствие на краю моего сна. Иногда я почти видел твое лицо, но ты ускользала. Однажды я понял, что обязан узнать, кто ты такая.

        Ника глубоко задумалась.

        - Странно, - произнесла, наконец, она. – Я ничего такого не помню. Ты уверен, что это была именно я?

        - Не уверен, - отозвался голос. – Но связующее заклятие привело меня к тебе. Это не может быть случайностью.

        Ника потеребила сережку.

        - Не может, - согласилась она.

        - Ты не замечала, как я зову тебя, - продолжил говорить голос. – Но я успел о тебе кое-что узнать.

        - Правда? И что же ты узнал? – с любопытством поинтересовалась женщина.

        - Тебя зовут Ника.

        - Верно.

        - Ты молода.

        - Нуу… Относительно.

        - Ты работаешь, и тебя уважают.

        - Ооо… Это приятно.

        - И ты несчастна.

        Вот тут Ника по-настоящему удивилась.

        - Я? Почему ты так решил?

- Это легко понять. Ведь у тебя никого нет. Ты одинока.

Ника покачала головой.

        – Здесь ты не прав, - произнесла она. - Одиночество – это не отсутствие рядом людей, это состояние души. Можно быть одиноким и среди друзей, и даже в семейном кругу. А я не одинока, потому что у меня есть память. Добрая память. Я помню всех тех, кто меня ждал и любил, и знаю, что такие люди обязательно снова появятся в моей жизни. Мир жесток, но все будет хорошо. Ведь человек создан для счастья, – сказав это, Ника в задумчивости покрутила перед своими глазами бокал с шампанским. - А вот ты, похоже, действительно одинок, - заметила она. – Иначе не тратил бы время на общение с призраком из сна. Хочешь пройти сюда?

В комнате повисло молчание.

- Я не могу, - сказал, наконец, голос. – Ты, похоже, в другом мире, а я не умею переходить миры.

Ника вздохнула.

- Ну ладно, - проговорила она. – Ты сейчас в помещении?

- Да, - ответил голос.

- Там тепло?

- Тепло.

- А на улице?

- Холодно.

        - Снег лежит?

        - Лежит.

        - Прекрасно, - обрадовалась Ника. – Пообещай мне, что если я сейчас к тебе приду, мы выйдем на улицу гулять.

        - Хорошо, - услышала она в ответ.

        - Не «хорошо», а обещай, - настойчиво повторила Ника.

        - Обещаю, - после короткой паузы отозвался голос.

        - Вот и славно, - кивнула женщина. – Тогда я сейчас.

        С этими словами Ника вышла в прихожую, схватила с вешалки пуховик, запихала в его рукав шапку с шарфом, затем свободной рукой взяла сапоги и, завершив эти приготовления, объявила: «Я иду!»

        Едва Ника это сказала, как воздух перед ней сгустился и потемнел, образовав подобие дверного проема. Чуть пригнувшись, женщина шагнула прямо в него. Мгновение темноты – и она увидела, что обстановка вокруг уже ни капельки не напоминает ее прихожую. Ника находилась в чьих-то богато обставленных покоях.

        В пяти шагах от Ники, у пылающего камина, стоял человек. Он смотрел на нее и, казалось, не верил тому, что видит. В ярком свете огня Ника смогла хорошо его разглядеть. Это был темноволосый мужчина среднего роста, лет сорока на вид. Одетый в простой черный костюм, крепко сложенный, подтянутый, с суровым лицом и мрачными глазами, он произвел на Нику странное впечатление. «Он привык командовать», - подумала она и тут же сама себя поправила: - «Или, скорее, повелевать».

        Отвернувшись от мужчины, Ника стала осматривать комнату. Взгляд ее сразу же привлекло панно, выполненное на противоположной от камина стене. С панно на нее, будто живой, яростно смотрел коронованный лев.

        Несколько секунд Ника не сводила глаз с изображения. Затем снова обернулась к мужчине.

        - А ты что же - король? – спросила она.

        - Я император, - ответил тот.

        - Это уже не суть важно, - махнула рукой Ника, и, отвернувшись от императора, подошла к окну. Приподняв тяжелую портьеру, она ахнула от восхищения. – Как же красиво!

        За окном раскинулся огромный заснеженный сад. Высокие, одетые снегом деревья сияли серебром в лунном свете. Кое-где к ветвям были подвешены фонари, и только они напоминали сейчас о том, что этот сад – часть человеческого царства.

        Император подошел к Нике сзади.

        - Я в сказке? – не отрываясь от окна, тихо спросила она.

        - Ты в моем дворце, - ответил мужчина. – И ведешь себя удивительно. Будто встречаться с императорами для тебя в порядке вещей.

        Ника пожала плечами.

        - Но это ведь я к тебе пришла, а не ты ко мне, - лениво заметила она и, обернувшись, чуть насмешливо посмотрела на него.

        В свете камина ее короткие рыжеватые волосы отливали красным. В изумрудных глазах расплавленным огнем горели красно-рыжие звезды.

        - Ты демон? – с едва заметным беспокойством спросил император.

        - Я Ника, - ответила Ника, опуская портьеру. – И ты обещал, что мы пойдем гулять. Я хочу в сад, - с этими словами она уселась на стоящий у стены табурет, скинула босоножки и принялась обувать свои сапоги.

        Император посмотрел на ее наряд скептически.

        - Ты замерзнешь, - сказал он. – Погоди, я прикажу принести настоящую одежду.

        - Не замерзну, - отозвалась Ника, наматывая на шею шарф. – Ну, идем же!

        Император вдруг рассмеялся. «Хороший у него смех», - отметила про себя Ника и тоже весело улыбнулась.

        - Дай мне минутку, мой командир! – отсмеявшись, проговорил мужчина. Затем он взял с каминной полки искусно оформленный спичечный коробок и, достав оттуда длинную тонкую спичку, чиркнул ею по краю камина. Спичка загорелась. От нее император зажег масляную лампу и вместе с ней быстро скрылся за незаметной дверью в стене. Вернулся он  через несколько минут, уже одетый, в высоких коричневых сапогах и кожаной куртке. В руках он держал два длинных подбитых мехом плаща с капюшонами.

        - Зачем два? – спросила Ника, глядя на плащи.

        - Один тебе, - ответил император. – Теперь идем, - с этими словами он открыл высокую массивную дверь, и они с Никой вышли из его покоев. 

        Они пошли по тускло освещенным коридорам, переходя с лестницы на лестницу, из зала в зал. Немногочисленные слуги и придворные, иногда встречавшиеся им по пути, почтительно кланялись императору, исподтишка разглядывая Нику. Император милостиво улыбался. Ника тоже.

        Один из залов, который они проходили, был освещен необычно ярко. Нике сразу же бросился в глаза висящий на стене портрет молодой женщины, выполненный во весь рост. Женщина стояла на балконе, в длинном струящемся жемчужном платье, и на ее сложно уложенных светлых волосах сиял золотой венец. Льдистые серо-голубые глаза смотрели серьезно и строго. За ее спиной бушевало стального цвета море.

        - Кто это? – спросила Ника, остановившись перед портретом.

        - Предыдущая императрица, - ответил ее спутник. И добавил: - Моя мать.

        Ника странно посмотрела на него.

        - А как ее звали? – после короткой паузы поинтересовалась она.

        - Сиора, - произнес император. – Но после коронации она взяла имя Варвара.

        - Почему же она сменила имя?

        - О, это запутанная история, - произнес император. – Однажды она, еще будучи принцессой, плыла с посольской миссией в соседнюю страну, и ее корабль пропал по пути. Все указывало на то, что это происки враждебного нам государства. Чуть не развязалась война. Моя мать вернулась в последний момент и рассказала, что попала в заколдованное место, которое перенесло ее в другой мир, превратило в беззащитного ребенка и лишило памяти. Она бы никогда не выбралась оттуда сама. Но два человека помогли ей вернуться: мужчина, принявший ее в свой дом, и девочка, открывшая ей путь назад. Именно в память о них моя мать взяла новое имя – Варвара. Так называли ее в том мире.

         Ника улыбнулась каким-то своим мыслям.

         - Понятно, - сказала она. – Я рада.

         После этой короткой остановки они продолжили свой путь к выходу и, спустившись по очередной лестнице, оказались перед невысокой резной дверью.

         - Это один из боковых ходов, - пояснил Нике император. – Отсюда мы попадем прямо в парк.

         Достав из кармана небольшой ключ, он открыл им замок и отворил дверь. В лицо Нике тут же дунул морозный ветер.

         - О, свежо! – воскликнула она и шагнула наружу. Император закутался в один из взятых с собой плащей и вышел вслед за ней. 

         Дверь за ними мягко закрылась. Оглянувшись, Ника увидела, как ее очертания скрываются в стене.

         - Здесь нет часовых, - полувопросительно, полуутвердительно произнесла она.

         - Здесь они не нужны, - ответил мужчина. – Кроме меня в эту дверь никто не войдет.

         - Знаешь, мне немного стыдно, - призналась Ника. – Наверное, нехорошо без предупреждения уводить императора из дворца.

         - Император не злится, - ответил ее спутник. – Так что будь спокойна.

         И, накинув на Никины плечи второй плащ, он не торопясь пошел по тропинке. Женщина пошла рядом с ним.

         - Кажется, здесь часто гуляют, - заметила она, когда они остановились у одного из освещенных деревьев. – Вы оставляете свет, и снег хорошо утоптан.

         - Так и есть, - ответил император, - но сам я не был в этом саду уже больше десяти лет.

         - Почему? – спросила Ника.

         - Не знаю, - мужчина пожал плечами. – Не было времени, наверное. Ведь я не живу здесь постоянно. Это место находится далеко от столицы, и обычно я прибываю сюда ненадолго и с малым двором.

         - А что сейчас вокруг нас? – спросила Ника. – Какой-то город?

         - Нет, - ответил император. – Вокруг нас лес.

         В этот момент луна зашла за тучу. Задумчиво посмотрев на потемневшее небо, император заметил:

         - Думаю, нам понадобится свет, - и, пригнув к себе ветку, на которой был подвешен фонарь, он осторожно снял его с крюка. Отпущенная ветка закачалась и осыпала Нику мягким пушистым снегом. 

         Женщина слизнула попавшие на губы снежинки и улыбнулась.

         - Вкусно, - сказала она.

         Император посмотрел на нее, и Нике показалось, что едва заметная искорка веселья промелькнула в его суровом взгляде. А может, это просто свет фонаря так отразился в темных глазах.

         - Ну что же, идем дальше, - проговорил он и протянул своей спутнице свободную руку. Ника не отказалась от нее.

         Они шли в молчании, непринужденном и легком. Тишина не угнетала их. Ника была уверена, что, случись им с императором вести беседу, они без проблем нашлись бы, что друг другу сказать. Но эта морозная зимняя ночь не располагала к разговорам.  Этой ночью хотелось только идти и смотреть. 

         Мужчина и женщина сами не заметили, как добрались до невысокой каменной ограды, отмечающей границу сада. Дальше начинался лес.

         - Похоже, нам пора возвращаться, - вздохнула Ника.

         - Ты замерзла? – спросил император.

         - Нет, - ответила женщина, - мне тепло.

         - Тогда пройдем еще немного, - сказал ее спутник. - Хочу навестить одно место.

         - Я не против, - улыбнулась Ника.

         Император повел ее вдоль границы сада, и через минуту женщина увидела калитку в ограде. Мужчина отпер ее, как показалось Нике, тем же ключом, что и дверь из дворца в сад.

         - Так то место в лесу? – спросила женщина, подойдя к калитке.

         - Да, - ответил император. – Но не бойся, оно недалеко.

         Ника не боялась. Но что-то ее беспокоило.

         - А что это за место? – поинтересовалась она.

         - Озеро, - ответил ее спутник. – Я был там однажды, еще ребенком. Зима стояла лютая, куда холоднее, чем сейчас, а вода в озере была теплой. Меня это просто поразило. Учитель, правда, объяснил мне потом, что это всего лишь горячий ключ бьет у него со дна.

         - А зачем ты хочешь его навестить?

         - Не знаю, - пожал плечами император. – Просто захотелось его увидеть.

         И, сказав это, он вошел в лес. Ника пошла за ним.

         Лес, как и сад, был сказочный. Но чем дальше они заходили, тем отчетливее Ника ощущала, что у этой сказки совсем другое настроение: тревожное, давящее, гнетущее. «Надо возвращаться», - поняла она.

         - Давай пойдем обратно, - попросила Ника, тронув своего спутника за плечо. – Мне кажется, здесь опасно.

         Он никак не отреагировал. Почувствовав неладное, Ника забежала немного вперед и посмотрела ему в глаза. Глаза у императора были будто стеклянные.

         - Да что же это такое? – прошептала она и растерянно огляделась.

         Ей показалось, что впереди, в том направлении, в котором шел император, между деревьями появился просвет. Осторожно забрав из руки мужчины фонарь, Ника поспешила туда первой.

         Перед ней открылось озеро. Над его теплой водой поднимался пар. И в этом пару, на ветвях упавшего дерева, нежилась прекрасная среброволосая русалка.

Заметив Нику, она нахмурилась.

         - Зачем ты пришла? – слегка рассержено прозвучал ее мелодичный голос. – Я тебя не ждала. Уходи.

         - А кого ты ждешь? – спросила Ника.

         - Мужчину, - ответила русалка. – Короля. Не тебя, - тут ее взгляд переместился куда-то вдаль. – Его.

         - Он император, - пробормотала Ника, оборачиваясь.Теперь ей стало все ясно. Спотыкаясь в снегу, она побежала к показавшемуся из-за деревьев мужчине.

         - Не ходи туда! – воскликнула Ника и попыталась удержать его за руку. – Император, не смей!

         Но мужчина ее не слышал. Медленно, но неуклонно он шагал вперед, и не в Никиных силах было его остановить.

         Женщина посмотрела на русалку.

         - Отпусти его! – потребовала она. – Он не твой!

         - Но и не твой, - ответила русалка. – И я его не держу. Он идет сам, потому что хочет ко мне прийти. Он видел меня во сне.

         - Если он хочет к тебе прийти, - сказала Ника, - то пусть идет в здравом уме, - с этими словами она поставила фонарь на снег и достала из-под одежды свою цепочку, на которой висела золотая капелька. Одним резким рывком женщина сорвала цепочку с шеи и вложила ее в руку императора.

         Тот сделал еще несколько шагов и замер на месте. Глаза его постепенно стали ясными и осмысленными. Его внимательный взгляд скользнул по озеру, русалке, лесу вокруг и, наконец, остановился на Нике.

         - Что произошло? – спросил он.

         - Русалка зовет тебя в свое царство, сир, - ответила Ника. – Скажи, ты и правда хочешь отправиться с ней?

         - Конечно, не хочу, - ответил император. – Ведь уйти с русалкой значит умереть.

         - Тогда скажи это ей, - произнесла Ника. – Скажи твердо и четко. Чтобы она больше никогда к тебе не вернулась.

         Мужчина посмотрел на русалку своим тяжелым взглядом.

         - Я не пойду с тобой, - сказал он, и эти слова прозвучали как приговор.

         Озерная дева испустила пронзительный крик и скрылась в озере. Ника была уверена, что навсегда.

         - Вот и нашлась отгадка, - произнесла она, поднимая чудом не погасший фонарь. – Все-таки тебе снилась не я, а эта русалка. Скажи, зачем ты звал смерть, император?

         - Я звал не смерть, - ответил тот, - а спасение. Ведь мое заклятие нашло не ее, а тебя.

         Ника не нашлась, что на это возразить. 

         Тут император заметил, что держит в руке цепочку с кулоном. 

         – Что это? – спросил он. – Это твое?

         Ника кивнула.

         - Это оберег, - сказала она. – Возьми его себе. Пока эта капелька будет с тобой, никакая нечистая сила тебя не одурманит.

         Император покрутил кулон перед своими глазами.

         - Я не могу, - сказал он наконец. - Это слишком ценный подарок.

         - Я уже давно могу обойтись без этого кулона, - улыбнулась Ника. – И не возьму его обратно. А вот тебе он действительно нужен. У тебя, похоже, очень вкусная кровь, - и, протянув мужчине фонарь, она сказала: - Давай возвращаться.

         - Спасибо, - поблагодарил император, забирая у Ники фонарь. – Я буду беречь твой кулон, - сказав это, он убрал капельку во внутренний карман своей куртки, затем взял женщину за руку, и они направились обратно.

         - И все-таки, почему так получилось? – задумчиво проговорил император, когда за ними закрылась садовая калитка. - Почему среди всех людей я нашел тебя? Совсем незнакомую? Абсолютно чужую?

         Ника почесала кончик носа.

         - На самом деле, не совсем чужую, - медленно проговорила она. – Когда-то давно я знала твою мать, в образе девочки по имени Варя. Это ведь в мой мир ее занесло заколдованное место. Самостоятельно, как ты знаешь, ей было не вернуться, и поэтому она нашла меня. А я была глупым ребенком, и, сама не поняв как, открыла ей путь. Тогда Варя взошла на корабль и уплыла, а я осталась, но всю жизнь гадала потом, добралась ли она домой. Так что твое заклятие, скорее всего, притянулось к моему желанию узнать о ее судьбе.

         Император выслушал ее очень внимательно.

         - Да, - проговорил он, когда Ника закончила. – Как, оказывается, тесны миры…  В любом случае, точных причин, которые связали меня с тобой, теперь уже не узнать и не повторить. Поэтому я прошу тебя не возвращаться обратно. Останься здесь и стань моей императрицей.

         Ника прищурилась.

         - Это что же, предложение руки и сердца? – спросила она.

         - Да, - ответил император.

         - Гм… - Ника в замешательстве потеребила завязку плаща. - Думаю, что сначала я все-таки должна встретить свой Новый год, - проговорила, наконец, она.  – А потом я подумаю.

         В глазах у императора  промелькнула тревога.

         - Не уходи, - снова попросил он. – Что, если я больше не смогу до тебя дотянуться?

         - Тогда я дотянусь до тебя, - спокойно ответила Ника. – Но ты все-таки тоже попытайся, - и, обняв его, она отбежала не несколько шагов назад. За ее спиной появились темные очертания прохода, - Я еще вернусь за своими босоножками! – смеясь, пообещала Ника и, помахав императору рукой, развернулась и шагнула вперед.

         И оказалась в своей прихожей. Заглянув в зал, она увидела, что стрелка на часах по-прежнему не двигается. Тогда Ника, не торопясь, сняла верхнюю одежду, стянула с ног сапоги, прихорошилась перед зеркалом, и, выключив верхний свет, уселась в кресло.

         Взяв в руки бокал, она наконец-то отпила свое шампанское. А затем улыбнулась, поставила бокал на стол и, хлопнув в ладоши, звонко крикнула: «Время, пошло!»

         И в тот же миг по всей стране забили куранты, зазвенели бокалы, загорелись фейерверки. Наступил Новый год.

         Ника вскочила с кресла и, подбежав к полочке на стене, схватила стоявшую на ней фоторамку. Со вставленной в нее фотографии Нике улыбались женщина средних лет и уже пожилой мужчина.

         - Вы представляете? – обратилась к ним Ника.  – Со мной связался сын Вари! Сын Ваари! – повторила она нараспев и, прижав фоторамку к груди, закружилась по комнате, не помня себя от счастья. Это была безумная, дикая радость сразу и за Варю, и за императора, и за себя.

         - Только что же мне делать? – пробормотала Ника, когда, наконец, перестала кружиться. – Ведь он предложил выйти за него замуж. – Тут Ника снова взглянула на фотографию. - Как думаешь, пора мне покинуть этот мир, а, дедушка?

         И дедушка, и мама, конечно, промолчали, но Ника была уверена, что смотрят они на нее вполне одобрительно.

         - Ну вот и я так думаю, - согласилась с ними Ника и поставила фотографию обратно на полку, - тут на лице ее промелькнула коварная улыбка. – Но только не так быстро, - добавила она. – Пусть-ка сначала поухаживает! Узнать бы еще, как его зовут…

         И, рассмеявшись, Ника выбежала в прихожую, снова натянула куртку, сапоги, накрутила на шею шарф и помчалась на улицу, во двор, где радостные, ликующие люди запускали в небо фейерверки. В глазах у этих людей сегодня, сейчас, горел такой же огонь, какой всю жизнь горел в глазах и в сердце Ники. Вместе с ними она была счастлива.

         Этот Новый год Ника хотела встретить в одиночестве. Но у нее ничего не вышло. Ведь люди, которые носят радость в душе, не бывают одни.