Земля, готовая подняться в небеса

«Средние века для нас — блистательная коллекция камней: соборов и замков», — говорил знаток средневековой культуры Жак Ле Гофф. Действительно, в Западной Европе трудно найти город, который не сохранил бы свой символ — готический собор. Это привычный ориентир в будничной жизни горожанина, знакомый ему с детства звон колоколов, «картинка» забытого Средневековья.

Когда-то по гудевшим, как ульи, узким улочкам у его стен сновал рабочий люд, у подножия башен мелькали лица горожан: ремесленников, торговцев и зевак, бросавших в небо робкий взгляд и поражавшихся творению зодчих. А дивиться было чему. Эти большие «корабли», застывшие в камне, что и сейчас плывут через века, — настоящее чудо.

Едва возникнув, новый готический стиль распространился по всей Европе и увлек за собой в безудержный полет ввысь. Правда, в те времена его называли не готикой, а «французской манерой», или opus francigenumѕ...

Бог есть свет

Готическая архитектура родилась во Франции, в области с центром в Париже, называющейся Иль-де-Франс. 11 июня 1144 года Сугерий, настоятель королевского аббатства Сен-Дени, в присутствии пяти архиепископов, 14 епископов, нескольких аббатов и других важных лиц освятил новые хоры своей церкви. Глазам собравшихся открылась невиданная архитектура: легкие колонны и нервюрный свод в полукружии апсиды, залитой светом, новый, недавно законченный фасад со статуями-колоннами и чудесной розой. Каждый поклялся возвести нечто подобное и у себя, и с середины XII века по стране покатилась волна строительства все более высоких, все более широких нефов.

Влиятельный аббат Сугерий был скромного происхождения и вырос в монастыре Сен-Дени, а потому называл его своей матерью. Человек незаурядных способностей, он являлся советником и другом двух королей — Людовика VI и Людовика VII. С первых лет своего аббатства Сугерий начал собирать средства для реконструкции и новой отделки монастырской церкви, которую хотел видеть самой красивой в королевстве.

Она должна была стать воплощением на земле поэтической мечты о Божьем граде, Небесном Иерусалиме, представшем в видении пророку Товию — со стенами из сапфиров и дверями из драгоценных камней. В сочинении о ее реконструкции Сугерий рассказывал о «чудесном свете» витражей, цветных мозаичных стекол: приглашенные им со всех уголков Франции мастера виртуозно преобразили венец капелл церкви Сен-Дени в сияющую корону. Созерцая их таинственное мерцание, аббат устремлялся в своих мыслях к Богу...

Новую архитектуру церкви Сен-Дени историк Жорж Дюби назвал памятником прикладной теологии, ведь символика готического собора связана не только с храмом Соломона или Небесным Иерусалимом — она намного глубже. Важным принципом готики было духовное понимание света. Архитектура, которую преобразует сияние витражей, становится ларцом для божественного явления и помогает верующему подняться к Богу — еще Блаженный Августин писал: «ѕкрасота, устрояемая по предназначениям души художественными руками, происходит от той Красоты, которая превыше всего и по которой воздыхает душа моя день и ночь» (эта мысль святого очень близка идеям неоплатоников). Так и Сугерий, испытывая сильное влияние идей Псевдо-Дионисия Ареопагита и его «Небесной Иерархии» — идей о восхождении от материального к имматериальному миру, воспринимал свое творение через призму метафизического света как символа «самого Света Истинного». «Каждое существо, — писал Псевдо-Дионисий Ареопагит, — видимое или невидимое, есть свет, вызываемый к жизни Отцом всякого света... Этот камень или этот кусочек дерева для меня свет. Ибо я вижу, что они хороши и прекрасны». Сияние витражей и высоких сводов, на которых играли солнечные лучи, озаряло умы созерцавших их духовным светом. Трудно сказать, понимал ли Сугерий, что его мастера способствовали рождению нового архитектурного стиля, но его восхищение просторностью хоров, неожиданно взмывших ввысь, очевидно.

В готике нашло отражение и новое восприятие мира, питаемое философией Аристотеля, которая обращала свои взоры к земному, и в первую очередь к человеку как творению божьему. Готика проникнута возвышенной верой в порядок и справедливое устройство бытия, и ценность существования человека и окружающей его природы больше не вызывает сомнений. 

Скульптура, окружив готический собор, описала историю мира и догмы христианства — они раскрылись неграмотному люду как книга чудесных образов. Наивным устрашающим фантазиям прошлого, недостижимости божества было противопоставлено благородство скульптурных образов готики. На главных воротах лик Всевышнего потерял прежнюю суровость, теперь соборы любовно называли Нотр-Дам — «Наша Дама». Похоже, средневековый человек пробудился ото сна, освободился от терзавшего его видения ада и вверил свою судьбу Богоматери. Она оказалась и в центре теологии, и в центре скульптурного декора: для готической эпохи «Успения» было мало, и Пречистую Деву ангелы уносили в Царство Божие, где она восседала на престоле по правую руку от Сына с короной на голове, — «Коронование Девы Марии» есть почти в каждом готическом храме. Роден, долго рассматривавший северный портал собора Лана, писал: «Ангелы пришли за Девой Они ее будят. Это чувственное воскрешение».

Гипотезы и интерпретации

Как же родилась такая необычная архитектура? Невозможно счесть всех теорий, рожденных в поиске ответа. Те из них, что были обращены к конструкции свода, постепенно ушли в прошлое: считалось, что символ и сущность готики — революционный нервюрный свод, но он был намного раньше известен на Востоке; его применяли в нормандских церквях и в конце XI века, в 1093 году, в Дерхеме (Англия); а стрельчатые арки широко использовали в романскую эпоху в Бургундии и Провансе.

Отождествлять готический стиль с комбинацией характерных для него элементов (стрельчатая арка, нервюрный свод, аркбутаны) тоже ошибочно, потому, в частности, что неясно появление последних. Ученые долго спорили, определяя, что «держит» здание: нервюры, опоры, аркбутаны? И приходили к прямо противоположным выводам.

В тесной связи со средневековой философией и схоластикой готику изучали как имматериальную концепцию. Однако на самом ли деле первична идея мистического света, изложенная Сугерием, и вторична конструкция? Такое видение готики ставили под сомнение. Интерес к пространственным категориям проявляли многие, возникло понятие «прозрачной структуры» стен.

А как же красота собора, та, что завораживает до сих пор? Не ошибочно ли объяснять готику только функциями и концепциями? Ведь нервюра не только «несет» структуру, но своими четкими элегантными линиями она, как паучок, сплетает восхитительную «паутину» здания. Воспринимали ли современники готический собор как новое эстетическое явление? «Во многих странах я бывал, но нигде не видел такой башни, как в Лане», — словно отвечая на этот вопрос, писал средневековый архитектор Виллар де Оннекур. Красота готического храма приобретала свою собственную значимость, и, по словам современного исследователя Роланда Рехта, он открыл новую страницу в истории архитектуры. Учитывались созданные зодчими оптические эффекты, их восприятие человеком: собор предназначался не только для Бога — он был зрелищем...

Готическое искусство — это целая энциклопедия представлений средневекового общества о вселенной, истории и человечестве, о буднях, о людских взаимоотношениях и вкусах. Эта эпоха отмечена невиданным брожением мысли, ростом населения, расцветом городов и торговли, техническим прогрессом... Но каким бы революционным ни казалось появление готики, очевидно, что двухвековой романский опыт строительства и украшения церквей скульптурой был для этого необходим. Не следует забывать, что исчезнувшая романская церковь в Клюни по своим небывалым пропорциям не уступала готическим соборам (30 м в высоту и 127 м в длину).

Ко времени освящения хоров Сен-Дени романский стиль еще не изжил себя, но архитекторы Иль-де-Франс уже экспериментировали с нервюрными сводами, стремясь снять перегородки в пространстве и наполнить его светом (апсида церкви Сен-Мартен-де-Шан в Париже). Однако все возможности стрельчатого свода раскрыли только неизвестные зодчие Сугерия: они отказались от массивных опор, соединив пространство обхода с венцом капелл воедино. Новая конструкция дала возможность избавиться от толстой стены и позволила открыть большие окна.