История давно минувшего: Хозяин пустыни Страница 79

Имран шел почти уверенно, пересекая двор Башни Иллюзионистов: он мысленно твердил себе, что имеет право там находиться, и, в самом деле, так становилось проще, хотелось глубоко и радостно дышать и здороваться со всеми прохожими – благо, в такую рань их еще не было.
Войдя в уже залитую утренним солнцем комнату, Тихий осторожно опустил сумку на стол. Эмоции по-прежнему живо играли в нем, оттого вид спящего Ярина вызвал в нем бурю чувств. Иллюзионист спал, отвернувшись от окна, и морщился, ибо свет все равно настигал его и лез в глаза, грозя отнять последние часы сна.
Имран тихонько выдвинул стул и присел на него, точно напротив постели. Юноша уставился на соседа, покусывая губы от неконтролируемой улыбки. Он не думал о том, что ведет себя странно, и уж точно не волновался, что разбудит Оникса. Ему казалось, будто он крайне тих и незаметен.
Оникс боролся с солнцем и со странным ощущением, что кто-то на него пялится. Боролся, боролся, потом засопел, зарычал и резко открыл один глаз, не скрытый подушкой.
Наверное, любой бы испугался, увидев немигающие синие глаза, подсвеченные солнцем, блуждающую улыбку на чумазом лице, и безумно лохматую голову.
- Азмах рра! - Ярин подскочил, натягивая одеяло повыше, и с сомнением посмотрел на Имми. - Ты чего это?! За душой моей пришёл?
Имран рассмеялся, не особо заботясь о том, как это со стороны выглядит. Принявшись теребить уже разодранную у Идриса дырку на штанах, Тихий пару мгновений молчал, а после заговорил негромким, хриплым, но уверенным голосом:
- Я повел себя некрасиво и не поблагодарил тебя, хотя ты меня выручил. Я… я просто хотел сказать, что… - он покраснел так, что сделались розовыми даже кончики ушей. – Просто… я рад, что ты мой друг, - он шумно вздохнул. – Ха-ха, - Имран засмеялся снова и посмотрел на Оникса светящимися застенчивым счастьем глазами. – Прости, что разбудил, - Тихий встал, взял сумку и неловко повесил ее на плечо. Понял, что идти ему некуда, и снова сел, не выпуская лямки. – Ха-ха…
Ярин моргнул, а потом вместе с опускающимся одеялом на его лице расцвела счастливая улыбка. Оникс всё сомневался, что Имран примет его дружбу, которую он, можно сказать, навязывал принцу.
- Та мне и так надо вставать, - отмахнулся парень. - А ты всё время рано встаёшь. - Ярин тоже рассмеялся, почесав нос. - Ну... Я тоже рад... Вот.
- Здорово, - ответил Тихий, и пару минут они глупо пялились на друг друга, периодически улыбаясь и хихикая. В конце концов, Имран встал снова и, зачем-то поклонившись, все-таки двинулся на выход, по пути стукнувшись об край стола и уронив навешанную на спинку стула одежку. Собрав ее и уложив всю кипу обратно, Тихий исчез так же загадочно, как появился.

Имран был точно уверен, что запомнил расписание работы купален. Он никогда в жизни не был уверен в чем-то так же сильно, как в этом; оттого шел быстро и целенаправленно, сильно стиснув, впрочем, лямку сумки – общественные бани по-прежнему вызывали у него ледяные мурашки по спине, однако выбирать не приходилось.
Уставившись по традиции в пол, он вошел в предбанник. Воздух был теплый и влажный, чуть мутный от пара, а на стенах оседали капельки влаги. За занавесками из бусин слышался плеск воды. Не поднимая головы, Имран принялся неуклюже раздеваться, постоянно застревая разными частями тела в снимаемой одежде.
- Так вот как выглядят извращенцы?
Раздавшийся голос заставил его замереть. Он был женским и прозвучал совсем близко. Осознание накрыло его оглушительной волной, и сердце застучало где-то в ушах, а дышать стало нечем от навалившегося стыда. Быстро натянув штаны обратно, Имран посмотрел на девушку, что стояла чуть позади него.
Только-только вышедшая из купален, она выжимала мокрые волосы, без смущения стоя перед ним обнаженная. Тихий готов был потерять сознание. Вид голого женского тела не будил внутри никакого сладкого волнения, а лишь смущал, как и всякая нагота, будь она мужская или женская – даже перевод бульварных книжек не пристрастил Имрана к эротике, у него отсутствовало всякое желание, зато неуверенности в себе и бесконечный стыд перед другими людьми переполнял его до краев.
- Но… сегодня же… с шести до… д-до часу… - залепетал он было, и девушка, приподняв брови, вздохнула и за него продолжила:
- Ага, девчачье время, - она указала ладошкой на прибитую к стене бумажку в рамке, где и значилось расписание. Тихий взглянул на него, найдя нужный день, и плечи его вмиг отчаянно опустились. – Парни моются с двух.
Имран принялся быстро, бормоча что-то неразборчиво с сильным сэхрийским акцентом, одеваться. Девушка хмыкнула, прикрывшись, наконец, полотенцем:
- Да ладно тебе, в такую рань сюда никто не ходит. Тебе мытье явно нужно. Просто справься по-быстрому, если не хочешь стать причиной куриного визга, - Тихий остановился, а она отошла к занятой ею полке, принявшись лениво одеваться. Какое-то время они молчали, пока Имран боялся пошевелиться, а девушка преспокойно застегивала пуговицы на рубашке. – Твоя реакция заставляет меня усомниться в своем теле.
- А? – Тихий вздрогнул и посмотрел на нее, однако узрев виднеющиеся под рубахой обнаженные ягодицы, вмиг опустил голову обратно.
- Ну, ты будто увидел приведение.
- Что?.. Нет-нет, оно хорошее… тело… я… просто я…
- По мальчикам?
- Что? – взгляд синих глаз снова поднялся на девушку, которая как раз натягивала штаны. Иллюзионистка засмеялась.
- Понятно. Тебя скорее возбудит алхимическая формула, чем голая баба, да? – она подмигнула ему, откидывая за спину волосы, и, забрав остальные свои вещи, пошла на выход. – Поторопись.
Когда девушка вышла, Имран отвис и принялся спешно раздеваться.

Заклинательница вновь поднялась на ноги, переплыла холл и остановилась на расстоянии шага от Ави, не нарушая грани его пространства, но стоя достаточно близко, чтобы её нельзя было проигнорировать.
- То, что намотано на голове не принесёт пользы. - Бледные глаза не моргая взирались на беспорядочный хаос бинтов, обуявший мастера. - Позволь помочь.
Линн бы сразу снял перевязку, но при Кисе это сделать было невозможно. Девочка была слишком уверена в объеме принесенной ею пользы, и Линну вовсе не хотелось ее в этом разуверять, оттого лохмотья бинтов остались на нем в том самом виде, в котором их намотала Кисточка.
- Не обязательно. Я собирался позаботиться об этом сам, - пробормотал нируанец, касаясь щеки и ранки на губе. – После того, как она уснет.
- Не обязательно, - согласно отозвалась Гиэйн, но осталась стоять на месте, ожидая, как всегда, прямого ответа. Дагларское общество определённо внесло в её характер куда больше, чем принадлежность двум народам слившимся в случайной встрече.
Алэйя стояла слишком близко, нарушая личное пространство, чья граница у Линна была прямо пропорциональна настроению. Он чуть поморщился, но ссадины на лице в ответ на это отозвались легкой болью.
- Видимо, я выгляжу жалко настолько, что даже потрепанная полукровка предлагает помощь, - цыкнул он и отвел руку, вместе с тем отклоняясь назад, на спинку, открываясь для рук девушки. – Все на кухне.

Чаша с настоем встала на столик подле мастера, а его врачевательница скрылась за спиной, через мгновения принявшись снимать ткань, избегая касаний пальцами тёмных волос.
Терпеть заботу и подобные ухаживания было странно для Линна. Не считая Кисы, он даже не прибегал к помощи рабов: самолично их взращивая, он знал, что даже самый робкий арбарианец, рожденный в ошейнике, способен вонзить нож в спину хозяина. Ему было крайне сложно доверить кому-то находиться ближе, чем предполагала осторожность. Потому пока девушка снимала бинты, он не закрыл глаз и внимательно следил за ней, не скрывая напряжения. Он, в самом деле, мог сделать это сам, но усталость и боль во всем теле диктовали иные условия. Ави знал, что скорее ляжет спать, чем займется перевязкой, потому одолжение Алэйи оказалось как нельзя кстати: несмотря на прохладные к ней чувства, Линн, тем не менее, не нашел бы в Танаале нируанца, который был бы ему симпатичнее, чем девушка – столь сильно он терпеть не мог всех танаальцев.
- Где будете жить? – спросил он спустя долгое молчание. – Понятия не имею, где ночуют заклинатели. Я не считал вас за людей, а ты вечно торчала здесь.
 

Синг поднял на него тяжёлый, обстоятельный взгляд. Уловка Прилежного для него, как детский лепет, поиграла в седой бороде невидимым движением губ, сложившихся в тонкую линию.
- Когда-то залетали прямо в окна и говорили с прохожими, но потом ваш великий, - на этом слове синг не делал акцента, но всё равно оно прозвучало с презрением, - правитель развязал войну и добрые друзья исчезли за океан.
Прилежный улыбнулся. "Добрые друзья" бежали, поджав хвосты. Заныкались в самых потаённых ледниках Гранмора. "Непобедимые" хозяева Дракониса были повержены какими-то мардами, которых теперь синг презрительно называет великими. Но разве эта победа не сделала Фартуна действительно великим мардом? Дуглур повержен. Племя его изгнано. Именно так думал Идрис до инцидента в Сэх-Ре. Ему и сейчас хотелось так думать. Но Советник обладал достаточно критичным умом, способным избавляться от иллюзий в связи с обстоятельствами. Раз уж реальный дракон пролетел над Сэх-Рой и спалил Муссан, значит древняя раса не исчезла за океаном и, возможно, собирается отомстить. Прилежный не сомневался - если начнётся новая война, мардами никто не поможет. Синги спят и видят возвращение своих друзей. Даглары до сих пор говорят на языке ящеров, да и живут рядом с ними, вероятно довольно дружно. Ниру терпеть не могут мардов, захвативших острова, им будет на руку такая война. А арбаро... им и вовсе плевать, пока никто не поджигает лес.
Идрис не хотел войны: ни с другими расами, ни с драконами. При этом он не считал, что марды слабы. Просто глядя на Саграфта, гостящего у Щедрого, можно было уверенно сказать, что и теперь есть люди, достойные великого предка. Было во всём этом только одно но - оставалось не понятным, существует ли враг на самом деле.
Идрис повернулся к сингу и улыбнулся.
- Я был уверен, что как раз синги могут по достоинству оценить воинские заслуги.
- Я был уверен, что марды способны понять надобность знаний, которыми с ними делился Драконис, - всё также сухо ответил пожилой синг. Между собеседниками кинулся лучик света, побежавший по перьям, но плеча не достиг, прерванный появлением Авмаара рядом. Не успел управитель города заговорить, как старший синг выудил из поясной сумки небольшой мешочек и протянул его воину.
- Этот сбор поможет залечить раны. Пусть прикладывает его на ночь три дня, а на четвёртый не снимает до самого заката. На коже не останется и маленького шрама.
- Благодарю тебя, Алвиз, - Алриан коротко поклонился, сжимая мешочек, целиком уместившийся в руке. Не улыбчивый синг кивнул и повернулся к Идрису.
- Не всем по душе воинская сила, юноша. Амиа, друзья мои.
- Алвиз - известный травник, - прояснил Алриан, занимая место возле окна и наблюдая за полётом шагнувшего за окно синга. - Он не принимает насилия и не одобряет моего выбора стать полководцем, хотя и сделан он уже очень давно, - Авмаар рассмеялся и протянул руку для рукопожатия. - Мы не были лично знакомы, посол. Моё имя Алриан Авмаар, рад вашему прибытию.

- Идрис-бай, - начал Алриан без долгих раздумий, - я не сомневался, что с таким вопросом может приехать посол, но всё же ожидал от правителя Сэх-Ры большего благоразумия. Я был полководцем на войне, защищал сторону драконов и видит Авмир, я и сейчас готов ринуться в бой на их защиту, - синг усмехнулся, прямо смотря в глаза Прилежному, - а Баар-Шан возводился с помощью великих ящеров. Улицы устланы вермитом, их размах может вместить десять мелких сэхрийских улочек. В городских библиотеках хранятся труды магов, вхожих в круг почтенных крылатых мудрецов, добродушно поведавших им секреты стихий. Конечно, это ведёт к мысли о драконах. Оно и должно вести к мысли о драконах. О том, что потерял Драконис, став Тирмардом.
Синг вздохнул, скрестив руки на груди, но оставив большие пальцы уверенно смотреть вверх.
- Если бы над городом или вблизи него пролетел дракон, его незамедлительно остановили бы. Не знаю, откуда явился тот бедолага, ринувшийся на Сэх-Ру, также как и не известно мне, что за Пустынный бес движется по Самаг. А ведь он в первый раз появился возле Танааля. Выходит, что Танааль и Баар-Шан насылают на Сэх-Ру драконов? - бровь Авмаара вопросительно изогнулась. Улыбка сменилась суровым взглядом. - Опасения вашего правителя беспочвенны и навеяны страхом за собственную жизнь. Баар-Шан имеет торговые отношения с Сэх-Рой, нам нечего делить, а война давно нашла свой конец. - Синг снова усмехнулся, возвращаясь к мирному тону. Пальцы его погладили бороду - к тому же, ваши домыслы приносят мне личное оскорбление, как полководцу. Неужели я похож на глупца или безумца, которому нужно пустое кровопролитие?

- Ваш правитель не воин, - спокойно возразил Авмаар. - Сэх-Ра славится торговцами и купцами. В денежных отношениях городу нет равных. Вполне естественно, что он боится нападения. И вы. И любой другой в Сэх-Ре. Тактика и стратегия, применимые на рынке, никак не связаны с теми, что присутствуют на войне, Идрис-бай. Поэтому наши взгляды на произошедшее разные. Я уверен, что Сэх-Ра из опасения никогда не решилась бы на такой шаг, также как и вы должны быть уверены в непричастности моего города, так как Баар-Шан создан для светлых умов, а не для новой войны. Вы должны это понимать иначе наши отношения осложнятся, потому что я не приемлю недоверия.
Крылья синга зашевелил ветер. Он же взметнул длинные волосы посла и края одежд. Алриан выдержал паузу, пока Идрис снова не посмотрел на него, справившись с причинённым неудобством.
- Чтобы окончательно развеять ваши сомнения я вам скажу, что стражи города нашли, откуда предположительно вылетел дракон. Место к югу от Драконьих Пиков. Со стороны океана. Если вы захотите, вас проводят на место, но оно не близко, так что днём рискуете поджариться, а ночью стать одним из гулей. - Алриан повёл плечами на мгновение расправив крылья и вновь сложив их. - Если на этом ваши вопросы окончены, посол, то я хотел бы поговорить о Пустынном бесе.

- Многие заклинатели живут при Ордене, возле Академии. - Ответила Алэйа, разбирая бинты чудом оказавшиеся на шее. - У меня есть свой дом. Будем в нём жить.
- Свой дом? – с сомнением переспросил Ави. – Отчего же ты не там ночевала, а здесь?
- Потому что Киса живёт здесь, а не там. - В голосе нируанки раздалась редкая смешинка над лином.
Линн вздернул высокомерно брови, как это обычно бывало, но ссадины на лице мгновенно ответили на эмоцию противной болью, и Ави зашипел, совсем как арбарианец. Бинты тем временем оказались сняты, и неумело размазанные ошметки мази легко поддались прикосновению влажного полотенца.
- Надеюсь, ты не свалишь в свои пещеры, забыв о ней. Она не может одна, - пробормотал он хмуро, не открывая, впрочем, глаз. – И не дай ей пристраститься к этим сушеным водорослям в жженом сахаре, которыми от тебя вечно несет.
- Она уже давно к ним пристрастилась. - Алэйа склонилась к голове Ави. Рана не выглядела серьёзной. Пальцы немного пошевелили чёрные пряди, осматривая область поражения. Полоса не глубокая, вытянутая и не ясно чем такой удар и кто мог нанести мастеру. Хотя желающих, несомненно, существовало в Танаале не мало и в свете последней выходки Линна стало только больше. Заклинательница отстранилась, чтобы промокнуть тонкий слой марли в отваре и приложила тёплый компресс, слегка поддерживая пальцами, чтобы тот не сполз. - Я не забываю о Кисе, сколько бы меня не было рядом, как и она обо мне или о тебе, лин Линн.
- Ваша работа ведь ненадежная, - словно и не услышав ее, продолжил Ави. – Обвал, потом, оползни, духи… что если тебя прижмет валуном? – он распахнул глаза, вдруг осознав этот факт и действительно озаботившись им. – Омуэ… как я ненавижу все эти переживания, - Линн тяжело вздохнул, чуть опуская ресницы. – Нужно будет захватить с собой палу бочонков местного монта… с чем-с чем, а с его приготовлением танаальцы разобрались.
- Мм, - Гиэйн отпрянула. Несколько секунд до Ави доносились только звуки тихих шагов и выжимаемых капель, но после тёплые и влажные кончики её пальцев вопросительно тронули его за щеку. - Наклони голову назад.
Ави закатил глаза и отклонил голову, как того просила девушка.
- Мммм, - повторил он раздраженно. - Твой эмоциональный спектр такой же, как у зубочистки.
Алэйа посмотрела на него сверху вниз и промолчала, подтянув остатки палочки за сиреневый барьер. Тёплые касания лица мастера возобновились, опустившись для начала на нос.
- Зубочистки не улыбаются, - всё же заговорила заклинательница, немного прижав ткань. - И не пьют вместе с тобой монт. - Давление на нос ослабло и заклинательница потянулась к чаше с отваром, распространяя характерный аромат колокольчиков от своей кожи. - Тебя волнуют мои эмоции?
- Как и всякий, я предпочитаю видеть эмоции собеседника. Они – часть адекватного человеческого диалога. Хотя откуда тебе знать, - Линн замолчал, а Гиэйн не торопилась отвечать, оттого воцарилась тишина. Было темно, за окном ледяной голубизной тускло светились кристаллы, и, казалось, если прислушаться, можно было уловить, как глубоко-глубоко в расщелинах с грохотом проносятся водные потоки. Столько лет Ави засыпал и просыпался под этот звук, под этот свет; он почти забыл, какого это, жить по указу солнца. Мир наверху полнился красками, ароматами, голосами, и Линну делалось на удивление волнительно от предвкушения.
- Я рад, что уеду отсюда, - произнес он тихо спустя долгое молчание. Говорить с Алэйей было точно что беседовать со случайным собутыльником в трактире – за тем не следовало никаких обязательств, потому слова, в целом, давались легко, особенно в контексте скорого отъезда. – Я надеюсь, этот город затопят морские бесы, - бормотал нируанец без злобы в голосе, полуприкрыв глаза смотря в потолок. – Пусть он окажется погребен под грудой камней и навсегда потерян. Столичная архитектурная гильдия объявила его чудом света, ты знала? Какая чушь.