Игра в гляделки. Новогодняя сказка / завершен

Название: Игра в гляделки. Новогодняя сказка.
Автор: Нара Айна (NARA AYNA) или ник по РидМе - NUR
Жанр: Сказка
Размещение: я не против.
Статус: Завершен

Слово от автора: Автор от всего сердца поздравляет всех ридмовчан с наступающим Новым годом, желает всего самого лучшего и дарит единственное, что может подарить Сказочница) Счастья всем)

Игра в гляделки. Сказка.

Наблюдения наблюдаемого

В больших торговых центрах, и Вы, несомненно, замечали это не раз, повсюду на входе и выходе пестрят красным и синим надписи «Ведется видеонаблюдение!»
И, действительно, если Вы оглядитесь внимательно, то заметите камеры вокруг. Чаще всего их стараются сделать незаметными, конечно, но иногда, словно в острастку мошенникам и воришкам, их устанавливают открыто – прямо над головами продавцов и покупателей.
Покупателям, всем, кроме тех самых воришек, это безразлично, должно быть. Все давно уже привыкли к тому, что отовсюду за нами наблюдает кто-то невидимый, и в этих невидимых людях даже не видят людей, кажется. Лишь изредка какой-нибудь ребенок покажет камере язык – так, из озорства. А вдруг его увидит, все-таки, кто-то живой? Взрослые только снисходительно улыбнутся этой шалости – нет там никого, только железо, пластик и электричество в проводах.
Так думать легче. Так можно смириться с тем, что каждый твой шаг и жест, каждый взгляд прослеживается холодными стеклянными глазами сотен камер каждый день. А выйдя на улицу, можно вздохнуть с облегчением и улыбнуться серому небу поздней осени, с которого смотрит лишь один глаз – глаз померкшего от холода Солнца.
А продавцы? Они не выйдут из магазина до конца рабочего дня, и до конца рабочего дня они не уйдут от этого преследования. Словно в тюрьме. Человек, оказывается, так раним, если дело касается его свободы.
Но если бы знать наверняка, что это только камеры, и за ними нет никого живого, то это можно принять, тем более что это ведь всего лишь видеонаблюдение – звук эти глазки не воспринимают. Наверное, такие мысли примиряют продавцов больших торговых центров в не таких уж больших городах с их ролью поднадзорных.
Там никого нет. Идет запись. Ее просмотрят, конечно, но в это самое мгновение никто невидимый не смотрит сверху тебе в темя, не сверлит переносицу недоверчивым взглядом, если задумавшись, ты слишком внимательно засмотрелась на витрину с золотыми украшениями напротив.
Но если представить – девушка подняла голову от своих расчетов и посмотрела в черный глазок камеры, направленный прямо на нее, – если только представить, что за этим темным стеклом есть человек?
Отодвинув от себя клавиатуру и калькулятор, продавщица оперлась локтем о стол и, подперев щеку ладонью, еще пристальнее посмотрела в объектив камеры, словно в глаза человеку напротив. Если там есть человек, то он видит сейчас, как она задумчиво и капризно – она похожа на ребенка в такие моменты – морщит носик и поджимает губы. И, интересно, любопытство в ее глазах он видит тоже?
Если там есть человек – устроившись за столом поудобнее, девушка снова подняла взгляд на камеру – то это, наверное, один человек на все камеры центра. Он сидит, должно быть, в серой такой комнате, окруженный серыми мониторами – камеры слежения выдают ведь обычно черно-белую картинку – и наблюдает за всеми этими людьми внизу.
За всеми людьми во всем торговом центре? Глаза продавщицы изумленно расширились.
«Это ж рехнуться можно!» - прошептала она.
Нет, их должно быть, как минимум, двое! Они работают посменно, наверное, как продавцы.
Поднявшись из-за стола, девушка зашла в небольшой закуток, где у нее стояли вещи, и где камере было ее не достать, и поставила чайник. Заученным до автоматизма движением растерла затекшую шею и резко обернулась, через плечо взглянув на потолок за своей спиной. Нет, ему ее и отсюда видно!
Усмехнувшись этой нелепой мысли, продавщица налила себе кофе и вернулась на место. Ну, вообще-то, она была продавцом-консультантом и не на золоте или одежде, а на очень дорогой элитной продукции, но – девушка звонко цокнула языком – это никого не волновало. Хм… Так значит, и когда она ест, если эти перекусы можно назвать едой, и когда работает – девушка весело усмехнулась – если это можно назвать работой, он всегда наблюдает за ней, этот таинственный незнакомец.
«Таинственный незнакомец! – протянула она шепотом, вложив в эти слова, как могла, много чувства. И, хмыкнув, весело осклабилась, - Ага! В лучших традициях!»
И откусила печеньку. Значит, когда без десяти минут девять она вбегает в двери магазина, растрепанная, сонная и запыхавшаяся, и бежит наверх по лестнице, на ходу стягивая тугие перчатки и расстегивая куртку, вспоминая того, кто первым предложил совершенствоваться трудом, самыми «лестными» словами, он уже тогда видит ее – от самого входа в центр? Там ведь стоит камера тоже? Видит, как она сбрасывает куртку, швыряет сумку в угол и исчезает. Это она убегает в другой зал. Потом она возвращается и долго причесывается перед большим зеркалом, с задумчивой полуулыбкой глядя в глаза своему отражению. Это должно быть красиво. Потом заваривает растворимый кофе… Быстрый вопросительный взгляд наверх… Интересно, он видит оттуда, что это за кофе? И медленно пьет, думая о своем, а, в сущности, просто пытаясь проснуться. А потом торговый зал наполняется людьми, и начинается, собственно, ее рабочий день, полный маленьких радостей и мелких неурядиц, красивых и не очень сцен. А человек, наблюдающий за всем, он, что же, все это время наблюдает и за ней тоже?
Поставив чашку с кофе на стол, девушка снова посмотрела на камеру и лукаво прищурилась. Интересно, он хотя бы симпатичный? Должен быть симпатичным. А то как-то это не в стиле…
Додумать свою мысль продавщица не успела. В это мгновение ее взгляд привлекла женщина, остановившаяся напротив нее на безопасном, по ее мнению, расстоянии и растерянно шарящая глазами по буклетам за спиной девушки. Вот так они всегда…
Отодвинув чашку в сторону, продавщица выпрямилась за столом и, посмотрев в глаза женщине, улыбнулась уверенно и спокойно: «Я могу Вам чем-нибудь помочь?»
Эта улыбка была ее оружием в бою и орудием труда, какому не было равных. На ее свет люди шли – просто шли, даже если не могли понять потом, почему они оказались в этом отделе. Просто такие улыбки, действительно, покоряют. И, ободряюще улыбаясь успокоившейся и разговорившейся женщине, девушка бросила короткий насмешливый взгляд на камеру. Любуйся, незнакомец!
Но вечером, бегом слетев по лестнице к выходу, она, все-таки, показала камере язык. Нечего подглядывать!


Первый взгляд

В этих огромных магазинах, похожих на большие муравейники, где, кажется, никогда не прекращается движение, каждую минуту нужно контролировать все – от неоспоримо важных вопросов, вроде оплаты аренды, и до таких мелочей, как поведение продавцов. Впрочем – молодой человек ожесточенно сжал бескровные губы – здесь нет мелочей, и быть не может.
Ведь если в торговом зале случится кража, драка – да что угодно! – кому все это расхлебывать? Арендодателю, который, вообще, ни при чем. Вот он и страхуется – запугивает продавщиц (это у него называется дисциплиной), держит огромную службу охраны. Вот зачем все эти камеры в залах. Молодой человек скользнул взглядом по серым экранам, и невольно привычное суровое выражение на его лице несколько смягчилось.
Там, за прилавками торговых залов, только хрупкие женщины, занятые, в основном, сплетнями и пересудами в отсутствие покупателей. Это даже немного не честно снимать их так – наверняка, им неприятно. Но это необходимо.
Вздохнув, мужчина остановился взглядом на лице молоденькой продавщицы в отделе из тех, которые торгуют непонятно чем. У нее был приятный мягкий овал лица и большие глаза, наполовину скрытые густыми ресницами, и фигурка у нее тоже была очень привлекательная, но, все же, этого было не довольно, чтобы заинтересовать мрачного молодого человека больше чем на мгновение, а на эту девушку он смотрел значительно дольше.
Он сам не знал, в чем причина. Просто смотреть на нее было удивительно хорошо. Торговый зал был почти пуст, и тех немногих покупателей, которые проходили мимо нее, девушка провожала едва заметной мечтательной улыбкой. Молодой человек так и подумал, что улыбка у нее, определенно, мечтательная! Словно в предвкушении чуда. Наконец, какая-то женщина подошла к ее отделу, и продавщица, усадив ее на стул рядом с собой, лучезарно улыбаясь, завела беседу. Мужчина хотел уже отвернуться от экрана – он терпеть не мог, когда людям впаривали всякую ненужную ерунду, – но так и не мог оторвать взгляда от этих улыбающихся губ, от глаз, источающих свет даже с черно-белого экрана.
Девушка ответила на очередной вопрос покупательницы и – вдруг! – посмотрела прямо в объектив, лукаво улыбнувшись камере. Мужчина удивленно приоткрыл рот, хватив воздуха. Нет же! Это она улыбнулась ему! Их взгляды встретились!
«А, эта? – добродушно усмехнулся пожилой охранник, заметив, что привлекло внимание шефа, - Вы не удивляйтесь. Это она всегда так в камеры смотрит. Улыбается так… хитро!»
«И кто это? Она недавно работает? Не помню ее…» - с улыбкой поинтересовался молодой человек и, получив ответ, легко сменил тему разговора.
Было бы странно, если бы он всерьез заинтересовался черно-белой девушкой с экрана. Это только в романтичном кино – в очень романтичном черно-белом кино – бывает такое, что один мимолетный взгляд меняет вдруг жизни героев.
«В немом кино!» - закончил молодой человек свою мысль, поняв, что не слышит больше слов директора.
И вообще никаких звуков, кроме ее дыхания. Или его собственного дыхания, ставшего внезапно таким громким и прерывистым.
Он не так уж часто пересекал торговые залы, не желая привлекать ненужное внимание. И даже если ему необходимо было появиться здесь, молодой человек выбирал другое время обычно, подгадывая так, чтобы продавщиц еще или уже не было на местах. Но сегодня у директора случилось очередное обострение его клинической уже тяги собирать совещания по каждому пустяку. И, только лишь ступив в двери, молодой человек почувствовал себя просканированным двумя десятками восхищенных взглядов. «За что, Господи?!» - выше поднимая воротник пальто, думал он, пытаясь за щебетанием женщин расслышать брюзжание директора, пока до его слуха не донесся обиженный голос одной из продавщиц.
«Как всегда, равнодушен и холоден!» - вздохнула она, присев на край большого стола в конце зала.
«Ну и :bip: с ним! Со стола слезь! - прозвучал в ответ недовольный голос, - Калькулятор не видела?»
«Ты даже не посмотрела!» - обижено протянула женщина, не думая даже слезать со стола, и протянула своей собеседнице большой черный калькулятор.
Та только усмехнулась в ответ.
«Еще диковина!»
«Это наш красавчик! - заулыбалась продавщица довольно, - Начальник охраны».
И громко вскрикнула, когда хозяйка стола столкнула ее на пол.
«Интересно, а ему вы сообщили, что он «ваш»?» – ухмыльнулась девушка, раскладывая перед собой бланки заказа.
«Злая!» - закусывая улыбку, пожаловалась женщина.
Девушка весело рассмеялась в ответ.
«Извини! Это врожденное!»
«Ты меня слушаешь?» - нетерпеливо окликнул директор своего подчиненного, застывшего у кабинета, будто и не собираясь входить.
И его лицо, когда он смотрел в зал на этих болтушек, было – директор поморщился, подбирая слово, - изумленным, словно он впервые видел их.
«Что у тебя с лицом? – недовольно произнес он, - Словно привидение увидел!»
«Нет, я…»
Молодой человек не знал, как продолжить, и смолк. Если бы он сказал правду, это прозвучало бы слишком странно. Но правда была в том, что немое черно-белое кино обрело звук и цвет мгновение назад, когда она засмеялась так звонко.
Остановившись в дверях, мужчина обернулся еще раз. Вокруг девушки уже столпились продавщицы, желая как можно скорее узнать мнение новенькой о своем кумире.
«Ты видела, видела? – повторяли они наперебой, - Красавчик, правда?»
Молодой человек не ожидал, что она обернется так резко. И вновь их взгляды встретились. Только на этот раз они оба видели друг друга, и мужчина не спешил заходить в дверь с позолоченной надписью «Администрация» и не отводил взгляда, ожидая реакции девушки.
Глядя на него, она не улыбалась. Более того, она казалась раздраженной, и темные ресницы неровно подрагивали над сощуренными близорукими глазами, когда она скользнула холодным взглядом по лицу молодого человека напротив. Это лицо – волевое и мужественное – было словно высечено в мраморе, и даже она не могла не признать: этот парень потрясающе красив.
«Определенно, он потрясающе красив!» - ни на тон не тише, чем обычно, произнесла девушка, отворачиваясь.
И молодой человек тоже быстро отвернулся, чтобы скрыть от окружающих растерянность и смущение, бог весть, откуда взявшиеся на его таком невозмутимом и бесстрастном лице. И дверь за ним захлопнулась.
Он долго еще хмурился и сердито сжимал губы, вспоминая слова незнакомки и безразличный тон, которым они были сказаны. «Определенно, он потрясающе красив!» - так равнодушно, будто не о живом человеке, а… О чем вообще женщина могла бы сказать столь холодно и надменно? Да о чем угодно, не в этом же дело! Взлохматив короткие волосы, мужчина посмотрел на директора, который в очередной раз строил какую-то свою мудреную стратегию, и обреченно вздохнул.
О чем угодно – пожалуйста, но ведь она так сказала о нем. Ощутив, как слабый румянец снова красит его щеки, молодой человек резко поднял воротник пальто и упал в кресло перед мониторами. Подчиненным это видеть совсем не обязательно!
Взгляд мужчины застыл без движения. А что, собственно, произошло, что он так разволновался? Он всего-то увидел на экране девчонку – так себе девчонку, между прочим, добавил он зло, – и всего-то эта девчонка назвала его красивым. Похвалила, получается. Ну и что? Все продавщицы центра – от двадцати до шестидесяти – считают его красивым. Она не исключение! Интересно, ей уже есть двадцать?
«Снова убежали раньше положенного…» - устало констатировал пожилой охранник, взглядом проводив последнюю женщину, скользнувшую за двери центра.
Его шеф только усмехнулся в ответ. С ними всегда так, сколько ты с этим ни борись!
«Пойду проверю залы, - зевнул охранник, направляясь к двери, - Вы тоже уходите, Игорь Дмитриевич?»
«Нет. Я еще здесь побуду…» - ответил молодой человек и откинулся на спинку кресла.
Тяжелые шаги звучали по коридору все дальше от комнаты, и в щели под дверью погас свет – это экономные уборщицы выключали его перед уходом. Должно быть, прошло уже немало времени, но молодой человек все так же сидел перед мониторами, отображавшими только пустые залы. Вдруг дверь в один из них открылась, и добродушный охранник, заглянув внутрь, крикнул что-то, а потом помахал рукой, словно прощаясь. И молодому человеку показалось, что он услышал смех, когда – взмахом шарфа заслонившись от камеры, девушка пробежала по коридору и нырнула в двери. И ему показалось, что он услышал цокот каблучков, когда, переведя взгляд на другой монитор, увидел сначала только ее стройные ноги, обутые в высокие сапожки, и подол колыхающейся от бега широкой юбки.
У нее была такая легкая походка! Она словно летела к дверям, едва касаясь ступеней, на бегу натягивая тугие кожаные перчатки. У нее и смех должен был быть очень красивым… если бы она только захотела.
Задумчиво вздохнув, мужчина залюбовался незнакомкой из черно-белого кино. Он так и называл ее про себя. Звучало смешно и глупо, наверное. Но ведь для него она, действительно, была черно-белой, а значит, это была правда.
Соскочив с последней ступени, девушка поправила шарф и лукаво посмотрела ему в глаза. Конечно же, она смотрела в камеру, но это не меняло дела: сердце молодого человека билось, как сумасшедшее, в эту секунду. А она показала камере язык и выбежала на улицу.
Коротко хохотнув, мужчина закрыл лицо руками. Что это было?

Еще одна глава ни о чем

К Новому году – и так было уже не первый год подряд – в торговом центре приурочивали различного рода изменения. В прошлом году сменился собственник здания, в этом менялась часть служащих.
На место старой карги-администратора, например, пришел очень милый молодой человек с ослепительной, что называется, «голливудской» улыбкой и маслянистым блеском в цепких карих глазах. Собственно, все знали, что эту должность он получил по родству, но его очарования этот факт не умалял, тем более что, в противоположность начальнику охраны, админ был общителен, дружелюбен и улыбчив всегда и со всеми.
«Не уступит нашему красавчику!» - заметила одна из продавщиц, слушая речь нового администратора, и бросила быстрый взгляд на девушку за своей спиной, чтобы увидеть ее реакцию.
Та только хмыкнула в ответ. Она стояла дальше всех от говорившего и, судя по выражению ее лица, не встала бы вовсе ради него, если бы ее не принудили к этому.
«Думаешь, нет?» - хихикнула продавщица насмешливо.
«Думаю именно так!» - отрезала девушка.
И вздрогнула от неожиданности, ощутив знакомый запах в горячем дыхании на своей щеке, когда он прошептал едва слышно: «Не говори таких смущающих вещей! – и, избежав удара локтем в солнечное сплетение, весело рассмеялся, - Злая ты, Миса-тян, ну, да мне уже привычно!»
Бешено сверкнув глазами, девушка отвернулась от шутника, а тот, как ни в чем не бывало, направился в администрацию – серьезный, как всегда. Это бесило продавщицу больше всего. Бросить пару фраз! И так спокойно, так невозмутимо… Быстро распаковав шоколадку, девушка откусила от нее большой кусок и сердито насупилась. У него даже голос на Карьер88 похож.
Обернувшись у самой двери, молодой человек еще раз посмотрел на нее теплыми серыми глазами. Все эти шаблонные фразы должны создавать у бедняжки ощущение дежа-вю, должно быть. Это выглядит так забавно! Интересно, она тоже отаку, как Алиска? Совсем не похожа.
«Игорь Дмитриевич!» - прорвался сквозь его мысли вечно недовольный голос директора. Мужчина быстро обернулся на оклик.
«Арнольд Степанович, доброе утро».
«Доброе, доброе, - пробормотал старик Арни так, словно он очень сомневался в этом факте, и сердито посмотрел на продавщиц, - Балаболки! Ну, пойдемте».
И они вошли в кабинет.
О дисциплине и безопасности Арнольд Степанович мог говорить долго и самозабвенно, и большую часть речи директора Игорь попросту не слушал – он сотню раз повторял одно и то же. Поэтому до появления в кабинете админа и бухгалтера мысли молодого человека витали далеко от камер, воришек и продавщиц, не соблюдающих график (да обрушится кара на их головы!) В сущности, большую часть этого времени он посвятил анализу поведения «своей незнакомки». Можно ли ее назвать отаку? Вроде, ничем не выделяется. Самая обыкновенная продавщица, или как она там себя называет. Разве что иногда выдает такие странные звуки. Губы молодого человека растянулись в широкую мечтательную улыбку. Самым забавным звуком было это ее «У-ня!» - она так смешно тянула его, то радостно и восторженно, то обижено и разочарованно. Этим звуком она могла выразить практически любое чувство, наверное. И, все-таки, одного этого мало, чтобы так жестоко заклеймить ее. Игорь снова улыбнулся. Сам он уже порядочно смахивал на тех людей, которых в манге называют сталкерами, но молодого человека это мало волновало. Пусть она отшила его, и пусть ему не светит другой ответ в ближайшем будущем – Арнольд Степанович сердито покосился на молодого человека, который, определенно, подозрительно часто улыбался в последнее время, – но он не намерен отступать!
«Игорь Дмитриевич!» - не выдержал директор.
И, посмотрев на него, Игорь подумал вдруг, что, возможно, у старика Арни просто аллергия на улыбки и хорошее настроение. И снова улыбнулся.
Отодвинувшись от стола, продавщица сильно зажмурилась и откинулась на спинку стула, руками разминая затекшие шею и плечи. Сидячая работа – это плохо! Потянувшись, девушка протяжно «някнула» и открыла глаза. И мгновенно они у нее округлились от изумления.
«Ты здесь откуда?» - пробормотала она растерянно, не сводя взгляда с черного глазка видеокамеры над своей головой.
«Вчера установили! – с готовностью пояснила продавщица из соседнего отдела, материализовавшись рядом с ней, и добавила ободряюще, - Да ты не переживай! Она в проход направлена и звук не записывает!»
«Знаю я, куда она направлена! – обижено пробубнила девушка, доставая из ящика очередную плитку шоколада, - Будешь?»
Соседка весело рассмеялась.
«Нет, спасибо! Это только ты можешь так шоколад трескать, - невольно она вздохнула, - И ведь ни жиринки! Дея, как у тебя это получается?»
«Это наследственное, как все хорошее и плохое во мне! – с улыбкой откликнулась девушка, откусив еще кусок, - Но главное – я об этом не думаю! – добавила она, смеясь, - Вот и не поправляюсь! И ты бы не поправлялась, если бы не циклилась на калориях».
«Доживи до моих лет!» - обижено откликнулась продавщица, которая выглядела, максимум, лет на пять старше своей сотоварки, и вернулась в свой отдел.
Дея невнятно рассмеялась ей вслед.
«Я надеюсь на это!»
И она снова склонилась над расчетами.
«Занятная девушка! – томно вздохнул за спиной Игоря новый админ, и по лицу молодого человека прошла судорога при звуке этого бархатистого голоса, - Интересно, она свободна?»
Отвернувшись от монитора, Игорь резко поднялся на ноги, оказавшись лицом к лицу с админом, и на мгновение тот отступил перед его потемневшим взглядом. Но выдержка была вторым его плюсом, и молодой человек снова улыбнулся. Игорь – от греха подальше – спрятал руки за спину и опустил взгляд в пол.
«Люди рождаются и остаются свободными и равными в правах, - произнес он негромким сдавленным голосом, - Тебе что-то нужно?»
Администратор только рассмеялся в ответ. Взбешенный брат казался ему очень забавным зрелищем.
«Успокойся, Гош! Да весь центр в курсе твоих, - он не удержался и хихикнул, - Неразделенных чувств! И, как твой брат…»
«Двоюродный брат!» - быстро поправил Игорь, подняв на молодого человека яростно сверкающие глаза.
Тот покатился со смеху.
«Двоюродный, двоюродный! – согласился он весело и добавил, между прочим, - Тебя Арни зовет».
Нахмурившись, Игорь вышел из комнаты. Скоро же Мишка начал называть старика Арни прозвищем! Похоже, уже пообщался с коллективом.


То, о чем даже думают шепотом

В темноте несколько раз щелкнув замком и вслепую швырнув сумку на кресло у зеркала, девушка устало проскользила спиной по двери и опустилась на корточки, прислонившись затылком к холодному металлу.
Она чувствовала себя опустошенной. Даже не так. Она чувствовала себя выпитой до дна. Но скоро все закончится. Уже в среду. Она поставит точку в этой многолетней сделке с совестью и не должна будет больше чувствовать себя такой плохой, такой виноватой за то, что не любит, просто не любит их. На расстоянии, каким бы мизерным оно ни было, все уладится намного скорее. Но оставлять все так, как есть, она больше не в силах. Ее терпения хватит ровно до среды.
Устало улыбнувшись своим мыслям, девушка медленно стащила с шеи заиндевевший шарф и, расстегнув верхние пуговицы пальто, уткнулась лицом в воротник кофты. Запах влажной шерсти так успокаивал. Вот так бы и сидела, и сидела.
Вдруг в комнате что-то загрохотало, и две пятилетние девочки, похожие как две капли воды, обгоняя друг друга, бросились к старшей сестре. Им было не объяснить, что они ей не родные. Они искренне любили ее. И, вспомнив о том, что ей осталось терпеть уже совсем немного, девушка как могла нежно улыбнулась им, принимая в свои объятия.
«Дея! Дея! – заголосили девочки счастливо, мгновенно оглушив ее своим криком, - Ты вернулась!»
«Какое счастье! - устало рассмеялась та, целуя их в русые волосы, и посмотрела на двери в зал, - Устали с ними, теть Том?»
Опрятная женщина средних лет подошла к ней и зажгла в прихожей свет.
«Разве можно устать с такими ангелами? – улыбнулась она ласково, потянувшись за своей шубой, - Ты поздно возвращаешься, Медея, отец не будет доволен этим местом. Он не одобрит».
«Да кто ж его спросит?» - зевнула девушка устало и поднялась на ноги.
Тетка недовольно поджала губы, посмотрев на нее.
«А учиться как будешь?» - добавила она еще один веский, на ее взгляд, аргумент.
Он должен был оказаться достаточно веским даже для ее строптивой племянницы. Но та только безразлично пожала плечами.
«Договорюсь, - откликнулась она, снимая пальто, - Вы разве ужинать не останетесь?»
«Нет. Я такси вызвала, - улыбнулась Тамара, ласково коснувшись пальцами ее лица, и уже у двери добавила жестко, как прежде, - Отец не одобрит твоего решения!»
«Доброй ночи, теть Том! Спасибо!» - словно и не расслышав этих слов, откликнулась девушка.
И младшие сестры повторили за ней: «Спасибо, тетя Тома! Спокойной ночи!»
«До завтра, ангелы, - улыбнулась та уже в дверях, - До завтра, бунтарка. Приедет отец, разберется с тобой!»
«Вот приедет барин – барин нас рассудит! – усмехнулась Дея, закрыв за ней дверь, - Зарема, Земфира, помашите тете в окошко!»
Протопав через весь зал, девочки, визжа и пихаясь, устроились у окна лоджии, ожидая, когда же тетя Тома выйдет из подъезда, а увидев ее, завизжали еще громче. Дея в такие моменты всегда удивлялась терпению соседей. У этих девчонок, определенно, был какой-то моторчик, который не давал им остановиться с утра до ночи.
Проводив тетку, девочки снова бросились к старшей сестре, которая уже прошла в свою комнату.
«Дея! Дея вернулась!» – смеялись они, обнимая ее за ноги, и болтали что-то детское и несуразное, отчего девушке хотелось плакать.
А она улыбалась.
«Зарема, Земфира, угомонитесь уже! – усмехнулась она и сладко зевнула, - Я устала. Завтра наиграемся еще…»
Близнецы виновато вздохнули – хором, как это часто бывало у них.
«Дея, сестренка, ты сильно устаешь?»
«Не то, чтобы очень, но поиграем, давайте, завтра, - откликнулась та с улыбкой, вынимая свои вещи из шкафа, и поинтересовалась привычным безразличным тоном, - Вы ужинали?»
«Да!» - хором откликнулись девочки, по пятам следуя за ней.
«Отец звонил?» - спросила Дея, открывая дверь ванной комнаты.
«Да! И мама тоже! - радостно сообщили девочки, - Отец сказал тебе не читать мангу до утра! – и быстро добавили, - Но про нас он ничего не говорил!»
Горько усмехнувшись, девушка снова обернулась к ним.
«Ладно. Одну серию – и спать».
Близнецы восторженно заверещали и побежали в свою комнату. Сестренка Дея всегда разрешала им посмотреть мультики перед сном, и за это они любили ее еще больше. Будет скучно, если отец позволит ей уехать.
«Одну серию! – повторила Дея, включая аниме, - И чтобы спали, когда я выйду!»
И, едва только зазвучали первые слова песни, как близнецы притихли перед экраном, и в квартире воцарилась, наконец, тишина.
Дея закрыла дверь ванной комнаты и, заколов волосы в пучок, встала под душ. Ощутив кожей тугие удары горячих струй, она блаженно зажмурилась. Его дыхание было еще горячее сегодня, подумала девушка вдруг и, вздрогнув, быстро переключила воду. Надо поторапливаться, если она хочет прочитать хотя бы одну главу перед сном.
Когда она вышла из ванной комнаты, близнецы уже спали в своих кроватках, мирно посапывая носиками. Приоткрыв дверь детской, Дея остановилась в проеме, быстро просушивая махровым полотенцем мокрые пряди густых темно-русых волос и глядя на них тоскливо и задумчиво.
Ее младшие сестры были послушными и ласковыми, как их мать. Отцу трудно было бы не любить их. Их, вообще, трудно было не любить. Не любить их было как-то даже ненормально, она одна была способна на это, наверное. Вздохнув, девушка тихо закрыла дверь и прошла в свою комнату. Она не такая. Всегда была не такой, и всегда ей было тяжело от этого. Мачехе, наверное, тоже тяжело жить с ней под одной крышей. Но это была воля отца. Он всегда так неуклюже лгал, говоря, что она нужна им, чтобы присматривать за сестрами! А теперь, когда Земфира и Зарема достаточно повзрослели, и ее помощь больше не требуется, да и пора бы начать уже свою жизнь… Отец ничего не сможет возразить на это. Она в состоянии сама оплатить комнату и в состоянии содержать себя. Да и сестры не будут отвлекать ее от учебы. Девушка бросила промокшее насквозь полотенце в кресло перед компьютерным столом и взяла в руки большую расческу. Так должно быть, решила она снова, как решала уже сотни раз, и на этот раз ее решение было окончательным. Она не нужна больше в этом доме. Рухнув на кровать, девушка закрыла глаза. Она не нужна в этом доме никому, кроме этих глупых девчонок, которые еще не понимают, чье место заняла их мать.
Выпустив расческу, Дея запястьем вытерла слезы и улыбнулась в темноту – жалко, через силу. Жизнь такая. Прошлое остается позади. Она ведь приняла это десять лет назад, так почему же сейчас так больно?
«Прошлое остается позади…» - шепотом повторила она свою мысль и внезапно разразилась безутешными рыданиями.
Она так и осталась в том прошлом. Вот причина ее боли. Здесь у нее никого, никого, никого нет!
«Совсем никого!» - прошептала девушка отчаянно.
Она даже не заметила, как уснула. Слезы так утомляют!
Разбудил ее сигнал сотового телефона. Протерев глаза, девушка посмотрела на экран. Сообщение с неизвестного номера. Эх, будь это манга, там было бы нечто такое неожиданное и романтичное! Усмехнувшись своим мыслям, Дея открыла сообщение.
«Только не сравнивай с седзе. Я же имею доступ к вашим делам. Кстати, читаю тут одну вещь и все понять не могу, что вы в этом находите…»
Совершенно неромантично хрюкнув от смеха, Дея уткнулась лицом в подушку и вскоре снова уснула, так и не дочитав сообщение до конца.

Услышав радостный визг сводных сестер, она даже не открыла глаз. Значит, отец вернулся. Она переговорит с ним завтра.
Дверь комнаты тихо приоткрылась, и от нее до кровати на пол легла полоска света.
«Медея?» - шепотом, ласково позвал высокий грузный мужчина, заглянув внутрь.
Девушка едва слышно простонала в ответ и выше натянула одеяло, взлохматив влажные волосы.
«Завтра…» - пробормотала она.
«Медея…» - в голосе мужчины прозвучали разочарование и обида, но он отошел от двери.
«Завтра вы еще наговоритесь. Она, наверное, сильно устала и даже не поняла, что это ты, - донесся до девушки тихий голос мачехи, - Ложись спать тоже».
«Она поняла, - вздохнул мужчина горько, - Она ничего не ценит, Наташа, не защищай ее. Глупая девчонка!»
И дверь за ним закрылась. Мачеха говорила еще что-то, но муж ее, похоже, совершенно не слушал. Он сделал свои выводы. И, лежа на спине и глядя в потолок, Дея приходила вновь и вновь к одной и той же мысли: ее никогда не будут любить так, как сестер. Никто на свете даже и не догадается, и не подумает, что ей нужно это, как им, пусть она и не такая, как они. И, уж конечно, она сама в этом ни за что не признается!
Беспомощно сопнув носом, девушка натянула на голову одеяло, чтобы приглушить такой жалобный и жалкий для нее стон: «У-у-ня!»
А утром она снова была прежней – только волосы было никак не уложить, и они торчали забавными прядками во все стороны. Ничто не помогало против этих кудряшек, и близнецов очень повеселила борьба старшей сестры с ними. Отправив девочек, наконец, смотреть аниме, Дея вышла к столу и, сев напротив отца, заявила холодно и решительно: «Я съезжаю в среду».
Этого было достаточно, чтобы мгновение назад невозмутимый и беззаботный отец семейства разразился жуткими проклятиями, обещая дочери все беды – от отчисления из института до нищеты. Девушка слушала его спокойно, ни словом не прервав этой речи.
«Сестры достаточно взрослые, вы обойдетесь без меня, - произнесла она, когда отец замолчал, - А я не хочу жить здесь, отец, и, значит, не буду».
«Упрямая дура!» - бросил мужчина зло.
Дея усмехнулась.
«Твое семя, отец».
«Грубиянка! – мгновенно вспылил тот, - Ты как с отцом разговариваешь? Я сказал: ты не будешь жить одна!»
«Милый…» - попыталась вмешаться мачеха, но муж не дал ей договорить.
«Кто тебе поможет, если что-то случится?!» - воскликнул он.
Дея встала из-за стола. Ее глаза были холоднее льда в это мгновение.
«Я сама себе помогу, - ответила она, - Я все решила, отец».
«Медея!» - отчаянно выкрикнул мужчина ей вслед, но девушка не остановилась.
Мачеха догнала ее у самой двери. Это была молодая и очень привлекательная женщина. И, кроме того, она, действительно, искренне любила мужа, а ее доброта к падчерице не была притворством. И этого Дея не могла ей простить. Задержав девушку за руку, мачеха посмотрела ей в глаза. Она не боялась пораниться этим взглядом. Она с самого начала, еще десять лет назад, поняла, что эта девочка не признает и не полюбит ее никогда, и она приняла это.
«Медея! – выдохнула она взволнованно, - Но разве тебе не скучно будет совсем одной? И мы будем скучать по тебе…»
«Я же не уезжаю из города, - улыбнулась девушка более мягко, - Просто дай мне уйти, Наташ».
И, не слушая больше слов мачехи, она шагнула за порог.

Женщины

«Игорь Дмитриевич! – отчаянно воскликнул директор, заметив, что начальник охраны снова отстал от него. Он теперь постоянно останавливался в дверях, - Игорь Дмитриевич, Вы меня слушаете?!»
«Конечно, Арнольд Степанович, очень внимательно…» - откликнулся тот рассеянно, изо всех сил напрягая слух.
Он, действительно, слушал очень внимательно, но только не директора. Разговор Деи с солидным седовласым мужчиной привлекал его внимание намного больше. Прищурившись, молодой человек пристально посмотрел на незнакомца.
И по возрасту, и по внешности, и по этой скверной манере хмыкать, прерывая собеседника, - судя по всему, от макушки до пят, от холодных серых глаз под стрелами бровей и до возбужденно вздрагивающих, как у норовистой лошади, крыльев носа, от формы черепа и до формы ладоней, - это, несомненно, был ее отец. Оно и понятно, что бедолага так рано поседел. Он и сейчас едва сдерживал гнев.
«Медея, вернись домой! – рычал он, нависая над дочерью, все поведение которой выражало полнейшее безразличие к его словам, - Не в девочках дело! Тебе самой еще нянька нужна! Ты посмотри, что ты с собой уже сделала, дура! Совсем загнуться хочешь?»
Аккуратно высморкавшись, девушка подняла на отца горящее от лихорадки лицо. Выглядела она, действительно, не лучшим образом: нос распух и покраснел, наслезненные глаза тоже были красными и воспаленными. Однако Игорь не усомнился в правдивости ее слов, когда, шмыгнув носом, девушка вздохнула устало: «Отец, это всего лишь простуда».
«А всегда с мелочей начинается!» - знакомо хмыкнул тот в ответ.
Игорь даже вздрогнул от неожиданности, до того знакома была ему эта интонация.
«Возвращайся домой, Медея! – повторил мужчина свое требование, - Ты не способна жить одна!»
«Ну, съедусь с кем-нибудь…» - совершенно равнодушно откликнулась девушка.
И, услышав ее слова, мужчина не постеснялся уже никого. Даже Арнольд Степанович, испугавшись, выбежал в зал, услышав его взбешенный вопль: «Медея!»
Кричал он, правда, на неизвестном Игорю языке, но, судя по все бледнеющему лицу Деи, можно было догадаться, что приятного в этих словах было мало. Девушка слушала отца молча, все сильнее сжимая кулаки над столом. Наконец, поднявшись на ноги, она посмотрела ему в глаза и произнесла очень твердо: «Нет, отец! Остальное, если угодно, давай обсудим в мое нерабочее время!»
Мужчина до хруста сжал кулаки, но сдержался, только очень сильно побледнел.
«Хамка!» - буркнул он, уходя.
«Твое семя, отец!» - язвительно бросила девушка ему вслед.
Игорь едва заметно усмехнулся. Только теперь он понял смысл фразы, которую Дея повторяла с завидным упорством изо дня в день: «Наследственное, как все плохое и хорошее во мне». О, да, наследственность – вещь неумолимая!
От мыслей о девушке молодого человека отвлек тихий голос директора.
«Итак, продолжим, - произнес Арнольд Степанович растерянно, возвращаясь в кабинет, - На чем я остановился?»
«А старика Арни шокировала эта семейная сцена! – посмеивался над ним Мишка часом позднее, обходя торговый зал, - Как говорится, яблочко от яблоньки!»
Игорь проигнорировал шутку. Он уже давно наблюдал за девушкой в нескольких шагах от себя. У нее закончился тонер, и теперь мастер из компании, обслуживающей офисную технику большинства арендаторов центра, колдовал над ее картриджем, а Дея, словно завороженная, следила за каждым его движением и смеялась так весело, отвечая на его шутки, что просто не верилось, что она больна. Игорь пристрастно осмотрел мастера с головы до ног и сердито нахмурился. Этот парень был не то, чтобы красивым, но, похоже, очень привлекательным для женщин и, определенно, умел расположить их к себе, судя хотя бы по тому, как легко он нашел общий язык с «его Деей». Он не был похож на тех мрачных молчунов, которые обычно приходили по таким вызовам и, сделав свою работу, тут же уходили, забрав деньги и не проронив ни одного лишнего слова. И он очень не нравился молодому человеку. С ним Дея никогда не бывала такой раскованной и дружелюбной!
«Я бы тоже не захотел, чтобы Алиска жила одна, - произнес Игорь хмуро, продолжая наблюдать за смеющейся девушкой, и в ответ на протесты Мишки добавил жестко, - И в девятнадцать лет тоже!»
Админ только головой покачал. Ну, совсем братец с катушек съехал! И они продолжили свой путь. К тому моменту, когда они подошли к отделу Деи, мастер уже закончил заправлять картридж.
«Принимайте работу!» - улыбнулся он девушке.
И та улыбнулась в ответ, мельком скользнув взглядом по распечатанному листу, и присела за стол, чтобы оформить оплату. Она сделала это быстро и, спустя минуту, уже выложила на стол перед молодым человеком документы и деньги.
«Без сдачи!» - сообщила она довольно.
Но мастер не спешил забрать деньги и рассеянно теребил в руках один из рекламных буклетов.
«Что за акция? – спросил он, наконец, - Может, и мне посоветуешь что-нибудь?»
Девушка понимающе улыбнулась и, встав из-за стола, забрала у него буклет.
«Тебе это не нужно, - ответила она серьезно, - Совсем».
Пусть даже ее работа и состояла, по большому счету, в том, что люди обычно называют «разводом», но Дея не любила обманывать, а обманывать симпатичных людей было, на самом деле, больно. Это в ней было так – Игорь улыбнулся и, положив счета на прилавок соседнего отдела, уже отвернулся от девушки, намереваясь пройти в другой зал, – так необычно и так привлекательно. И даже было жаль ее за то, что ей приходится, все-таки, врать. Она не хотела этого. Вот и этот мастер сейчас заберет свою плату и уйдет, не оставив в этом отделе своих кровно заработанных денег, а ведь она могла бы поступить иначе. Но не поступила.
Мастер убрал деньги и квитанцию в свой чемодан и снова обернулся к девушке.
«На самом деле, я просто искал повод, - улыбнулся он дружески, - Для новой встречи».
Игорь усмехнулся. Еще один!
«На самом деле, - донесся до него непривычно теплый голос Деи, - Можно было бы и не искать повода».
«Во сколько ты заканчиваешь?» – уже совсем другим тоном спросил парень.
И они весело рассмеялись. За этим раздражающим смехом Игорю было даже не слышно ругательств админа, который, врезавшись лицом ему в спину, когда он так неожиданно остановился, разбил себе нос.
Мастер, действительно, пришел к центру в конце рабочего дня, и они с Деей ушли вместе. Он приходил так еще не раз. И каждый раз Игорю приходилось собирать всю свою силу воли, чтобы не сломать что-нибудь этому чрезмерно улыбчивому типу. Но сникшая в последние дни «его Дея» смеялась так весело и беззаботно только рядом с ним, а ее смехом молодой человек не мог пожертвовать. И, в конце концов, что бы там ни происходило между этими двумя, они оба – свободные люди. И Дея обещала же отцу «съехаться с кем-нибудь». При этой мысли кулаки молодого человека сжались до хруста. Ну да, она из тех, кто держит слово!
«Гош, отвлекись на минуту от мыслей о своей принцессе рынка! – вздохнул Мишка, устав звать брата, и, бесстрашно встретив его сверкнувший яростью взгляд, довольно улыбнулся, - Лиза пришла».
«А что случилось?» - мгновенно переменившись в лице, спросил Игорь.
Админ весело рассмеялся.
«Да не волнуйся ты так! Пришла посмотреть на твою безответную любовь!»
Толкнув кресло, в котором сидел молодой человек, так, что, проехав через комнату, оно врезалось в стену, Игорь молча вышел в коридор – мрачный настолько, что уборщицы, которым не посчастливилось оказаться у него на пути, испуганно шарахнулись в стороны. Давно им не приходилось видеть такого Игоря Дмитриевича.
Остановить Алиску он, конечно же, не успел.

Уловив среди окружающих запахов нечто знакомое, Дея подняла голову от расчетов и медленно огляделась. Действительно, он разговаривал с арендатором соседнего места. Только появился он как-то очень быстро и выглядел встрепанным, что ли, да и разговор, судя по тем обрывкам фраз, которые достигали слуха девушки, был довольно странным – чуть ли не о погоде. Хмыкнув, Дея вернулась к своим расчетам. Он вообще странный в последнее время! Неразговорчивый, и не шутит больше с ней, и, кажется, бросил это свое глупое ухаживание. Оно, действительно, было глупым.
«Привет!» - раздался над ней приятный детский голос.
И, подняв глаза, Дея увидела перед собой совсем еще юную девушку – настолько милую, что просто ня, кавай! И на кого-то эта девочка была подозрительно похожа. Особенно глазами, точнее, взглядом.
«Тебя Дея зовут?» - беспечно поинтересовалась она, устраиваясь на стуле напротив продавщицы.
Та царапнула ледяным взглядом по ее милому личику.
«Хочешь сделать заказ?»
Девочка обижено надула губки.
«А только что казалась такой милой! – пожаловалась она, бросив короткий взгляд на витрину за своей спиной, за которой все еще продолжался разговор арендатора и начальника охраны, - От тебя же не убудет! Вот я, например, Лиза. Хотя есть один придурок, который уперто зовет меня Алиской, но это так, к слову…»
«Этот придурок?» - усмехнулась Дея, кивнув в сторону показавшегося из-за витрины молодого человека.
Алиска широко улыбнулась.
«Ага! Это мой брат!» - пояснила она.
«Я догадалась…» - равнодушно откликнулась Дея, снова склоняясь над бумагами.
Бросив еще один взгляд на соседнюю витрину и никого там не увидев, Алиска оперлась локтями о стол и придвинулась к девушке, кажется, совершенно забывшей о ней.
«Так значит, ты отаку?» - спросила она.
Перестав щелкать клавишами калькулятора, продавщица подняла на нее удивленный взгляд.
«С чего ты взяла?»
«Ты читаешь мангу!» - ответила Алиска так, словно это решало все.
Отложив бумаги, Дея впервые внимательно посмотрела на свою собеседницу.
«А чтение манги сразу делает меня отаку?» - насмешливо поинтересовалась она.
Алиска задумалась над этими словами, но ее растерянность не была долгой.
«Ты говоришь «ня», «кавай» и «ва»!» - выдала она.
Дея весело рассмеялась.
«Ну да! Это многое объясняет!»
Девочка рассмеялась в ответ. Они поговорили еще немного о манге и аниме, прежде чем она спросила, наконец, о том, что ее, действительно, волновало.
«А Гошка кавайный, да?»
«Гошка – это твой брат, парень с каменным лицом? – уточнила Дея и, задумавшись на одно только мгновение, ответила совершенно серьезно, - Наверное. Он красивый».
За соседним стендом что-то упало, но девушки не обратили на это внимания. В торговом зале постоянно падало что-нибудь.
«А чё сразу «с каменным»? – сквозь смех спросила Алиска, - Гошка добрый, только бешеный».
«Не замечала…» - рассеянно откликнулась Дея.
Алиска подскочила на месте.
«Гошка добрый! – воскликнула она горячо, - Это у него просто образ такой, как, как, - она задохнулась от возбуждения, пытаясь подобрать подходящее сравнение, - Как Кирию Зеро!»
«Не замечала, чтоб он бесился, - уточнила Дея невозмутимо. Она ни секунды не сомневалась, что Алиска выберет именно Зеро, - Слушай, девочка, я тут, вообще-то, заказ пытаюсь посчитать. Куда ты там шла? Иди дальше, а?»
«А ты няшка!» - улыбнулась та, словно и не услышав этих слов.
И, мгновенно посерьезнев, придвинулась к девушке снова, всем весом навалившись на стол, разделявший их. В этот момент ее взгляд был поразительно похож на взгляд ее брата, решительный и ожесточенный, как у него в последнее время.
«А раз Гошка и красивый, и кавайный, почему ты с другим встречаешься? – напрямик, что, вообще, было в ее характере, спросила она, - Все говорят, что в нем нет ничего особенного! А ты Гошку отшила!»
Подозрительно покосившись на соседний стенд, за которым уже не первый раз что-то падало, Дея пристально посмотрела на нее.
«Это, то есть, все здесь говорят об этом?» - уточнила она сдержанно.
Алиска закатила глаза и тяжко вздохнула, поражаясь ее тупости.
«Конечно! – фыркнула она, возвращаясь на свое место, - Сама-то глаза разуй! Уж явно Гошка лучше этого твоего Димы!»
«А сталкерство у вас – в крови, как я погляжу…» - заметила Дея отстраненно.
Девочка даже не обратила внимания на эти слова.
«И, потом, начни вы с Гошкой встречаться, и эта овца к нему бы не липла… может быть…» - продолжила она раздраженно и, скептически поджав губы, посмотрела на двери зала, в которые в этот момент вошла высокая платиновая блондинка.
«О! Снова приперлась!» – выдала она возмущенно.
Подняв голову со стола, Дея смахнула с ресниц слезы смеха и посмотрела на девушку. Девушка это была, определенно не рядовая. Высокая, стройная, с модельной фигурой и идеальным макияжем, который, даже если в ее лице и были какие-то недостатки, скрывал их все, она смотрела в зал из-под старательно «протушеванных», как с улыбкой подумала Дея, ресниц холодными голубыми глазами и недовольно поджимала аккуратные малиновые губки. И почему-то первым словом, пришедшим Дее на ум при виде ее, было «высокомерие». Должно быть, так. Она была очень хороша, но на людей вокруг она смотрела сверху вниз и словно не умела иначе.
«И чем она тебе не нравится? – спросила Дея у Алиски равнодушно, - Красивая…»
«Стерва! – завершила девочка ее скрытую мысль, - На людях вся такая – ах, ах, ах! – Дея покатилась со смеху от ее кривляний, но голос девочки мгновенно стал жестким, когда она продолжила громко, - А за глаза всех…»
«Довольно! – быстро прервала ее девушка, - Я поняла. Она тебе не нравится. Я-то при чем?»
«Не то слово – не нравится! – пожаловалась Алиска доверительно, уже совершенно по-хозяйски укладываясь головой на ее стол, - Бесит! Кого угодно…»
Исподлобья посмотрев на помрачневшую девушку, она не закончила своей мысли и только вздохнула – так тяжко, что Дея невольно улыбнулась и медленно провела ладонью по ее волосам, как делала, успокаивая сестер. Она не очень умела жалеть, но ведь иногда довольно и малого. Вздохнув, Алиска уткнулась носом в локоть и закрыла глаза.
«Носит всегда только брюки, типа, крутая. Говорит, вообще, :бип: знает что. Сама, наверное, не понимает, - пробормотала она, - Строит из себя бизнес-леди! «Я не собираюсь висеть на шее у мужа и только рожать и готовить!» - передразнила она и, выпрямившись, посмотрела в глаза собеседнице, - И всегда, когда говорит так, пытается повиснуть на Гошке!»
«О, Боже! – всхлипнула Дея, поднимаясь навстречу изумленным клиентам, которым довелось выслушать часть жалоб девочки, - Знаешь, я бы прогнала тебя, но ты такая потешная, - тихо обратилась она к Алиске, - Освободи место пока. Потом договорим».
«Но мне можно вернуться?!» - радостно воскликнула та, вскочив на ноги.
Дея часто закивала.
«Можно, можно, только сейчас уйди! - проговорила она сквозь смех. И, вытерев слезы, улыбнулась посетителям, - Добрый вечер!»
Заполняя договор и поясняя клиентам некоторые неясности в нем, она несколько раз еще вставала из-за стола, чтобы взять образцы со стенда, и могла наблюдать презабавную сцену, происходящую недалеко от нее. Любой незаинтересованной девушке, определенно, эта сцена показалась бы забавной, ведь так интересно бывает наблюдать со стороны за ухищрениями и уловками своего пола, используемыми ради очарования будущих, возможно, мужей. А этот парень выглядел таким по-настоящему несчастным, пытаясь отстраниться от повисшей на его шее девушки и боясь оказаться грубым, похоже. Он был совершенно беспомощен! Дея поджала блестящие губы и отвернулась от молодого человека, который, кажется, заметил ее наблюдение. «При моем росте вообще затруднительно повиснуть хоть на ком-нибудь!» - вспомнились ей слова из какой-то интеллектуальной игры. Интересно, кому они принадлежали? Эта женщина была бы удивлена, узнав, что и при самом, что ни наесть, модельном росте, это, все-таки, возможно!
Пребывая в таком раздраженном и даже кровожадном настроении, девушка заключила до конца дня еще три предварительных договора. Это было, вкупе с утренними, рекордом производительности ее труда и обеспечивало ей, за счет процентов со сделок, оплату за комнату, электричество и сотовый на месяц вперед.
«И вот так каждый раз! – вздохнула Алиска, вернувшись к ней, - Гоша то, Гоша сё! А Гошей, чтоб ты знала, Гошку можем только мы с мамой называть! Ну, и его будущая жена, наверное…»
Продавщица оторвалась от заполнения какого-то бланка и выложила на стол перед девочкой несколько конфет.
«Чай сама поставишь, - произнесла она устало, - Значит, эта девушка метит попасть к вам в семью? Коварная! – она рассмеялась, посмотрев на скуксившуюся девочку, - Только я все никак не пойму, чем она тебе так не угодила. В любом случае, жениться на ней, если такое случится, брату, а не тебе».
Алиска бухнула электрочайником.
«Да она мне всем не угодила! – вспылила она, - И даже если не брать во внимание то, что она лживая тварь…»
«Не ругайся так!» - прервала ее Дея гневно.
«Как хочу, так ругаюсь! – не менее гневно откликнулась девочка, - Да даже если не это, она Гошке не нравится! Просто он боится ее обидеть, а она пользуется!»
«Привет, Лизонька!» - заглянув за стенд, улыбнулась разбушевавшейся девочке продавщица из соседнего отдела.
Алиска густо покраснела.
«Здрасть, теть Маш…» - откликнулась та смущенно.
«Знаете эту припадочную?» – поинтересовалась Дея, встав с места и протянув продавщице конфету.
Та снисходительно улыбнулась в ответ.
«Ну, кто ее здесь не знает? Да, Лиза? Спасибо, Дея. Пойду. Кажется, покупатели».
«Удачный день!» - проговорила девушка неразборчиво, разжевывая конфетку.
Алиска поставила на стол две чашки с чаем. Обычно это делал брат, мама или та же Ника, если приходила к брату и сталкивалась там с ней. Но эта Дея, кажется, не намерена была играть роль радушной хозяйки.
«Сахару сколько? – пробубнила девочка сердито, - Одним словом весь настрой сбила!»
«Две, - откликнулась Дея, - А надо бы – ремнем! Тебя, что, дома не ругают за такие слова? Ведешь себя как безотцовщина…»
Девочка села за стол и долго молча размешивала сахар в чае.
«Ну, вроде того, - произнесла она, наконец, - У нас с Гошкой только мама…»
Она не заметила, как дрогнули руки, как дрогнули глаза девушки при этих ее словах. Она даже не смотрела на нее.
«А у тебя большая семья! – протянула она с завистью, - Сестренки такие няшечки! Близняшки…»
«Это сводные сестры, - откликнулась Дея совсем тихо, Алиске даже показалось, что ее голос прервался на мгновение, - Извини…»
Алиска усмехнулась и отмахнулась от этих слов.
«А! Ничего нового! Все говорят, что меня надо пороть! – рассмеялась она почти искренне, а потом спросила серьезно и просто, - Ну и что, что сводные? Сестры же».
И сидя вечером за столом, и глядя на пробегающую по монитору надпись «Все будет хорошо!», Дея все еще думала об этих словах.
Этот ребенок завидует ей. Она сама призналась, что предпочтет в невестки ее – с ее скверным характером, «так себе» внешностью, «тараканами в голове» и большой семьей, а не эту красавицу-Нику с перспективной работой и «Нисаном». Девушка улыбнулась.
Будте как дети. Будте как змеи. Так, кажется, сказано. Дети мудрее взрослых. И этот ребенок – тому доказательство.
«А ты почему брюки не носишь? Или джинсы? – после долгого молчания поинтересовалась Алиска, отправляя в рот очередную конфету, - Тебе бы пошло».
«Отец против…» - Дея даже на мгновение не задумалась, прежде чем дать этот ответ.
Девочка хищно усмехнулась перепачканным шоколадом ртом.
«Погоди-ка! – отодвигая чашку, произнесла она, - То есть, ты хочешь сказать, что поссорилась с отцом, разругалась и даже ушла из дома, но, все равно, продолжаешь поступать так, как он считает правильным? Чё за бред?»
«Чё б тебе не чёкать? – хмуро откликнулась девушка, - Ну, я считаю, что в этом вопросе он прав. Я не малолетка, чтобы назло делать хуже себе».
«Во-первых, между нами всего-то шесть лет разницы, даже меньше! – заявила Алиска насмешливо, - А во-вторых, ты не сказала «так правильно», ты сказала «отец против», значит, ты – подсознательно! – она выделила это слово, - Стремишься поступать так, чтобы он тебя одобрил, даже если вы и в контрах».
Собственно, после этих слов она и вылетела из отдела, торгующего надеждой. Но, думая об этом сейчас, Дея приходила к выводу, что девочка во всем была права. Действительно, даже покинув родительский дом и разругавшись с отцом так, что примирение теперь казалось просто невероятным, она продолжала соблюдать в жизни те правила, которым он научил ее. Все это давно уже стало ее частью, и отказаться от нее Дея не могла, как бы ни хотела. Это было сложнее, чем снять комнату и заработать себе на жизнь, не бросая учебы. Это было сложнее, чем сказать «Прощайте!» зареванным нелюбимым сестрам. Это было внутри нее. Да и сестры… родные или сводные, но сестры на протяжении пяти лет…
Задумчиво хмыкнув, девушка взяла со стола сотовый телефон и нажала кнопку быстрого вызова. Услышав голос в трубке, она улыбнулась.
«Пока еще нет подходящей кандидатуры, но я продолжаю поиски, - рассмеявшись в ответ на скомканную брань, девушка добавила беспечно и уверенно, как всегда, - Твое семя, отец! Я приду сегодня к сестрам?»
«Наконец-то! - рыкнул мужчина, и в его сердитом голосе послышалась тщательно скрываемая радость, - Они уревелись, когда ты ушла в прошлый раз…»
«Значит, я приду!» - и Дея закрыла телефон.
То, что она продолжает нянчиться с этими девчонками, еще совсем ничего не значит. Совсем ничего!
Как смог, успокоив мать, Игорь отложил трубку телефона и растянулся на диване. Он чувствовал себя разбитым. Он чувствовал себя как после десяти тренировок в спортзале, так, как будто на нем картошку возили. И перечислять можно было еще долго. Он чувствовал себя совершенно никаким!
Эта идиотка снова исчезла куда-то! И пусть в этот раз записок суицидального содержания во всей квартире они с матерью, сколько ни искали, так и не нашли, а потом от нее пришло смс… Молодой человек сжал кулаки и зубы. Одно несчастное смс за весь этот вечер, а ведь уже почти ночь!
«Убью!» - процедил он сквозь зубы.
И в то же мгновение обостренный бессонницей и переживаниями слух уловил тихий скрежет ключей в замочной скважине. Вскочив на ноги, Игорь выбежал в прихожую и зажег свет. В первую очередь он должен был убедиться в том, что эта дура цела, а потом можно и убивать.
Алиска застыла на пороге, изумленно глядя ему в лицо.
«Ты чего, Гош?»
«Убью, нафиг! – завопил тот, втаскивая ее в квартиру, - Ты, что, мать совсем довести решила? Где ты была?»
«Э! Э! Полегче! – активно отбиваясь от брата, с которым она, в любом случае, не могла бы совладать, реши он убить ее однажды, рассмеялась девочка, - Я ж присылала смс!»
«Одно смс!» - выкрикнул Игорь ей в лицо.
«Ну, потом, в кино, я телефон выключила и включить забыла…» - пробормотала Алиска виновато.
Она только теперь поняла, как перепугала родных. Устало вздохнув, Игорь отпихнул ее от себя и снова вернулся в комнату. Он выглядел изможденным как никогда. И Алиска помнила только один случай, когда он выглядел так же.
«Гош!» - позвала она жалобно.
Но брат отмахнулся от нее и рухнул на диван.
«Матери позвони!»
Разувшись, девочка прошла следом за ним и села рядом.
«Гош! – позвала она снова, - Ну, прости! Я, правда, забыла!»
«Матери позвони!» - совершенно без выражения откликнулся тот.
Алиска нашарила рукой его ладонь и, как в детстве, ухватилась за большой палец.
«Гош! – позвала она тихо, - Ну, зато я тебе радостную новость скажу, - и, ободренная молчанием брата, продолжила более бодро, - Димка с Деей не встречаются! Мы сегодня вместе ходили на Диснея. У Деи сестренки такие у-уняняшечки! – девочка даже взвизгнула от восторга, - А потом мы были у них дома. Отец и мачеха тоже ничего, особенно отец. Прикольный такой дядька. Не пойму, с чего Дея от них ушла…»
Наткнувшись в сумерках на угрюмый взгляд брата, девочка озадаченно замолчала. Судя по лицу Гошки, у него в голове шел активный мыслительный процесс, но шел он как-то не так или, может быть, не туда. И Алиска решила подождать, пока он придет к чему-нибудь.
«Итак, во-первых, - произнес молодой человек мрачно, спустя какое-то время, - Что ты делала все это время у чужих людей?»
«Они не чужие!» - попыталась возразить Алиска, но смолкла под суровым взглядом брата.
«Во-вторых, кто такой этот Димка? Почему я раньше о нем не слышал? – продолжил тот не менее грозно, - Он старше тебя? – и, не обратив никакого внимания на давящуюся смехом сестру, повалившуюся у него в ногах, он закончил, - И что это за байки про Диснея? Ты же его не перевариваешь!»
«Го-го-го-го-гоша! – выдавила Алиска сквозь смех и, скатившись с дивана на пол, села там, прямо глядя в лицо брату, - Ты такой тупой! – радостно заявила она, вытирая слезы, - Димка – это тот парень, который, вроде как, встречается с Деей! Только они не встречаются, просто, - девочка обезоруживающе улыбнулась, - Ну, много ты знаешь парней-анимешников? – спросила она, - Вот, а они с Деей сдружились, вот и…»
«С этим ясно! – прервал ее Игорь мрачно. Видно было, что он не поверил словам сестры, - Дальше!»
«А, дальше… - Алиска задумалась на секунду, - Ну, Дисней, конечно, мне не нравится, но что я могла, если Зарема с Земфирой хотели на Диснея? Мы с Димкой вообще на боевик хотели пойти… - и, уловив во взгляде молодого человека непонимание, девочка пояснила, - Зарема и Земфира – это сводные сестры Медеи. Им пять лет. Будет скоро. Дея их не слишком балует, как я посмотрю, - протянула она задумчиво, - И уж если она таких крошек не балует, я точно попаду в число ее рабов. Ага, ага! – утвердительно кивнула она в ответ на удивление брата, - Ника всегда со мной ласковая такая. Кстати, где эта мегера? Чё не у тебя? Рано ж еще».
«А чё б тебе не чёкать! – сорвался Игорь зло, - Что за бред ты вообще несешь!»
«А чё сразу – бред? – обиделась Алиска, - И чё – не чёкать? Вы с Деей, прям, созданы друг для друга! Она – не чёкай, не ругайся, ты – то же самое! Сойдетесь – я, наверное, с катушек съеду! Нравоучители, блин!»
И, продолжая бубнить что-то в этом же роде, девочка направилась в спальню.
«Матери позвони!» - крикнул брат ей вслед.
«Между прочим, она считает тебя красивым и кавайным, - сообщила Алиска, спустя некоторое время, уже сидя на кухне и доедая свой ужин, - Если тебе интересно, конечно…»
«Совершенно не интересно, - откликнулся Игорь холодно, направляясь в зал, - Посуду вымой! – и уже в дверях он поинтересовался осторожно, - Кавайный – это как чибик?»
Алиска поперхнулась и долго откашливалась, вытирая слезы с глаз.
«Почему – чибик?» - выдавила она, наконец, сквозь смех.
Игорь сердито нахмурился.
«По комментариям они выходят самыми кавайными, - серьезно ответил он, - А что не так?»
«Не, не, все так! – откликнулась девочка со стола, - Я вымою посуду… Господи-и-и! Чибик!»

Потрясающе!
Как я обожаю такие твои сказки Веселые, яркие...
Как я смеялась... Наверное, весь дом слышал.
Прекрасно.
P.S. Можно название книжечки, от которой у Алиски появилось отвращение к яою? Подруге посоветую
P.S.2. Не совсем поняла, почему Игорь - Гоша, а Лиза - Алиска, ну да ладно. Кстати, у Медеи отец любит красивые сложные имена.
P.S.3. На самом деле она же любит своих сводных сестер, верно?

Жаль. Я и сама почитать бы хотела. Мне после некоторых книг психику уже сломать ничто не может)
Не слышала про такое сокращение ни разу О_О
Запутано. Но все равно любит, я верю)

Согласна. Ладно, послушаюсь доброго совета
Я ее не осуждаю. В конце концов, никто не знает, как я себя повела в такой ситуации.
Знаешь, мне нравится ее наследственность.
Ага. Еще и маленькие анимешницы Чувствую, Дея из них тех еще проказниц воспитает :Р