Мимикрия / Фандом: One-Punch Man / G / закончен

Автор: Инсулиновая терапия [Lintrarius]
Фандом: One-Punch Man
Персонажи: android!Генос, Сайтама. Упоминается Стенч
Рейтинг: G
Жанры: джен, ангст, AU
Размер: драббл
Статус: закончен
Дисклаймер: не принадлежит, не извлекаю.
Публикация на других ресурсах: только с разрешения автора.
Краткое содержание: Иногда даже самым элементарным вещам приходится учиться заново.
Примечания автора: Написано на ФБ-2016.


Это началось неделю назад. Навязчивый, тонкий звук, похожий на писк комара. Тихий, едва различимый, звенящий на границе восприятия. Встроенная система первичной диагностики не выявила никаких сбоев, но причина казалась не настолько существенной, чтобы отправляться на внеплановое обследование. Когда к ней присоединились тремор и лёгкое нарушение координации, доктора не оказалось в городе. 
Генос открыл дверь лаборатории собственной картой. Он не был здесь несколько месяцев, но внутри всё оставалось по-прежнему. Возможно, именно поэтому ему всегда нравилось возвращаться сюда.
Он обогнул импровизированный полигон, где до сих пор держался запах гари, бокс «неотложки» и привычно свернул в «зал диагностики», на деле представляющий собой заставленный оборудованием кабинет, в котором помещалось лишь кресло. Именно здесь находился сканер, с помощью которого он — если проблема не окажется слишком серьёзной, разумеется — сможет устранить неполадки самостоятельно.
Но прибора там не было. Методично осмотрев все отсеки, куда Стенч мог бы его переместить, Генос остановился перед последней дверью.

Дурное предчувствие навалилось внезапно — мощное, отчётливое. Генос привык доверять своим инстинктам, они не раз спасали его в самых безнадёжных ситуациях; он замер на пороге, готовый повернуть назад, но усилившийся тремор заставил отбросить сомнения: ему необходим сканер, и прямо сейчас. Вряд ли он столкнётся здесь с чем-то пострашнее парочки пауков. Он шагнул вперёд и невольно вздрогнул, когда под потолком с потрескиванием вспыхнула тусклая лампа. Раздражённо хмыкнул, поражаясь собственной впечатлительности. Да что с ним такое, в самом деле…

Маленькое помещение не имело окон, было довольно узким и больше всего напоминало склад. Вдоль стен по обе руки шли стеллажи, заполненные разнокалиберными коробками. Каждая была снабжена аккуратно подписанным стикером, но Генос сразу же понял, что сканера здесь не найдёт. По крайней мере, исправного. Что ж, придётся возвращаться: он просто не мог проигнорировать вызов в штаб Ассоциации.
На приземистом металлическом столике, расположенном у стены напротив, особняком стоял контейнер без маркировки. Утихшее было чувство тревоги вернулось с новой силой, а с ним — смутное ощущение дежавю и непреодолимое желание выяснить причину.
Он приблизился медленно, бессознательно задерживая дыхание. Тонкий слой пыли на пластиковой крышке контейнера хранил смазанный отпечаток ладони доктора. Генос взялся за крышку, приготовившись применить усилие, но она легко подалась, открывая содержимое.
Тусклое, обнажённое ядро выглядело меньше, чем его собственное. Десятки тончайших проводков-паутинок связывали его с мозгом, покоящимся на невысокой платформе. Обтекаемая форма мозга условно повторяла форму человеческого, но полупрозрачная глянцевитая поверхность не скрывала россыпи тысяч крошечных электродов.
На дне ящика белел отклеившийся стикер. Подцепить его получилось не сразу — пальцы враз стали непослушными и чужими. 
Бумажка была старой, чернила выцвели, но почерк доктора оставался разборчивым: «Прототип «Генос», верс. 03. Неуд.»

Он долго стоял, бездумно разглядывая тонкую трещину на стене. Все его сенсоры и датчики словно взбесились, поступающие сигналы противоречили друг другу. Комната вращалась и сжималась, угрожая раздавить, и лишь трещина напротив оставалась неподвижной. 
Странно, но он не ощущал ни гнева, ни злости, ни разочарования — ничего, что было бы уместным. Генос отстранённо подумал, что доктор, возможно, предусмотрел подобный вариант, и сейчас он всего лишь следует простейшему триггеру. 

Вопросы теснились в голове, множась и нагромождаясь друг на друга. Воспоминания о прошлом, похожие на цветные стёклышки калейдоскопа, вихрем пронеслись перед глазами. Они бережно хранились глубоко внутри, он перебирал их изредка, словно они могли поблекнуть от неаккуратного обращения. Если подумать, они всегда были слишком яркими. Слишком… идеальными, будто иллюстрации из журнала «Семья и дом» или кадры из рекламы бульонных кубиков. Как он мог не замечать этого?
В конце концов Генос моргнул и сделал шаг назад — прочь от контейнера. В ушах звенело. Должно быть, так чувствует себя человек, оглушенный взрывом. 
Бесконечная погоня за безымянным призраком и одержимость местью — единственный вектор, которому он следовал — потеряли всякий смысл. Внезапно обретённая «свобода» подавляла и дезориентировала, как хороший удар в голову. Сейчас, когда все «предохранители» были сняты, он словно оказался в невесомости. Генос продолжал пятиться к выходу, задевая локтями коробки и натыкаясь на стенды, пока не перешагнул порог.
Он мог бы дождаться возвращения Стенча и умолять дать ему ответы. Или просто выжать их из него — буквально. Но он уже знал, что не сделает ни того, ни другого. Он не помнил, как покинул лабораторию, но на рассвете обнаружил себя сидящим, привалившись к знакомой двери.

На плите жизнеутверждающе свистел закипевший чайник. В воздухе разлился аромат кофе. Потрёпанный том манги и смятые упаковки от чипсов исчезли со стола, их сменили две исходящие паром кружки. 
— Эй, Генос… В чём дело? Выглядишь неважно.
Сайтама хмурился. Это было редким зрелищем, и Генос впился взглядом в морщинку между его бровями.
Точно такая же складка появлялась над его собственным переносьем тысячи раз. Он тысячи раз растягивал губы в улыбке или оскале; размышляя, барабанил пальцами по столу, покачивал ногой во время чтения и прищуривался, глядя на солнце. Всё это казалось естественным, само собой разумеющимся. 
Но сейчас всё иначе. Сейчас он не смог бы заставить себя ни нахмуриться, ни улыбнуться, ни закричать. Словно кто-то щёлкнул тумблером, разом превратив естественное в «запретное». 
— Ты меня пугаешь, чувак, — Сайтама опустился на пол и, поджав ноги, подтянул к себе одну из кружек.
— Я не знаю, что случилось, да и ты, очевидно, не горишь желанием рассказывать, — выражение его лица неуловимо изменилось, как бывало всегда, когда он становился абсолютно серьёзен, — но я скажу тебе одну вещь: не существует того, чего нельзя было бы изменить. Уж поверь мне.