Конкурс литераторов "Межгалактический Новый год"/ГОЛОСОВАНИЕ

Кот сидел неподвижно наблюдая, как поспешно годы перелистывают книгу Жизни. Они всегда куда-то спешат, но это не трогало их надзирателя - он размышлял.

Вечность – терпеливая собеседница, она ждала, ждала несбыточные мечты, трогательные воспоминания, печали юности, уходившие мечты, всегда что-то было, но сегодня был особенный миг чудес, она жаждала услышать рассказ – вот-вот воспоминания вновь оживут.
Одни из немногих заинтересовавших Кота, чьи глаза ярко мерцали. И не была это усталость от вечной жизни или мудрость прожитых лет, там мерцала Жизнь. Жизнь прошлого и грядущего, жизнь Вечности.

 Жизнь и Смерть - одна суть, но почему-то их всегда делят, смертные такие идеалисты. Каждая Душа имеет своего Хранителя, почему люди никогда не замечают, что это коты выбирают путь жизни  с людьми? «У котов есть 9 жизней», - говорят они, и в каком-то смысле это правда. Но неведомо им, что 9 жизней – время отведенное их Душам, чей покой берегут помощники, воспоминания, утраченные судьбы, потерянные мечты, несбыточное будущее, удача. Обликов множество - какой заслужат души. Смертные остерегаются черных котов подсознательно - пламя утраты всегда свежо.  Чьи-то мечты, непрощенное прошлое и невозможность будущего для оставшихся.  Длинные жизни они скитаются призраками, пока отведенный срок  подопечных не истечет. Вечность  голодна. Белые коты – Души чистые, как первый снег, Души  надежд и светлого будущего,покаяния и ответственности. Серые – неопределенные надежды, призраки решенного прошлого и неопределенного будущего.  Другие цвета тоже встречаются и даже гораздо чаще - чистые нынче редкое явление. Хранители приходят и уходят, а однажды - совсем не возвращаются.

    Где-то громыхнул колокол – Новый год почти наступил, еще восемь ударят и вновь сменится эпоха.Тут, на краю Вселенной каждый Новый год шел за столетие или тысячелетие в мире смертных. Вечность устроилась удобнее, время еще осталось до последнего удара. И Кот наконец-то прикрыл глаза, он вспомнил.

История снова начала свой круг.

  Миллионы лет и тысячи эпох прошло с тех пор, только Хранители неизменны обитать в Древнем священном месте. Среди тысячи планет Звездного Альянса лишь Земля подходила. Она хранила свои секреты вечно и безмолвно. Даже тот, который однажды станет новогодним рассказом Кота.

   Снег летел медленно, мир готовился встречать новые приключения – наступал Новый год. Колокольчики и песни слышались отовсюду и только в одном забытом и заброшенном всеми городке, в приюте  царило Отчаяние. Никогда не было  интересующихся теми, кто работал на старом заводе, откуда вечно валил густой дым негаснущих печей.Так же, как и не интересовала судьба давно заброшенных в пропасть жестокого мира детей, вечно живущих во тьме, сырости, холоде и голоде. Озлобленные и нелюбимые они мечтали только о свободе, но побег из “почти” тюрьмы был нереален. Несколько каменных стен ограждали завод и приют на его территории. Там всегда бродили голодные псы, не скупившиеся отведать замерзшим беглецом. Среди всеобщей злобы тихо жила и Призрак – сирота безмолвная и отстраненная с давно забытым  именем - Мари. Не по годам умна, она одиноко работала, не заводя  друзей, ее сторонились.

Странных  не любят, особенно маленькие ожесточенные души. Новый год близился и завод работал в два раза больше. Однажды, поздней ночью возвращаясь со смены, Призрак тихо брела в конце колонны детей, когда внезапно пошел густой снег. Что-то мелькнуло у одной из стен, возможно птица, но та двигалась слишком быстро и будто бы под звон колокольчика. Только девчонка обратила внимание на странности, другие уже отдалились -  их никто не сопровождал.

Через 10 минут выпустят собак, а те уж найдут зевак на свой ужин. Но
Призрак это не волновало - убежать она успеет, да и что терять - свою комнату, в которой жили еще 3 девочки и  дырявое одеяло?

У стены снова что-то показалось. Подойдя ближе – ничего так и не обнаружилось, только на снегу чернели следы четырех лап,  явно маленьких для гончих - кошачьи, но откуда им тут взяться? Вдалеке послышался вой – собаки вышли на охоту, у девочки оставался выбор – найти, откуда привел след или бежать за амбары. У здания мелькнул пушистый хвост, вскоре  выяснилось, что одна из задних балок обрушилась и ход на крышу был свободен. Лай слышался все ближе, выбор был очевиден, это последний шанс. Забравшись на верх и перепрыгнув все стены - впереди в долине показалась река к которой спешил кот с пушистым хвостом. Девочка и сама не понимала, почему же она пошла за ним, нарушила все запреты и изменила свою жизнь. В приюте нет котов. Так что было в них что-то загадочное. Как ни старалась Призрак догнать его – ничего не получалось. Мысль пришла внезапно – позади осталось слишком много следов. Но присмотревшись оказалось, что ничего и нет, будто и не ходила вовсе, да и холод не ощущался, как если бы стояла поздняя весна.

 На горизонте заалело, река вблизи оказалась гигантской, но кот пропал. Только в тени  деревьев стоял кораблик, сверкавший словно хрусталь, оказавшийся льдом. Мари все казалось сном, в детстве она мечтала о свободе, чудесах и приключениях, но в приюте все прошло быстро. Сегодня легенды вновь оживали.

Ступив на борт оказалось, что тот прочнее дерева. Он летел молниеносно к горизонту. И  Мари заметила, что судно давно уже не плывет по воде, оно все поднималось и поднималось  ввысь. Белые поля отдалялись, а города превратились в муравейники. На небе зажглись звезды, а самая далекая напомнила  кота, она указывала путь и Призрак  проворонила момент, когда судно во что-то врезалось. В небе развевались паруса гигантского белого корабля, ему бы в море плавать. Лед начал трещать. Какой-то канат зацепил правый борт.

Множество таких же развевалось в небе. Схватившись кое как  пришлось карабкаться вверх, но голову за борт поднимала осторожно и ее не заметили. Множество людей сновало там, но недалеко была свалена груда тюков. Идеальное место для пряток и подслушиваний. Команда даже не заметила столкновения.

Корабль стал подниматься выше намного быстрее, чем ее лодочка до этого. Облака исчезли и наступила тьма. Зажглись тысячи светильников, а космос засиял бесконечными звездами и звезда кота мгновенно потерялась. Это огорчило столь сильно, что пропажа тюков осталось незамеченной и вокруг очутились враждебные лица - зайцев не любят нигде, особенно на пиратском судне.

Время мелькнуло быстро, Призрак вспоминала эти годы с улыбкой. Тогда ее приняли и обучили всему, лишние руки никому не мешают. Оказалось – пираты воровали снег с Земли, что по законам Звездного Альянса запрещено. Ход на планету закрыт, даже земляне не были в курсе, что правительство давно отправляет поставки в космос.  Сворованным снегом приторговывали на дальних планетах. Он был необходим для их жизни. Зима ушла с земель и уже много лет в
космосе не было Нового года – не праздника, коим его сделали земляне, а ритуала, омолаживающего очередной мир. Многие уже стояли пустынными, их спешно покидали перед разрушением.

Через несколько лет Призрак уловила на радарах странную звезду и в сердце поселилась забытая тоска – та напоминала кота, путь был предрешен. Время улетало вместе с сотнями миль, планеты канули во тьму и многие обретенные друзья остались там же. Однажды на горизонте замерцала полуразрушенная планета, осколки ее парили вокруг создавая причудливую иллюзию сидевшего кота. Улететь бы отсюда поскорее, планета явно уже нежилая и скоро рванет, но что-то адски манило, звало в глубине души. Нормальной площадки для остановки не осталось, пришлось пришвартовывать прямо в воздухе, над небольшим пятачком камня с маленькой пещеркой уходящей в глубь уцелевшего куска. Затея была убийственной,  но ничего нового, вся ее жизнь была таковой.  

Спуск был чист, за длинными коридорами открылся зал, почти пустой за исключением чего-то в центре. Уже почти прозрачный кот лежал, свернувшись в клубок, только белый пушистый хвост все ещё был плотным, но с каждым мигом яркость угасала. Много десятилетий прошло с их последней встречи, за которые стало заметно - время не трогало девушку, она оставалась  такой же, хотя до этого находилось тысячи космических отговорок, а сегодня даже такой не нашлось.

Внезапно пещера содрогнулась, огромный кусок стены отвалился открывая зияющий провал, за ним еще один и еще – отведенное время вышло.

 Стоило схватить кота и убираться насовсем, но как только Мари притронулась к нему– он исчез, вокруг ярко полыхнуло и планета перестала существовать. В  этот момент все стало на свои места. Призрак… Не просто так ее назвали,  люди все чувствовали подсознательно, ведь и была она призраком себя прошлой.
Воспоминания прошлых 8 жизней хлынули водопадом. Даже бессмертным нужно перерождение, подтверждение прав на Вечность дабы идти с ней под руку и не упасть во мрак – нужно что-то новое. Много столетий назад,  Мари занесло сюда на космическом корабле в облике человека. Но приземление не было удачным и спаслась только часть сущности – осталась Кошка. Та самая, что только что угасала.  

В этот же миг впервые за тысячу лет во Вселенной наступил Новый год. Столько чудес не случалось уже давным-давно, самые чистые помыслы и мечты исполнялись – Владычица чудес вернулась. Удары колокола звенели отовсюду друг за другом – мир оживал, шел откат.

   Восьмой колокол ударил и Кот открыл глаза – Вечность давно похрапывала на огромном пушистом стуле, а девушка рядом укрывала ее пледом.

-Пора! - сказала Владычица, и только мелькнул угасающий силуэт кота. Новый год наступает, грядет время Перемен, тот как раз отправился на перерождение.  

Какие карты в этот раз раскинет Судьба? Впрочем, это уже другая история. А снег все летел – мир готовился к миллиардам новых свершений, к еще одному мигу вечности… 

- Коммандер Спок, разрешите обратиться с личной просьбой, – сказала Ухура, стоя на цыпочках, и старательно застегивая верхнюю пуговицу кителя на форме старшего помощника.

- Ухура Нийота, для того чтобы подчеркнуть субординацию в этой просьбе лейтенант и начальник по связи в твоем лице должна быть одета как минимум подобающим образом, а не в пижаму с некорректным изображением солнечной системы,- с укоризной ответил вулканец, намеренно делая паузу, чтобы продолжить разговор дальше.

Девушка, воспользовавшись этим, переключила консоль экрана иллюминатора на монитор рабочего стола ее компьютера. На экране появились выкладки фонетического разбора, записи и несколько звуковых дорожек.

- Выслушай меня! Это определенно язык. Да, он пока не имеет явной последовательности звучания и структуры, но раскладывается в нотном и светом спектре, – Ухура остановилась перед Споком и решительно продолжила. – Как начальник научного отдела разреши продолжить детальное изучение, сняв меня с дневной вахты.

Спок подошел к экрану, прослушал запись «таинственного языка», перелистал несколько страниц предполагаемого перевода, лежащие на столе, и задумчиво посмотрел на девушку, как бы взвешивая всю логичность ее просьбы.

- Что ж, лейтенант Ухура, отбросьте все невозможное, то, что останется, и будет ответом, каким бы невероятным он ни казался. Я даю вам мое разрешение, – не дожидаясь, окончание фразы, девушка радостно обняла его. – Нийота, я бы порекомендовал бы вам в самое ближайшее время все-таки посмотреть в словаре схемы применения субординации и конкретно в озвучивании просьб на звездном флоте, и пока вы исследуете язык, я назначу на ваше место… - он вопросительно посмотрел на Ухуру, которая все еще обнимала его.

- Лейтенанта Майру Джонс, – закончила за него предложение Нийота.

- У нее высокие показатели распознавания клингонских диалектов.

- На этом и порешим. – Взглянув на девушку, которая уже сидела в наушниках перед экраном компьютера, уходя из каюты, ответил Спок.

Очередная дневная вахта звездного корабля NCC-1701 Энтерпрайз началась. Прошло уже четыре года из их пятилетней миссии в космосе под командованием капитана Звездного Флота Джеймса Т. Кирка. Оставалось два дня до конца 2269 года по земному исчислению и корабельные палубы мигали разноцветными огоньками-гирляндами развешанные под чутким руководством Мантгомери Скотом, напоминающие всем о грядущем новогоднем событии. Экипаж уже приступил к выполнению своих обязанностей и капитан, привычно зайдя на мостик, оглядел свою команду.

Поприветствовал рулевого Хикару Сулу, который почти не слышно подпевал какой то старинный мотив на манер хард-рока, чем тихо доводил молодого штурмана Павла Чехова; поздоровался с первым помощником и главой научной службы Споком и перекинулся парой фраз с Леонардом Маккоем, начальником медицинской службы корабля. Как раз в это время в рубку вошла лейтенант Майра Джонс.

- Капитан, - обратилась она к Кирку, - разрешите приступить к выполнению своих обязанностей.

- Разрешаю, – ответил капитан, вопросительно глядя на Спока, который не спешил прояснить отсутствие лейтенанта Ухуры на мостике.

- Сэр, впереди нас группа кораблей андорианцев, - отрапортовал Чехов, выводя на центральный экран изображение.

- Как мы их не увидели? – Спросил Кирк. – Джонс, что слышно на частоте их позывных.

- Тишина сэр, в эфире абсолютная тишина, – доложила лейтенант.

- Сэр, по правому борту только что вышли из гиперпространства корабли клингонов, – продолжил говорить штурман.

- Включить щиты! Всем внимание, приготовится к ближнему оружейному бою, – отдал приказ капитан. – Джонс, установите с ними связь.

- Капитан, клингоны обошли нас, – отрапортовал изумленный Чехов.
- В эфире тишина, – ответила Джонс.

Капитан, встав с кресла, подошел к экрану, где впереди на предельной скорости удалялись корабли андорианцев и клингонов.
- Значит, нас только что обогнали в глубоком космосе, там, где не ступала нога человека, две группы кораблей известной нам расы, а мы так и не понимаем, что происходит, – произнес задумчиво Кирк.

- Капитан, - звонким голосом опять сказал штурман, выводя на экран новые данные, – нас догоняют новые корабли и предположительно это корабли ромулан.

- Поднять щиты и не опускать пока я не разберусь, что за чертовщина происходит, – отдал приказ капитан.

- Что за чертовщина тут происходит? – Вторя его вопросу, сказал Монгомери Скотт, который как раз вошел в рубку.

Капитан жестом вместо ответа указал на экран, где как раз корабли ромулан, при полной тишине эфира обгоняли Энтерпрайз.

- А ничего не происходит, все куда-то спешат, причем молча, а мы на средней крейсерской скорости плетемся в хвосте, – проговорил Кирк.

- Капитан, впереди из гиперпространства вышла еще группа кораблей, на этот раз вулканцы, – все так же четко произнес Чехов.

Капитан подошел к лейтенанту Джонс и нетерпеливо постучал пальцами по приборной доске.

- Тишина, капитан, никто не отвечает и не посылает радиосигналы на всех известных частотах, - чуть слышно ответила она, нервно переключая каналы связи.

- Спок, займите место Джонс, они ваши соплеменники, что-то да вы должны услышать, - сказал капитан.

- Слушаюсь, сэр, – ответил первый помощник, и, надев наушники, ответил через какое-то время. – Это странно сэр, но молчит не просто все, молчит и сам космос, нет звуков двигателей, нет радиопомех, что-то нас глушит.

Капитан повернулся к начальнику инженерной службы.

- Скотт, двигатели на полную мощность, - приказал он.

- Что бы там ни было, нас забыли пригласить на вечеринку, – сказал Маккой.

Корабль гудел почти на пределе своих возможностей. Команда не спала уже более суток. Спок и Чехов изучил все возможные координаты и планеты в ближайшем радиусе.

- Ничего не понимаю, но там впереди только тепловое остаточное газовое скопление умершей звезды, - задумчиво произнес Кирк, глядя на звездную карту.

- Капитан эфир включился на всех частотах, - раздался голос Джонс.

- Вывести на громкую связь, - приказал Кирк.

В рубке тотчас послышались повторяющиеся шумы, похожие на сломанную запись.

- Джонс вы сказали, что установили связь, - произнес капитан.

- Это и есть связь, - краснея, ответила лейтенант. – На всех частотах только это в эфире.

Спок вспомнил, что именно эти шумы Ухура приняла за таинственный язык. В это время двери лифта в рубке открылись, и вошла Нийота, все в той же пижаме, которая была на ней, когда он ее видел последний раз.

- Капитан, разрешите, в связи с чрезвычайными обстоятельствами, находится в рубке в штатской одежде, – сказала Ухура, ухитряясь каким-то образом сохранять в пижаме выправку.

- Разрешаю, - громко ответил Кирк, перебивая начавшего что-то говорить про субординацию Спока.

Ухура подошла к своей панели и вывела на громкую связь очищенную от лишнего шума запись, отдаленно напоминающий еле слышную музыку.

- Любой язык стремится к бесконечному расщеплению, от создания к растворению, здесь же, наоборот, язык возвращается в свое первоначальное состояние. Именно это и стал причиной тому, что их корабли почти синхронно движутся в одном направление, так сказать, звуковая волна наоборот, и в конце пути нас и их ждет самый первый звук и смерть звезды. – Закончив своеобразную лекцию, Ухура повернулась к экрану.

- Наша раса слишком молода и, находясь на окраине галактики, не слышала рождение этого языка, - продолжила говорить Ухура. – газовое скопление это физическое тело того, кто раньше был носителем этого языка. Корабли андорианцев, вулканцев, клингонов и ромулан в опасности, он глушит их передачи. Позвольте поговорить с ним.

Капитан хмуро оглядел притихшую команду.

- Даю вам свое разрешение, - сказал Кирк.

- Нет, капитан, не с нашего корабля, а с корабля клингонов, они ближе всего находятся к облаку. Телепортируйте меня к ним в рубку, - ответила Ухура.

- Ты с ума сошла, нет Джеймс, она сошла с ума, - схватился за голову Маккой. – Спок, почему ты молчишь, ты, что ее отпустишь вот так вот на корабль клингонов.

- Нет, конечно, - произнес Спок, снимая с себя китель и одев его на девушку, продолжил, - помните Ухура, вы представляете Звездный Флот Федерации.

Кирк протянул девушке свой бластер.

-Капитан мне это не нужно, я лингвист, - покачала она головой, исчезая в телепорте.

- Спок, как ты мог так поступить, - сокрушался Маккой.

-Немедленно настройте датчики жизнедеятельности, вшитые в мой китель, если только ее показатели войдут в критическую стадию, сразу возвращайте Нийоту обратно, - спокойно сказал Спок.

- Ах ты хитрый вулканский сын, - восхищенно проговорил в сторону Маккой, настраивая передатчик.

Минуты тянулись утомительно долго, на мостике стояла гнетущая тишина, но вот впереди корабли замедлили ход, и Зулу сбросил скорость до минимума. Как только в телепорте появилась Ухура, на ходу вытаскивая портативный датчик, Маккой бросился проверять ее здоровье, только убедившись, что с ней все в порядке, он устало опустился в кресло.

- Как тебе удалось с ним, кем бы он ни был, поговорить? Ведь у тебя не было достаточного фонетического материала и времени, чтобы свободно объясняться, - спросил Спок.

- В разговоре я опиралась на структуру построения звуков вулканского языка, он самый древний из всех представленных, - ответила Ухура.

- И что же ты сказала, чтобы остановить его? – спросил Кирк.

- Я люблю тебя, - печально улыбаясь, глядя на экран, ответила девушка. – Ни одно живое существо не должно рождаться и умирать в холоде и с единственным криком, даже если этот кто-то звезда.

-Нийота, - покачал головой Спок, - слова «люблю» нет в вулканском языке.

- Оно есть, - тихо сказала девушка, глядя на него.

А где-то далеко на Земле в штаб-квартире Звездного Флота часы уже отсчитали полночь и люди с радостными криками встречали новый год.

Без четверти восемь взошла суматоха.
Был обнаружен неизвестный объект. В центральном межгалактическом рассаднике наиболее значимых растений.

«Объект чрезвычайно опасен», – было объявлено в конце военной тревоги.
– Я слышал, что эта штуковина ранила смотрителя, нашедшего её, – шепнул зеленощёкий солдат своему товарищу.
Тот сурово кивнул.

Несколько отрядов плотно обступили неизвестное чудовище. Они подняли оружие, задевая и ломая столь ценные для лабораторных обитателей растения.
Объект не стал возражать против пушек, поэтому его сразу же перенесли телепортом в уже подготовленную лабораторию.

Высокая желтоглазая Лита с открытым ртом встретила диковинный предмет исследования. Круглые огромные очки, с помощью которых Лита должна была просканировать объект, съехали с её лица и едва не упали.
Суховатый вытянутый Глава лаборатории с важным видом обошёл новоприбывшего вокруг. Его длинная мантия сметала пыль с пола, на что он совершенно не обращал внимания.
С ещё более самовлюблённым тоном он обратился к Лите:
– Многоуважаемая, будь так добра исполнять свои обязанности.
Лита закивала. Нацепила очки и приказала им просканировать объект. Раздался неприятный скрип и неровный шум, словно от двигателя из прошлых веков.
Глава лаборатории закатил и без того огромные глаза и пробухтел что-то вроде того, что «нужно уже поменять оборудование, многоуважаемая».

«Объект с планеты Земля», – громко известил электронный голос из очков. И умолк.
Тишина.
– А где эта Земля находится? Обитаемая планета? – с интересом спросила Лита.
Глава громко прокашлялся. Несколько раз.
– Понятия не имею, – выдохнул он.
Лита прикусила губу и отвела взгляд. «Лишь бы не засмеяться», – подумала она, невольно хихикнув. – «Ну, хотя бы не очень громко». Даже безэмоциональный солдат, стоящий у двери, улыбнулся.
– Я... я свяжусь со своим учителю. Если не он, то уж точно никто не знает, – сконфуженно произнёс Глава. – А ты проверь ещё! Нечего лениться! – грозно приказал он Лите.
Та повиновалась, но вид растерянного начальника застрял у неё в мыслях, и теперь будет греть её в мгновения ужасной ненависти к нему.

Спустя некоторое время приволокся Старец. «Ему лет под тысячу, не меньше», - подумали все, находящиеся в лаборатории. Руки с шестью пальцами беспорядочно обнимали механическую трость, сквозь паутину её проводов проскакивали опасные искры. Но подслеповатый Старец то ли не замечал этого, то ли не обращал внимания.
– О, учитель, вам сюда, – сладкозвучно тарахтел Глава, пытаясь направить старика в нужную дверь. А дело было сложное.
– Учитель, нам нужна ваша помощь. Посмотрите на этот объект, нам его доставили сегодня военные, что вы можете о нём рассказать?
При слове «посмотрите» столпившиеся лабораторные деятели практически в один голос засмеялись. Глава шикнул на них и продолжил столь же сладостно обращаться к Старцу.

– Мы знаем только, что он с Земли. Возможно, вам известна такая планета?
Старец неоднозначно хмыкнул и насупил свои выцветшие брови.
– Про Сзелю я знаю многое, с чего бы начать...
– Нет-нет, учитель, нет, – в растерянности крикнул Глава. – Зе-мь-ля, не Сзеля, а Зе-мь-ля!
– Хм. Про Зе-Мл-яй мне, к сожалению, известно меньше. Но если что-то с их носителей прибыло к нам, узнать это очень легко: всё оранжевое, липкое и дурно пахнущее.
Лита попеременно чувствовала то отвращение, то смех, то смех, то отвращение, пока её начальник завис в замешательстве, как доисторический компьютер.
– Учитель, – попытавшись успокоиться, начал Глава, – Земля! Понимаете? Земля! ЗЕМЛЯ! – уже криком пропищал он.
– Чего ты орёшь, нерадивый? – отчеканил каждое слово Старец. – Я прекрасно слышу, это ты говоришь неразборчиво.
Теперь Глава выглядел совсем обескураженно. А Лита подумала: «Ах, вот как надо выходить из неловких ситуаций!» – и хохотнула опять.

Старец тем времени спокойно доковылял до таинственно объекта, окруженного кольцом парящих медальонов, что создают неразличимое глазом защитное поле. Он убрал один из этих медальонов и приблизил иссушенную шестипалую ладонь к дивному пришельцу. Провёл по колючей поверхности.
– Осторожно, учитель, этот монстр ранил смотрителя!
Старец усмехнулся.
– Ранил? Как? Пальчик уколол? – Расхохотался. – Какие же вы все глупые создания. А это – всего лишь ёлка.
– Ёл-ка? – повторил Глава.
Лабораторией прокатился удивлённый возглас.
– Да, ёлка, - продолжил старец. – Дерево такое, растение с планеты Земля.
– Обычное растение? Не растение-убийца, не генетически модифицированное – обычное? – воскликнула Лита.
Глава лаборатории метнул в неё раздражённым взглядом, так что Лита едва успела уклониться.
– Да, милочка, для вас, лабораторных шалунишек, – обычное растение. Но для тех, кто видел его во всей свой красе – о нет!

Старец снова прикоснулся к шершавой поверхности.
– Есть такой праздник на Земле, – продолжил подслеповатый старичок, – Новый Год называется. Он празднуется в особую пору, когда выпадает снег – и все серые улицы становятся белыми, пушистыми, уютными. Тогда земляне несут к себе домой такую вот ёлку, украшают её всевозможными игрушками и ждут, когда наступит полночь, чтобы поднять бокалы, загадать желания и встретить новый год.
– Ого, – шепнул Лите стоящий рядом с ней учёный, – столько незнакомых слов я уже давно не слышал.
– Ох, побывал я однажды на Земле во время Нового Года! Это прекрасно! Зелёная ёлка в блестящих разноцветных шариках, в спадающих плавными волнами переливающихся полосках, в мигающих и окрашивающих все стены своим светом огоньках...

– Это прекрасно! – воскликнула Лита. – Я только представила, но это уже прекрасно!
– Да, милочка, я так и сказал, – воодушевлённо ответил Старец.
– Ах, если бы я тоже могла это увидеть, – продолжила учёная мечтательно. Все существа вокруг с энтузиазмом подтвердили её слова, и только Глава негодующе надул щёки.
– Так, а что нам мешает! – вдруг сказал Старец. – Ёлка у нас есть, её неопасность установлена мной самолично, а значит, она полностью передаётся в обладание лаборатории!
В толпе раздалось радостное улюлюканье.
– Доставайте все свои яркие и красивые вещички, будем ёлку украшать!

Учёные мгновенно разбежались по своим ячейкам, лишь солдат и Глава остались стоять в комнате. Солдат оттого, что приказ не позволял ему заниматься «подобной ерундой», а Глава оттого, что его ладонь уже не могла оторваться от лица. «Ну, почему меня окружают только такие...» – прошептал он. Солдат же крайне удручённо попросил отправить ему скан-снимок украшенной ёлки и телепортировался обратно на военную базу.

В лаборатории тем временем царила радостная суматоха. Кто обладал левитацией, украшал верхушку ёлки, остальные вешали разные безделушки внизу. Лита осторожно прицепила к иголкам свои очки, чем последние были явно недовольны, учитывая поток брани, выданный на духу электронным голосом. Помимо них на ёлке красовались блестящие украшения, что некоторые дамы с удовольствием отдали в угоду празднику; шарики размером с кулак, в которых медленно кружились чёрные камешки. На самом деле, это – новый вид источника энергии невероятной мощности, но разработчики уверяли, что экземпляры бракованные и ничего от них не будет.

В общем, ёлка получилась странная, но всё равно красивая.

Большие звёзды за окном кружили в особых, им только известных танцах, отбрасывая в лабораторные окна разноцветные лучи. В этих лучах все блестяшки на ёлке засверкали, словно от настоящей гирлянды.

Лабораторные обитатели завороженно любовались своей работой, даже Глава растаял и проникся каким-то тёплым воодушевлением.

– Кстати, а как ёлка попала в центральный межгалактический рассадник наиболее значимых растений? – внезапно и с долей удивления спросила Лита.

– Новый Год – это пора чудес, милочка, – подмигнув, произнёс Старец. И дивно засмеялся.

Капитан Ричард Маквей был старый солдат и не знал слов любви.

Поэтому, когда лейтинант Энни Доусон ворвалась к нему в кабинет, с влажными глазами полными паники, оббежала широкий письменный стол, прижалась грудью к капитанскому плечу и что-то жарко зашептала на ухо, старый Ричард от изумления потерял дар речи, и вместо суровой отповеди за грубое нарушение устава, попытался молча отпихнуть лейтенанта, неловко, как отличница чересчур назойливого ухажёра на первом свидании. Вообще, признаков безумия он раньше в рекрутах не замечал, хотя, как раз сейчас сойти с ума было проще простого, и виной тому была банальная скука. Зима на планете VR-728 славилась плохой погодой. И базу расквартированных здесь подразделений Альянса, занесло снегом чуть ли не по самую макушку флагштока на крыше.

Стряхнуть лейтенанта с плеча решительно не выходило. Вцепившись в погоны мертвой хваткой, она что-то невнятно рассказывала, виновато всхлипывая. И неизвестно, сколько бы это продолжалось, если бы в ее речи не промелькнуло слово столь близкое для Маквея и родное, что он среагировал резче, чем спящий на звонок будильника.
— Война? С кем война? С кхелосами? Почему?

Местные аборигены, прозванные кхелосами за характерное покашливание, смахивали на огромных, в человеческий рост, ежей с усиками на макушке, были исключительно мирной расой и воевали разве что с морковью на грядках.

— Лейтенант Доусон, немедленно прекратите истерику и доложите по уставу — четко и спокойно — обо всем произошедшем.

Доклад, изредка прерываемый неуставной послерыдательной икотой, оказался кратким и до боли знакомым. Истомившись от ожидания великих дел, и в стотысячный раз помянув крепким словом несчастливую судьбу, забросившую их служить на забытый богом астероид на задворках галактики, новоприбывшие рекруты в преддверии Нового года, решили вспомнить земную традицию отмечать сей праздник с размахом и, украсив жилые модули всем, что попалось под руку, отправились на снегоходах к ближайшему кхелосскому поселению, в надежде сторговать за пару кредитов травяную настойку покрепче — на самой базе алкоголя, по понятным причинам, не было. Вначале их приняли вполне благосклонно, вручили три бутыли с мутно-золотистым содержимым, и все было хорошо, пока в порыве радушия рядовой Соул не пригласил кхелосов наведаться на базу, так сказать по-братски, на праздник, скрепить дружбу народов. Реакция коренного населения VR-728 оказалась более чем странной: потрясая садовыми лопатами и вилами они окружили незадачливых вояк, после чего староста поселения торжественно зачитал ноту об объявлении войны, которая должна была начаться с завтрашнего дня, после десяти утра.

Капитан Маквей со стоном откинулся на стуле. Празднование Нового Года находилось на планете под строжайшим запретом последние одиннадцать лет, но новобранцы вводные лекции о здешнем мироустройстве и обычаях обитателей, как правило, успешно игнорировали, считая занудством. Но, как бы то ни было, действовать следовало незамедлительно.

— Пригласите делегацию кхелосов на базу. Скажите, мы хотим разъяснить возникшее недоразумение. — Капитан командовал, одновременно натягивая форменную куртку.

Столпившиеся в коридоре виновники катастрофы прыснули в стороны, когда он пинком распахнул дверь. — И еще — соберите по всей базе разные блестящие штуковины, что найдете. Всех касается. Найденное отнести в комнату отдыха!

Перепуганные зачинщики войны ринулись в разные стороны. Сам же капитан направился прямиком в кладовую, где достал с верхней полки большую картонную коробку.

Когда полчаса спустя любители Нового года собрались в назначенном месте, в центре комнаты возвышалась изрядно помятая за год, проведенный в коробке, но вполне узнаваемая разборная поликарбонатная искусственная елка. Капитан отложил в сторону клейкую ленту, которой примотал к стволу погнутые ветви, не желавшие пролезать в предназначенные для них пазы, и раскатисто скомандовал:

— К украшению елки — пррр-и-ступить.

О прибытии кхелосианских послов дежурный доложил аккурат, когда на несчастном дереве, больше напоминающем теперь жертвенную тризну, чем новогоднюю ель, повисла последняя «игрушка» — крестильная серебряная ложка, очевидно привезенная кем-то из бойцов, как талисман «на удачу». Капитан с довольным хмыканьем обозрел развешанные по ветвям обертки конфет, стерильные медицинские инструменты и блестящие медные запчасти энергетических генераторов и кивнул дежурному:

— Зови.

Делегация вошла на задних лапках, важно выпятив розовые животы, настороженно поводя усиками. При виде елки послы присели от неожиданности и у них вырвалось восхищённое «Кхе». Маквей выступил вперед.

— Уважаемые послы великого народа, — начал он неторопливо, — мы слышали об инциденте, который произошел в одном из селений. И пригласили вас единственно с целью разъяснить это недоразумение. Все мы знаем, какое непоправимое ужасное событие случилось одиннадцать лет назад, и чтим запрет на празднование «Нового Года». Однако, позвольте уверить, что наш солдат просто неверно выразился. Он имел ввиду праздник начала еще одного нового года жизни великого божества Копакати, чью статую вы видите сейчас перед собой. — Капитан ткнул пальцем в елку. — Мы чтим его не меньше вашего и наряжаем в праздничные одежды, даже великий дух ниспослал нам милость.

Ретранслятор, хрипя и потрескивая, исправно перевел пафосную речь капитана. Елка, решив, что раз уж она — великий дух, то и творить может, что хочет, угрожающе накренилась, подметая колючими ветками пол. Послы, оценив старания капитана Маквея, издали новое «кхе» и торжественно распушили иголки, превратившись в колючие шарики.

— Мы кхе-передадим кхе-старосте, что произошла ошибка, — захрипел старенький переводчик уже в обратную сторону. — Ле-кхе-генды гласят, что бо-кхе-ство Кхо-пакати было высоким и имело иглы в метр длиной. Мы рады видеть, что глупые кхе-мляне наконец прониклись его мудростью и обратились в ист-кхе-нную веру.

Уже вечером, сидя у себя в кабинете и разливая по низеньким пузатым бокалам темно-оранжевый коньяк, Капитан Маквей рассказывал своему другу майору Батту о случившимся.

— Ты представляешь? И вот так — каждый год. Мне надоело уже втирать ежам одну и ту же дичь. Хорошо, что мозгов у них — кот наплакал, каждый раз, представь себе, из года в год покупаются, как институтки на рассказы матросов о вечной любви. Извиняются и проваливают восвояси. А потом к весне присылают новое пополнение, у которых от рождения дыра в башке. К зиме они начинают тосковать, вспоминают о новогодних праздниках на Земле, и начинается вся беготня по новой. У всех праздник, а у нас, что ни Новый год — война.

— Так доложи начальству, — усмехнулся майор. Покосился на стену кабинета, увешанную грамотами и памятными фотографиями. — Пусть шлют если уж не бесчувственных, у кого нет ностальгии, так хотя бы дисциплинированных и непьющих.

Капитан тоже вздохнул, тоже искоса глянул на фотографии. На одной из них он сам, лет так на одиннадцать моложе, восседал, как на лошади, на крупном ощипанном, как курица, еже, воткнув иглы себе в волосы на манер индейских перьев. Кажется, тогда, в молодости, он тоже мучился ностальгией, и погуляли они с товарищами на Новый год неслабо — напились, а потом потащились к кхелосам — «налаживать контакт». Селение еле-еле, но выстояло, правда с тех пор аборигены «праздник Новый Год» не любили.

За окном падал крупный пушистый снег. Откуда-то из коридоров жилого модуля доносилось далекое, еле слышное «merry Christmas». Ричард Маквей залпом опорожнил свой стакан, поёрзал в кресле, устраиваясь поудобнее.

— Да ладно, и так сойдет.

День начинался как обычно. Будильник, душ, кофе. Ничего не предвещало сюрпризов.

Иней скользким ковром покрывал перрон, над которым раздавался гомон, звон, шуршание и прочие звуки праздничной суматохи.
31 число.

Последний шанс подготовить дом и подарки к приходу праздника.
Среди толпы то веселых, то ругающихся, закутанных в большие пуховики и нацепивших короткие модные пальто стоял одинокий паренек.

Вокруг него толкались и суматошили люди, а парень переминался с ноги на ногу, лениво водя пальцем по экрану телефона.

На самом деле он очень тщательно выбирал треки, ища такие, чтобы убить навязываемое праздничное настроение, но не скатиться в депрессию.

Каждый год он старательно избегал этого праздника по одной простой причине - не с кем отметить.

Паша, а именно так его звали, был сиротой, не любил шумных компаний, тяжело заводил знакомства и совсем не имел друзей.

Из-за преследовавшего его одиночества, Павел ненавидел праздники. Особенно семейные.

Он сравнивал себя со стариком из призраков рождества, но это не убеждало ни начать праздновать, ни хотя бы завести друзей.

Шумной толпе шумная электричка. Паша влетел в вагон, снесенный потоком людей.

С трудом он нашел место, где навалился на стену и продолжил инспектировать плейлист.

Но стоило поезду тронуться, как началось нечто невообразимое.
Серое небо, изредка ронявшее снежные хлопья, стало покрываться иссиня-черно-фиолетовыми разводами. Снежинки то увеличивались, то распадались в пыль, превращаясь в яркие звезды.

Пашу зажало между стеной и креслом. Голова кружилась, тело не слушалось, а развернувшаяся за окнами электрички галактика цветной рябью ударила в глаза.

Он с трудом приподнялся, в панике оглядывая опустевший вагон и бескрайность вокруг. Парень думал, что спятил, но услышав крики, понял, что до такого не дошёл.

-Внимание! Следующая остановка – Грань-51! Не оставляйте свои тела без присмотра! - прозвучал мультяшный голос из динамиков вагона.

Распахнулись двери тамбура, и к ничего не понимающим людям влетел механизм.

Он напоминал белый пластиковый колокол, опоясанный черной полоской экрана, с запаянным дном, из которого торчало четыре тонких металлических щупальца.

-Приветствую! – воскликнул он. - Вы в недоумении, но я всё объясню.
Паша поднялся, не веря своим глазам, его всё ещё шатало. Возникшее существо, вернее, механизм, полностью занял его мысли.
-И мы решили собрать вас, чтобы вы помогли вернуть нашему галактическому сообществу эту штуку.

-Не пропускай куски диалогов, как будто мы в фильме! - вновь раздался голос из динамиков. - Объясни ПОЛНОСТЬЮ!

-Хорошо, хорошо! – примиряющие вскинул щупальца тот. – Людишки! - неуверенный механический голос сменился на властный, сопровождаемый громом. - Мы похитили вас...

-Нормально!

-Да ладно, ладно.

-Что происходит?! - раздалось с дальнего конца вагона.

Паша обернулся - здесь было еще четверо.

-Отпустите нас! – загомонили девушки.

-Немедленно верни меня домой! - поднялся из-за кресла рослый мужчина.

Молчала только бабушка, поправлявшая съехавшую на глаза шапку.
И Паша.

-Постойте, я всё объясню!

-Я тя щас раздолбаю! - мужчина решительно двинулся к "колоколу".

-Погодите! Варвары! - механизм подлетел, вжимаясь в потолок и подобрав манипуляторы. - Дайте объяснить! Беда! Во всей галактике беда! Зго украли Звезду, и теперь нет ориентира половины космического сообщества! Это и вас касается! Ну погодите же!
-Слезай оттуда, винтик проклятый!

-Что нам твоя звезда! Мы домой хотим!

-Нам нужен человек, чтобы вернуть её!

-Но мы не хотим вас заставлять! - включился первый голос. - Мы - развитая цивилизация, и поддерживаем лишь добровольное сотрудничество! Все желающее отправятся обратно на Землю.

-Дураков нема вам помогать!

-Отпустите...

-Хм, как скажете!

Люди растворились в синих лучах.

-Это.. вы их телепортировали, что ли? - еле выдавил Паша.

-Конечно! - колокол опустился к самому полу. - Обратно в ту же страну. В Сталинград.

-Мы же в Питере были!

-Ой-ой.. - робот нервно дернул щупальцами. - Да ладно, у вас маленькая планетка, и страны маленькие. Они быстро дойдут!

-Два кандидата! - вернулся первый голос. - Вы согласны нам помочь?

-Простите, милые, - бабушка поднялась. - Меня внук ждёт.

-Хм, хорошо.. как ты сказал? Петер?

-Санкт-Петербург.

Старушка исчезла, в вагоне остались лишь парень, робот да голос в динамиках.

-Ну, хоть вам ни к кому не надо? - с надеждой спросил колокол.
У Паши больно кольнуло в груди, но, в тоже время, охватила странная весёлость.

-Ни к кому, - впервые он произносил это с радостью, предвкушением нового, надеждой на будущее.

-Прекрасно! - хором воскликнули механизмы.

- Но почему мы? В смысле, люди, да и вагон.. он же полный был.

-Ну, тут длинна волны важна. Вот у вас - нужная, - развёл щупальцами робот, увлекая парня в тамбур. - А люди... Землян в реестре Зго нет, их приборы не почуют. - Он решительно двинулся к дверям вагона.
-Эй, бочка с проводом! Ты ничего не забыл?

-Ах, точно!

Он прицепил к пальто Паши брошь, из которой растеклось прозрачное поле, плотно прилегавшее к телу, но мыльным пузырём раздувшееся вокруг головы.

-Это скафандр?

-Упаси Космос! Мы развитая цивилизация! Это - мыльная плёнка!
Проход открылся, и парня впечатало в двери напротив.
-Ой! Я забыл про давление! Но ничего, мы сейчас быстро долетим, - он усадил на себя человека, пристегнув его щупальцами, и с огромной скоростью полетел вглубь космоса.

Паша обернулся. Среди фиолетово-черных усеянных огоньками звёзд просторов медленно крутились вагоны.

-Всё понял?

-Полностью! - на этот раз голос раздавался из телефона в кармане парня.

-Ой, ну он же понял!

-А вы кто? - додумался спросить землянин.

-Забыли! - хлопнул себя свободным манипулятором робот. - Я - Кампано, а это Денейга. Мы...

-Отдел по борьбе с галактическими преступлениями.
-Бывший...

-Бывший?

-А тебя как звать? - перевёл тему телефон.

-Павел, - он с любопытством оглядывал причудливые :бип: туманностей, пролетающие астероиды. На фото МКС космос чёрный, почти без звёзд, но тут было буйство красок, словно пролита акварель. - Почему Сталинград?

-Мы там высаживались, - весело ответил колокол. - Я заброшу тебя на базу Зго, ты сдёрнешь полог со звезды. И всё.

-Ничё не понял.

-Отсталая раса!

-Парень хорошо держится! - телефон в кармане завибрировал от возмущения. - Они построили свою базу вокруг звезды. Вернее, они захватили базу Света и построили свою в точке концентрации силы. Скинешь "полог", звезда освободится, база рухнет. Это не трудно. Хватит подрубить тросы.

-Меня не убьёт?

-С чего бы? - хором воскликнули механизмы. - Мы вытащим тебя!
Паша чуял подвох, но докапываться не стал. Это было приключением, которое он ждал всю жизнь, и вот наконец получил праздничный подарок.

Станция Света была колоссальна! Больше всего она напоминала закрученный спиралью конус со множеством ветвей и разноцветных окон, похожая на праздничную ель. А на её вершине был большой металлический шар.

-Я закину тебя в шарик и отвлеку их. Ден со мной, чтобы тебя не заметили. Вот, - он вытащил из днища самый настоящий бластер. – Оружие усмирения.

-Убить им можно? - вцепился в новую игрушку парень.

-Мы же развитая цивилизация! Конечно можно!

-Не стоит. У нас мирное возвращение госсобственности, а не захват. Так что верхний тумблер не трогай. Стреляй с курка. В подствольнике пила для тросов. Удачи.

Не успел Паша опомниться, как его уже запустили прямо в один из люков станции.

Он влетел в узкий круглый воздуховод, еще долго ехав по дну. Спасла лишь чудо-плёнка, надувшаяся в месте удара. Он с огорчением понял, что так и не спросил, куда идти, и двинулся прямо.

Интуиция не подвела, воздуховод вёл в большой серый зал. Вылезая, он рухнул на приборы и поднял жуткий грохот.

Подбежали кривоватые существа, похожие на обросших белой шерстью гоблинов.

Паша не растерялся, направив на них усмиритель. Он ожидал лазерные лучи, магнитные волны! Но вместо этого из дула посыпались цветные конфеты.

Человек уже приготовился вскочить и пойти в рукопашную, как увидевшие сладости гоблины тут же забыли о нём и кинулись есть угощенья!

Паша осторожно поднялся, стараясь не отвлекать хозяев станции, и двинулся к чёрной, плотной ткани, скрывавшей что-то высокое в центре зала.

Через стеклянный потолок было видно, как летает туда-сюда Компано, а за ним стайками пираний гоняются маленькие ракеты. Любопытство манило заглянуть под ткань.

Там оказалась огромная залитая светом колба, внутри раскинулось белое платье и маленькая женская фигурка, почти утонувшая в наряде.

-Звезда? - едва дыша прошептал он. Сзади раздавалось недовольное ворчание и цоканье коготков. Не глядя выстрелил, и возмущение прекратилось.

Паша принялся за тросы. Несколько раз он применял усмиритель, пока резал железные канаты.

Вновь раздалось цоканье. Он опять не глядя выстрелил, но цокот лишь приблизился.

-Да что вам.. - слова застряли в горле. Перед ним стоял робот из Евы, но в несколько раз меньше.

Он слегка коснулся Паши, и тот отлетел на другой конец зала. Рухнув прямо в конфеты, он вспомнил про тумблер.

Стоило переключить режим, на кончике дула распустился огненный цветок, облепивший противника. Но цветок быстро погас, а на броне робота не осталось и копоти.

Парень побежал, поскальзываясь на конфетах и распугивая стайки гоблинов. Он снова стрелял, не помогало, лишь злило медлительного монстра.

Один из зарядов угодил в ткань, и та растаяла. Девушка внутри приникла к стеклу, стуча маленькими ручками, что-то показывая, но Паша не понимал. Снаружи в купол впечатался Кампано, со всех сторон облепленный ракетами. Парня ухватил робот. Паша понял, что, если ничего не предпринять, миссия провалится, они погибнут.
В отчаянии, он выстрелил по колбе.

Сквозь пробоины стекла просочился свет.

Робот выронил парня, кинувшись к пленнице. Гоблины с воплями разбежались. Паша уткнулся головой в пол, боясь, что ослепнет и не видел, как разлетелась колба, как радостно вдохнула Звезда, как испуганно бьёт по стеклу Кампано, как рухнул обессиленный робот и как начала разлетаться шарообразная станция.

Он очнулся от мягкого теплого света. Парень лежал на лепестке платья. Звезда летела, а он прицепился словно насекомое. Ему стало неловко.

-Извините, а где... - он замялся, не зная, как назвать ту парочку.

Звезда обернулась, мягко улыбаясь, и его лепесток полетел прямо к спешившему Кампано.

-Слава космосу! - он смешно перебирал щупальцами. - Ты не сгорел!
-Знал, что был подвох...

Лепесток перевернулся, вывалив его в объятия манипуляторов.

-Спасибо, госпожа Звезда! Свет этого не забудет, и мы обещаем охранять вас тщательнее!

Девушка кивнула и полетела обратно к вершине станции, огоньки которой светились ещё ярче.

-И всё? - с надеждой и разочарованием спросил Паша.

-Всё, - гордо ответил Кампано.

-А Ден?

-Тут, - раздалось из кармана. - Я при Ней даже говорить боюсь...

-Отправляем тебя на Землю?

-Стойте! - он вывернулся из щупалец, чуть не улетев в космос, и роботу снова пришлось его ловить. - Я... можно с вами остаться?
Повисло молчание.

-У меня на Земле нет никого. Зачем мне туда? А я столько не понял.. Что это за робот? Зачем её заточили? Почему она - Звезда? Почему станция на ёлку похожа, и ещё столько вопросов!

Механизмы тихонько пиликнули.

-Знаешь, что, - начала Денейга. - Ты принят в Отдел по борьбе с галактическими преступлениями!

-Он – человек!

-И что?!

-Правда?! - счастье парня было необъятно как космос.

-Конечно! И это ёлки похожи на станцию.

-Началось...

-Вперёд! К новым звёздам!

Для человека, намеревавшегося прожить этот день, как будний, это был лучший праздник во всей Вселенной.

Снега нет, - сказала Алиса. Метнула сердитый взгляд в заоконную хмурость, стремящуюся переползти в унылую сырость. Вздохнула.
Позвала:

- Кот!

Чеширский Кот лениво шевельнул ухом – я тебя слышу. Покидать уютно-желтый круг света от настольной лампы он, явно, не собирался. Но и Алиса не отступала:

- Скажи, Кот, почему так бывает: когда снег очень-очень нужен, его не дождешься, а когда хочется, чтобы весна поскорее пришла, метут метели?

Кот молчал, чуть слышно подмурлыкивая в усы. Алиса отвернулась, пробормотала, уткнувшись лбом в стекло, что уже почти совсем

Новый Год, а без снега – это вовсе, и не праздник… Солнечный зайчик вынырнул из зеркальца, смешно пошевелил длинными сверкающими ушами, перепрыгнул на кошачий нос. Нос дернулся, Чеширский Кот, совершенно по-кошачьи, чихнул, тряхнул головой, потянулся, зевая во всю пасть.

- Хочешь сказку? – промельк затаенной усмешки, лукавый прищур зелено-золотых глазищ, - Или чудо? Мррр?

- Чудо, - решила Алиса, - И сказку.

- Тогда, захвати с собой лучшую улыбку, самый теплый шарф и вперед!

Если завернуть за угол, выйдешь на проспект – это Алиса очень хорошо знала. Но сегодня никакого проспекта за углом не оказалось, а оказался лес. Настоящий дремучий заснеженный лес, совершенно сказочный и, из-за этого, немного жуткий. Между сказочных сугробов петляла узкая тропинка, ластясь к Алисиным ногам. Тянуло холодом.

- Чудесатости! – ахнула Алиса.

- Страшно? – Кот проявился на заснеженной ветке, махнул хвостом в сторону угрюмого ельника, - Тебе туда. И не забывай улыбаться.

Стоило тропинке вильнуть, как городской шум исчез, словно кто-то внезапно подкрался и выключил звук. На Алису опустилась мягкая тишина, какая бывает только перед таким же мягким и неторопливым снегопадом из крупных ленивых хлопьев. Лес как-то сразу посветлел, потянулся с пригорков ввысь стрелами молодых сосен. Мелкая пичуга вспорхнула с куста шиповника, мелькнула среди деревьев чья-то ослепительно-рыжая шубка… Стало вовсе не страшно, а очень даже интересно и загадочно. Тропинка вильнула еще раз-другой и… закончилась перед широкой поляной-прогалиной.

- Ух, ты! – тихонько выдохнула Алиса.

Кажется, здесь собрались снеговые тучи со всей округи. Пухлые, тяжелые, они лениво ворочались, едва не задевая верхушки сугробов, роняли редкие снежинки. Тучам было тесно. Очень тесно. Но покинуть поляну тучи не могли, потому что были привязаны к ветвям длинными веревочками. Бедняжкам ничего не оставалось, только толпиться и пыхтеть. А посреди поляны сидели снеговики и играли в ледышки на замерзшей лужице.

Никогда раньше Алиса не видела стольких снеговиков в одном месте!

- Здравствуйте! – вежливо сказала Алиса и широко улыбнулась.

- Привет! – Радостно отозвался снеговик в шарфе из лохматой лиловой мишуры. Этого снеговика Алиса знала – она сама слепила его прошлой зимой.

- И тебе не хворать, - степенно отозвался другой, на голове которого красовалось ржавое ведро, - За чем пожаловала? За подснежниками? Так, это не к нам.

- Не-а, не за подснежниками. У нас и снега-то нет, - вздохнула Алиса, - а Новый Год совсем скоро…

- Да, Новый Год без снега совсем не похож на праздник, - кивнул Алисин снеговик, - Наша вина – заигрались, про время забыли…

Он покаянно потупился, покачал головой, потянул за ближайшую веревочку. Освобожденная туча, плавно покачиваясь, воспарила над лесом и медленно поплыла в сторону города. За ней, построившись клином, потянулись другие.

- Думаю, к утру доберутся, - мурлыкнули над ухом. Чеширский Кот, по обыкновению, занял ближайшую ветку. Ветка мерно покачивалась, осыпая снежинками.

- И… это все? Вся сказка? – удивилась Алиса.

- Конечно. Все новорожденные сказки похожи на эту. Красивости придумывают позже, - Кот ухмыльнулся в усы, - Пошли домой?

Алиса повернулась спиной к поляне и снеговикам, шагнула на тропинку и… оказалась у своего подъезда. Чеширский Кот, задрав хвост, прошмыгнул в приотворенные двери. На Алисин нос невесомо приземлилась пухлая снежинка. Начинался снегопад.

На Югготе нету елок, нету ни одной,
Потому с Земли я елку прихвачу домой!
И, взамен оставив цвет иных миров,
Запущу с ним фейерверки посреди снегов.


Надо мною только небо, тысячи огней
И везде горит кураж новогодних дней.
Распродажи,сезон скидок- как везде успеть?
На Камино клонов сделать? Закупиться через сеть?


С этими вопросами я не тороплюсь
Лучше уж с открытками сперва я разберусь!
Императору с любовью посланье напишу,
но обратным адресом необитаемый мир я укажу.


Штурмовики мажут, а Звезда смерти- нет,
потому я лучше не стану ждать ответ,
Доктору Кто открытку лучше в руки вручить,
дабы свою поскорей получить.


С окраин галактики уже слышен салют-
крейсеры Федерации по Клендату бьют.
Праздник жукам с доставкой на дом,
Еще два адресата-и как раз оба рядом!


Пройдя сквозь Врата, навещу Атлантиду,
оставлю там письма и уйду невидимкой.
И, сли уж смог ульи рейфов найти,
Гоулдам без поздравлений от меня не уйти.


Нибиру есть и я знаю к ней путь,
За вооон той планетой надо чуть-чуть влево свернуть.
Рептилоиды знают мои сигнатуры,
потому сброшу открытки и прочь со всей дури.


Поздравленьям моим, увы, рады не все,
так что щиты износились совсем.
На паре планет в порты я загляну
и запчастей для себя наберу.


Знакомые лица в пестрой толпе-
оставлю их плыть в рыночной суете.
За местным вином забулдыг Мос-Айсли поздравлю,
И цветную открытку на «Серенити» отправлю.


Про Дилана Ханта я тоже не забыл,
хоть на капитана Кирка едва не забил.
Респект капитанам,что ведут корабли,
продираясь сквозь вакуум от земли до земли!


Всем храбрецам,что воюют сейчас,
желаю спокойствия хотя-бы на час.
Галактика может прожить без войны
и даже не будет проигравшей стороны.


Пусть все забудут про разногласия,
пусть воцарится мир и согласие!
Пусть говорит здравый смысл и замолчат чувства,
тогда все солдаты домой смогут вернуться.


А я-же, оставив в покое «пусть»,
за штурвал корабля от карандаша вернусь.
Выхлопом космос я расчерчу,
и напишу, то что захочу.


Пожелания счастья,
Пожелания света,
много чудес и скорого лета!


/Автор сих строк вскоре был полицией схвачен,
за незаконную рубку елок и хулиганство на 15 суток
посажен.
Штраф оплатил и вскоре он вышел.
«Ни о чем нежалею!»- в небеса проорал
Сел в корабль и тут-же пропал!/

Новый год слетает с неба?
Или из лесу идёт?
Или из сугроба снега
К нам приходит новый год?
Он, наверно, жил снежинкой
На какой-нибудь звезде
Или прятался пушинкой
У Мороза в бороде?
Может влез он в холодильник
Или к белочке в дупло...
Или в старенький будильник
Он забрался под стекло?
Но всегда бывает чудо:
На часах двенадцать бьёт...
И неведомо откуда
К нам приходит Новый год!

Разрывает голову на части,
Мозг мой беспокоен в эту ночь.
В огнедышащие пасти
Я с тобой войти не прочь.

Путешествие опасно,
И, душой свой скрипя,
Я сказал, что мне не страшно,
Чтобы не пугать тебя.

Этот путь не изменился,
И прошло не так уж много лет,
Знаю я, что пульс мой участился.
Потому что звёзды рядом? Точно нет.

Бороздил я космос день и ночь,
Свет комет от лампочек не отличая,
Но вчера мы улетели прочь,
Совершенно не скучая.

Снег идёт вне Времени Пространства,
Где-то в глубине души.
Мне не совладать с моим упрямством,
Я в каюте корабля не сплю в тиши.

И надеюсь встретить много новых рас,
Захватить межгалактический джекпот,
Потому что в этом мире всё для нас,
Потому что я с тобою в Новый Год.

Космическими ржавыми фрегатами
Не Солнечный встречается рассвет,
И новогодней полночи здесь нет –
Есть интерес, азарт, чудаковатыми
Традициями маленькой Земли.

Космическими старыми пиратами
Лакается не водка и не ром,
А Млечный Путь, текущий за бортом –
И плещутся искринки в пене матовой,
Коль проплывают рядом корабли.

Космическими строгими законами
Все праздники давно запрещены,
Но что пиратам, детям старины,
До глупых правил, принятых патронами.
Лишь завывали: «Ёлочка, гори!»

Космическими яркими планетами
Вселенная украшена, как ель,
А в трубах корабля гудит метель –
Пусть он и стар, на праздники не сетует,
Да всё летит на огоньки вдали.

Космическими ржавыми фрегатами
Вновь отмечался дивный Новый Год –
Ведь интересен столь запретный плод.
И забывать не хочется, не надо бы
Традиции потерянной Земли.

Муза, скажи нам о том многоопытном муже, который,
Страдал и лелеял надежду однажды встретить людей.
На далекой планете он Гомера читал вечерами,
Марс красноволосый давно стал для него новым домом.
Забытый людьми, не забытый богами, картошку растил,
И брагу варил, чипсы сушил, много было картохи.
На правое дело труды положил, Олимп орошая,
Марс страдал от затей агронома, песком засыпая.
Муза! Об этом ты нам расскажи, и начни с чего хочешь.
Все остальные, кто расселившись по дальним планетам.
Участь колониальную в галактике бренно тянули.
И Марс, как маяк, ближним домом был для тех поселенцев,
Что избежали гибели криогенной в космосе чуждом.
С тех пор время дырою черной над ними висело, но
Каждый к мечте, как к земной памяти, пуповиной привязан
Как странник у входа ждет пришельцев по правую руку.
С речью крылатой посланники неба к нему обратятся:
"Радуйся, странник! Войди! Мы тебя угостим, потом уж,
Пищей насытившись, ты нам расскажешь, чего тебе нужно".
....
Так ожидали они Дед Мороза, что прилетал с Земли раз в три года.

Подойди к двери своей,
Посмотри в глазок скорей.
На твоем крыльце щенок,
Но об этом сейчас молчок.

За дверью новогодний страж.
Не бойся, друг, он не мираж.
Открывай ему скорее дверь,
Ну, не трусь поверь, ведь он не зверь!

На дворе от снега все бело,
Но его и больше быть могло.
И на горах уж тоже снег лежит.
Замерз ручей, он больше не бежит.

Вот и Новый год стучит уж в окно.
Смотри все окна замело.
Заканчивай предновогодние разборки,
Скорей на улицу спеши кататься с горки!

Только вам долго кататься нельзя!
В мои слова вы поверьте друзья.
Как коснется земли первый луч темноты,
Вы домой бежать должны!

Уж вон родители стучат в окно,
И малышей зовут домой давно.
Но малыши не слышат их,
С горок мчатся на санках своих!