11. Практически все повторы сделаны специально. И да, я знаю, работа не совсем по теме... Не получилось то, что получилось. Как известно, герои живут сами, а автор лишь записывает то, что подсматривает в замочную скважину своей фантазии.
-заметка
- Здравствуй, малыш… - Какой холодный, страшный голос. Звенящий голос… - Позволь мне рассказать тебе сказку… - Словно перезвон тысячи льдинок – дзы-ынь… Дзы-ынь… - Ты ведь не против, верно? – Такому голосу невозможно отказать.
И, против своей воли думаешь – да. Расскажи мне… Сказку…
Тихий, мелодичный смех. Смех, подобный голосу.
Оглушает, словно холодная, кристально-чистая горная река. Ба-ам-м-м… Ба-а-ам-м-м…
Постель прогибается под небольшим весом – он чувствует это. Так же, как чувствует холод сквозь тонкую ткань покрывала – неземной, могильный. По телу пробегают мурашки.
- Не бойся… - Длинные тонкие пальцы еле слышно проводят по его волосам. Он только сильнее вжимается в подушку, пытаясь убежать.
Попытка с негромким треском проваливается.
Он чувствует, как она ложится рядом, и, продолжая поглаживать волосы, повелительно шепчет на ухо:
- Слушай…
Это произошло давным-давно, далекой-далекой стране, о которой ныне забыли. Тогда еще вместо грохочущих, лакированных машин были лошадь и упряжка, вместо легкой, незамысловатой школьной формы – милая юката… Тогда к женщинам не относились серьезно. Их права всячески старались ущемить мужчины – будь то властный правитель или обычный крестьянин.
Исключение составляли богини. Им поклонялись и первые, и вторые.
Их считали эфемерными, нежными существами, о которых нужно заботиться и удержать которых считалось удачей.
Этой стране посчастливилось приютить на своих землях богиню света и счастья, вечно юную, смеющуюся Кумирэ. Богиня жила в одном из многих в этой стране лиственном лесу, с кристально-чистым озером. Там жило много зверья, с которым она дружила, и которое ее всячески старалось защищать. Еще любила она играть с детьми и взрослыми. Она могла лечить их одним прикосновением, из-за чего к ней часто приезжали люди из далеких-далеких земель, о которых тут и не слышали.
Верили также, что она приносила удачу – грады и саранча обминали поля местных жителей, так же, как и бешеные животные, а о страшных болезнях, вроде чумы, жители и не слышали даже.
Богиня выглядела совсем как обычная юная девушка с золотыми волосами и светло-серыми, практически прозрачными большими глазами, в белой юкате, расшитой бледно-красными цветами. Исключительными казались ее грация – она не шла, она словно летела по земле, и неяркий белоснежный свет, окружавший ее сияющим коконом.
Многие юнцы пытались покорить ее сердце, но это было невозможно – она любила абсолютно всех. И детей, и стариков, мужчин, женщин, животных, птиц, растения – все это Кумирэ любила одинаково, даже не пытаясь выделить кого-то одного.
- Ты меня слушаешь? – прошептала девушка, прерывая историю.
Мальчик, сглотнув, кивнул.
- Хорошо… Это хорошо… Я продолжу. – Внезапно она приподнялась на постели. – Но, не сегодня. До свидания, малыш… - И она, в последний раз проведя тонкой рукой по его волосам, встала и исчезла.
Спустя несколько минут в его комнату заглянула его гувернантка – проверить, спит ее подопечный, или нет. Мальчик, крепко зажмурив глаза, притворился спящим, надеясь, что, когда гувернантка уйдет, женщина вернется и продолжит повествование.
Но она не вернулась. Ни сегодня, ни завтра, ни даже послезавтра.
День за днем, воспоминания, придавленные рутиной, начали тускнеть.
На седьмой день, когда он уже начал думать, что девушка была лишь его сном, или же залетевшим случайно призраком, она вернулась.
Сначала он почувствовал, как колышутся полупрозрачные занавески балкона. Потом он услышал ее легкую поступь, и, наконец, ее голос:
- Скучал, малыш? – Она, привычным движением скользнув к нему на кровать, как ни в чем не бывало, стала гладить его волосы – словно и не ушла внезапно вовсе семь дней назад…
Больше ее шепот не пугал его, а прикосновения не вызывали отвращение – только желание податься навстречу – чтобы прикосновения стали не призрачными, а реальными. Он не хотел слышать ее шепот – он хотел видеть ее глаза…
Послышался тихий смех:
- Скучал, значит… Неужто я так быстро тебя приручила?
Вопрос вызвал в нем ярость.
- Ну-ну, тише… Готов слушать продолжение? – И, не дождавшись его согласия, она продолжила – его ярость сразу улеглась, заурчала, словно котенок, сменившись спокойствием и любопытством.
- Людям, приезжавшим помолиться Кумирэ, это место казалось раем посреди ада – страной правил очень жестокий правитель, изводивший свой народ высокими налогами, злыми, жадными чиновниками и несправедливыми вершителями правосудия. Люди умирали от голода, от холода, когда у них отбирали дома и имущества, от болезней – у них не было денег на еду, не то, что на кусок мыла. Саранча то и дело уничтожала поля, в этом обвиняли ведьм – и сжигали тысячи красивых девушек на кострах, предварительно отдав их юные тела на растерзание стражи. Иногда, если девушка была действительно красивой, ею не брезговали и сами инквизиторы.
Кумирэ, не знавшая об ужасах, происходящих за пределами ее небольшого мирка, продолжала приносить удачу и лечить людей.
И, в конце концов, случилось то, что должно было произойти, рано или поздно – гордый и жадный правитель узнал о богине, поселившейся на его землях.
Тогда, движимый амбициями, он решил, что ему по силам захватить невинную богиню, чтобы та стала его новой, седьмой женой. Он хотел присвоить себе богиню – сделать так, чтобы та приносила удачу только ему, лечила только его… Да и кто знает, какими еще чудодейственными способностями владела Кумирэ?
Но, к сожалению, правитель был не дурак – не даром злой старик правил своей страной уже пятнадцать лет. Он знал, что богиню так просто не захватить…
И стал он собирать великое войско, из великих воинов – каждый преданно служил своему правителю. Каждый был мастером своего дела. Отряд стрелков состоял из лучших стрелков страны – каждый девять раз из десяти попадал во врага с семисот шагов. У конницы были лучшие лошади редких, дорогих пород, а люди, сидевшие на них, имели изрядный опыт в сражениях. Пехотинцы были вооружены оружием и щитами из лучшей стали, а их броня, поговаривали, была легче травы и тверже камня.
Войско собралось внушительное.
Не учел правитель одного – Кумирэ жила совсем рядом с границей, так что слухи дошли и до правителя соседнего государства.
Второй правитель был полной противоположностью первого – молодой, жизнерадостный, наивный… Его страна дышала полной грудью – налоги были невысокие, чиновники – умные и образованные, а об инквизиции там и не слышали.
Сам правитель жил скромно, роскошь сам не любил и у других не приветствовал – в общем, был идеалом правителя средневекового государства.
И, не смотря на всю свою внешнюю простоту и наивность, он тоже был совсем не дурак – и понимал, что может произойти, если Кумирэ попадет в руки к его дальнему родственнику.
И, понимая, какие это ужасные может повлечь последствия, он тоже стал собирать войско. Но не для того чтобы захватить богиню – для того, что бы отвоевать ее у соперника.
Войско у него было иное – не такое, как у правителя соседней страны. Тот набирал ветеранов, почти что стариков – молодой же правитель набирал войско из таких же, как он – юных, талантливых, с горячими сердцами.
Да, такие, пожалуй, могли составить серьезную конкуренцию войску старика…
- Снова увлекся, да? – спросила девушка, и тихонько рассмеялась. – На сегодня все… Я продолжу в следующий раз.
Это вызвало в нем недоумение и даже негодование – он приказал уволить ту гувернантку, и строго-настрого запретил его беспокоить новой.
Ее никто не увидит, так почему?..
- Всему есть свои причины… - Прошептала она, погладила его по голове на прощание и исчезла.
Что ж… Ему предстояло еще семь дней ожидания, и он ничего не мог с этим поделать, кроме как попытаться сократить для себя время ожидания – в данный момент сном.
Он проснулся поздно – в одиннадцать часов утра. Непозволительная роскошь, но – чем больше времени он проводит во сне, тем меньше он будет думать об этой странной истории и об этой странной девушке…
Утро началось с умывания, легкого завтрака. Потом оно плавно перетекло в занятия. Мальчик, обычно не очень усердно работающий на уроках, сегодня просто поражал учителей. На самом деле, это было просто лишь одним из способов отвлечься.
Особенно он работал на истории и на географии, пытаясь выяснить, что же это была за страна, где происходили действия. Возможно, если он узнает, он сумеет выяснить продолжение истории раньше, чем через семь дней.
Но у него ничего не вышло.
Учителя ничего не знали об этой стране.
После занятий он пошел в библиотеку и перевернул ее вверх дном в поисках самых древних атласов.
К сожалению, даже самые древние из них датировались лишь пятнадцатым столетием. А ему нужно было, как минимум, тринадцатое, как максимум – второе или третье.
Мальчик тоже не был дураком – он понимал, что, даже если бы эти атласы и хранились в дворцовой библиотеке, вряд ли он получил бы к ним доступ.
Теперь он, пожалуй, сожалел обо всех своих многочисленных шалостях, из-за которых он не смог сегодня получить информацию. Может быть, стоило попытать счастья в королевской библиотеке в столице?
Но это как минимум три дня езды туда. И три дня – обратно. Ему выгоднее будет остаться здесь и спокойно дождаться продолжения истории через семь дней…
В конце концов, он решил, что так будет лучше всего.
Но она спутала все его смешные, детские планы – она не пришла на седьмой день. И на восьмой, и на девятый тоже…
Прошло семь месяцев. Он успел наведаться в столичную библиотеку, но и там он не нашел ответов на свои вопросы.
Сегодня он отпраздновал свой одиннадцатый день рождения. Множество подарков, бал, куча незнакомых людей – все это смазалось в одно неразборчивое пятно. Он сомневался, были ли эти воспоминания настоящими, или же галлюцинациями, бредом его воспаленного воображения?
Он не знал. Он не хотел этого знать. Он хотел только одного – узнать, что было дальше.
И, когда его терпение достигло предела, она пришла.
- Заждался? – спросила она, и он буквально почувствовал, как она улыбнулась. Присела к нему на кровать. Он не посмел шевельнуться – боялся спугнуть. Все, что угодно – лишь бы она осталась. Лишь бы она рассказала заключительную часть…
- Какой же ты нетерпеливый, однако. Расскажи мне, как у тебя дела? Как успехи в учебе? – Было слышно, что она издевается, тянет время, испытывает его терпение – так же, как испытывала своим семимесячным отсутствием. - Ну же, маленький принц, не упрямься… Все равно, пока не ответишь, продолжения не получишь…
Он привстал, и хотел было повернуться, но она остановила его:
- Нет. Еще не время… Еще не время. Рассказывай так. – И она прижала его к себе, так, как, возможно, прижимают матери к груди детей.
Так они и сидели – она, спиной к окну, и он у нее на коленях, прижатый, не в силах шевельнуться.
Прошло довольно много времени, и тогда он начал привыкать. И привык настолько, что набрался смелости ответить на ее вопрос.
Он начал рассказывать. Рассказывал ей про то, как уволил гувернантку, как искал продолжение истории в библиотеках… Какими скучными ему казались занятия, и как ему нравилось бегать в саду. Он нашел себе друга – маленького котенка, забредшего в сад. Он прятал его, дважды в день принося ему молоко.
Он был уверен, что, если бы его нашел кто-нибудь другой, котенка давно бы выкинули за пределы сада.
Он, он, он, он…
- Все, довольно… - Ее тихий смех остановил его. – Я поняла… Но, все же, я пришла рассказывать истории, а не слушать их.
И ее повествование продолжилось…
Обе армии встретились как раз в том месте, где жила милая Кумирэ. Деревня была сожжена, поля вытоптаны и залиты кровью солдат, погибших в предварительных стычках.
Богиня пока об этом не знала. Она гуляла по лесу, так далеко, что даже самый сильный ветер не мог донести до нее запах гари, звуки битв и стоны раненых… Даже самый большой, самый яркий пожар не увидела она – слишком занята была внезапно заболевшим кроликом, только разродившейся волчицей…
Тем временем, стычки становились все продолжительнее и уже могли называться битвами, а вскоре соседние правители решали, что делать с внезапно возникшей войной на границах двух относительно миролюбивых стран.
В конце концов, настало время возвращаться домой – Кумирэ беспокоилась, не случилось ли что в деревне – обычно два-три ребенка, а то и один взрослый прибегали ее проведать. К тому же слишком много животных убегало как можно дальше от ее дома, не желая слушать ее мольбы и просьбы задержаться и объяснить, что же все-таки произошло…
Страх перед огнем оказался сильнее любви к богине.
Богиня, хоть поведением и напоминала большого ребенка, не была столь глупа. К сожалению, чувство сострадания у нее было развито сильнее, чем чувство самосохранения – и она изо всех сил побежала в деревню.
Но деревни больше не было.
Было огромное пепелище, горы трупов и раненые. Много раненых. Бесконечно много…
И, теперь, была Кумирэ. Светлое пятно среди черного неба, серого пепла и серого блеска стали. Светлая богиня против мрака и смерти. Но она была одна – а их было так много…
Она пыталась их спасти… Кидалась от одного раненого к другому, пытаясь излечить смертельные раны. То и дело бегала к пруду, пытаясь выполнить последнее желание умирающих – воды… То и дело спотыкаясь, она падала, разливала воду, бежала обратно, снова падала… Снова набирала воду в небольшое ведерко, которым она раньше пользовалась, только если нужно было набрать воды для больных, и бежала обратно. Поила раненых, пыталась напоить мертвых.
Двух или трех ей даже удалось спасти.
Ха.
Два или три человека – из сотни.
И те умерли, когда…
- Остальное – в другой раз, маленький принц. Прости. Мне… - Она уже начала подниматься.
- Нет! – Остановил вдруг ее звонкий мальчишеский голос. – Нет!
- Что… нет? – Нежный голос вдруг стал угрожающим.
- Я не буду ждать продолжения семь лет! Ты думала я дурак, да? – Главное, не сорваться. Он не будет плакать. Не будет! – Я все уже посчитал! Ты не уйдешь! – И он, вскочив, загородил ей проход. Теперь она не могла исчезнуть во мраке ночи, всего лишь ступив за занавески террасы.
Это было смешно. Несмотря на всю свою решительность, он плотно закрыл глаза, чтобы не увидеть свою сказочницу раньше времени. Странно, но он понимал – нельзя. Пока не закончится история – нельзя.
- Значит, все-таки приручила. – И она усмехнулась. Он не видел, но почувствовал. – Ну что ж… Так или иначе, тебе придется ждать. Ни того, так другого…
Странная картина. Два темных силуэта – маленький, хрупкий мальчишка, загораживающий путь величественной девушке.
Она снова села на кровать.
Он остался стоять.
Внезапно ветер донес до Кумирэ звук бьющейся об сталь стали, ржание лошадей, крики людей – близилась битва.
Богиня была полна решимости – она хотела прекратить битву. И не было бы больше раненых, мертвых, пепла…
Но она недооценила себя. Жившая в мире и спокойствии, ни разу в настоящих битвах не участвовавшая, она просто не представляла себе, что это такое. И оказалась совершенно неподготовленной, когда вокруг нее заплясали в тане смерти люди и кони, стрелы, блеск оружия…
Один человек пырнул ставшую на дыбы лошадь в живот. Бедное животное упало, придавив всадника. Человек издал торжествующий вопль и перерезал ему глотку. Но, увлекшись срезанием кошеля с ценными, как он считал, вещами, он не увидел, как к нему подкрался другой – и вот уже он лежит рядом с всадником.
Второй оказался умнее первого – он сразу отскочил и притаился. Мимо пронесся воин, и он, выскочив из засады, вогнал ему меч в грудь – по самую рукоять…
Кумирэ закрыла глаза от ужаса, но она все равно услышала этот ужасный чавкающий звук, негромкий вскрик, звук падающего тела…
Спятившая, несущаяся на всем ходу лошадь, оставшаяся без всадника, не обратила внимания на хрустнувшие кости человека, попавшего ей под копыта. Впрочем, попавшая в череп стрела быстро ее утихомирила – и та упала совсем рядом, чуть не придавив светлую богиню, сжавшуюся в комок.
Она закрыла глаза. Заткнула уши. Но она все равно чувствовала царящие вокруг смерть и отчаяние.
И тогда что-то произошло.
В ее сердце… Поселилась тьма.
Сначала сердце. Потом почернели ее ноги, живот, грудь, руки. Почернело лицо. Сначала корни, потом кончики волос. Последними почернели ее прекрасные, светло-серые глаза, широко раскрытые от ужаса – она поняла, что происходит.
Хотелось бежать… Но было поздно.
Богиня света и счастья переродилась, став богиней мрака и смерти – Аямэ.
Когда превращение завершилось, она вновь стала прежней. О перерождении напоминали только черные, как уголь, волосы, и темно-серые, как пепел, практически черные глаза.
И черная юката с цветущими на ней кровавыми цветами.
Она медленно, качаясь, поднялась на ноги. Они подкосились, и она оперлась на мертвого коня.
Непослушные волосы, ранее аккуратно собранные заколками, теперь беспорядочным каскадом спадали на лицо, мешая видеть происходящее.
Видимо гребни, не выдержав ее темной сущности, рассыпались в прах.
Она резким движением откинула раздражавшие волосы.
Битва уже закончилась – превращение происходило медленно.
Надо же. Она думала, что оно заняло считанные секунды. Шутка ли?..
В груди поселилось неприятное чувство. Ей хотелось чего-то, но… чего? Она не могла понять. В растерянности Аямэ бродила по полю, пытаясь сообразить, чего ей не хватает.
На глаза ей попался умирающий воин. Он был молод, хорош собою. И он был смертельно ранен. Его слабая рука пыталась дотянуться до кинжала, привязанного к ремню на поясе, но то и дело промахивалась – в глазах его все двоилось, и он не мог понять, какой из двух богато украшенных кинжалов настоящий.
Он тоже заметил Аямэ. Прошептал, еле слышно:
- Добей… - Она услышала. Неспешно подошла к воину. Провела белоснежными пальцами по его черным волосам, лбу, очертила тонкую линию губ. На них осталась кровь – видимо, она испачкала руки о его волосы…
Неожиданно для себя она рассмеялась. Ощущение в груди запульсировало, забилось, стало больше, ненасытнее. И тогда она поняла, что это было за ощущение…
В глазах воина застыл ужас – он понял, кого позвал на помощь.
Он жалел об этом – и о том, что записался в армию, бросил любимую девушку и родителей ради славы. Он уверял их, что все будет хорошо – что он вернется домой героем, обязательно отличится и на полученное вознаграждение построит роскошный дом, и исполнит свою мечту – посадит прекрасный сад, по которому потом будут бегать его дети…
Теперь он обо всем жалел.
Было поздно.
Аямэ достала из его ножен кинжал. Провела пальцами по неярко блестящему лезвию.
Момент – и оно окропилось кровью владельца.
Богиня рассмеялась. Ей понравилось убивать.
Она видел душу солдата, беспомощно вившуюся над телом. Протянув руку и схватив ее, она аккуратно засунула ту в кошель на поясе.
Первый… И тут осталось еще столько умирающих – столько людей, которых она может добить, и души которых она потом аккуратно сложит в свой сияющий кошель…
Эта мысль доставила ей почти такое же удовольствие, как и убийство.
Аямэ тихонько застонала – так много…
Она собственными руками добила каждого солдата, который еще дышал – не щадя никого. Ни старых, не младых, ни тех, у кого были семьи, ни одиноких – она видела судьбы тех, кого убивала. Это было одной из новых способностей, многие из которых тогда еще себя не проявили.
Выжившие крестьяне, вернувшиеся в родные места, были в ужасе, увидев столь жестокое побоище.
На их счастье, Аямэ оттуда уже ушла.
- Это конец истории, мой принц. – Грустно произнесла девушка, сидящая на кровати. Мальчик, зная, что теперь она не убежит, сел к ней на кровать и обнял ее:
- А что дальше случилось с Аямэ? – спросил он. Глаза его были плотно зажмурены – он боялся их открыть.
- Сначала она попросту убивала любого, кто встречался на ее пути. Но вскоре ей это наскучило. Она нашла себе новое развлечение. Лунными ночами Аямэ приходит к маленьким детям и рассказывает им свою историю, умолчав о конце, а потом, спустя много-много лет, забирает их души или что-то другое, не менее ценное, в обмен на заключительную часть.
- Ты и есть… - Он на секунду запнулся, но, собравшись с духом, продолжил: - Ты и есть Аямэ?
- Да, мой маленький принц. Открой глаза.
И он открыл их. На кровати его, подобрав под себя ноги, сидела не девушка – нет, на его кровати сидела богиня. У нее были длиннейшие, до пят, свободно распущенные прямые черные волосы. Черные брови, широко распахнутые миндалевидные черные глаза, в ночи отливающие синевой. Прямой небольшой нос. Пухлые яркие губы, казавшиеся синеватыми, и голубоватая кожа. Длинная черная, как она и описывала, юката, с красными цветами, еле различимыми в темноте.
- Почему же мне ты рассказала историю до конца? – наконец спросил он.
- О, мой маленький принц… Это еще одна целая история, но у меня нет времени рассказывать ее… - Она притянула его к себе и прошептала на ухо: - Но ты не жертва, нет… Ты награда. Когда-то давно твой отец пообещал мне своего первого ребенка в обмен на конец истории.
Аямэ поднялась с кровати и потянула за руку мальчика:
- Иди сюда, малыш. Пойдем со мной… Пойдем со мной, и я сделаю тебя богом, равным мне. – Мальчик подался к ней, и ее губы искривились в усмешке: - Вот так… Правильно. Идем…
- Видишь это небо? Оно будет твоим. Будет твоим, мой принц…
И они ушли. Ушли вместе, чтобы вернуться через семь лет.
Она стала учить его. Учить, как должны жить боги.
Учить тому, что должны знать люди. География, астрономия, три языка, один из которых был мертвым, математика – алгебра и геометрия, физика музыка, ораторство, рисование, каллиграфия. Все это и многие, многие другие предметы.
Порой они смазывались в одно, неразличимое пятно, а иногда он наоборот, воспринимал все четко и ясно, помня каждую, мельчайшую деталь – вплоть до цвета обложки учебника и заколок, которые держали в тот урок прекрасные волосы его учительницы.
Этикет, правила поведения, правильная речь, танцы – она учила его, как вести себя с людьми круга, в котором он жил когда-то.
Она учила его также, как вести себя на улице – для этого она бросила его на три месяца в небольшом городишке, без денег и в рваном тряпье. Тогда он научился не брезговать отбросами, воровать, с голыми руками кидаться на того, кто хотел отобрать у него кусок хлеба.
Этот урок вызвал в нем недоумение – зачем богам, гордым и всемогущим, барахтаться в грязи, борясь за выживание?..
Богиня учила его бороться. Несмотря на то, что она была тонкой и хрупкой, а он – мальчишкой в самом расцвете сил, полным энергии, она, к его глубочайшему удивлению, свалила его на раз. Он чувствовал себя униженным, когда она презрительно рассмеялась. Поэтому борьбе он учился особенно старательно.
Рукопашный бой, бой на мечах, кинжалах, стрельба из лука, арбалета, огнестрельного оружия – Аямэ учила его всему, что знала сама, а знала она немало.
Но, не смотря на все свои старания, за семь лет ему ни разу не удалось даже задеть ее, не то что победить.
Впрочем, она говорила, что для человека он весьма неплох.
Но этого все равно было мало.
Он старался изо всех сил.
Пока через семь лет она, наконец, сказала ему, что он готов. И тогда они вернулись.
Спустя семь лет после исчезновения в день своего одиннадцатого дня рождения наследный принц вернулся. Вернулся, что бы стать новым королем.
Слезы и восхищение в глазах дам. Уважение и преданность в глазах рыцарей. Радость – в глазах детей.
Принц жив, принц жив! Мы будем избавлены от жестоко регента! Да здравствует принц, да здравствует король!
Злой регент загадочным образом умер. Поговаривали, что кто-то, наконец, решился подсыпать злобному тирану цианистого калия. Но поговаривали тихо, шепотом – а вдруг злобный старикашка был колдуном, и это еще не конец?
Принц над этими слухами только посмеивался – он-то знал правду о гибели дядюшки. И виноват в этом, он был уверен, отнюдь не цианистый калий…
Скоро должна была произойти коронация. Со всех уголков королевства съезжались крестьяне, купцы, графы и бароны, что бы приветствовать нового короля. Гостиницы были забиты до отказа, и каждый уважающий себя житель столицы нет-нет, да и сдавал пару комнат приезжающим.
Особенно радовались продавцы из уличных лавок – горячие пирожки разлетались, как горячие пирожки. Вместе с пирожками разлеталась шаурма и пироги, а так же масса других, нужных и ненужных вещей – шелка и драгоценности, спички и свечи, гравюры с изображением будущего короля и его герба…
Потирали руки и уличные воришки – в толчее и суматохе улиц никто и не замечал, как ловко они срезали кошельки и шарили по карманам. Это вызывало смешанные чувства – вроде бы и нажился неплохо, но ведь никто и не догадается, что жил был где-то невероятно ловкий карманник по имени Спайк – такой ловкий, что его никто никогда не застукал с поличным.
Наконец, настал тот самый день, которого многие ждали несколько лет – среди них был и сам принц.
Его короновали.
Без лишней роскоши, от которой он отвык, но на глазах миллионов подданных.
Когда на его прелестную голову опустилась корона, принц, нет, уже король, вопреки традициям, повернулся к народу.
Народ встретил нарушение традиций приветственными криками и свистом.
Но, когда король начал говорить, вдруг наступила тишина. Никому еще не удавалось усмирить толпу всего за несколько секунд, но он (или же не он?) смог.
- Дорогие подданные! Мой народ! Закончились дни ваших страданий, страданий ваших детей. Сегодня начнется новая эпоха в истории нашей страны – золотая эпоха. – Он перевел дыхание. – Но, так как это все-таки будет золотая эпоха, я не хочу произносить долгие и скучные речи. – Людям это понравилось. Кто-то громко свистнул, и его поддержала еще сотня. Король, подождав, пока утихнут возгласы, продолжил. – Поэтому, я буду краток. Прежде, чем я начну править, я хотел бы, чтобы вы оказали мне небольшую услугу… - Он замолчал.
- Все, что угодно! – крикнула какая-то женщина. Ее поддержали другие:
- Да, проси, всего хочешь!
- Мы готовы на все ради тебя.
Губы короля искривились в усмешке.
- Спасибо. А теперь, пожалуйста, повторите эти слова: «Мою душу, мое сердце я отдаю моей богине и владычице, правительнице темного мира, Аямэ».
Так как слова эти были сказаны на мертвом языке, их вряд ли кто-нибудь понял. Разве что какой-нибудь сумасшедший старикашка-ученый, но такие обычно не выбирались на коронации очередного тирана, тихонько сидя дома, вдали от суматохи, уткнувшись острыми, крючковатыми носами в пыльные тому.
Наступила тишина. Ученый мог бы понять их, но простые люди их не понимали. А потому им эти слова показались каким-то дьявольским заклинанием.
Внезапно кто-то робко и неуверенно произнес:
- Мою душу, мое сердце я отдаю моей богине и владычице, правительнице темного мира, Аямэ.
Ему откликнулись другие:
- Мы отдаем… Отдаем души… Владычице… Отдаем сердца… Аямэ…
Это были люди, специально нанятые принцем до коронации.
Люди, повинуясь инстинкту толпы, тоже стали повторять загадочные, непонятные слова. Король удовлетворенно улыбнулся.
Аямэ, наблюдавшая за коронацией из комнатушки напротив дворца, снятой ею месяц назад, чувствовала, как души бурным потоком текут прямо ей в кошель. Это ощущение было приятным… Очень приятным.
Когда последний из присутствовавших произнес заветную фразу, король достал из кошеля кинжал и вонзил его себе в сердце.
Богиня удовлетворенно улыбнулась и отвернулась от окна.
Уже спустя несколько минут его душа, вместе с душами его подданных, покоилась в ее кошеле, а сама богиня, словно кошка, удовлетворенно потягивалась и что-то мурлыкала себе под нос.
Да, на такую чистую и невинную душу стоило потратить семь лет
Она привычным жестом проверила, на месте ли кошель.
И, определенно, это было интереснее, чем просто, своими руками убивать людей. Ведь так все равно получается больше душ, верно? И все они, включая маленького принца, теперь ее.
Ах, какое же удачное выдалось десятилетие!
![[Avatar]](https://staticgr.rmr.rocks/uploads/pics/05/21/202.jpg)
