"Фантазия", часть 1/1 (по "Не сдавайся").

Слово от автора:

Автор: Нара Айна (NARA AYNA) или ник по РидМе - (NUR)

(пишу только сказки и фантазии, статус каждого произведения указан рядом с названием, размещение: я не против).

Пофантазируем на тему продолжения истории для...

...Интересно, что происходит сейчас между ним и Киоко? Она до сих пор не понимает, что у этого типа в отношении нее «особые» - Шотаро так сильно сжал кулаки, что ногти впились ему в ладони, - очень особые, планы? Или она просто притворяется? Девушки, в конце концов, очень быстро овладевают этой наукой. Он криво усмехнулся и остановился у окна, глядя в никуда совершенно пустыми глазами. Если Киоко и была наивной девочкой когда-то, то это «когда-то» было очень давно, даже вспомнить трудно. Почти три года.
Он на мгновение закрыл глаза, а потом выдохнул, словно освобождаясь, нет, словно пытаясь освободиться от этих мыслей. Шоко-сан будет волноваться, если снова увидит его таким. Шотаро едва заметно улыбнулся. За все это время Шоко-сан стала ему самым родным, наверное, человеком... ведь САМОГО родного он потерял три года назад... нельзя ее расстраивать. Надо собраться. Надо избавиться от этого наваждения.
Наваждение. Это слово очень подходит. Но сейчас... Шотаро сильно зажмурился и резко тряхнул головой, сбрасывая невидимые путы... Сейчас он должен думать не только о себе. Интересно, что бы сказала Киоко, узнав о нем эту постыдную правду?

«Киоко-сан!»
Киоко вздрогнула всем телом и резко обернулась на голос.
«Рен-сан! Доброе утро!»
«Доброе».
Он, как всегда, непринужденно завел разговор о чем-то совершенно несущественном и пошел рядом с ней по кромке пляжа. Киоко почти не слушала, отвечала машинально, и, конечно, он заметил это. Не мог не заметить.
Тсуруга Рен остался прежним. Но Могами Киоко за эти два года очень сильно изменилась. И это не смотря на то, что он приложил все усилия, чтобы разделить их. Он отдалил от нее Фуву Шо настолько, насколько это только было возможно. После их последней встречи даже речи не могло идти ни о каком примирении. Он позаботился об этом. И, тем не менее...
«Киоко-сан, Вы не слушаете меня...»
«Нет, что Вы, Рен-сан, конечно, я слушаю!»
Тсуруга Рен грустно улыбнулся. Он пошел против воли бога, разлучив этих двоих. И боги мстят ему, наверное...
«Фува Шо уже уехал в студию, - произнес от тихо, - Вы можете вернуться в отель, Киоко-сан. Его там нет».
Киоко не сразу обернулась к нему. Но он видел, как она напряжена, даже глядя ей в затылок. Она не могла скрыть этого, как ни велик был ее актерский талант.
«Почему... Вы сказали это? - спросила она, наконец, посмотрев ему в лицо, - Это так заметно? То, что я избегаю Шотаро? Вы думаете, другие тоже заметили это?... Я выгляжу ужасно глупо, наверное...»
«Вы не выглядите глупо, Киоко-сан, - улыбнулся Рен, - И я не думаю, что Вам удалось бы скрыть от людей, которые Вас знают, как неприятно Вам присутствие Фувы. Но ведь это только его вина. Ваше поведение естественно».
Киоко принудила себя улыбнуться в ответ. Ах, вот он о чем!
«Да, конечно,» - пробормотала она и побрела в сторону отеля.
Тсуруга-сан не догадывается о ее чувствах? Это странно, ведь он так проницателен, но это хорошо. Иначе как бы она объяснила ему... Как вообще все так вот получилось?...
Тсуруга Рен пристально смотрел на нее, отмечая про себя как меняется выражение ее лица, становясь все печальнее и задумчивее. Она даже не замечала этого. Она не заметила даже того, что он замолчал, погруженный в свои мысли. И они шли по пляжу рядом, но бесконечно далеко друг от друга, в молчании.
«Рен! Киоко!»
Яширо улыбался приветливо и открыто как всегда. Киоко тоже улыбнулась ему теплой дружеской улыбкой. Вот это человек, которому нет нужды скрывать от других свои мысли и чувствва! Весь как на ладони. Добрый, заботливый Яширо-сан.
«Доброе утро, Яширо-сан».
«Доброе утро. Я ищу вас уже битый час, а вы вот где, - Яширо весело улыбнулся, - Рен, нам уже пора выезжать. Киоко-чан, боюсь, мы не увидимся уже до завтра, так что — до свидания».
«Удачи вам на съемках,» - улыбнулась Киоко в ответ, уже предполагая продолжение речи менеджера.
«Да и завтра мы вернемся только вечером, - протянул Яширо. Киоко продолжала улыбаться, глядя ему в глаза. Яширо-сан, ты не меняешься! - Значит, мы увидимся только послезавтра, - Киоко приложила все силы к тому, чтобы сдержать смех, - Но, может быть, вы ведь поздно ужинаете... Может быть, поужинаем все вместе?»
Рен нахмурился. Господи! А ведь он, кажется, уже бросил эти бесплодные попытки сблизить их! Да что случилось с Яширо? Он всю неделю какой-то сам не свой... Он смущает Киоко, наверное.
«Киоко-сан должна высыпаться, чтобы плодотворно работать, - произнес он сурово, - Не надо принуждать ее нарушать режим только потому, что тебе так хочется, Яширо-сан».
Киоко на мгновение отвернулась, чтобы скрыть улыбку. Сохранять серьезный вид было неимоверно трудно. Тсуруга-сан подумал, наверное, что Яширо-сан старается из-за него!
«Нет, что Вы, Рен-сан, - ответила она, когда смогла справиться с собой, - Яширо-сан не принуждает... То есть, мне самой приятно было бы увидеть вас обоих поскорее. Я только не знаю, получится ли у нас осуществить это».
В душе она хохотала. Неужели Тсуруга-сан, правда, ничего не замечает?
«Это немного неудобно, хотя мы и знакомы уже достаточно давно,» - протянула она.
Глаза Яширо вдруг так ярко сверкнули. Даже за линзами было не скрыть этой радости.
«Ну, мы ведь идем компанией, - произнес он почти спокойно, - Котонами-сан ведь тоже пойдет, не так ли? Вы всегда ходите вместе...»
«Не думаю, что у нее есть шанс отказаться,» - улыбнулась Киоко.
Рен смотрел на море и хмурился. Котонами Каное. Только ее не хватало. Было у Тсуруги Рена какое-то непонятное предубеждение против этой женщины. Если бы он мог, он бы, наверное, отдалил ее от Киоко, как отдалил в свое время Фуву Шо. А теперь, похоже, им снова придется ужинать всем вместе. Яширо, правда, считает, что так он наладит отношения между ним и Киоко?
«Рен, - голос Яширо вернул Рена в действительность, - Тебе пора собираться. Мы выезжаем через полчаса. Даже нет, через двадцать минут».
Точно! Он ведь еще не собрал вещи.
«Тогда я пойду, - он обернулся к Киоко и посмотрел ей в глаза, - До завтра, Киоко-сан. Удачи Вам».
«И Вам удачи на съемках!» - солнечно улыбнулась девушка в ответ.
Тсуруга Рен развернулся и быстро пошел к отелю. Она ни капли не расстроена этой разлукой. Хотя, конечно, два дня мало что значат... Неправда. Для него они значат очень много. Если бы он мог, он не расставался бы с ней ни на миг. Но она... Что творится в душе этой девочки?
Киоко проводила Тсуругу-сана взглядом и обернулась к Яширо. Теперь ей не нужно было притворяться, и она широко и весело улыбнулась ему.
«Яширо-сан, долго это будет еще продолжаться? - произнесла она медленно, - Сколько раз Вы еще организуете эти ужины «компанией», прежде чем пригласите Моко-сан поужинать с Вами?»
Яширо улыбнулся. Киоко нравился этот человек. Кажется, он вел себя именно так, как должен был вести нормальный мужчина, в любой ситуации. Кажется, он был единственным «нормальным» мужчиной из всех, кого она знала... Вот только Моко-сан... Моко-сан могла смутить кого угодно, и даже не такого мягкого человека, как Яширо-сан. Киоко сбоку посмотрела на менеджера. Он ее побаивается, наверное. Моко-сан иногда говорит такие вещи... Киоко вздохнула. Нет, не так... Моко-сан всегда так ведет себя, что отталкивает от себя людей. Но если ей не удалось оттолкнуть Яширо-сана за все это время, при том, что с ним она бывала непростительно груба порой, значит, она ему, правда, нравится. Он видит, наверное, как Киоко сама это видит, что Моко-сан хорошая, добрая, просто... злая.
Киоко невольно рассмеялась. Яширо недоуменно посмотрел на нее, и она снова постаралась стать серьезной.
«Яширо-сан, может быть, стоит уже попробовать, - произнесла она тихо, - Я уверена, Вы нравитесь Моко-сан».
«Сомневаюсь, - грустно улыбнулся тот, - Во всяком случае, по ней так не скажешь».
«Н-нет! Нет, Яширо-сан, я ведь ее лучше знаю! Просто Моко-сан очень закрытая... Не пойму отчего... Ведь и мне стоило больших усилий подружиться с ней, зато теперь, - Киоко радостно улыбнулась, - Мы лучшие подруги! Это потому, что я не сдалась тогда, вначале, - продолжала она задумчиво, - Я видела то, чего никто не видел. Я видела, что она очень хорошая. Вы тоже видите это, правда? - Яширо кивнул и улыбнулся, - Я была бы так рада, если бы два моих лучших друга, - Киоко покраснела и сбоку посмотрела на Яширо, - Ведь Вы мой друг, правда?» - спросила она робко.
Они никогда не говорили об этом, но с самого начала как-то так получилось, что она считала Яширо-сана своим хорошим другом, лучшим. Вторым после Каное. Яширо тепло улыбнулся в ответ.
«Конечно, мы друзья, - ответил он, - И я очень рад, что у меня есть такой друг, как Вы, Киоко-чан... Кстати, раз мы друзья, мы можем перейти на «ты»,» - снова улыбнулся он.
Киоко радостно закивала.
«Да, конечно! - воскликнула она, - И на правах друга...»
Она остановилась и посмотрела в глаза Яширо.
«Яширо-сан, давайте отметим это событие завтра по-особенному! - выдала она с радостной улыбкой, - Уверена, Рен-сан поддержит нас, и Моко-сан не будет против... Приходите к нам в номер... Ну, то есть, в номер Моко-сан... Мы приготовим ужин в честь нашей дружбы. Ведь... Рен-сан тоже наш друг, да? Это же здорово! Четыре друга вместе проводят время, болтают обо всем... Вы столько всего знаете! И Моко-сан тоже говорила...»
На мгновение она смолкла. Вчера, когда она уже совсем достала ее разговорами о Яширо-сане, Котонами Каное сказала так: «Да, да, согласна, согласна! Этот очкарик очень умен!... И он кажется серьезным и начитанным... Правильным со всех точек зрения...Только нудит много». Как бы перефразировать все это так, чтобы это походило на похвалу?
«Киоко?»
«Ну, она сказала, что Вы... то есть, ты очень умный и начитанный, по ее мнению, - протянула девушка нерешительно, - И серьезный. Моко-сан очень ценит серьезность в людях. Она сказала еще, что ты «правильный».
Киоко сказала и тут же поняла, что последние слова ей не стоило говорить. Конечно, в устах Котонами Каное «правильный» - это почти комплимент. Но вряд ли это может порадовать Яширо-сана. Да, уж лучше бы она молчала!
«Киоко, - они уже подошли к отелю, и Яширо остановился, глядя в глаза девушке, - Ты сказала, что Рен тоже твой друг. Ты правда считаешь его просто другом?»
«Совсем не просто! Лучшим другом! - горячо возразила девушка, - Рен-сан так много сделал для меня, он мне столько помогал и продолжает помогать, он всегда меня поддерживает...»
«Хорошо, хорошо, я понял, - улыбнулся Яширо, - Он твой лучший друг. После Котонами-сан и меня?»
«Да, - Киоко задумалась на мгновение, соображая, достаточно ли честен был ее ответ, - Да, выходит так, - добавила она уверенно, - Мне трудно оценить, конечно, вы все дороги мне... Но, наверное, так и есть. Моко-сан, ты и Рен-сан. Вы мои самые-самые дорогие люди».
Она солнечно улыбнулась, и Яширо невольно улыбнулся в ответ.
«Ты очень добрая, Киоко-чан, - сказал он, - И очень честная. Ладно, мне уже пора, а то опоздаю. Так завтра... Ты уверена? Или я закажу столик».
«Не надо никакого столика, Яширо-сан! Я уверена! - улыбнулась девушка, - Возвращайтесь скорее. Удачи Вам!»
«Удачи. До свидания, Киоко-чан».
«До скорого свидания».
Киоко все еще улыбалась, глядя ему вслед. Какой Яширо-сан, все-таки, хороший человек! Такой добрый и мягкий. Он сможет растопить даже сердце Моко-сан... А почему она сказала, что Тсуруга-сан — третий?
Киоко остановилась у лестницы, недовольно поджав губы. Он бы, наверное, очень сильно обиделся, узнав об этом, ведь он столько сделал для нее... Впрочем, можно не сомневаться, что Яширо-сан сохранит этот разговор в секрете. И все-таки, почему — третий?...

...Рен для нее только третий. Яширо смотрел на мелькающие за окном деревья. За полчаса он не сказал ни слова, и Рен спокойно мог погрузиться в свои мысли... хотя молчание менеджера и казалось ему странным...
Третий из трех самых дорогих людей — это много, конечно, но, с другой стороны, это, все равно, последнее место в списке. Яширо нахмурился. Шотаро-кун не был для нее ни третьим, ни вторым, никаким по счету. Он был единственным в своем списке. А Рена она поместила в общий. Почему, если он ей так дорог? …Так же дорог, как Каное и он сам... Точно.
«Яширо».
Яширо удивленно посмотрел на Рена. Он сам обратился к нему? А мог бы еще немного насладиться тишиной.
«Да?»
«О чем ты говорил с Киоко-сан?» - глаза Тсуруги Рена были темны и непроницаемы. Иногда он, все-таки, забывал надеть маску.
Яширо улыбнулся.
«Я не сказал? Киоко-чан и я теперь — лучшие друзья! - заявил он с триумфальной улыбкой, - И Киоко-чан предложила (сама, я ничего не говорил, и не надо прожигать меня взглядом!) отметить это событие завтра... Она выразилась, вроде, «по-особенному». В компании только лучших друзей, то есть, мы трое и Котонами-сан. Они приготовят ужин сами. Так что я уже предвкушаю нечто божественное от Могами Киоко...»
«Киоко-сан приглашает нас к себе?» - Рен даже не сразу сообразил, как реагировать на это, чтобы избежать насмешек. Но Яширо, кажется, не думал насмехаться над ним.
«Нет, ты же знаешь, Киоко-чан почти живет у Котонами-сан, - ответил он, - Вот туда и приглашает».
Повисло молчание.
Если Яширо так пытается сблизить их с Киоко, то он выбрал довольно странный путь... Тсуруга Рен все больше хмурился, не понимая, что на уме у его неугомонного менеджера.
«Яширо-сан, что ты задумал? - произнес он наконец, - Я не могу понять... Совершенно».
«Ничего, - скучно откликнулся Яширо, отворачиваясь к окну, - Я ничего не делал. Киоко-чан сама предложила это. Правда, Рен, можешь расслабиться. Я же сказал, что не стану влезать в ваши дела».
Конечно, ты же считаешь, что только ты один наделен чувствами, что только у тебя одного может быть какая-то личная жизнь! Яширо сердито нахмурился. Это верх эгоизма, Рен! Столько времени... почти три месяца прошло, а ты так ничего и не заметил. Не удивительно, что Киоко-чан не видит твоих чувств... ты же не видишь чужие! Яширо невольно улыбнулся. И что это за монолог был только что? Он, что, обижается на Рена? А если подумать, кто научил его видеть чувства других людей? Ведь игра — это, все-таки, не жизнь. И даже такой прекрасный актер в жизни может быть абсолютно... Мысль споткнулась. Яширо смотрел на деревья широко открытыми глазами. В голове крутились мысли, ни одну из которых он не соглашался принять в отношении Рена... Бесчувственным. Эгоистичным. Холодным, равнодушным, безразличным. Жестоким. Жестоким? Нет, Рен совсем не такой! Он совсем не такой с людьми! И даже если он знает, что, общаясь с людьми, Тсуруга Рен чаще всего играет роль... множество ролей... Но ведь он же никому не причиняет зла, наоборот! ...Никому? Яширо устало закрыл глаза. Голова кружилась от этих деревьев... или от этих мыслей — не важно... Но он все равно знает, что Тсуруга Рен — осознанно, намеренно...да, он спланировал это... Он намеренно причинил боль по крайней мере одному человеку. Ради Киоко-чан... В памяти возник образ девушки. Ее светлая улыбка сегодня утром... ее темные глаза в тот день, полные слез... Одному ли?
«Рен?»
Рен откликнулся тут же и очень охотно.
«Да, что?»
«Рен? - медленно протянул Яширо, - Тогда, на Окинаве... Тебе не приходило в голову... Ты не думал, - он с трудом подбирал слова, - Ты ведь ранил Киоко-чан. Больно ранил... Ты считаешь, это было оправдано?»
«Почему ты заговорил об этом?»
Рен определенно не понимал своего менеджера.
«Ты так и не сблизился с ней, - ответил Яширо честно, - Она не видит... в тебе мужчину. С ним было иначе. Что если ты разбил ей сердце... напрасно?»
Тсуруга Рен откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Яширо решил провести с ним душеспасительную беседу? Ну-ну...
«К чему ты заговорил об этом? Ты осуждаешь меня?» - спросил он мрачно.
«Нет. Не осуждаю. Ты, похоже, действительно, любишь Киоко-чан, раз это чувство выдержало такую проверку временем. Но... он, кажется, к ней тоже испытывал искренние чувства. А из вас двоих... Рен, извини, но на тот момент из вас двоих Киоко-чан выбирала его. Теперь уже ничего не поправишь... гордость Шотаро-куна не позволит ему простить то, что произошло. Но ты уверен, что Киоко-чан стала счастливее с тех пор? Вот что мучит меня, - Яширо вздохнул и снова посмотрел в окно, - Сегодня она назвала меня своим другом, Рен. Меня и тебя... Рен, разве друзья так поступают?»
«Хочешь рассказать ей?» - голос Тсуруги Рена внезапно осип.
Яширо обернулся к нему и печально улыбнулся.
«Я не сделаю этого, - ответил он тихо, - Просто... мне очень плохо оттого, что я так поступил с Киоко-чан. На самом деле, Рен, я не осуждаю тебя... я осуждаю себя».
Он замолчал и снова отвернулся к окну.
Рен закрыл глаза. Эта ситуация требует детального анализа. Итак, Яширо заговорил с ним о Киоко и том случае на Окинаве, и ему показалось, он осуждает его... Но... Он сказал: она назвала их друзьями, а разве друзья поступают так? И он решил, что разговор идет о нем, но... Нет, он сказал: она назвала его другом... разве друзья так поступают? Он... Яширо с самого начала имел ввиду себя, свое отношение к Киоко! С самого начала... Он не осуждает его, он осуждает себя. Неужели это длится с тех самых пор? Рен потер глаза. Точно, они именно тогда, после того случая, особенно сблизились. Дня не проходило, чтобы Яширо не встретился с ней. Они проводили вместе уйму времени... теперь еще больше, чем прежде... Неужели это чувство вины? С тех самых пор? Или это другое чувство? Ведь в последние три месяца они просто неразлучны... Даже не смотря на постоянное присутствие Котонами Каное Яширо все-равно... Нет, дело не в этом разговоре. Вина и все такое — все это не то. А дело в том... Яширо впервые заговорил с ним не о нем и Киоко, а о себе и Киоко. Вот что поразило его...
Рен сбоку посмотрел на менеджера. Какое печальное лицо! Кажется, на него свалились все печали мира разом... Что с тобой происходит, Яширо-сан? Почему ты не хочешь открыть мне свое сердце?

… «Моко-сан! Моко-сан!»
Киоко налетела на женщину и закружилась с ней по коридору, весело смеясь. Котонами Каное с трудом, но, все-таки, сдержалась. Она осторожно освободилась из объятий девушки и посмотрела на нее очень сердито.
«Что?» - это прозвучало как «Какая теперь причина у твоей глупой радости?» И, подумав об этом, Киоко снова весело рассмеялась.
«Моко-сан! Не будь такой серьезной! - сказала она, - Мы все отсняли. Вечер такой теплый, такой замечательный... Моко-сан! И у меня для тебя такая хорошая новость!»
«Так и знала!» - мрачно изрекла Каное, проходя вперед. Киоко последовала за ней.
«Ты знаешь, Яширо-сан и я, - начала она радостно, но смолкла, услышав недовольное бормотание Каное. Нельзя было разобрать, что именно, но, кажется, она сказала что-то не очень хорошее о Яширо-сане. Ничего, это пройдет! Киоко была в этом уверена, - Мы решили устроить ужин лучших друзей! - продолжила она, - Я, ты, Рен-сан и Яширо-сан. Правда, здорово?»
Котонами Каное остановилась и обернулась к девушке. Ее зеленые глаза были холоднее льда.
«Ты правда думала, что я обрадуюсь?» - спросила она совершенно без выражения.
Любой другой на месте Киоко уже сбежал бы подальше от этого злобного взгляда. Но Киоко только улыбнулась.
«Моко-сан, но ведь это, правда, будет здорово! - сказала она, заглядывая Каное в глаза, - Мы приготовим...»
«Ты приготовишь. Я в этом не участвую, - прервала ее та сердито, - И хватит называть меня Моко-сан! У меня есть свое имя, и оно мне нравится! Все зовут меня Каное, одна ты...»
«Но, Моко-са-ан! - жалобно протянула Киоко, - Но ведь мы же лучшие подруги! Неужели мне нельзя сделать маленькое исключение, как лучшей подруге?»
Котонами Каное остановилась и некоторое время смотрела на девушку очень пристально. А потом вдруг так лучезарно улыбнулась, что в груди у Киоко стало горячо от этой улыбки.
«Если только так, - сказала она, ласково глядя на девушку, - Но учти, готовить будешь все равно сама. Я не собираюсь...»
«Хорошо! Хорошо! - не дослушав, согласилась та, - Я приготовлю для вас такое!... Ой, Моко-сан, держись! Твоя диета под угрозой!»
Котонами усмехнулась и пошла по коридору, почти не вслушиваясь в восторженную речь девушки, следующей за ней по пятам.
«Это будет здорово! Завтра вечером, когда они вернутся со съемок... Соберемся у тебя. Я все приготовлю... Только, Моко-сан, пожалуйста, ну не груби Яширо-сану! Пожа-а-алста! Он такой хороший! Ты ему так нравишься!»
«Киоко-чан! Хватит! Еще слово о нем, и я выставлю тебя из номера!»
Услышав, как за девушками захлопнулась дверь, Шотаро вышел из своего укрытия.
Кто бы мог подумать, что он станет прятаться от Киоко? Но ему не хотелось столкнуться с ней... да еще при Котонами-сан... Эта особа тогда, на Окинаве, едва не воспламенила его взглядом. Не говоря о том, что она вытворила в действительночсти... Она бы и сейчас, наверняка, устроила драку. Котонами-сан... Шотаро грустно улыбнулся. Она, действительно, готова убить за Киоко. Это хорошо, что у нее есть такая подруга. Даже Тсуруга Рен бессилен против нее... Но Киоко говорила про ужин друзей... Ужин друзей! Шотаро криво усмехнулся... С Тсуругой Реном. Интересно, он сам додумался до этого, или это очкарик? Скорее всего, второе...
«Шо!»
«Шоко-сан! - Шотаро хватило нескольких секунд, чтобы взять себя в руки и улыбнуться женщине почти естественной улыбкой, - Не бегай по коридорам, - произнес он заботливо, - Тебе вообще лучше меньше двигаться сейчас. Что случилось?»
«Я тебя искала! - ответила та недовольно, - Куда ты пропадаешь вечно? Вот это заставляет меня волноваться».
«Прости, прости. Идем в номер?» - Шотаро подошел к женщине и улыбнулся, глядя на нее. Она стала еще красивее теперь.
«Идем. И, кстати, откуда тебе знать, что полезно, а что нет? - улыбнулась та, опираясь на его руку, - Я прочитала в книге, что беременным, наоборот, надо больше ходить».
«А я говорил с твоим врачом и знаю абсолютно точно, что тебе надо беречь себя и не напрягаться, - сердито откликнулся Шотаро, - Шоко-сан, ты теперь мать. Пора стать серьезнее».
«Поверить не могу! Ты меня учишь быть серьезной!» - рассмеялась женщина.
Шотаро вздохнул.
«Шоко-сан... давай не будем вспоминать мои недостатки, я их и так помню, - улыбнулся он, - Но на тебе теперь особая ответственность. Вот закончим запись, я отвезу тебя к родителям. У нас здорово. Как раз самое то для твоего положения. Там о тебе будут заботиться как о королеве...»
«Шотаро-о! Я не поеду! А как же гастроли? Без меня ты же все...»
«Все будет хорошо. Я справлюсь. А тебе надо думать о ребенке, так что не спорь».
«Шотаро-кун? - голос женщины прозвучал удивленно, и Шотаро посмотрел на нее. Она очень внимательно смотрела ему в лицо, - Шо, когда ты так повзрослел?»
«Идем, пора обедать».
Киоко остановилась. Она сама не понимала, как такое получилось, но... услышав этот голос, она вышла из номера и... она пошла за ними... она глаз не могла от него оторвать. И на глаза ей снова наворачивались слезы.
Котонами Каное осторожно обняла девушку за плечи.
«Идем в номер, Киоко-чан, - прошептала она ей в волосы, - Идем, не надо тут стоять».
«Моко-сан, - Киоко всхлиплула и сжала руками пальцы подруги, - Мо-око-сан, ты ведь никому не скажешь?»
«Господи, Киоко! Какая ты глупая! - Каное поцеловала ее в голову, - Что за мысли приходят в твою глупую голову! Идем в номер, пока он нас не заметил».
Киоко вздрогнула. Точно! Она услышала Шотаро издалека, так почему Шотаро не может услышать ее? … И увидит ее снова раздавленную, уничтоженную по его милости! Нет!
«Идем, идем, Моко-сан! Этого не будет!» - и она побежала по коридору, быстро вытирая слезы.
Каное подошла к номеру, в который вошли Шотаро и Шоко-сан и внимательно посмотрела на табличку на двери. Триста двенадцать.

… «Моко-сан, а, Моко-сан?» - Киоко отложила сценарий и внимательно посмотрела на Каное, сидевшую на полу у прозрачного столика со сценарием в руках... Была у Котонами Каное такая привычка — сидеть на полу. Не ясно, откуда она могла появиться у такой аристократичной особы, но... иначе она и не учила роли.
Та медленно подняла голову. Работа над новой ролью давалась ей труднее, чем предыдущие, и Котонами Каное не позволяла себе отвлечься даже на минутку. Киоко улыбнулась, подумав об этом. Это может выглядеть как угодно глупо со стороны, но она точно знает, что упорство Моко-сан принесет свои плоды... Она обязательно станет лучшей актрисой Японии! Обязательно! Ведь даже сейчас, даже не смотря на свой далеко не блестящий старт три года назад, Котонами Каное считается одной из лучших начинающих актрис. И она станет лучшей в свое время... Только бы она не потеряла кое-что очень важное в этой гонке...
«Что такое, Киоко-чан?»
«Моко-сан... Я все хотела поговорить с тобой об этом, но не решалась,» - робко начала девушка.
Котонами нахмурилась.
«Если ты хотя бы назовешь это имя — вылетишь из номера,» - холодно произнесла она.
Киоко рассмеялась.
«Да я не об этом! Я совсем о другом, - она помолчала, - Моко-сан, ты знаешь...»
Нет, лучше начать издалека, чтобы Моко-сан не сразу разозлилась на нее... Киоко положила сценарий на кресло и подошла к столику.
«Моко-сан, отвлекись на минутку,» - просительно произнесла она, опускаясь на пол рядом с ней. Котонами снова нахмурилась и отложила сценарий.
«Что такое случилось? - произнесла она медленно и четко, внимательно глядя усталыми глазами в лицо девушке, - Почему мне кажется, что ты сейчас сморозишь очередную глупость?»
«Наверное, потому, что это так, - смущенно улыбнулась Киоко, опуская взгляд, - Моко-сан, я не говорила, потому что не знала как сказать, но... перед нашим отъездом сюда президент Такарада говорил со мной».
«Вот как».
Каное совсем не удивилась. А голос был таким холодным и безразличным! Киоко ниже опустила голову.
«Он сказал, что все мы, отдел «Люби меня», совсем исправились и...»
«Он сказал: исправились?» - Каное с трудом подавила смех, но Киоко этого даже не заметила.
«Нет, он как-то иначе сказал, но суть сводится к этому, - ответила она, - Он сказал, что мы оказались очень талантливыми. Особенно он хвалил тебя, Моко-сан! - добавила она радостно, внезапно подняв глаза на женщину. Котонами была невозмутима, - Он сказал, что теперь мы все можем строить свою карьеру самостоятельно, так, как хотели вначале... Что тебе уже предложиди перейти в отдел драмы...»
Киоко надолго замолчала. Надо же! Президент Такарада сказал, что с Моко-сан он поговорил с первой, еще неделю назад, а Моко-сан ни словом об этом не обмолвилась... Она, наверное, все-таки, так и не стала считать ее своей подругой... Киоко горестно вздохнула.
«Конечно, я ведь почти навязала тебе эту дружбу,» - пробормотала она.
Котонами удивленно приподняла брови.
«Что?»
«А? - Киоко словно очнулась. Она, похоже, снова думала вслух, - Я говорю... президент предложил и мне перейти в отдел, какой я выберу, - печально сказала она, - Он сказал, что, чем больше мы будем работать по специальности, тем меньше времени сможем уделять отделу «Люби меня»... это даже не рационально, он сказал... Вот».
«И? Почему я не слышу радости? - Каное снова взяла сценарий со столика, собираясь продолжить чтение, - Тебя признали, Киоко-чан. В тебе признали настоящую актрису. Зная тебя, я могла бы ожидать восторженных визгов и потока радостных глупостей, но ты говоришь так, будто случилось нечто непоправимое».
«Моко-сан, - Киоко положила ладонь на руку Каное, заставив ее опустить сценарий, - Я отказалась. Я...»
«Так и знала!» - безо всякого удивления выдала Каное.
«Я думаю, этот отдел нужен, нельзя его закрывать, - тихо продолжила Киоко, не поднимая глаз, - Ведь могут появиться еще люди с такой же проблемой, какая была у нас... Президент сказал, пока в отделе есть хотя бы один человек, он его не закроет... Понимаешь, Моко-сан, это ведь может быть очень нужно кому-то. А я уже прошла это, я могу кому-то помочь».
«Хорошо. Чудесно, - Каное снова высвободила руку, - Ты приняла решение. Это твой выбор. Ну, и к чему ты говоришь все это сейчас? Ты в чем-то неуверена?»
Киоко подняла на нее полные слез глаза.
«Мо-о-око-сан! - прорыдала она, - Но ведь теперь мы почти не будем видеться с тобой! Ты меня терпела только пока мы были в одном отделе, наверное, а теперь ты перестанешь обращать на меня внимание и...»
Каное медленно провела пятерней по волосам, не отрывая от девушки огромных от изумления глаз.
«Киоко-чан».
«Мо-око-сан! - Киоко не услышала ее, погруженная в пучину отчаяния, - Ты права: случилось непоправимое!»
Котонами Каное выпустила сценарий и согнулась почти до пола, содрогаясь от смеха. Только тогда Киоко замолчала... Какое безразличие! Нет, это хуже, чем безразличие!
«Моко-сан!»
«Киоко... ты дурочка, - скрвозь смех проговорила Каное, - Ты давно так убиваешься? То-то я смотрю, выглядишь неважно...»
«Моко-сан! Как ты можешь такое говорить!» - возмущенно воскликнула Киоко.
Действительно, она тут душу наизнанку выворачивает, а... Ну почему, почему Моко-сан такая бессердечная?
«А ты в зеркало посмотри, поймешь, что я права, - немного успокоившись, ответила Каное, - Уф-ф! Киоко-чан, ты меня насмешила... Я теперь, наверное, год буду смеяться, вспоминая этот разговор, - она внимательно посмотрела в заплаканное лицо девушки, и Киоко поняла вдруг: посмотрела ласково, - Ну с чего ты взяла, во-первых. Что нас разлучит то, что мы будем в разных отделах? - спросила она с теплой улыбкой, - Разве друзьями могут быть только те, кто всегда вместе? Разве на этом строится дружба, а?»
«Моко-сан,» - Киоко смолкла, не зная как продолжить. Ее изумление было слишком велико. Каное осторожно вытерла ее слезы.
«Ну, чего разревелась? Даже если б мы виделись реже... разве от этого наша дружба стала бы менее ценной?» - спросила она, и у Киоко вдруг бешено заколотилось сердце.
Даже улыбка Тсуруги Рена, даже та его ослепительная рабочая улыбка, не сравнилась бы с этой улыбкой Котонами Каное... ведь Тсуруга-сан притворялся, он надевал эту улыбку как маску, а... такую улыбку Моко-сан не видел еще, наверное, никто! Киоко очень хотелось верить в это... в то, что Моко-сан впервые улыбнулась так светло и открыто — для нее одной.
Но, все-таки, они разлучаются, и это непоправимо. Это неизбежно. И это ужасно. На глаза Киоко снова навернулись слезы.
«Но мы будем видеться теперь так редко, - пробормотала она, - Мы и так редко видимся, почти только в «Люби меня»... а теперь... мы совсем не будем видеться, Моко-сан! Мне будет так плохо без тебя!»
«Вот и я так подумала, - невозмутимо откликнулась Каное. Киоко подняла на нее полные слез глаза. Она улыбалась, - Что, Такарада не сказал тебе мой ответ? Если уж он сказал, что говорил со мной, я думала, он и разговор передал».
Киоко отчаянно замотала головой.
«Нет, нет, он ничего не сказал!»
«Киоко-чан, иди умойся, - устало вздохнула Каное, снова поднимая сценарий, - Ты актриса. Ты должна заботиться о своей внешности. А ты рыдаешь так, будто это тебе ничем не грозит... Это не серьезно».
«Моко-сан!»
Котонами Каное весело усмехнулась.
«Кончай лить слезы, Киоко-чан. Я отказалась от предложения президента. Я осталась в отделе «Люби меня», так что...»
«Моко-сан! Ты самая лучшая!»
«Это было больно, - без эмоций произнесла Котонами, потирая шишку на затылке, - Ты бы хоть предупреждала...»
«Извини, Моко-сан... Я не думала, что ты упадешь,» - Киоко виновато отводила глаза и счастливо улыбалась. Моко-сан не бросила ее! … Ой, нет, стоп! Моко-сан не могла знать...
«Моко-сан, - она протянула женщине лед и снова села рядом, - А почему ты отказалась? Разве ты не об этом мечтала?»
«В принципе, да, - Каное приложила лед к затылку, - Но, в конце концов, меня и так признали. Отдел роли не играет... А я была уверена, что ты останешься в «Люби меня», даже если останешься там одна. Амалия-чан вряд ли могла совершить такую глупость».
«Моко-сан, ты знала, как я поступлю!» - глаза Киоко сияли слезами и счастьем.
Котонами вздохнула.
«Ни минуты не сомневалась. Зная тебя...»
«Ты меня понимаешь! Значит, мы настоящие подруги! Правда, Моко-сан?» - затараторила Киоко радостно.
«Правда, правда, - отмахнулась та с улыбкой, - Киоко-чан, уже поздно. Давай учить, а? Надо выспаться. Завтра важная сцена».
«Наша общая сцена!» - восторженно воскликнула Киоко. Она и мечтать не могла — играть вместе со своей лучшей подругой лучших подруг! Это так здорово!
Каное устало закрыла глаза.
«Киоко-чан, если ты немедленно не замолчишь и не дашь мне учить роль, ты сейчас пойдешь к себе в номер,» - холодно произнесла она.
Киоко смолкла на полуслове. Что ж, это Моко-сан. Удар по голове на нее не особо подействовал, похоже.
«Извини. Я буду тихонько сидеть,» - ответила она.
Котонами недоверчиво посмотрела на нее.
«Очень надеюсь».
И они обе весело улыбнулись, подумав об одном и том же... Как хорошо, что она встретилась мне, пусть даже она и странная!

… Котонами Каное бродила по гостинице, погруженная в свои мысли. Работа на сегодня была закончена. Она мужественно выдержала восторги Киоко по поводу своей игры (довольно посредственной игры, между прочим) в их общей сцене... Она не была довольна результатом. Нет, не такую Йори она хотела показать! Совсем не такую... А какую тогда?
Каное остановилась у приоткрытой двери и замерла, совершенно ничего не замечая вокруг. Йори... Почему она ей так тяжело дается? Ведь, по сути, они очень похожи... Перед мысленным взором Каное проходили сцены из новой драмы... Они так были похожи на ее жизнь, и Йори была так похожа на нее, словно автор подглядел все это... Это и напрягает. Словно ты исповедуешься целому миру...
Внезапно Каное напряглась, уловив звуки музыки за дверью. И этот голос! Женщина огляделась. Вот ведь! Она и не заметила, как подошла к триста двенадцатому!
«К закрытому наглухо сердцу не подобрать ключа.
Тебе не открыть эту дверцу. Она — ничья.
«Вернуться назад невозможно, как ни проси.
Все, о чем ты мечтаешь, ложно. Она не простит...
Тебя, словно солнце в полдень, сжигает стыд.
Ты все слишком поздно понял. Она не простит...»
«Эт-то что еще такое?» - Каное осторожно приоткрыла дверь и заглянула в номер. Звуки музыки стали слышны лучше. Это на него совсем не похоже... Совсем. Не эти их новомодные мотивчики, создаваемые только чтобы возбудить толпу... Что-то настолько безнадежно грустное... И — гитара? То есть, не электрическая, а обычная... настоящая гитара...
Каное потопталась на пороге. Она не видела ни того, кто поет, ни того, кто слушает. Надо войти. … Нельзя, нельзя, нельзя так делать! Но надо... Каное перешагнула порог и тихо закрыла за собой дверь.
Женщина сидела перед экраном и утирала слезы. А с экрана... Да, это точно он! Каное замерла, изумленно глядя на парня, перебирающего струны гитары и поющего так печально... Это было совсем не то, что видели его поклонники... Это было... Каное тяжело далось это, но с болью в сердце (болью за обиду Киоко) она вынуждена была честно признать, что это, несомненно, талантливо.
«Лишь только глаза открою, увидеть твое лицо.
Чтоб вечно быть лишь с тобою, я на все, я на все готов.
Окрасится небо закатом — смотреть лишь в твои глаза.
Прости, что жестоко обидел когда-то, скажи мне «Да».
И мы останемся вместе навсегда.
Нам не будет страшна ни одна беда.
Нам не страшно ничто, если мы вдвоем.
И я даже не верю, что мы, хоть когда-нибудь, через сотню лет, через тысячу лет...
Я не верю, что мы, напоенные счастьем любви, умрем.
И будут весны цвести, и будут грозы греметь.
И только лишь от любви возможно нам умереть....
Но это даже не мечты, и это хуже, чем бред,
Так в пустоту говорить, когда тебя рядом нет.
Я знаю точно: у меня и луча надежды нет...»
Остановившись у входа, Каное слушала... слушала, забыв обо всем. Такого она точно не ожидала...
«Котонами-сан!»
Каное вздрогнула. Ну да, конечно. Она без разрешения заперлась в чужой номер и... И Шоко-сан смотрит сейчас на нее так... Ей ведь просто кажется это сияние? Не хотелось бы «поехать», как Киоко и Рейно...
«Правда, это чудесно?»
Каное подошла к женщине и села на диванчик рядом с ней.
«Это совсем не похоже на то, что он поет обычно, - задумчиво произнесла она, - Это... совершенно другой уровень чувств, - Шоко-сан расцвела счастливой улыбкой, - А кто автор песен?»
«Шотаро, - Шоко-сан высморкалась, - Правда, он неподражаем?»
«Да, он удивительно хорош, - Каное нахмурилась, - Шоко-сан, я понимаю, Вы плачете от умиления, но сути дела это не меняет, - сказала она серьезно, - Вам нельзя плакать».
Шоко-сан виновато улыбнулась.
«Вы совсем как Шотаро. Он тоже говорит, что мне теперь ничего нельзя, - ответила она, - Вам ведь понравилось, Котонами-сан? Хотите послушать еще?»
И, не дождавшись ответа, она встала, чтобы сменить диск.
Каное усмехнулась... Шоко-сан удивительная! Она даже не спросила, что она делает в ее номере! Тем лучше.
«А что это было? - спросила она, - И что Вы ставите сейчас? Это какие-то вечеринки?»
Шоко-сан мелодично рассмеялась.
«Ой, нет! - ответила она, усаживаясь на прежнее место, - Это была запись, которую мы сделали на Окинаве, - на мгновение она смолкла, - Полтора года назад, - добавила она и снова встала, - Хотите чаю?»
Каное быстро поднялась.
«Хочу, но сама сделаю. Садитесь! - безапеляционным тоном заявила она, - А сейчас Вы что поставили?»
Шоко-сан внимательно

Спасибо.

Спасибо)
Я уже и не думала, что кто-то обратит внимание на эту фантазию, и рада, что она понравилась.
(Ну, мангака не особо озаботилась личной жизнью Шоко-сан, а она ведь такая милая! Такие люди не должны быть одни. Я просто исправила это))