Умение летать, Умение смотреть сквозь пальцы / G / в процессе

Название: « Умение летать, Умение смотреть сквозь пальцы / Лёгкие крылья, и мечтательные, но слепые глаза. »
Автор: ­Пушистый.
Жанр: ангст. (но я не уверен.)
Направление: джен, наилегчайший слэш.
Предупреждения: Насилие (лёгкого физического типа).
Персонажи: Гэбриэл / Кэлли (Кэлл).
Рейтинг: G.
Размер: Макси (получилось больше, чем намечалось).
Дисклеймер: Все права нагло присвоены автором.
Состояние: Не окончен.
Разрешение на размещение: только с шапкой и с разрешением автора.
От автора: События во время рабства в Англии (да, я знаю, что рабства там не было, но всё же...). Имена настоящие, но история вымышлена... Привозили не мальчика. Привозили игрушку. Как он туда попал, и что с ним стало, вы узнаете далее..
P. S. - Кхм. Простите, хочу пояснить, почему название двойное - проблема в том, что я метался между названиями. Оба имеют почти один и тот же смысл. Но оба по своему изящны, так что у меня просто не оставалось времени для выбора. Я скоро уезжаю. Так что... времени точно нет. И потом - смешанное название, по-моему, придает ещё большее очарование (ну, только в некоторых случаях.). Ну, в общем, удачного чтения. Простите за потраченное время ради моих объяснений. *виноватая улыбка*




« - Я хочу игрушку. »




Безусловно, он её получит. Но... стоит ли её ему дарить?.. Игрушка - это игрушка. Рано или поздно надоедает.





Сандалии бесшумно передвигались по доскам пыльного дощатого пола. Детские очертания, самодовольная улыбка. Ему привели новую игрушку. На все остальные вещи он уже глубоко наплевал.
Мальчик был мал. Возраста девяти лет от рождения. Ему доставалось всё, ведь он был сыном графа Кента. Любая игрушка. Любой каприз.
Отец мальчика даже не выбирал себе слуг без мнения сына. У мальчика был тонкий вкус. К тому же, глаза этого мальчика были покрыты мраком. От одного взгляда существо, присутствующее рядом, чувствовало себя неудобно и отводило взгляд. А эта детская с виду улыбка... полна жестокости и самодовольства внутри. В глазах мелькала наивность и любовь к игре. Игре с обычными мягкими плюшевыми медвежатами, красивыми вырезанными по модели аэроплана деревянными птицами и маленькими бумажными корабликами.
Он шёл следом за главным дворецким - Блейком. Этот спокойный пожилой мужчина, никогда не встревавший в разговор, и не то что бы не смеющий, просто не желающий поднимать на кого-либо руку. С одной стороны, он холоден, но с другой - добр и благосклонен.
Мальчика сейчас мало это волновало. Его вели в приёмную комнату. Комнату, предназначенную для переговоров. Комнату для отца и мальчика.
За мальчиком шли двое ещё недавно заступивших к ним на работу слуг - Лэя, дочь сапожника, и Гэвин, двадцатилетний юноша. Их лица были смазливыми и и довольно противными, как считал мальчик. Слуга - это слуга, а этих двоих скорее можно принять за фарфоровых кукол из первого встречного прилавка игрушек.
Мальчик презрительно фыркнул, чуть прикрыв глаза.
Такие люди чаще всего словно мыши пищали за спиной. И за всю свою прижатую жизнь они пищат только об одном - о сыре, что стоит у них перед носом. В смысле, сыр - хозяин, их хозяин. Мальчишка.
Омерзительные, словно крысы в трюме. Скребут лапками, желая выйти сухими из прибывающей воды. Такие слуги имеют все типы предательства. Ведь известно, что крысы первыми бегут с тонущего корабля. Это ужасно ненадёжные люди. Но называть из людьми уже становится выше всех сил. Не люди. Это уже твари. Никчёмные твари, готовые придать в любую секунду своей ненужной, пропахшей тухлятиной жизнью.
Им не место в этом доме. Рано или поздно мальчику удастся их вышвырнуть.
От размышлений мальчика отвлёк стук кисти руки о сухую и окрашенную древесину двери. Стучал дворецкий Блейк в дверь приёмной комнаты.
- Войдите, - слегка хрипловатый и крепкий тон голоса отца мальчика.
Дворецкий открыл дверь и, раскрыв её полностью, провёл рукой в комнату.
- Прошу, юный господин, - дворецкий слегка улыбнулся, глядя на гостя, прибывшего в приёмную графа Кента раньше, чем молодой сын графа.
Мальчик склонил в вежливом поклоне голову произнося:
- Доброго дня, отец, - мальчик косо посмотрел на гостя. Обыкновенный посыльный, но он был того же возраста что и сам мальчик, даже казался помладше. Светлые, почти белые курчавые волосы с банановым оттенком. Глаза... Почти жёлтые. Такой же карий оттенок, что и у юного господина, но он был какой-то более глубокий, нежный и безобидный. Если бы этот юный посыльный не стоял сейчас здесь, нервно сжимая обёртку от коробки которую прислали, то он, сын графа, наверно не поверил бы, что вообще существуют такие белоснежные лица, напоминающие маленьких купидонов с картинок от шоколада на День Святого Валентина.
Это белокурое подобие ангела смущённо смотрело куда-то вниз, но, поскольку коробка занимала всё его зрительное поле внизу, то приходилось смотреть на посыльную марку и адрес наклеенные на бумажную упаковку коробки.
Казалось, ещё чуть-чуть и он готов словно испуганный до ужаса младенец заплакать и выбежать отсюда. Пышные ресницы прикрывали его взгляд, словно он стыдился показать своё лицо. Розовые губы были чуть приоткрыты в малейшем расстоянии друг от друга.
Пальцы неумело вцепились в края коробки не доставая до её широких краёв.
- Э-мм, - посыльный испуганно и кротко обернулся, встав рядом с мальчиком и отцом, образовав тем самым некий треугольник. - М-Мистер Бушерман изготовил ваш заказ, с-сэр... Он просил поблагодарить вас за ваш заказ, так что-о... - мальчик уже хотел шагнуть вперёд, но случайно край его ботинок запнулся о маленький центральный ковёр и уже теряя равновесие успел лишь тихо выдохнуть неслышное «Ой» и зажмурить испуганные глаза.
Коробка отскочила от рук и проехалась по всему ковру, словно спускающийся с горы лыжник. Слышался предательский хруст какой-то большой части игрушки, по чему можно определить, игрушка уже сломана, так и не увидев своего хозяина.
Посыльный, упав, видимо ещё и ушибся по тому что в следующую секунду послышался всхлип согнувшегося малыша.
Он не заплакал. Он лишь терпел.
На секунду казалось, что он сильно ударился, упав на пол. Но удар пришёлся лишь по его самолюбию, которого, в принципе, и так почти не было. Стыдливый румянец чуть гуще выступал на бледных щёчках, по которым уже бежали крохотные слёзы.
Разгневанный таким непристойным поведением к своему господину слуга Гэвин схватил посыльного и вышел за дверь. Послышался некий хруст заломанной за спину руки малыша. Громкий вскрик от боли и тут же послышавшейся глухой удар по лицу со стороны Гэвина. Такие же глухие удары и те же крики маленького сжавшегося комочка. Затем уже слышались простые всхлипы, больше похожие на тихие неразборчивые слова.
Ошеломлённая таким поведением Гэвина Лэя выбежала из приёмной комнаты, быстро хлопнув дверью. Послышались стуки её каблуков, а после неслышное пыхтение при попытке утихомирить драку.


Жёсткая игривая улыбка, явно не веющая наивностью ребёнка, незаметно, словно тень, расползлась по губам. Мягкий воздух тут же прорезали слова приказа к дворецкому:
- Блейк, ты ведь знаешь, что надо делать в этой ситуации? - испытывающий взгляд со стороны молодого господина. - Иди, разними этих крысёнышей.
Дворецкий поклонился и исчез в проёме двери. Неслышные шаги за дверью и уже притихающие звуки драки. Лёгкие ругательные выкрики Дэвина.
Молодой сын графа кинул такой же упрекающий и властный взгляд в своего отца.
- Ну, надеюсь, ты понимаешь, что уже завтра они должны быть смещены со своей должности, - взгляд был косым, со спины, и вот он уже смотрит на обычную вазу созданную греческими скульпторами. Смотрит жадно и с ненавистью, словно хотя растоптать. - Эти люди не имеют права прислуживать нам. У них нет терпеливой выдержки, как у Блейка. Их выводы слишком поспешны. И они очень надоедливы своей нервозностью.
Струйка пота побежала по виску графа Кента. Он прикрыл глаза ресницами в осознании своей беспечности. Сухие губы произнесли согласную с сыном фразу :
- Да. Я уже убедился в их абсолютной непригодности.
Граф Кент вышел из приёмной и так же послышались его удаляющиеся шаги исчезающие в дали коридора. Граф, как всегда, пойдёт в единственное тихое место в этом доме - библиотеку.
Впрочем, единственное, за что можно уже не волноваться, то это в благоразумии наследника его титула.
А сейчас вполне можно было погрузиться в сонное расстройство...




Мальчику только девять лет.
Он уже делает такие точные выводы. Он не родной сын. Но все остальные сыновья погибли от своей беспечности. Графу ничего не оставалось, как утверждать что он - его единственный уцелевший кровный сын.





Тихие всхлипы слышались из комнаты юного сына графа Кента.
Тихо, свернувшись клубочком в полотенце, надо было терпеть эту боль от лечебных мазей и лекарств.
Рядом стоял доктор и аккуратно смазывал все ушибы и царапины ваткой с чем-то горьким по запаху.
« Пахнет ментолом, или чем-то ещё... На вкус наверняка редкостная гадость. » - мелькнуло в голове безобидного малыша, терпящего все эти муки от обычной перекиси водорода.
Доктор улыбнулся, закрепив ещё одну повязку у рёбер лёгким бинтовым бантиком.
- Ну, почти готово, - доктор погладил малыша по его пушистым, словно у котёнка, волосам на голове. - А сейчас чуть прикрой один глаз и потерпи.
Одним движением пальцев чёлка, прикрывающая лоб, была приподнята вверх прикрытыми перчатками руки.
Мальчик невольно ойкнул, когда глубокой ранки почти рядом с виском коснулась какая-то непонятная жидкость. Тут же послышалось характерное шипение жидкости, что уже могло говорить о том, что ранка не загноится.
- Та-ак, - доктор говорил мягко, через каждое действие, словно хотя, что бы мальчик не испугался от резкости жестов.
Прохладные бинты, уже пропитанные мазью, плавно коснулись ранки у лба и покрывающей лоб до левого века и почти у самого виска.
- Пока дышать будет чуть сложно, но рана, в основном, не серьёзная, - доктор опять улыбнулся повторно погладив малыша по голове. - Будут ухудшения - скажи об этом родителям. А пока удачи и выздоровления.


Покинувший полчаса назад комнату доктор, возможно, даже не подозревает, что с виду спокойные дети могут тут же разойтись рёвом от одной случайной фразы.
Мальчик сидел перед камином, крепко сжимая полотенце прикрывавшее голову и плечи, обвивал руками ноги, крепко прижав их к себе. Плач был неслышным. Одни всхлипы. Моргающие от солёности слёз пушистые ресницы печально наблюдали за играющим с поленьями огнём в камине. Лёгкое потрескивание сквозь каминную решётку.
Сердце, словно эти поленья, давало всё более глубокую трещину с каждой падающей каплей слёз.
Но перед глазами всё ещё мелькали те глаза, полные безумной ненависти и это неслышное «Я убью тебя. Ты сдохнешь, а никто и не заметит.» произносимое одними губами и улетающее в потоки воздуха, сжимающегося в лёгких мальчика. «Убью. Убью. Убью.»
В глазах метался неудержимый страх. Воздух стал более душным.
Собственные пальцы коснулись шеи. Да, те глубокие следы остались. И... это чувство удушья... не уходит.

- Эй, Святая Роза Мария, вернись на землю, хоть ты и не считаешь столь нужным приходить в сознание, - грубый насмешливый детский голос... но теплота?.. Да-да. Там присутствует тепло и желание помочь. Нежное тепло. Аккуратное. Порхающее словно легкие объятья смерти.


Легкая материя пушистого полотенца спустилась на спину. Плечи дрогнули и голова тут же повернулась в сторону голоса взметнув в воздух вьющимися светлыми волосами.
- А? - в ответ слабый тихий голос. Вокруг глаз не присохшие дорожки от слёз. В глазах всё ещё оставались слёзы. Пушистые ресницы дрогнули, по одной щеке уже побежала следующая слеза...



Стоило ему открыть дверь, как он увидел его. Непременно перед этим бросив некое подобие шутки.
Но стоило подойти...
Один поворот. Его пушистые волосы переливающиеся в цветастом огне всколыхнулись вверх единым веером. На щеках уже выходил сухой румянец от высохших слёз. Его глаза полны потерянности и неудержимого горя.
Взгляд метнулся к шее. Красные следы от рук слуги. Это припадочного подонка Дэвина.
Уже потеющие ладони юного графа быстро сжались в кулак. Сейчас ему безудержно хотелось так же сжать горло Дэвина и уже точно задушить его. Искромсать на мелкие кусочки. Убить. Втоптать в землю.
Колени устало подогнулись. Руки механически аккуратно обняли этого пострадавшего малыша и прижали к себе.
- Всё. Прекрати. Его уже посадили, - на лёгком выдохе так успокаивающе говорить в самое ухо. - Надолго. За решётку тюрьмы.
Всхлип. Это маленькое чудо, словно котёнок, прижимается ещё сильнее.
Он дрожит. И так слабо дышит. Юный граф даже боиться обнять его хотя бы чуть-чуть крепче - словно этот малыш хрусталь, поддающийся любому напору прикосновения. Словно юный граф боялся услышать тот екающий хруст, как у сломанной игрушки.
Да, так спокойнее. Намного спокойнее.
Так хочется погладить...
Рука уже почти коснулась взъерошенных волос на затылке, но кончики пальцев дрогнули, услышав тихое сопение этого малыша.
Разочарованная улыбка скользнула по губам юного наследника графского титула.
Ведь он может проснуться. А сон этого белокурого ангелочка сейчас казался самым важным. Чуть ли не смыслом жизни.
Рука уставше опустилась на пол.
« Нет. Так дело не пойдёт. » - разочарованная мысль и улыбка безнадёжности укоризненно смотрели во мрак потолка, которого ещё не касался свет камина. Юному наследнику придётся подождать... подольше подождать.




- Эге-й, как тебя зовут? - такое тёплое ощущение руки у лба. Пальцы зарываются в эти пушистые нежные волосы. Приятно.
- Кэлли.
В ответ добродушный смех.
Малыш обиженно надул губы.
- Что смешного? - детский тон ребёнка с нотками мимолётной ярости.
- Да ничего, просто имя женское, - смех чуть-чуть притихает, но в глазах он всё так же насмешливо улыбается.
- Чушь. Это и женское и мужское имя. Просто так меня звали... дома, - безудержный вздох прибывших в голову воспоминаний. - А так меня зовут Кэлл. С английского, вроде, значит «блондин».
Юный наследник про себя хмыкнул, что Кэлл, ещё возможно, не знает письма.
- Понятно, - глаза на секунду заполнились задумчивостью, перебирая локоны волос.
Повисла короткая тишина. Даже скорее пауза.
- А... тебя? - неловкий смущённый вопрос с каким-то отстранённым взглядом. На щеках Кэлли выступил розовеющий румянец.
- М? - обычная нота, требующая более сильного уточнения и громкости звука.
- К-как... тебя зовут? - Кэлл уже во всю тормошил концы своей рубашки, желая провалиться сквозь землю из-за своего смущения.
- Меня?.. - ухмылка скользнула по губам наследника, он приподнял за подбородок лицо Кэлла к себе, и, чуть прикрыв ресницы проговорил у краешков губ Кэлл:
- Меня зовут... - выдох прямо в губы. - Гэбриэл.



Явное дикое смущение выразилось на лице. Пощёчина по щеке Гэбриэла и резкий прыжок в сторону, словно ошпаренный кот. Эти детские раньше робкие глаза теперь были полны яростью. На глаза всё ещё мелькал пылающий румянец, а по одышке было видно что сердце колотилось в быстром такте.
Гэбриэл усмехнулся этому мальчику.
Растрёпанные волосы, алеющие губы, полные румянца от произошедшего щёки и эти едва не жёлтые глаза...
- Ты милый, - один простой безукоризненный вывод прямо в лицо Кэллу.
Румянец стал ещё гуще, как казалось, гуще некуда...
- Молчи!.. - Кэлл едва сдерживал детские слёзы от своего поражения. Сейчас он уже сидел спиной к врагу, кинувшего в него такой неопровержимый аргумент его невинности.
« Да он... он!.. Он просто издевается надо мной! ».
Несокрушимая победа виднелась на довольном лице Гэбриэла.
« Тогда что ждёт меня дальше?.. » - думал надув губы Кэлли угрюмо и обиженно смотря на шёлковую простыню малинового оттенка на диване.




Он не знает слово «дружба». Но знает слово «выгода». Когда юного наследника спросили о об этом, он равнодушно ответил, что «дружба» и «выгода» это одно и тоже. Просто нашёлся человек, решивший что «дружба» - нечто светлое. Но на самом деле это не так, «дружба» и «выгода» отличаются лишь написанием. Вот весь секрет.





- Это всё ты!.. Ты виноват! Ты испортил её! - крик в сторону ошеломлённого Кэлли.
Этого безобидного ангелочка. На вид безобидного. Но ведь он совершенно случайно столкнул ту шкатулку. Кто бы могу подумать, что слегка толкнув обычный газетный столик, можно столкнуть столь нечто хрупкое и шаткое, как детские нервы, и столь ценное по своей обычной мелодии навевающей воспоминания?..
Уже блещут эти бессмысленно истерзанные столкновением с полом красивые детальки и пружинки. Золото, медь и серебро... всё смешалось на этом ершистом и уже бестактно сером и пепельным ковром.
- Я... я... - запинаясь Кэлл искал хоть какие-то выходы из этого неудобного положения. Эти заманчивые блики на слившемся металле прячущемся в густых шерстинках ковра.
- Какой же ты неряшливый, - тихо вздыхает Гэбриэл словно в прострации перебирая выпавшие детальки из механизма прекрасной по своей музыке шкатулки. Дотрагивается ворсинок ковра, и где-то между ними поднимает одну золотистую деталь и рассматривает на ней яркие блики солнца.
- М... М-может... её ещё можно починить?.. - робко предлагает Кэлл, завороженно смотря на яркие детальки, сам не веря в столь невозможное и словно далёкое от мира сего изменение своего поступка.
Но ведь так хотелось, что бы всё стало прежним. Ведь ему тоже нравились эти редко слышимые мимолётные гудящие пружинками струнки похожие на скрипку.
Гэбриэл печально качнул головой на вопрос Кэлла.
- Нет, - твёрдый и холодный ответ, пронзающий воздух. - Ты... просто забудь об этом.
Его силуэт скрывается. Но он всё ещё держит ту деталь, что поднял. Его шаги быстрым ходом скрываются в воздухе. Неслышно.



Может, Гэбриэл и желал, что бы любая причина слёз этого юного ангелочка была уничтожена, но...
Он вполне уверен, что хочет быть причиной слёз малыша?..
Случайная ненависть. И всё, что нужно - оказаться рядом.
Гэбриэл, это не сложно - подавить ярость. Но даже сделав это, можно глубоко ранить человека...




Тихие всхлипы. Кэлли вела новая служанка этого дома. Настроена она была довольно сердито, и явно не с намерениями погладить его по головке. Дама раздражённо вела мальчишку сцепив его запястья своей рукой точно наручниками.
Мальчик шёл, виновато склонив голову и едва шевеля ногами.
Сразу после ухода юного наследника Гэбриэла из комнаты, в комнату прибежали слуги, и, рассмотрев ситуацию, приговорили мальчика к наказанию.
- Н-но... мэм... я... - очередной всхлип. - я не виноват...
Резкая остановка. Хватка, сцепившая руки мальчика расслабилась. Кэллу показалось, что его вот-вот выпустят из этих рук, но воздух тут же разрезал резкий свист.
По щеке мальчика прошлась звонкая пощёчина, больше напоминавшая затрещину. Щека, и так покрывающаяся румянцем от слёз уже чуть распухала и покраснела.
- Заткнись, - резко ответила ему служанка. - Подумать только! Ворваться в комнату юного господина и сломать его шкатулку! Бессовестная подхалимничающая тварь! Ты хоть знаешь, что эта музыкальная шкатулка досталась ему от его давно скончавшейся матери - камеристки?! Бессердечный щенок!
Дама была ещё больше рассерженна тем, что этот малец осмелился возражать на выведенные ею выводы.
Кэлл на секунду дрогнул от ужаса. Глаза раскрылись от шока, но всё так же были устремлены в пол.
- А... понятно, - Кэлл сомкнул зубы, что бы больше не выдавать своих всхлипов. Тихие слёзы падали прямо на пол подземного помещения в усадьбе графа Кента.
Он глубоко осознал, что наверняка, эта шкатулка была очень дорога Гэбриэлу.
Он вынудил себя выдать себе собственный приговор. Он сломал её. И должен понести наказание.
« Прости, Гэбриэл, если сможешь... »




- Где он?! Где он, черт возьми?! - кричал на своих слуг Гэбриэл. - Куда вы его дели, свиньи?! - мальчик ничуть не скрывал своего гнева и уже вовсю вымещал его на своих слугах. Больше всего раздражало не то, что Кэлл разбил шкатулку. Нет. Шкатулка - обычная вещь, а вот Кэлл - не вещь, а человек.
Человек боящийся одиночества, и еле сдерживающий боль.
Гэбриэл тянул за галстук одного из слуг, уже одним взглядом грозясь удушить его на этом самом месте.
- Повторяю, г-д-е Кэлли? - Гэбриэл был вне себя от бешенства, когда обнаружил, что Кэлл даже не ночевал в гостиной или его комнате. Его тёмные, и раньше равнодушные глаза мелькали неудержимым гневом и желанием в привести в жизнь свою месть.
Лицо слуги, которого душили галстуком руки собственного господина, уже начало переходить в бледные стадии синего оттенка.


- Господин, - единственный спокойный голос за спиной. - прошу прощения, что не даю вам окончить вашу утреннюю игру, но, кхм, - Блейк поправил очки. - вы ищите юного мистера Кэлли?
Яростный взгляд со стороны молодого наследника. Гэбриэл попытался успокоиться, вздохнув, отпустил уже теряющего сознание слугу.
- Говори, - резко приказал Гэбриэл, вновь сосредоточив все равнодушие и заперев внутри непрекращающуюся ярость.
- Я знаю, где он, - Незаметная улыбка мелькнула на губах дворецкого.




- Чёрт! - Гэбриэл со всего размаху даёт по крепкой дубовой двери, на что та лишь глухо отдается стуком, но не более. - Почему ты раньше не сказал об этом месте?! - Гэбриэл злобно посмотрел на дворецкого, прячущего улыбку.
- Выведать большую информацию об этом месте заставило потратить много времени, - пожал плечами Блейк. - я и сам не знал, что в доме молодого хозяина и господина Кента есть подземелье и пыточная.
Гэбриэл раздражённо сжал губы.
- Открывай.
Слуга повиновался. На двери висело много замков и цепей, а так же всевозможных затворов и даже потайных щелей, для наблюдения, что творится в пыточной. Лёгкое движение - и уже можно вступить за порог едва ли не ада, спрятанного в поместье дома Кента...


- Кэлл! Кэлл? Очнись! Ты жив? Не умирай! - эти, казалось невозможные для него слова, уже выкрикивал в глубину мрачного помещения Гэбриэл. Он хотел прижать это окровавленное тело к себе, но уже подбежавшие врачи и слуги держали его, уверяя, что Гэбриэл может только ухудшить состояние пациента.
- Отпустите! - Гэбриэл всячески вырывался. - Он жив?! Чёрт возьми, ответьте! Он будет жить? Кэлл!.. - этот разрезавший темноту крик был слишком невозможным и умоляющим для любой живой души.


Когда тело Кэлла унесли, Гэбриэл сам не заметил, что по его лицу побежали слёзы.
Он придвинулся ближе к этому месту, где нашли Кэлла. Прижался к стене, на которой всё еще оставалось то алеющее месиво из крови.
Притянул к себе полотенце, в котором всё ещё оставался запах Кэлла. « Нет, он не может умереть, » - уверяет себя, с блаженством ощущая запах волос этого чудного ангелочка, ранее так безвинно улыбавшегося с такой тёплой и наивной мечтой в глазах.
- Кэлли, - он уже засыпает, но словно в бреду бормочет его имя. - не умирай.
Эти воспоминания о коротких моментах рядом с Кэлли...
Гэбриэл давно не ощущал такой оглушительной пустоты внутри.




Когда ты желаешь, что бы кто-то выжил - ты должен желать это всем сердцем, дабы оно сбылось.
Иначе удача не будет сопутствовать тому, кому вы готовы отдать даже собственную жизнь.




Время не лечит даже серьёзных ран. Они зарываются в частички разума и тела.
Ни деньги, ни слава и даже материнская любовь не способны выпроводить эту приевшуюся, словно червь, боль.





Чёрный промокший незастёгнутый плащ, и скрывающая волосы и глаза тёмная кожаная шляпа. Острый взгляд.
- Ох, прошу, господин, вы промокли, - хлопочущая юная фигурка девушки-прислуги в лёгком поклоне и со смущённой улыбкой слегка встревоженно смотрела на молодого красивого мужчину с промокшими волнистыми волосами. Но даже капли дождя украшали это красивое сильное тело.
- Нет, - простой и резкий ответ со стороны скрытого в плаще мужчины. - Я наверх. К владельцу этого дома, Кенту.
Юная леди, прислуживающая в этом доме, непонятливо проводила его взглядом.
« Зачем кому-то понадобился юный господин Кент? Он ведь простой информатор. »
Следы охотничьих сапог, оставляющих грязные, размытые лужи на полу вели одну грязевую дорожку до самой лестницы.
Вот уж работы будет у служанки когда она их заметит...


- Гэбриэл! - счастливый детский голос из распахнутой двери. Вот только к этому голосу примешалась некоторая грубинка баритона, от чего голос казался тянущимся и привлекательным.
Он на секунду замер в колебаниях, услышав любимую мелодию графа.
Мужчина прошёлся по комнате, чуть замерев у дивана и скинув туда мокрый плащ. Он так же прошелся по скрипящим половицам прямо к пианино и сел, уставше уткнувшись затылком в тёплую словно свитер рубашку, укрывающую грубую, но греющую кожу.
Сейчас он сильно напоминал старого уставшего мартовского кота.
Последние ноты этой игры на нотах клавиш пианино спокойно подходили к концу, приводя в сон мужчину, чьё лицо всё ещё скрывала густо чёрная кожаная шляпа.
- Ну, что ты там для меня принёс, Ворон? - улыбнулся граф легко развернувшись, предоставив гостю возможность положить затылок на свои колени.
- Фу. Да не люблю я эти клички, Гэб, - лицо мужчины укоризненно сморщилось, пряча в губах ухмылку.
Тем временем Гэбриэл уже снял с молодого мужчины шляпу и с упрёком надавил большим пальцем на нижнюю губу гостя.
- Хватит сокращать моё имя, маленький упрямец, - в глазах равнодушного типа уже металась та игривая искринка, готовая усохнуть десять лет назад.
Обречённая улыбка вырвалась из губ мужчины. Гэбриэл нетерпеливо поглаживал волнистые, слипшееся от дождя светлые волосы.
- Вот, - он с нетерпением вынул из-под некого подобия кофты кожаный свёрток, напоминающий параллелепипед.
У Гэбриэла перехватило дыхание.
- Ты... купил музыкальную шкатулку?
Мужчина лукаво отвёл взгляд.
- Почти угадал, - словно довольный кот протянул он. Тонкие пальцы медленно, нерасторопно разворачивали свёрток, словно хотя заворожить этим зрелищем Гэбриэла.
Гэбриэл, вздохнув, взяв кисти рук гостя, сам правильно дёрнул их и его взгляду предстала новая и сверкающая золотом и серебром шкатулка. Гэбриэлу всегда казалось, что шкатулка - это как купол цирка, такой же сияющий и манящий.
- Я починил её, - счастливая улыбка замерцала на губах молодого мужчины. - Реставрация заняла немного больше времени, чем я думал.
Гэбриэл благодарно посмотрел в лицо мужчины.
- Открой, - шёпот у самого уха, рядом с волнистыми волосами.
Послышался повиновавшийся звук усыпительной и нежной мелодии доносящийся из шкатулки. Усыпительный.
- Прошло десять лет с нашей встречи, - тихо выговорил мужчина.
- Тебя это настолько раздражает? - бесцеремонно нежно поцеловавшие лоб губы. - С того момента мы всегда были рядом.
- Г-Гэбриэл... - молодое лицо смущённо прикрыло глаза под мелодии шкатулки.
- Ты пришёл на час позже, - черноволосый граф настойчиво впился в засыпающие алые губы. - Я ждал тебя, Кэлли...




Слепые глаза светловолосого мужчины всё ещё мелькали тем мечтательным блеском, полным жизни. Даже казалось, что он может видеть, глаза были столь же яркого жёлтого оттенка.
Но он не мог видеть.
Но когда к тебе возвращается это чувство любящего тебя человека, кажется, что любое чувство было бы несравнимо с чувством осязания...




- А та пластина, что ты унёс из комнаты?
- А, это... - так легко перевернуть страницу и бессмысленно смотреть на ускользающие от взгляда строчки непонятных иероглифов книги.
Лёгкий шорох и скользящие по волнистым волосам мягкие пальцы...
Одной рукой всё ещё держать пластину, сохранившую свой яростный золотой блеск. Но держать всё в тайне, за спиной. В свободной руке.
Пока промолчать.
На пластине нечёткая гравировка имени матери и даты. Цифры даты уже давно затёрты, но имя, напоминающее нежный хрустальный цветок, глубоко впечаталось в золотую страницу металла.
- Уже не важно, - лёгкий поцелуй в волнистые отрастающие волосы, всё ещё немного влажные от дождя.
Этот вырез... Золото.


Но любое золото уже кажется обычной тусклой медью, по сравнению с тобой.


« Lillian. »


Но твоё имя оставит ещё более глубокий и нежный вырезанный отпечаток на серебрянной пластине моей памяти.


Моих воспоминаний о встрече.


« - Кэлли... »


Люблю.


« - ... мой драгоценный цветок памяти и жизни. »


Люблю и не забуду.


Мелодия жизни.

^^Nastja^^ wrote:Это прекрасно... Прочитала на одном дыхании... Безумно понравилось...

Благодарю. ^^
Этот ориджинал был размещён ещё на одном сайте, а я решил просто скоротать время. выставив его сюда. Рад, что понравилось.
Это, кстати, не единственная часть. Я уже пытаю счастье придумывая сюжет второй части...
В общем, скоро будет продолжение.

Очень красиво
Буду ждать продолжения

Чёрт...
Бесподобно...
Более ничего не скажу.
Просто не нашла нужных слов....

До боли прекрасная история.
Берет за душу и не отпускает, заставляя представлять все изложенное в ней и додумывать - не оговоренное.
В общем ВЕЛИКОЛЕПНО!!!

Хочется прочесть продолжение,тогда уже и смогу составить целостную картину