История одного города

Последний луч заходящего солнца резанул по борту огромного сухогруза «Хофман», входящего в порт Сан-Ривьера. На палубе ровными столбиками высились разноцветные контейнеры. Но большая часть была синего цвета, с белой надписью порта приписки, номером и знаком правительственного заказа. Гул бортовых машин становился всё тише, пока и вовсе не заглох. Основные огни на палубе потухли. В наступившей темноте на палубу мягко опустились две тени. Они бесшумно проскользнули по палубе, безошибочно нашли нужный контейнер и вскрыли его.


Чёрная машина, припаркованная между портовыми постройками, была абсолютно незаметна. Лишь через лобовое стекло тускло виднелся тлеющий огонёк сигареты.
- Они надёжны?
- Лучшие в своём деле. Будут в срок.
Огонёк разгорелся сильнее и потух.
- Ты пробовал?
- Однажды.
- И как, стоит того?
- Стоит. Но не советую.
- Что так?
В дверь раздался стук. Стекло опустилось и в руки водителю передали кейс. Зарычал мотор, и машина покинула доки.


Люди в белых халатах, смеясь, попивали чаёк в светлой лаборатории. Разговор «ни о чём» вдруг коснулся нового препарата.
- А в правительстве нашем не дураки сидят, если это действительно их заказ.
- По-любому дураки, раз упустили.
- Так ты толком расскажи, в чём кайф для обывателя. А то только рабочее название этой :bip: знаем. Как его… МЕТ-13. Ты же вроде как в разработке участвовал? Хочу знать, с чем дело имею.
- Да, пожалуйста. Предположим, принимает человек наркотик. В качестве приятного эффекта получает неограниченную способность к концентрации на чём-либо. Всё зависит от того, что он будет делать после приёма. Например, если он занимается сексом, то удовольствие повышается в разы, если работает, то, соответственно, повышается производительность, ну и т.д. Момент привыкания основывается на том, что без наркотика, чувства притупляются и становятся несколько смазанными. Наркотик постепенно воздействует на нервные окончания головного мозга, пробивая своеобразные барьеры психики и выявляя наиболее сильные. Постепенно подменяет их. А дальше последствия. Скажем, человека в детстве напугала большая чёрная собака. Идёт он по улице, видит подобное животное, барьер срывается, оголяя фобию. Человек в состоянии аффекта начинает творить непотребства.
- Непотребства?
- Их родимых.
- Как же их контролировать?
- А вот это уже дело полиции.

- Нельзя было объехать? – Кармела еще около минуты смотрела на изуродованное тело девушки, на искореженные машины, на полицейских, а потом отвернулась и возмущенно посмотрела на Феликса.
- Прости, дорогая, но я не имею возможности предугадать, когда и с каких крыш бросаются самоубийцы, - раздраженно бросил Грог, заглядывая за стоящее перед ними такси, из переднего окна которого доносилась противная его слуху ругань. Он резко вырулил и обогнал его, после чего и еще несколько машин. Чьи водители, хоть и были возмущены, но сигналить не посмели, так как каждый в городе знал, кому принадлежит этот золотистый корвет.
- Не понимаю, как можно добровольно пойти на смерть, а, Фей? Жизнь ведь прекрасна, - со знанием дела произнесла Чато, задумчиво уставившись на зеркало заднего вида. После взгляд медленно перешел на подвешенную к нему игрушку в виде игральных костей. Фел промолчал, и девушка продолжила, - Вот например, котята. Они милые. Разве ради них не стоит жить? Или сладкое. И не только оно, разные вкусные блюда. Мужчины… жить с целью найти своего единственного. Или ребятишки. Они еще милее котят. Есть много всего красивого: тот же океан, например. Да и как можно умирать, если через неделю премьера Флёра? А еще показ мод. Столько иностранцев будет. Точно! Еще можно жить ради иностранцев. Веселые люди же. Столько закидонов, что хочется смеяться, а нельзя, ведь в их глазах ты такой же чудак. Кстати, Фел, ты же француз?
- С чего это? – Грог одарил подругу взглядом полным удивления и издевательских усмешек.
- Ты похож на француза. Или англичанина. Такой же правильный. А еще, Жаклин – французское имя.
Грог усмехнулся, останавливаясь на светофоре, как обычные смертные.
- Ну а Кармела тогда какое? А Чус?
- Чус имя такое противное, - Чато поморщила нос, - Не знаю.
- Чус и сам по себе противный.
- Эй, - обиженно протянула Карм, слабо толкнув Феликса в плечо, - Папа хороший.
- Но бородка его козлиная противна, согласись.
Кармела долго пялилась на дорогу, а потом все же кивнула.
- Да, надо бы ее сбрить. Ночью к нему проберусь. Кстати, ты же меня на Флёр сводишь? Там про любовь запретную.
- Хорошо.
- А еще в ресторан тот новый? Мне интересно.
- Ладно.
- Ты в последнее таким подкаблучником стал…
- У меня кончилось вдохновение, и дома делать совершенно нечего. Так что единственным развлечением пока что является потакание твоим капризам.
- О как… то есть в Твосон мы еще нескоро? Я искупаться хочу.
- В бассейн?
- Какой?..
- Мистер Корт мне задолжал, - улыбнулся Фел, уже проехав последний полицейский пост и окунувшись в гул и блеск Красного квартала.
- О да! Фей, я просто обожаю тебя и твои связи, - Кармела хотела кинуться обнимать своего горячо любимого друга, но вспомнила, что тот за рулем и ограничилась поцелуем в щеку.
- Если когда-нибудь я узнаю, что мои связи ты обожаешь больше, то будь уверена, отчий дом примет тебя обратно, - хмыкнул Феликс, и Чато чмокнула его еще раз.
Вскоре, припарковавшись на заднем дворе самого пышного в этом районе здания, коим являлось казино отца Фела, парочка вылезла из машины.

Сегодня Милки как назло не выпало ни одного заказа до полуночи, а это означало, что ей пришлось ужинать за свой счет. Ночью назначена встреча в отеле среднего класса в Торговом районе. Это что-то вроде оценки товара заказчиком. Богатые состоятельные дяденьки хотят обладать не только красивыми часами и машинами, но и красивыми женщинами. Вкусы их разняться, но Милки умеет сцапать крупный куш. Беглый взгляд, быстрая оценка состояния, вкусов, привычек, при этом ни одного лишнего движения, взмаха ресниц, а только замедленное дыхание. Она как львица перед прыжком. Ко всему прочему, Милки точно знает своего клиента, а также того, кого стоит опасаться, и кто может ей не заплатить.
Она заказывает такси через интернет, выключает свет и выходит в ночь. Милки никогда не светит свою машину пред незнакомыми клиентами, старается быть как можно осторожнее. Высокая под 180 блондинка с ярко накрашенными глазами, губами лишь чуть тронутыми блеском, садиться в городское такси, просит водителя выключить радио, и погружается в свои мысли, предвкушая нового героя своих «поисков».
Шум города за стеклом. Вой сирен. Гудки машин в пробке. Картина на перекрёстке: хрупкое тело длинноногой брюнетки покоиться в окружении груд искарёженного метала. Видно, что девушка встретила асфальтное полотно лицом. На спине торчит пара маскарадных ангельских крыльев. Море крови. Томный вздох. «Два. Нет. Я не могла родиться второго числа…»-мысль в голове Фелисити.
Таксист – Мем , лучше не смотрите.
Милки – Да я уже… – Вяло произнесла она, почти не шевеля губами.
–Да сброд всякий, наглотаются чего не попадя, а потом бросаются с крыш…- Таксит махнул рукой, выказывая интонацией презрение к такого рода вещам. Милки ничего не сказала в ответ. Дребезжащий звук движка расстроил её. «Как можно довести машину до такого состояния?!»-подумала она, но как всегда промолчала, лишь слегка прикусив нижнюю губку.
– Прямо на проезжую часть – продолжал таксист, неистова брызжа слюной на баранку руля. – А такие машины всмятку! И ведь выбрала самый узкий перекрёсток. Эх …– водитель сплюнул в форточку. Милки продолжала молчать. И разговор прекратился сам собой. «И чем это так надо наглотаться?!»- эта фраза занимала её всю оставшуюся дорогу до отеля…

-сЭр, ты снова здесь?
-Как видишь...Кто сегодня?
-Новенькие...Работают парой...Положили половину бойцов...
-Приятно слышать...
Вергилий прошел в раздевалку и привычно переоделся. ''Значит половину запаса...Поглядим''
-А вот и Безликий! Я помню его первый бой 2 года назад. Уломал парня за 2 удара. Ну а его противников вы уже видели сегодня. Близнецы 6 и 9!
Трибуны взревели. ''Дятел'', как прозвал его Вергилий, уже унес последнего ''героя'' с ринга.
''Ран не увидел...крови нет...значит ломают''
-А я напоминаю, что ставки принимаются до первого удара борцов. Начали!
Два русских борца, 6 и 9 работали четко и слажено. Удары шли один за другим. Даже шаг в сторону сопровождался ударом в том же направлении.
''Хорошо, что ринг расширили для парных боев'' заметил Вергилий, кувыркаясь как колобок. Вот 6 (а на то, что это был 6 указывала татуировка вокруг глаза) решил пнуть колобка. Колобок не обиделся и выкинул ноги разгибом в сторону опорной ноги 6. Крик заставил покраснеть бы даже бывалых куртизанок из Красного квартала.
-Ставки приняты! Маска (мне Безликий постоянно говорить долго) выломал ногу у мистера 6!
-Ах ты... - еще одно крепкое словецо от мистера 9)
-Да, я такой...
-Мистер 9, потом поведаете мне что это значит! И вы, мистер 6!
Вергилий уже выбрался из присяда и начал по-кошачьи отступать.
"Забью его коронкой" решил студент и увидел, что мистер 9 достал из кармана прозрачную таблетку, открыл ее и выпил содержимое.
"-Арменто Эдза допускается к приему до 5 раз за бой. С каждым приемом сумма за победу падает вдвое." - это сказал комментатор, когда один из победителей поинтересовался, почему получил в 2 раза меньше.
-В честном бою меня не победить? - крикнул Вергилий и тут-же словил такую-же ртом. Мистер 9 ухмыльнулся.
-Сразимся?
-Вот это поворот! 2 бойца с МЭТ-13 на ринге! Начинается шоу! Ставки принимаются до окончания боя!
-Понеслась, - сказал Вергилий и подкатом решил уронить верзилу, дабы добить его коленом в лицо за наркоту. Верзила в последний момент подпрыгнул и решил лечь на Вергилия. Вергилий из подката ушел в откат в сторону и поднялся раскруткой ног и выталкиванием рук.
-Быстро, - улыбнулся Вергилий и оооочень быстро оказался за мистером 9, - но недостаточно.
-Ха, - прозвучало после разворота тела и хлесткого удара кистью по лицу. Вергилий упал. Чей-то ботинок с приличным ускорением добрался до его лица. Дальше все было как в тумане.

«…… Some of them want to use you
Some of them want to get used by you
Some of them want to abuse you
Some of them want to be abused… » - хрипело, надрывалось как при последнем вздохе, старое радио на кухне.
Кухня. Облезлая, с противным, веком назад установившимся, трудно выводимым запахом… Забавно, но тихое радио, одиноко дребезжащего среди звенящей тишины, заставляет пробудиться даже самого большого любителя вздремнуть. Но разбудило Коула вовсе не это.
«Боже… И песня эта…» - попытался проворчать он, но из уст мужчины вырвался только глухой стон.
- Неужели я забыл его выключить? – пробурчал он, припоминая, что было прошлым вечером. В принципе, умотаться на работах ему не составляло труда и не мудрено, что он забыл про какое-то там радио…
О, да… Этот отрывок старой песни, как нельзя лучше все описывает нашу жизнь… Но есть ещё кое что… Думаете, я скажу о Великом Добре и Справедливости? Нет. Это пустой звук, вызывающий легкую усмешку у любого в этом мире, и Коул, кстати, не исключение…
И, что ж, как ни крути, но утро добрым никогда не бывает. И это знает каждый человек в этом большом, относительно капли воды в море, но маленьком, словно песчинки, относительно всей галактики, мире. Вы когда-нибудь вставали утром с мыслью, что вы голодны? Голодны морально? Думаю, что нет. Когда мир истощает. Да-да, мир, в котором живешь ты, читатель. Вот когда он истощает окончательно, тогда вы поймете это чувство. …
Билл тоже понимал это жуткое состояние в душе. Его заботливая тревога за все в этом городе, стране, мире, вселенной, вдруг быстро переключилась на слепую. Словно окутала девушку. Словно весь мир сходился на ней. Скажете, что ему нужно создать свою семью, а не карабкаться в поисках тепла в прошлом? Может быть. У него были женщины. И не одна. И влюблялся, да, было такое. Но ни одна не смогла дать то тепло, что дал этот ребенок. Ни одна из них не показала ему то, что показала она, слепая художница. И он ценил её за это. Правда ценил. Она собирала мир по крупинкам своих ощущений! Она создавала из неживого живое. Скажете, что неполноценный человек не в состоянии понять всю жизнь? Найти красоту в уродливом мире? Калеки – это мы, жители этого маленького и противного до некоторого безобразия мирка. Мы лишь существуем, а слепая – живет. К этому вновь и вновь приходил Коул. После таких мыслей становилось противно, а внутрях все, сжималось. Где-то в груди застывал вой отчаяния, подавляемый и переходящий в выдох, с легкой хрипотцой в которой, лишь прислушавшись, можно почувствовать что-то угнетенное, злое…
И за что же он опять тревожится? В этом ограниченном мире, что исчерпал сам себя, нет места хрупкости. Тут все вне закона и вне порядка. Днем – это обычный город, с обычными людьми. Ночью – это бордель или зона в масштабе: смотря, где находиться. Достаточно того, что каждый кидает в той или иной степени: по-крупному или по-мелочи. Достаточно того, что каждый житель Сан-Ривьера или того же Твосона – продажная тварь. Не важно, в прямом или переносном смысле. Они, как проститутки пресмыкаются перед главным, лижут богатым задницы, только ради того чтобы с голоду отбросить коньки и не дать умереть своей семье… Но подобное самопожертвование, все же, хоть немного, но достойно уважения. И, как ни крути, везде так было есть и будет и не только в Сан-Ривьере но и на другом конце земного шара и, следует учитывать, что любой идеал – уродство. Но… А может быть наоборот? Думаю, что может: погрешности жизни же. Но что же тогда лучше?
«Сколько в моей школе маленьких шлюх, что работают лишь потому, что все остальные работы, в том числе и должности их родителей, низкооплачиваемые? Одни, скрывая подобный род занятия борются за выживание и стыдятся подобного приспособления. Другие – не отрицают и даже гордятся. Хотя они не менее несчастны, как предыдущие… – припомнилось ему, но в голове, на почве этого возник другой вопрос: - А я? Я, своего рода, тоже та проститутка.… Не все ли мне равно, кого кидать? Кого взламывать и кому делать защиту? Мне абсолютно все равно: я могу создать мощнейшую антивирусную систему для одних людей, но если мне другие заплатят больше, лишь за то, чтобы я разрушил это у первых… Я, с охотой, убью свое детище. Только чтобы был хлеб на этом столе.… Ради этого сраного молока в моем холодильнике! - мыслил он, допивая остатки молока из пакета, стоя у холодильника. Коул вновь заглянул в холодильник, словно надеясь, что за это ничтожное время, за эти считанные минуты, там появится больше еды. – А про взрывчатку вообще молчу… »
Но сожаления не было… Почти не было. Такое понятия, как такового, для него не существовало…
Итак, обычный день обычного, заурядного человека из обыкновенного города начался.

Это был обычный рабочий день, который не сулил ничего плохого, и ничего хорошего.
Она вышла из своей квартиры и Рин проводил ее до коридора. Дорога была не долгая.
Армин как всегда одела все черное: черное платье, длинной до колен, черные ботинки и черная сумка.
Волосы не были уложены, но доходили почти до самых плеч. А челку она закалывала, чтобы не мешала.
Легкий ветерок играл в ее волосах, но она не чувствовала его присутствие. В ее глазах не было того огня, который был в детстве.
Ей всего лишь 21, она уже почувствовала все :bip:, которым пропитан мир.
Она уже переходит дорогу, еще совсем чуть-чуть, и она доберется до магазина. Кто-то гонит машину.
Очень быстро она останавливается, а Бриг не обращает внимания. Что-то должно было произойти?
Я так не думаю, и вы не думайте. Она зашла в магазин и увидела не обычную сцену. На ее рабочем месте стояла девушка.
- Здравствуйте! - почти прокричала та. Но Армин не обратила на нее внимания и пошла к шефу.
- Что это значит? - спросила она, стоя у порога.
- А! Армин, здравствуй! - улыбаясь, протянул шеф.
- Здравствуйте. - сказала та.
- Видишь ли, я понимаю твое положение, я вижу как ты устаешь. Тебе наверное не нравится здесь работать, да и зарплата маленькая...
- Шеф? - спросила та мымра, что стояла у порога.
- В общем я тебя увольняю.
- Но... - хотела было сказать Армин.
- Не волнуйся, я сейчас дам тебе твою зарплату за месяц. Сейчас принесу, подожди.
- Ну что, съела? Хахаха! Надо было сразу же прыгать к нему в постель, а не строить из себя невинную овечку!
- Вот, держи. - протянув деньги, сказал "шеф"
Ей больше ничего не оставалось, как уйти. Она вышла и ее охватило сильное желание убить эту проститутку.
Ох, если бы рядом с ней оказался ее топор. Но ведь у нее новая жизнь, она не может возвратиться к старому. Нельзя.
Она не знала, что делать. Но она поняла одно, что нужно заниматься тем, что ей больше всего по вкусу - убивать.

Феликс даже внимания не обратил на стоящего перед ним оборванца, обошел его и, заглянув в широкие двухстворчатые стеклянные двери, обратился к бугаю:
- Здравствуй. Отец сегодня у себя?
- Да, господин.
- О нет. Карм, домой, - Грог развернулся, но Чато взяла его под локоть и широко улыбнулась охраннику.
- Ричи, ты сегодня такой красивый. Новый костюм?
Мужчина поджал губы и покраснел.
- Да, мэм.
- Тебе идет, - она прихлопнула в ладоши и только сейчас ее взгляд пал на все еще стоящего рядом человека. Цепкий взгляд быстро оценил его вид, который девушке явно не понравился, но врожденная любвеобильность не позволила высказать и хоть как-то показать свое недовольство.
- Ричи, опять никого не пускаешь?
- Нет, мэм. Только его. Такой внешний вид не соответствует нашему заведению.
- Ричи, ну и что? Зато он хороший человек.
- Карм, пошли уже, - Феликс попытался подтолкнуть Чато, но та даже с места не сдвинулась.
- Требую справедливости. Фей, скажи, чтобы он его пустил.
Грог медленно вдохнул и выдохнул, представляя, что устроит отец, если он впустит кого-то не того. Пересиливая себя, Грог все же посмотрел на бедного несчастного и обделенного, по мнению Кармелы, мужика, и как можно вежливей поинтересовался:
- Как ваше имя?