Про Лёльку и сто первое свидание

Подруги - это вам не просто так. Подруги - это веселье, слезы, истраченные впустую нервы, занятая до получки тыща, ночные посиделки, забойные дни рождения и большая ответственность за того, кого приручил.
Есть у меня закадычная подруга Лёлька (я про нее уже рассказывала), которую я никак не могу счастливо выдать замуж. Нет, ну она уже выходила два раза без моей помощи, но оба раза как-то несчастливо. Поэтому у нее две дочки есть, а мужика с головой и руками - нет. А все почему? А потому что реагирует Лёлькино женское сердце исключительно на один мужской типаж - обаятельных мерзавцев. С умными она зевает, с добрыми лезет на стену от скуки, с симпатичными начинает травить анекдоты про Чебурашку, но стоит только на горизонте появиться какому-нибудь, самому завалящему, негодяю, и всё! Лёлькины глаза загораются зеленым кошачьим огнем, грудь вздымается в предчувствии очередного судьбоносного "прррыключения", и вся она, размахивая бедрами, устремляется вперед, на амбразуру. Тут бесполезно взывать к отсутствующему разуму и хватать за руки, тебя снесет, как бронепоездом, пикнуть не успеешь.
Лёльку уже не переделать, лучшая подруга у меня одна, так что я успела смириться с тем, что улыбающейся семьи с рекламных плакатов у нее не будет, но все еще надеюсь найти ей мерзавца поприличнее. И с этой целью, заметив в глазах подруги яростный отблеск новой любви до гроба, хожу с ней негласно на все первые свидания, наблюдаю со стороны, чтобы в конце вечера либо тихо испариться, оставив взрослых людей разбираться дальше самим, либо транспортировать несчастное и рыдающее Лёлькино туловище вместе с разбитым сердцем по месту прописки.
В последнее время она знакомится в интернете, и вот недавно она опять оглушила меня радостным "Свершилось!", "Он такой классный!", "Я знаю, сейчас точно все будет хорошо!". Я меланхолично кивала, попивая чаек и краем глаза отслеживая хаотичные Лёлькины метания по кухне, а та воздевала руки с кучей браслетов то к небу, то ко мне, то к духовке с одурительно пахнущей курицей (шикарно готовит, хоть вообще к ней не ходи, чтоб не растолстеть), и повествовала о своей новой пламенной любви. С фотографии интернет-сайта на меня смотрел хорошо знакомый типаж харизматичного гада, там же высвечивалось приглашение встретиться завтра в общественном месте, в рэсторане.
Ладно. Завтра идем вместе. Я посижу неподалеку за столиком, гляну одним глазком. Да нет, Лёлька, все нормально будет. Да не полезу я ему физиономию бить, когда это было! Ну один раз всего, когда у тебя на первом свидании чуть кошелек не подрезали! Я тихонько посижу. Честно.
Назавтра Лёлька уже с утра была готова, накрашена, надушена, и во власти чувств носилась по квартире как угорелая.
- Как я выгляжу?! - проорала она во время очередного круга, пробегая мимо.
- Втюренной.
- А должна непринуждённой!
- Попытайся, - философски ответила я, со скоростью экскаватора перепахивая ее шкаф в поисках приличного платья. Забраковала: белое и длинное (она в нем реально толстая), черное и прозрачное (по понятным причинам), красное и с декольте (не на быка идем), зеленое в оранжевый треугольник (как это вообще сюда попало?!), и наконец нашла удивительно адекватное, синее, с узкой юбкой до колен и провокационным разрезом сзади. И вот в назначенный час, украсивившись до предела, мы отправились в кафе.
Лёльку там уже ждали. Очередной Остап Бендер местного разлива с реверансами препроводил подружку к столику, я тихо отстала и затерялась "в камышах" у барной стойки, заказав кофе и угнездившись на высоком стуле с подлыми шпионскими целями. Моей задачей было: 1) проследить, чтобы ее не обокрали; 2) не продали на органы; 3) не заказали на тридцать тысяч банкет и не бросили расплачиваться.
Часа через полтора, когда во мне плескался уже целый кофейный литр, а я отклонила два предложения угостить, три - потанцевать и одно - рвануть в Борисовский зоопарк кормить енотов, пришлось констатировать факт - подруге не грозит ничего особенно страшного, кроме банальной лавстори, надо потихоньку отползать в туман.
С целью отползания я послала ей СМС "Выдра летит в своё дупло", с тяжелым сердцем и милой улыбкой помахала ей пальчиками (ну вот терзали меня какие-то смутные сомнения), и перед уходом завернула-таки в дамскую комнату припудрить носик, потому что литр кофе булькал уже где-то в ушах.
На обратном пути я заметила Лёлькиного ухажёра, который увлеченно болтал с кем-то по телефону, и притормозила за колонной, решив подождать, пока он уйдет обратно в зал, очаровывать мою  любительницу роковых мужчин.
- Да ничё так, - весело ответил кому-то новоиспеченный "любовь на всю жизнь", - с пивом пойдет. Белобрысая, глаза зеленые.
"Гадина", - подумала я. Это он про Лёльку.
- Да ващще дура! - продолжил тот с энтузиазмом, - Она и не поймет ничего.
".... ", - подумала я. Предчувствие меня не обмануло, назревало что-то скверное.
- Короче, сейчас она допьет там чего там у нее осталось, и я ее привезу на хату. Вы с пацанами ждите там, - завершил разговор Лёлькин "обожатель" и, повесив трубку, целеустремленно направился в сторону мужского туалета.
"Ахтунг!!! Вляпались!", - подумала я, развернулась на каблуках и на цыпочках рванула в зал, где за столиком в одиночестве с мечтательными глазами сидела моя незадачливая подружка, не догадываясь, что романтичные планы на вечер вот-вот накроются жутким криминальным тазом. 
- Лёлька, сматываемся! - панически прошипела я, дергая ее за рукав, но она лишь подняла на меня осоловевшие глаза и протянула: "Ааа?" Судя по всему, вино в ее бокале было не вполне себе вином, намешали чего-то.
Криминальный тип должен был вот-вот появиться.
-Да вставай же! - начала я ее тормошить, но все было бесполезно. И тут в моей голове щелкнуло, и я рявкнула ей в ухо, как американский сержант в армии:
- Лёлька! Огурцы!!!
А "огурцы", я вам скажу, это не просто слово-овощ, а секретный код, придуманный нами в третьем классе и означающий последний, красный, уровень опасности, когда нужно сначала драпать в любом, произвольно выбранном направлении, и лишь отбежав километра на полтора, спрашивать, кто, что, и чего, собственно, случилось. За все эти годы заветные "огурцы" использовались лишь четырежды, и два раза реально спасали нам жизнь.
Лёлька среагировала на до боли знакомую команду мгновенно. Она взвизгнула по-волчьи, цапнула со стула сумку и рванула на выход с третьей космической, таща меня за руку. Колотя об ступеньки высоченными каблуками, мы скатились с лестницы, чуть не вывихивая руки об перила (охранники шарахнулись от нас в угол, даже не попытавшись задержать) и вылетели на улицу.
Черт... две молодые, но все равно уже давно взрослые женщины сбежали из кафе, как подростки, не оплатив счет! Паника - страшная вещь.
Ни она, ни я не вспомнили про такси. Воспоминания детства в рабочем квартале и грозные "огурцы" гнали нас вперед, и мы неслись как две пули по ночному городу, задрав узкие юбки на непозволительную высоту, неслись на каблуках не хуже олимпийских бегунов из какой-нибудь там Ямайки.
Переулок!
- Туда! - проорала я, мы, слаженно отмахивая руками в ритм, со скрипом завернули и забились за какие-то мусорные баки на задворках пятиэтажки.
И только тут Лёлька повернула ко мне растрепанную, пышущую спортивно-алкогольным румянцем физиономию, молча схватила за грудки и прохрипела:
- Что. Черт. Побери. Случилось!!!
Я рассказала.
Подруга вылезла из-за мусорного бачка, одернула платье (судя по треску, разрез на юбке стал еще провокационнее), проверила, на месте ли сумка... и разрыдалась.
Я перестроила мозг на "Вариант номер 2, трагическо-утешательный", и привычно, по-дружески подставила плечо для рыданий, а носовой платок для соплей.
- Вот как он мог! - горько вопияла Лёлька уже дома, умытая и в халате, принимая бокалами утешающее средство и заедая его шоколадкой, - А ведь был такой... такие слова говорил!
Я кивала, исправно поддакивала и снова, снова, снова думала - ну где этой... умной женщине найти мерзавца поприличнее? А то так и буду кроссы отмахивать каждые две недели.
Никому не надо, а?