История давно минувшего: Хозяин пустыни Страница 87

Узорчатая створка, отделяющая кабинет Маэно от коридора поддалась тонким пальцам, которые первыми попали под взгляды нируанцев внутри. Четыре голубоватые жилки сжались на малахитовой породе, придерживая изыски воображения Криато, создавшего ажурную вязь рисунка для каменных дел мастеров.
- Лин Виэль, Вы звали меня.
В обитель главы Ордена Гиэйн пришла как и полагается под покровом златых одежд, чьи полы сомкнулись вслед за закрывшейся дверью, но без привычного атрибута на сиреневых губах. Девушка молча прошла к столу, не дожидаясь ответа от Маэно, и, коротко склонив голову в знак приветствия Юэлину, обратила взгляд бледных глаз на старшего заклинателя.
- Да, Гиэйн. Дело важное. Слышал, Тамо тебя в пещеры не пускает, поэтому решаю вопрос без него. И, надеюсь, ты болтать не станешь.
- Болтать - это не про неё, - усмехнулся Юэлин. - Она на все вопросы отвечает "ммм". Да, Алэйя?
Полуниру посмотрела на Туана. Лазурные волосы красиво переливались в прохладном освещении подземного города, хватая свет предназначенный для всей комнаты, но упрямо стремящийся к Домусу. Алэйа, не моргнув и глазом, скоро вернула внимание Виэлю.
- Мм. - Гиэйн опустила взгляд на каменную карту, чьи пути не были видны взгляду с такого ракурса, но представить что дело в ней труда не составило. - Кто-то из проходчиков услышал зов Грахраамхир?
Виэль раздражённо поморщился.
- При чём тут проходчики? Ты должна пойти с лином Туаном.
- Будешь меня защищать, - Ю обворожительно улыбнулся.
- Ты отличная заклинательница. Духи тебя слушаются. Пока лин Туан будет уточнять путь, ты последишь за ними. Ясно?
- Без Тарая-эн?
- А что такое? - Юэлин удивлённо приподнял брови. - Разве там есть надводный путь? Вазарец говорил обратное. Или ты знаешь больше, чем он?
- Вы хотите идти в Красную пещеру?
- Я хочу поплавать, - Ю накрутил на палец лазурную прядь. - Что может быть прекраснее бесконечной воды?
- В пещеру идти не надо. Просто проверьте путь, - прервал Туана Вис. - Ничего опасного.
- Гирван-эн сказал обратное. - Просто отвела Гиэйн, не поддавшись чарам Домуса и брови её совсем немного сместились к переносице, выражая тем самым действительное беспокойство намечающимся путешествием, ни разу не видимое ранее Туаном.
- О чём ты переживаешь, Алэйя? Сплаваем туда и обратно. Уточним карту. Ты же хорошо в картах разбираешься? Узнаем, есть ли путь для рудокопов. Даглары пойдут в Красную пещеру в любом случае. Разве не хочешь обезопасить их будущую работу?
- Лин Пало не дал на это разрешения. - Девушка на несколько градусов повернула голову, смотря теперь прямо на Юэлина. - Почему?
- Лин Пало не желает больше отпускать тебя в пещеры, - пожал плечами Туан. - Если ты не хочешь идти со мной, - он встал, - то я найду кого-нибудь другого. У твоего проходчика, кажется, есть милая нируаночка с неплохими навыками. Лин Маэно, не будем настаивать. К тому же, злодей Ави отчалил и сбросил на неё лесную мышку, если не ошибаюсь.
- Лин Ави не злодей и Кисточка моя в той же степени, что и его. - Холодно отозвалась полуниру на уровне духов ощетинившись. Немногим её можно задеть, но всё что касалось маленькой арбарианки делало её бескомпромиссной, как Офелию в вопросах о своей дочери, и даже Туан не смел столь пренебрежительно отзываться о ней. Линии лица полуниру разгладились. В плане Тамо звучала правда. Хоть они и договорились, что в новом сезоне Гиэйн отправится в пещеры, не шибко в то верилось. Девушка отвернулась к Вису, затронутая словами, теперь точно не желая поддаваться веянию Криато в своей душе. Впрочем, Маэно всё равно не увидел никаких изменений в настроении заклинательницы. - Милые нируанки не откажут лину Туану в компании, даже если им будет предложено проплыть под лавовым потоком. Лин Туан уверен в своих силах и их рвении, значит я могу идти.

- Если я умру, то Ла-Урр лишится как минимум одной ключевой связи - с моим женихом, - хмыкнула Бесценная, поправив шёлковый рукав, - что может привести к недовольству духов. Хозяин не суеверен, а вот отец очень даже и не только он. Тебе ведь и самому было приятно прощаться с Райшей-бай, - принцесса усмехнулась, прикрыв губы пальцами, которые стёрли улыбку. - Так что Хозяину избавляться таким способом от Пустынного Лотоса не выгодно из политических соображений. А что до сравнения тебя и Хозяина...- Аин смерила марда взглядом и со вздохом повернулась к слуге. - Карим, ты нашёл?
- Ещё нет, моя госпожа...
- Приведи Азиму и ищите оба.
- Слушаюсь.
Стоило слуге нырнуть за спиной Бесценной и та устало потёрла лоб, немного постояла на месте и решила пройтись до другой части парапета, соединяющейся с оккупированной Двуликим массивным углом.
- Ты не Дамир. Он любит свою жену и детей. - Девушка замолчала, осмысливая сорвавшиеся слова и чуть склонила голову. Следовало сказать, что Руни-бай тоже любит свою семью иначе почему им позволительно жить в таких условиях, но вспоминая мать и брата Аин просто не могла такого сказать, хоть всегда уважала и ценила внимание отца. Оно звучало всегда и везде, но точно не дышало семейным уютом. Мардийка расправила пальцы на прохладном камне и, отклонившись спиной за ограду, взглянула вниз на сад. Её воздушные посланники молчали, прислушиваясь к ночной листве.
- Ты удивишься, но мои желания во многом совпадают с желаниями любой нормальной девушки в моём возрасте.

Нируанец поклонился и вывел Алэйю из кабинета. В молчании они покинули коридор ведущий в кабинет главы и в следующий момент Туан осознал, что опирается на подоконник в лестничном пролёте, а Гиэйн всё также в его руках и не спешит сбегать из общества, подтолкнувшего её к очередному поводу для криков Тамо.
- Он ведь не всерьёз? О предательстве. - Тихо заговорила Алэйа, развернувшись в руках. Взгляд её прошёлся по лицу и краем глаза Юэлин заметил, как выскользнула ладонь из складок мантии, поднялась к груди и через тысячные доли раздумий тронула его щёку. - Лин Туан, Вы бледны.
- Мне всё равно, - печально улыбнувшись, ответил Юэлин. Страшно захотелось оказаться рядом с Тараем. Он накрыл руку Гиэйн своей, и закрыл глаза, прижимая её к щеке. - Я продержусь в Танаале ровно до того момента, как его покинут даглары. А дальше всё это потеряет смысл. - Туан выпустил руку Алэйи и гневно нахмурился. - Но я не хочу, чтобы какой-то старый полип сказал моему отцу, что его сын предатель. Мой старший брат погиб, отстаивая права ниру. Отец поддерживает борьбу за независимость. Никто не смеет называть Туанов предателями! - Юэлин глубоко вдохнул и выдохнул, тряхнув лазурной гривой. - Завтра встретимся у храма Ниру, Алэйя. Ты же придёшь?
Криато опустила взгляд и взор Домуса последовал за ним. Ошейник на ладони Гиэйн смотрелся по-нируански изящно, но слишком массивно даже ещё не обогнув шею заклинательницы. Пальцы сжались и кружевные вставки выбелили голубоватую кожу. Ни о каком истинном желании посещать путь к Красной пещере ещё раз да и под водой у Алэйи не возникло ведь сутью путешествия являлось недоверие Виэля словам проходчиков.
Не исполнив приказ грядёт ссылка из Танааля. Путь лежал только в Баар-Шан, но что там делать? Также решившись ответить отказом, кару понесёт не только она, но и Туан, а это уже глубже в нируанский мир, политику, семейные дрязги. Исполнив же требования Маэно нарушится указ Тамо и не выполнится просьба Гирвана. Что из этого всего волновало больше сложно сказать, и припомнив разговор в окружении вермита большей уверенности Алэйа не обрела. Спасать нируанцев не слыло её сильной чертой, однако, упрямо сдвинутые брови Юэлина напомнили, что тот не только красивый сын Домуса, но и заклинатель Варда, который априори втянут в происходящее.
Алэйа совершила шаг назад.
- Мм.

Напряжение покатилось по телу от ног к рукам, заставляя всё тело словно вибрировать. Алэйа шумно выдохнула, обводя взглядом оконный проём. В способностях лина Туана, как заклинателя сомневаться не приходилось, ведь с Тараем-эн они не один десяток лет ходят по пещерам, да и пловец из него куда лучший, чем Гиэйн когда-либо выпадет возможность стать. Стоило принять его решение и дождаться возвращения.
- Омуэ, - полуниру развернулась, скорым шагом преодолевая один лестничный пролёт за другим в спешке, которую эти стены не видели даже во времена её обучения. При всём уважении к Домусу, согласиться с выбором не получилось даже несмотря на собственное нежелание приближаться к находке Зунн Гарда. В конце концов внутрь они не пойдут, а значит риск потревожить духов в пещере сведён к минимуму, а вот то, что ждёт их на пути оставляет вопросы, которые решать одному заклинателю не безопасно. Необходимого нируанца Алэйа настигла уже на подступах к выходу из крыла Ордена и стремительной золотой волной преградила ему путь.
- Её зовут Кисточка, запомните. Арбарианского в ней только хвост и желание скакать на четвереньках по всем поверхностям дома. - Пока Домус не успел вставить хоть слово полуниру проворно выудила из его пальцев свой амулет. - И впредь не угрожайте мне другими заклинательницами, я тоже могу обидеться. - Бледный взгляд тронул лицо Домуса. - У храма Ниру после утренних обрядов. Завтра. Лиф ниэ Ниру, Юэлин-эн.
Девушка развернулась и в точности повторила предыдущий уход Туана, теперь оставив его размышлять над сказанным.

Золотая чаша перед алтарём Домуса была пуста. Служители храма во время утреннего обряда почистили её так, что казалось, воды в ней нет. Она сияла матовым светом. Юэлин задумчиво коснулся её края пальцами и поднял взгляд вверх к мерцающим синевой кристаллам на потолке.
- Лин Домус, - Туан раскрыл ладонь. Стеклянные шарики скатились с неё, булькнув, и опустились на дно чаши. – Ты и так знаешь, чего я хочу. Но сегодня я пришёл просить о другом. Сделай моему проходчику жабры, - Ю тихо рассмеялся, понимая абсурдность просьбы, и вздохнул, оглянувшись на алтарь Ниру. – Ну, или хотя бы пусть он перестанет бояться воды… А лучше, света. Или я должен идти с этой просьбой к Кузнецу? Омуэ! – он стремительно отошёл, взял горсть шариков и высыпал их в чашу Виса. Статуя грозного бога сверкнула в его сторону очами. – Ты так любишь всё уничтожать. Так почему так долго тянешь с Танаалем? Ждал, пока вырастет твоё воплощение – Вивье? О! Он тебя достоин. Они наивно полагают, что ты позволишь Домусу стать властителем островов. Смешно. Но раз уж этого не избежать, я прошу тебя, закончи с этим побыстрее. Верни величие ниру.

- А ты надёжнее синга значит? - Бровь Бесценной скептически дрогнула. - Откуда знаешь? Неужели прославленному Сахо Двуликому, за которого хочет выйти каждая нормальная девушка известно, что такое любить?
Губы мардийки вопросительно приоткрылись, а после Аин усмехнулась переводя взгляд на сад и довольно вовремя. Видимо, дух Чёрной всё же желал их обручения перед народом, потому что Бесценная резко вздохнув сорвалась с места к вскинувшему голову марду. Неожиданно крепкая хватка принцессы заставила Сахо прийти в движение вслед за перепрыгнувшей за спину косой, чтобы проскочив мимо неясно когда взявшихся на балконе Азимы и Карима, оказаться за шторой, скрывающей комнату от посторонних глаз. После ухода Сагиры Карим успел заглушить несколько свечей, оставляя на обозрении ярко только туалетный столик своей госпожи и свет в купальне. Аин, не выпуская руки из захвата прикрыла глаза, слушая воздушных помощников.
- Стража нас не заметила, - спустя полминуты выдохнула расслабленно девушка и на мгновение ткнулась в плечо Сахо лбом. - Ала найба, если бы тебя увидели, то смертный приговор подписался бы сам собой без разрешения гильдии.

- П-по официальной версии ты приболела, - с запинкой, отчего-то шепотом, сказал Сахо. Он будто онемел, вообще не двигаясь, когда как принцесса позволяла себе неожиданные вольности – ее лицо было совсем близко, прижатое лбом к его плечу, так, что Двуликий чувствовал хитрый аромат, исходящий от ее волос. Его нельзя было смутить женской близостью, но, когда дело касалось Аин, все шло наперекосяк. Неуклюжая девочка из детства смешивалась с расцветшей девушкой из настоящего, и Сахо метался меж ними двумя. Ему хотелось продолжать: неразумно, возмутительно, но максимальное количество преград, возведенное и обществом, и ими лично, связывали ему руки, оставляя наедине с невысказанностью и неловкостью.
Он осознал, что ладони скользнули по спине девушки, лишь когда его взгляд встретился с Азимой, что стояла позади хозяйки. Двуликий возненавидел ее мгновенно, как ненавидел всех сингов, просто потому, что тех любила Бесценная; он терпеть не мог слуг принцессы из-за их неразлучности с нею. Прослуживший ему долгое время Бакир достиг своеобразного симбиоза: они действовали удивительно слаженно и мгновенно улавливали вектор с друг другом происходящего. Потому северянин исчезал, когда было нужно, и появлялся, когда было нужно, чего не скажешь о Кариме – будто побитый пес, он постоянно вился у ног госпожи, что-то мямля и робко возникая, чем, конечно, раздражал Сахо, крайне не переносящего мямлей. Совершенно не понимающих неуместности своего присутствия мямлей. В силу воспитания, Бесценная не воспринимала рабов за людей – находиться в комнате с ними значило для нее то же самое, что и находиться одной. Двуликий же, выросший в доме, где слуги либо сбегали, либо задыхались от яда, привык осознавать их наличие: при нем рабов было мало, а оттого помнил он всех.
Пальцы разжались, выпуская кожу, пока бестактная синга продолжала смотреть на них широко распахнутыми глазами. Крыло носа Сахо нервно дернулось, как и кончик рта. Он испепелил крылатую взглядом, но та, казалось бы, не прониклась этим.

***

- Был. Я влюблена, - она ответила это с твердостью, которая не понравилась Туэ. Однако смягченный ночью, тот отреагировал менее резко, чем мог бы. Лишь вздернув бровь, он молча прошел к столу дияра, мимолетом бросая взгляд на прежде оформляемые им бумаги.
- Влюблена… она кхас. Сбежала с каким-то караваном сингов, где нашла себе крылатого барда и поверила в его сладкие серенады. Потом на их лагерек напали танаальские охотники и оп, - он резко обернулся, делая якобы драматичную паузу, - ловелас, сдавшись без боя, отдал орущую, сопротивляющуюся, выбивающуюся возлюбленную в лапы жадных до денег грязных мардов. Грустная история.
Ливия готова была возмутиться, но вовремя поджала губы: она слишком часто раньше перечила ему, и это ничем не заканчивалось. Пусть она и твердила, что ее непременно найдут и заберут, Линн справился со своей целью: нируанка и сама в это уже почти не верила.

Ваяр шел побитой птицей. Голова его кружилась, и он думал об окружающем его песке. Казалось, что тот везде: скрипит на зубах, першит в горле, царапается под одеждой и пачкает перья – хотелось встряхнуться, скинуть с себя все лохмотья, а после нырнуть в кристальные озера Ир`Круата. Желания, подобные этому, не просыпались в нем вот уже несколько лет. Ему казалось, что воспоминания выветрились, как запах. Но в тело неожиданно прокралось напряжение. Оно требовало рывков, полета, сумасшедшей погони по лесным ветвям, оно хотело легкости, что так привычна птицам, а ему слышался звон цепей. Те словно волоклись за ним тяжелыми кандалами, и не стоило даже пытаться расправить крылья.
Он достиг самого темного и тихого места Сэх-Ры – площади перед хозяйской усыпальницей. Та темнела, укутанная садами, как знатная дама мехом, и изредка оживала тусклым блеском червонной позолоты. Арбарианец бросил на нее взгляд исподлобья, чувствуя, как в воздухе пульсирует энергия – ледяными ниточками она распространялась от усыпальницы по всему городу. Даже многочисленные печати жрецов, что день и ночь хранили покой предков, не могли сдержать силы духов, похороненных под сводами столь изысканного архитектурного чуда. На мгновение пространство вокруг здания заискрилось туманными голубыми огнями, точно такими же, какие витают над болотами Шрах`Катоша. Но Ваяр зажмурился и мотнул головой, избавляясь от видения. Однако одна из таких нитей, уже не видимая им, но ощущаемая холодным потоком воздуха, осталась при нем, став путеводной.
Огонек лампы качнулся, будто задетый ветром, и жрец вздрогнул. Отвлекшись от написания рецепта, он смахнул каплю туши с пера и поднялся, оглядываясь. Его уже много времени немой пациент оставался, конечно, на месте – по-прежнему ни живой, ни мертвый, покруженный в глубокий, никому недоступный сон. Старик подошел к двери, намереваясь провернуть ключ на еще один оборот, но позади раздался легкий шорох, и он обернулся. На столе, прямо на еще свежих чернилах, сидел огромный ворон. Жрец сразу схватился за посох, что стоял рядом, прислоненный к стене, но птица вдруг взметнулась, раскрывая широкие крылья, и обратилась человеком, столь же черным и когтистым.
Старческое жилистое горло легко поддалось молодой, сильной руке. Лекарь захрипел, забормотав что-то, и отвечая воле жреца, посох зажегся зачарованием. Вспышка света обожгла Ваяра, но тот не выпустил жертву, и вскоре тот, задушенный, съехал по двери, теряясь где-то в складках своей безразмерной серой рясы.
Шерхат резко, диковато повернул голову, выцепив взглядом в полумраке лицо Теана. Бледное, покрытое ледяным потом, оно, тем не менее, выражало привычную для дияра сосредоточенность. Казалось, ничего не может заставить его взволноваться, и это раздражало Ваяра, вызывая в нем легкую зависть. Ему хотелось обладать этим качеством: хотелось иметь волю отделять нужное от ненужного.
- Что тебе снится? – прошелестел арбаро, подбираясь к постели Ядовитого, сутулый, точно зверь. Его тело не вернулось полностью к человеческому: на пальцах темнели когти, плечи и шею покрывали вороньи перья, а глаза были полностью затянуты черным. Голубой огонек вновь показался рядом, искаженный будто маревом, он трепетал точно над Теаном, изредка превращаясь в полупрозрачную дымку.
Отмахнув плащ, Ваяр с преувеличенным артистизмом поклонился, опуская голову и выставляя ногу вперед:
- Доброй ночи, Райша-бай.
Огонек медленно, будто лениво растворился, исчезая. А после возник прямо позади, за ухом, обдавая его леденящим дыханием. Мурашки покрыли горячее тело арбаро. Он чувствовал силу, исходящую от духа, и знал, что не может ничего ей противопоставить.
- Ваяр обеспокоен. В городе поселились вы, но есть еще кое-кто, вы знаете, и я рад бы обратиться мышью, червем, блохой, лишь бы избежать этой встречи… Не осталось человека, не обвинившего меня в бесчинстве, но это для меня значит ровно столько же, сколько и жизнь этого старика, - он указал назад, на остывающее тело лекаря. – Оттого даже если вы попытаетесь меня остановить, я все равно загляну туда, в его голову, - арбарианец сделал последний шаг вперед, наклоняясь и опуская пальцы на прикрытые веки Ядовитого.
Но ничего не произошло.
Меж бровей арбаро пролегла морщинка, и он прижал ладонь к его лицу. Мир вокруг отвечал тишиной и равнодушием: словно бы из него разом ушла вся магия.
- Твоих духов нет, шаман, - зашуршал едва различимый голос. – Ты ничего не видишь там, где у тебя нет глаз.
Вмешательство Райши было столь ощутимо, что в теле просыпалось животное, осязаемое раздражение, готовое пролиться рычанием: Ваяр чувствовал, как дух старухи окружает его мертвецким холодом, и его хотелось отогнать, как назойливую муху, лишающую всякого сосредоточения.
- Мелкая дичь разбегается, когда в лес приходит крупный хищник, - продолжал шептаться воздух. – Разве ты не чувствуешь этого?
Ресницы под пальцами дрогнули, и пред мысленным взором, как вспышка после грома, распахнулись чьи-то глаза. Шерхат испуганно взлетел, осыпав комнату перьями, и отпрянул к противоположной стене. Райша закаркала хриплым смехом, и лишь через мгновение он понял, что то были не ее происки, а звуки чужих шаркающих шагов за дверью. Кто-то подергал за ручку, и та клацнула железом, не поддавшись – ключ по-прежнему был в скважине. Ваяр испуганно взирал то на дверь, то на дияра, полутьма путала его, заставляя видеть небылицы; в конце концов, ворон вырвался из окна стрелой, оставляя полную комнату улик.

Обугленное тело Секта Меткого привязали к шесту на главной площади. На его шею повесили табличку, аккуратно и красиво подписанную: «за самодурство и неповиновение Хозяину, самолично им казнен».
На аудиенции с собранием министров и гильдейскими представителями, Руни смешливо предложил всем посетить главную достопримечательность города.
Ваяр посерел, обесцветился и лишился своего лица.
На повестке дня в гильдии убийц была дорогая и масштабная лицензия, скрепленная аж несколькими привилегированными лицами и нацеленная на не менее высокопоставленную персону. Одобрительная печать с несколькими соответствующими подписями стояла под именем лорда-повстанца Фейлона Виса Вивье, а вместе с тем документу сопутствовали несколько смежных лицензий, в том числе и на его жену, Окуану Криато Лиам. Заказчик требовал обставить все чисто, без следов какого-либо причастия; и, в конце концов, было решено дерзко приписать десяток нируанских жизней злодеяниям бушующего в пустыне Самаг Змея.
Было известно, что после политического совета в Танаале и назначении там ставленника, Вивье собирается навестить Сэх-Ру. Это обстоятельство вскрылось уже после получения лицензии: гильдия перехватила гонца, отправленного лордом напрямик к торговому дияру Кайрату Гостеприимному. Существовала вероятность, что в виду неспокойного времени, нируанцы откажутся от пути через пустыню, однако собранная о Фейлоне информация позволила предположить, что этот человек вряд ли отступит.
Новость о назначении лина Ави на пост танаальского правителя уже достигла Сэх-Ры, и вместе с тем стало известно о скорейшем отправлении четы Вивье. Дело было сложным. Сама цель являлась мощной боевой единицей, но, помимо этого, лорда сопровождала обученная охрана. Совершить убийство еще на территории Танааля было намного проще, но противоречило соглашению, установленному между восточными городами, согласно которому лицензия сэхрийской гильдии действовала только в пределах самой Сэх-Ры. Заказчик желал, чтобы нируанский лорд не добрался, и оставался лишь один вариант – пустыня. Которая пугала убийц куда больше, чем их жертв.
- Здесь, - илан указал на точку на карте, обозначенную несколькими пальмами, - оазис. Они наверняка пойдут этим путем, сейчас караванщики ходят только там – мол, еще ни разу Беса там не видели, - он крутанул небольшой складной нож на пальце, глубоко задумчивый. – Нужен сильный маг земли. Сымитировать нападение Змея. Судя по расписанию танаальской таможни, у оазиса они окажутся либо ранним утром, либо, наоборот, почти вечером. Нам, в любом случае, нужно оказаться там еще ночью. Там заросли и несколько скал… небольшой отряд сумеет остаться незамеченным, - мужчина поднял голову, посмотрев на арбарианца. – Шерхат?
- Да? – Ваяр моргнул, казалось, впервые за десять минут, и сфокусировал черный взгляд на соратнике.
- Ты должен будешь взять Вивье на себя. Он темный жрец. Потягаться с ним сможешь разве что ты.
- Я не использую магию в убийствах, - рассеянно отозвался шаман. – Его… жена, - он облизал губы, - кажется, носит под сердцем дитя?
Илан, чуть поморщившись, кивнул:
- С ней не будет много проблем. Она владеет льдом, но, судя по нашим источникам, весьма посредственно. Другое дело, в числе стражи…
- Нет-нет, - прервал озабоченно арбарианец. – Я лишь говорю о том, что духи злятся, когда душа, не родившись, возвращается обратно.
Мужчина вздохнул и потер лоб, устав искать «ключи» к беспорядочной птице.
- Возьму ее на себя.
- И угодишь в немилость богам, - легко и без эмоций сообщил Ваяр, глядя на карту.
- У мардов нет богов.
- Боги общие. Другое дело, кого нет для богов.
Мард терпеливо вдохнул и выдохнул.
- М… девочка. Арбарианка. Возьмете ее.
- Мы ограничены в числе, может, стоит взять кого поопытнее и понадежнее? – с неодобрением высказался илан. – Если угоден молодняк, можно взять Бакира или…
- Бакир раб, - поморщился Шерхат. – Я прошу дать мне арбарианку.
- Она не раз плошала, ее потолок – столкнуть с балкона перетянутую корсетами тучную южанку…
- Арбарианку, - настойчиво и почти капризно повторил Ваяр, и мужчина стиснул зубы:
- Приказ ясен. Я доложусь Рагхун-баю. Завтра, как только солнце уйдет из зенита, отправляемся.