История давно минувшего: Хозяин пустыни Страница 10

Ярин, недовольный разговором с диярами, решил прогуляться, обдумывая странный приказ. Он не особо понимал, зачем ему следить за Тихим и на что обращать внимание. В гильдии он услышал разговор иланов, которые по какой-то причине обсуждали наследников, и по их мнению Имран - ни рыба ни мясо. Одно слово - Тихий. Оникс не стал высказывать своё мнение, которое было несколько иным.
Усевшись в тени под одним из деревьев, Ярин, засунув травинку в рот и покачивая ногой, закинутой на другую, задумчиво смотрел в небо сквозь узкие шелестящие листья. Он, вообще, как любой "даглар", любил состояние покоя. Только те в нём работали, а Ярин бездельничал. Так как вокруг никого не было, парень решил попрактиковаться в иллюзии, но неожиданно его уединение прервал Тихий.
Следуя приказу, Оникс должен был затаиться и наблюдать, но вместо этого поднялся, и пока Имран стоял с головой в воде, уселся рядом на бортик. Едва тот вынырнул, чтобы вдохнуть, Оникс сказал:
- Вот ты ябеда, Имран-эн. Спалил меня начальству. Кто ж так поступает с хорошим человеком? Я ж тебе книжку вернул? Вернул, - Оникс посмотрел в синие глаза и хмыкнул. - Я не в обиде. По запаху чую, жарко у вас там было. Воняете, как курицы обожжённые.

- Азмах рррра! - раскатисто раздалось вслед Имрану. - Куда сбегаешь?!
Дорога перед Тихим с грохотом обрушилась, отчего тот отпрянул назад, отходя от крошащегося обрыва, из которого поднялся небольшой дракон, полыхнувший в сторону наследника огнём. Ярин, когда сердился, создавал иллюзии гораздо реалистичнее, чем в обычном добродушном состоянии.
Имран отступил к фонтану. Оникс схватил его и засунул в воду, утащив ко дну. Сам же быстро выскочил, в полной мере остудив вспыхнувший гнев.
- Ты совсем что ли?! - возмутился он, когда маг показался на поверхности. - У кого, вообще, язык повернулся тебя Тихим назвать? - Ярин тряхнул головой, отвернулся и пошёл прочь.

Оскалившись, Ярин зарычал и обернулся, сделав это вовремя, чтобы увернуться от нескольких водных снарядов, летящих очень метко. В ответ Тихому полетела стена острых сосулек, под прикрытием которых Оникс снова рванул к фонтану. Имран поднял всю воду, превращая её в стену на пути иллюзии, а потом обрушил её вниз. Благо, Ярин в этот момент уже схватил его за запястья, так что сила волны протащила их кубарем по мостовой. Капли, повинуясь магу, взвились, леденея и атакуя иллюзиониста, как злющий рой ос, но Ониксу уже было всё равно. Забыв про магию, он отмахнулся от надоедливых снежинок, схватил Имрана за грудки и дал ему кулаком в челюсть. Поставленный отцом удар отправил Тихого в нокдаун и мгновенно отрезвил Ярина.
- Твою за ногу, - пробормотал Оникс, глядя на сидящего в ступоре наследника, из губы которого медленно стекала струйкой кровь. - Чё творю! - он сел рядом с ним и помахал рукой перед синими глазами. - Эй, Имран-эн, слышишь меня?

Оникс улыбнулся, обрадовавшись, что Тихий пришёл в себя.
- Ну... Ты вроде как "эн", - пожал он плечами. - Я тут как бы не подчинённый, знаешь ли... Просто хотел попрактиковаться. А тут ты... Головой в воду... Кто знает, вдруг ты утопиться решил. Вот и подошёл. Тебе надо было имя не Тихий, а Дикий дать, - Ярин вздохнул, почесав нос. - Не делай так больше, вся кожа горит.
Сзади беззаботно сидящих парней окликнул грозный голос. Они вздрогнули - никому не хотелось попасться на глаза местным жрецам.
- Скажи ему, что ты НАСЛЕДНИК, - многозначительно прошептал Ярин,  вставая, пока старый жрец, потрясая посохом, медленно шёл к ним.

Оникс запрыгнул на ограду, развернулся на носочках и осыпал старика золотым дождём.
- Боги услышали тебя, почтенный! - крикнул он, спрыгивая и догоняя Тихого. - Держи, - он протянул ему обруч, который Имран забыл у фонтана. - А то скоро все твои безделушки у меня будут. Ну и... прости, что отвлёк от... не знаю, чем ты там занимался.
Они шли под сводами деревьев в сторону улицы, шум которой нарастал с приближением. Имран молчал. И Оникс подумал, что наследник куда интереснее, когда в гневе.
- Не хочешь как-нибудь в таверне зависнуть?
Тихий не ответил.
- А... Тебе не подходит подобное развлечение, да?
В ответ снова раздалась тишина. Ярин вздохнул.
- Ну, ладно. Мне туда. Увидимся как-нибудь. Схлестнёмся.
Поняв, что и слов прощания от Тихого не дождаться, Оникс повернул налево, оставляя его одного.

Бег был столь быстр и остервенел, что подошвы сандалий истерлись, а стопы оказались сбиты в кровь. Сахо торопился, словно барахтался посреди болота, и трясина медленно затягивала его, грозя сомкнуться над головой. Запах пропахших смрадом одежд стоял в носу, и сколько бы Двуликий не пытался сделать вдох, все вокруг казалось столь же вонючим. Высокая металлическая калитка загремела позади, и под ногами показалась черная брусчатка. Щелки между плитами, обычно составляющие четкий узор, плыли перед глазами марда, словно он чертовски пьян. Заплетающимися пальцами он сорвал с себя провонявший плащ и, вскочив по мраморным ступеням крыльца, забежал в дом. Через несколько мгновений сброшенную им накидку подняли. Бакир задумчиво пригладил белую ткань, перекинув ее через локоть и глядя вслед хозяину.
Так он подбирал одежду до самых купален.
Служанка испуганно замерла в клубах белого пара, когда вбежавший Двуликий, бледный и отрешенный, нырнул в горячую воду бассейна. Плеск окатил ее босые ступни, и она подняла растерянный взгляд на возникшего у входа Бакира – тот приложил указательный палец к губам, приказывая ей молчать.
Вынырнув, ничего вокруг не видя, Сахо принялся остервенело тереть кожу схваченной с бортика жесткой мочалкой, которую забыла убрать рабыня. Девушка испуганно поджала губы: ей хотелось подойти и забрать все у господина, ибо тот не смыслил ничего в самообслуживании, но, казалось, Двуликий пытается смыть далеко не грязь. Вскоре среди плотной завесы пара, всплесков и эха стали отчетливо звучать слова Сахо – тот непрерывно повторял «ненавижу», как какое-то заклинание.
- Хозяин, - аккуратно позвал Бакир, заметив, что кожа того начинает краснеть, ибо мард тер ее, как наждачной бумагой; но тот не слышал, прибывая будто в трансе, где не было ничего, кроме раздражения и желания избавиться от трупной вони. – Хозяин!
Двуликий замер и вздернул голову, посмотрев на северянина.
- Кого ты зовешь хозяином? – глухо спросил Сахо. – Ты служишь Теану Ядовитому, а не мне.
- Пожалуйста, подождите, пока слуги подготовят купель.
- Ты пасешь меня, как какой-то скот, и обо всем ему докладываешь. Такой у тебя приказ? Ты самая жирная крыса в этом доме, - пока он говорил, служанка отступала все дальше, стремясь остаться незамеченной и не попасться под горячую руку разбушевавшемуся господину. – Пошел вон.
- Хозяин…
- Убирайся к пустынным бесам! – громкий голос отскочил от запотевших стен жестким эхом, и служанка вздрогнула, а Бакир поджал губы. Он низко поклонился и, более не испытывая терпение Сахо, вышел. Двуликий тяжело дышал, грудь его беспокойно вздымалась, а сердце билось где-то в горле. Не выдержав, он зарычал и опустился с головой под воду, надеясь окунуться там в тишину, но вместо нее, спустя секунду гула, раздался до боли знакомый визг – похожий на скрежет по стеклу, звенящий прямо в мозге; Двуликий схватился за голову, сжимая ладонями виски, и закричал. Пузыри слетали с его распахнутых губ, вереницей улетая на поверхность, пока перед зажмуренными глазами мерцали грязные зеленые вспышки. В них иногда бледно вспыхивало испуганное лицо Аин, медленно оно искажалось, превращаясь в обезображенного Наиля. Вукхзул обожал испытывать его, окуная в свои черные видения, и тогда разом в памяти всплывали все моменты позора, ужаса и отчаянья – их у Сахо было не под стать возрасту много, и как бы Двуликий не подавлял крупинки пережитых несчастий, посох изощренно вытягивал их с самой глубины его сознания.
«Ты трус, Сахо. Трус. Ничтожный и бесполезный, смотрящийся столь несуразно на фоне своего отца и братьев. Ты не подходишь. Никому и никуда. Ты – разочарование, посмотри, как на тебя смотрят люди. Шут гороховый… посмешище…»
Слова, сказанные давно одним иланом, когда Двуликому было всего тринадцать, стали его вечным спутником. Они всплывали при всяком удобном случае, он с ними просыпался и засыпал – они были тем, на чем строился весь его характер: излишне вычурный, весь напоказ, ведь так было проще всего. Когда вокруг шум, собственных мыслей почти неслышно.
Прикосновение к плечу показалось слишком холодным, слишком неожиданным, слишком мягким. Сахо замер, а после его слабо потянули вверх, и через мгновение перед глазами, сначала мутно, показалось взволнованное лицо служанки.
- Сахо-бай, - пробормотала она негромко.
Губы юноши дрогнули, странно сморщился подбородок, а на лбу появилась морщинка, сильно покраснели глаза. Он схватился за ее пальцы, как утопающий, и прошептал:
- Я мог спасти его… просто прийти раньше… но ее, ее я спас. Я не… я…
«Трус».
- Сахо-бай?..
Двуликий сглотнул и отвернулся, выпуская ее ладонь. Он посмотрел на стертую кожу предплечий и груди, а после поднял взгляд к потолку. Там, красиво переливаясь оседающими каплями влаги, мерцала мозаика, и Сахо подумал, что именно на нее смотрел отец, пока в паре коридоров от него умирал Наиль.
«Ненавижу…»

Полдень в Баар-Шане знаменовался страшной жарой, а черные плиты площадей только усугубляли ситуацию. Жители старались спрятаться в зданиях, а работа Восточного района и вовсе немного притормаживалась. Только духи, закованные в каменные доспехи, да драконы продолжали свои неспешные прогулки. Маги приспособились, переняв методы спасения от солнца у сингов. Улицы их районов не впечатляли шириной, а потому натянутые от башни к башне куски разноцветных и расписных материй любезно скрывали обитателей в тенях. Также воздушная школа не дремала, разгоняя ветра по всему городу.
Женщины вышли из Зала Правосудия как раз на небольшую аллею одного из центральных районов, что тесно примыкал к восточному. Такое расположение позволяло Залу принимать как непосвященных гостей, так и драконов, если тем было что обсудить с соседями. Асана в задумчивости пропустила мимо ушей увиденные расспросы Бархат, отчего последняя разобиделась еще больше и нахохлилась, а вопросы превратились в громкое топанье. Только спустя время иллюзионистка на нее внимание:
- Не смотри на меня, надув щеки. – Начала было Беспокойная с тихим укором, но закончить мысль ей не дали. Высокий нируанец прервал свой разговор с тучным мардом и в мгновение переключил все внимание на Асану.
- Позд’авляю вас! Сегодня ‘адостный день для всего магического сообщества.
То был Фимо с довольно узнаваемой громкой манерой речи. Именно его маги показали иллюзионистам силу и красоту воды. И сейчас он, кажется, радовался больше, чем сама Беспокойная.
- Благодарю, без вашей помощи мы бы не добились успеха. Жаль, нарвались на гнев Огненного.
- О, не волнуйтесь, вы лучше моего знаете, что он вспыльчив, но быст'о отходчив.
- Надеюсь, что так.
Обмен любезностями для обоих представлял простые формальности, а потому интерес быстро исчерпал себя. Вис кивнул, приобретая серьезное выражение лица и возвращаясь к марду с его разговором.
- Конечно, именно из-за помощи этого нируанца мы смогли такое дело провернуть. Парочка финтов с водой нам очень помогли, - недовольно фыркнула Бархат, стоило Фимо отойти на недосягаемое слуху расстояние. - А то что мы с ребятами корпели над пыльными книжонками и организацией это ничего?
Ох, Бархат никогда не давала забыть Беспокойной, что она бывает вспыльчивее главы огненной школы, который был упомянут минутами ранее. Уголки губ Асаны дернулись вверх, но вместе с ними сузились глаза, выдавая легкое раздражение. Как иллюзионистка не пыталась, но вытрясти из ученицы взрывной характер Муссана никак не получалось. Благо, теперь последняя не заявляла о своих недовольствах открыто, оставляя их на подобные личные переговоры.
- Я не говорила, что вы не сделали ничего. Пожалуйста, слушай внимательнее. Иногда мне кажется, что ты с удовольствием учишься только иллюзиям и дагларскому. – Легкая улыбка всегда служила Асане лучшей защитой. – Обрати внимание, он поддержал нас в Совете и согласился, когда мы обратились за помощью, хотя ничто не мешало ему отказаться.

Асана рассмеялась заливисто и уступчиво одновременно, отчего Бархат отвернулась еще дальше. Нельзя смеяться над чужими обидами, все это прекрасно знают, но она не смогла удержаться. Бывшая воровка, бросившая прошлую жизнь и хозяев, просит откровений, хотя, хвала всем духам, это прошлое. Иллюзионистка попыталась за пару шагов обогнуть Эллею, ловя ее взгляд, но та упорно шагала вперед. Тогда рука легла на плечо и, сколь бы ее не пытались сбросить, цепкие ногти зацепились за одежду, останавливая вертлявую южанку.
- Дело ведь не в этом? А в драконах? – шепнула Беспокойная. – Я же не могла предугадать твою реакцию. Ты к Руаху то привыкала месяц ни то и больше, а здесь целый город ящеров, что запрещены на всем белом свете. Брось дуться, я никогда ничего не скрываю, - в речь вписалась короткая лукавая пауза, - без надобности. И уж вот точно никогда и ни за что не променяю тебя ни на Фимо, ни на кого другого. – Беспокойная мягко тряхнула Бархат, чтобы привести ее в чувства, а потом кивнула в сторону собственной резвящейся школы. – Веселись сегодня, другого времени у нас, к сожалению, не будет. Арктикус выдал задачку посложнее, чем организовать показательное выступление, но к ее решению можно приступить завтра.
Пока они подходили к толпе все ближе, та медленно затихала, когда все большее количество учеников замечали наставницу, и, только завидев одобрение со стороны Беспокойной, разгоралась вновь в поздравлениях и овациях. Теперь как раз-таки ученикам придется доказывать всему миру, что иллюзии годятся не только в качестве развлечения, право на это она получили. И сегодня Асана была уверенна в учениках как никогда. А именно в том, что они не повторят судьбу людей Фейна.
- И это вы называете иллюзиями? Маленькие искорки, которые под силу даже огненному самоучке? Не заставляйте меня стыдиться вами.
Иллюзионистка открыла ладонь и с нее по спирали сорвались вверх потоки искр: красные и золотые. Яркие снопы выглядели богато и вульгарно, как все в пустыне. Даже если они не были похожи на тот огонь, которым овладели ученые юга, только последние бы смогли заподозрить неладное в иллюзии, потому что Асана ни разу не видела настоящий салют. Но кто мешает создать свой, когда под рукой возможности и безграничное воображение? Собственно, никто. Взлетев не выше шпиля башни школы, потоки искр столкнулись и разорвались огненными вспышками вперемешку с жидким золотом, медленно растекаясь по небосводу. Наставницу подхватили другие, некоторые подражая, другие создавая свое. Следом взмыли птицы, сотворенные из молний, да распадающиеся миллионами осколков цветы. И несмотря на чистое дневное небо, да локальность происходящего, иллюзии смотрелись безумно красиво.