История давно минувшего: Хозяин пустыни Страница 69

Сколько нужно времени, чтобы сделать из восточницы южанку? «Не больше часа», – ответила бы Мэрилайн.
Лингрен завербовала в свой отряд практически всех молоденьких придворных дам: они собирались вокруг нее, точно секта, и внимательно внимали всему, что рождали чудеса ее красноречия; она рассказывала о вещах, о которых обитательницы Ла-Урра не смели и помыслить. Налив себе полную чашку чая, Мэрилайн со знанием дела рассуждала о ценности личности, о необходимости расценивания женщины как отдельной единицы. Она кричала: «вы – не аксессуар мужа!», и дамочки сначала испуганно, а затем взволнованно и возбужденно кивали ей в ответ, неся после в общество новомодную южную тенденцию. Они с увлечением повествовали о чудесной жизни в Ниадисе, где рождение потомства – не конечная цель, где женщины даже становятся военачальниками, где остаться холостым – не конец света, и где, конечно, главнее чувства, чем связи и родословная. Скандируя подобные девизы, девушки отнюдь не задумывались о том, что их гуру – есть самое яркое подтверждение тому, что в Ниадисе, точно так же, как в Сэх-Ре, у женщин едва ли есть право выбора супруга.
Отцы пытались оградить от нее своих дочерей, а мужья – жен, но все было бесполезно, и дурное общество южанки всплывало вновь и вновь. Она оккупировала собой все, что могла, но удивительным образом не переходила грань дозволенного: никто не замечал ее за флиртом, а коль кто и пытался склонить Лингрен к кокетству, то непременно слышал в ответ: «переговорите сначала с моим женихом». Между тем благоверный в ее дела совсем не вмешивался, лишь появлялся, когда она просила, рядом, они иногда вместе обедали, она иногда открывала ему чернильницы, а он – иногда подбирал ей платья, но на том общение их кончалось. И пускай только ленивый не называл их союз странным, парочку, казалось, совершенно все устраивает.
- Ой, взгляните!
Девушки захихикали, принявшись переглядываться и прикрывать лица веерами – к этому аксессуару их тоже приучила Лингрен – они приподнимались, придерживая платья, чтобы заглянуть за веточки живой изгороди. Мимо их уютного уголка, по вымощенной дорожке, в сопровождении гремящих доспехами стражников, шел «какой-то важный гость». Парой минут ранее по той же тропинке пробежал растерянный Салим.
- Это он? Что, неужели правда?
В игривом девичьем шепоте сложно было расслышать истину, и Лингрен, нахмурившись, встала, принявшись выглядывать за переливающимися на солнце латами виновника волнения всех дам. И, наконец, лицо того попалось ее взгляду – на веснушчатые щеки сразу прокрался румянец, и девушка поджала губы.
- Э? Мэрилайн? Ты куда?
Лишь махнув рукой, южанка совсем не грациозно перескочила через скамейку и побежала к калитке. Пальцы легли на ее тонкие золотые прутья, и она выглянула между них как раз в момент, когда «гость» проходил мимо. Сахо лишь чуть повернул голову, а после, заметив ее, остановился; девушка широко улыбнулась, а уголок рта Двуликого приподнялся сам собой.
- Жених моей лучшей подруги? – игриво поинтересовалась Мэри, все также стоя у калитки, но не открывая ее. Сахо засмеялся, опуская голову:
- Лучшая подруга моей невесты.
- Слуга жениха вашей лучшей подруги, - Бакир, как и в прошлый раз, вышел из-за спины Двуликого немым укором, выраженным в его приподнятых бровях. Лингрен чуть стыдливо промычала одно лишь «ы», а после, помахав ручкой растерянным подружкам, таки вышла, присаживаясь в реверансе перед недовольной стражей.
- Смотрю, вы с вещами, - обратилась она к Двуликому, пристраиваясь рядом так, что от наглости опешил даже Бакир, которого, казалось, удивить было сложно. Сахо чуть нахмурился, зашагав дальше, и Лингрен легко последовала за ним. – На востоке супруги съезжаются до свадьбы?
- Это временные… обстоятельства, - мутно ответил Двуликий, и южанка мгновенно ответила:
- Какие романтичные обстоятельства! Побудете вместе. Бытовые притирки важный этап отношений, здорово, если вы пройдете его раньше.
- Я лично прослежу за тем, чтобы посреди тысячи комнат Ла-Урра Аин-бай была в первой, а Сахо-бай в девятисотой, - вник Бакир, которого вытеснили назад. Однако и тут Лингрен не растерялась, оборачиваясь к нему и хихикая:
- А в какой буду я?
- В саду.
Сахо обернулся на северянина с ужасом и возмущением, а Мэрилайн громко расхохоталась:
- Какой он чудной.
- Простите его, он обязательно будет… наказан, - последнее слово Двуликий шикнул в сторону опустившего голову Бакира.
- Да ничего страшного. Вы идете к Аин?
- Нет, я…
- Да вещи ваши сами унесут, идемте к ней, - Лингрен обхватила его за локоть, и Сахо вздохнул: мардийка так улыбнулась, что бывший завсегдатай Закрытого дома просто не мог не отреагировать. – Ворвемся, она обрадуется.
- Сомневаюсь.
- Да она ведь душка, - прищурилась Мэри. – Вам очень повезло с невестой. Дивной красоты и дивной доброты миледи.
- Ха, - с сомнением заключил Двуликий, которого все-таки сместили с первоначального маршрута.

- Я не переживаю, - ответила Окуана быстрее, чем подумала. Однако и после женщина о своих словах не задумалась, глядя вслед Домусу. Она в который раз вспоминала о Мюэне: нируанка не знала, что именно для Туана значит Гонне и в частности острова, но даже так ситуация казалась чертовски безвыходной и обидной. – Я бы не хотела оказаться на его месте, знаете. Лин Юэлин хочет домой, но все запрещают ему возвращаться, он также хочет в эти ваши горы, но там его никто не ждет, и из этого совершенно ничего не выйдет, - женщина вздохнула и обняла себя за плечи. – В Танаале много таких ниру. Вдвойне жаль оттого, что мы приехали как раз за тем, чтобы отнять у них дом, - она чуть усмехнулась. – На словах это конечно не так… вы даглар и не поймете, но спросите любого нируанца: едва ли кто-то ждет от приезда лорда Вивье праздника.

***

Имран посмотрел на нее в ответ без испуга. Его и без того большие глаза на фоне похудевшего лица казались еще больше, темно-синие, они были наполнены бликами, даруя его образу ненужную слезливость, подчеркнутую скорбным изгибом густых бровей. Он вздохнул и склонил голову набок, опуская следом взгляд, который стал бесцельно блуждать вокруг, иногда цепляясь за склянки и инструменты.
- Что я задумал? – повторил Тихий и вздохнул снова. Он совсем не походил на наивного и воодушевленного мальчишку, каким Офелия встретила его в Академии. Вместо бурного интереса и одноручных рукоплесканий теперь она видела понуро стоящего парня, воодушевление которого полностью сменилось на мучительное, вдумчивое размышление. – Воскресить Фартуна. Интересно, кто-нибудь пытался? – Имран почти физически ощутил, как не в лучшую сторону меняется взгляд некромантки, а потому, во избежание немилости, он вновь посмотрел на нее. – Шучу, конечно… Я знаю, вам это не нравится, но я постоянно думаю о Фейне-бай. Что было бы, воскреси мы его? Его магия… она же… она же была уникальна, - он поджал губы. – Вдруг с его смертью мы потеряли ее навсегда? Вы представляете? Это же… как совершить открытие, способное излечить мир от чумы, а после раз – и забыть его, - Тихий нахмурился. – Манипуляции с кровью. Это же… это же такой простор, такая плодородная почва. Это… да, остались его приспешники, но это то же самое, что ученики Асаны-бай и Данава-бай: просто пустышки, - Имран поднял взгляд к потолку, продолжая выглядеть крайне расстроенным и разочарованным во всем белом свете. – Простите.

- Хэээй, мы вас нашли! Спасибо вездесущему Салиму, - воскликнула Лингрен, едва завидев характерную парочку слуг, которая неизменно свидетельствовала о наличии по близости хозяйской дочери. Оба вздрогнули, никак не ожидая столь шумного пришествия: пожалуй, почти никто во всем Ла-Урре, кроме Мэрилайн, не мог рискнуть так беспардонно вмешаться в жизнь принцессы, которая явно не желала с кем-то общаться. Однако южанку это совсем не волновало – растолкав локтями Карима и Азиму, девушка с головой вынырнула за дверь, чтобы своими глазами рассмотреть происходящее.
- Кажется, мы не вовремя. Пойдемте, - недовольно замялся Сахо, потерев шею ладонью и отвернувшись. Бакир лишь вздохнул, в очередной раз мысленно перерезая горло ненавистной барышне.
- Да вы поглядите! Наша девочка жжет, - Лингрен уцепилась за рукав Двуликого и подтянула его поближе к двери. Тому пришлось нехотя взглянуть на Бесценную, которая, пускай заметила новых неугодных зрителей, все же не отвлеклась от занятия, лишь брови ее хмуро сошлись на переносице, выдавая недовольство.
Сахо стоял вполоборота, смотря на все так, будто очень хотел отвернуться, но его голову насильно удерживали. Видя сосредоточенность Аин, он вспоминал о самых неуместных деталях: о ее нежной женственности тогда в саду, когда она решила спеть за арфой; о ее легкой растерянности и смущении на свадьбе; порою он не понимал, как все эти черты могут слиться в одной ней, и это его страшно злило –раздражение селил в нем тот факт, что упрямая хамка и хрупкая девушка – один и тот же человек.
Очередная похвала, сорвавшаяся с уст синга, вывела его из задумчивости. Заметив, как чуть улыбнулась этим словам Бесценная, Сахо нахмурился, руки зачесались от желания поколдовать тоже, и это было совсем по-детски: ведь, по сути, он просто не хотел быть хуже нее.
- Вы закончили? – Мэрилайн выскочила на площадку, как только по ней перестал гулять буйный ветер. – Я ничего не поняла, но это, несомненно, чертовски восхитительно. Если бы я не родилась дурочкой, то тоже бы, сто процентов, стала всемирно известным магом.
Бакир на заднем плане хмыкнул, но никто этого не услышал.

- Да я ж не одна, - Мэри махнула рукой назад, и Двуликий, только думавший уйти, замер, сжав губы. Бакир коротко поклонился Бесценной. – Как только Сахо-бай приехал, сразу сказал, что очень хочет Вас увидеть, и я его любезно к Вам отвела, - девушка весьма многозначно улыбнулась принцессе, после чего мгновенно переключилась на синга, подскочив к нему и лукаво, заискивая, начала интересоваться. – Что, вы правда так думаете? Что я могу вот это вот все, - она покружила руками, имитируя их увиденный бой, - а то знаете, я пыталась учиться огню… Ну а там, сами понимаете, как все выходит: парочка трупов, парочка сожженных учителей… Ой, да я шучу!
Ее лепет Сахо почти не слушал, смотря на Бесценную в упор, пока та, напротив, не спешила награждать его своим взглядом. Ему почудилось, что она даже подбородок вздернула, дабы казаться еще более гордой и недоступной. На языке у него вертелись слова, великое их множество, и из всех он, конечно, произнес самые неподходящие:
- Ты так глупо пропускала все эти удары, - сказав, Двуликий тут же пожалел об этом, но было уже поздно, и парень лишь незаметно стиснул кулаки за спиной, не отводя глаз от девушки.

Несколько минут Тарай внимательно смотрел на нируанку, проникаясь её словами. Мысли неторопливо изменяли картину настоящего в голове. Вард с лёгкостью принял сообщение Гирвана о том, что вскоре придётся покинуть Танааль. Нужно быть дагларом, чтобы понимать, что Великие не отдают приказы, они зрят в будущее. Когда сообщение вазарца облетело общину, никто из рогатых не стал переживать или суетиться. Все покивали и разошлись жить дальше, как и раньше. Просто теперь горный народ знал своё будущее и принял его.
- Лорд Вивье. Ваш муж? Ваш народ решил боле не поддерживать Танааль? - Тараю эта причина виделась довольно серьёзной, но недостаточной для исхода дагларов.

- Как-нибудь разберусь, - негромко хмыкнула Бесценная без былого пыла к ссоре. Щека горела румяным пламенем и с языка так и рвался приказ общипать пернатого наглеца за преступную дерзость. Где видано, чтобы принцесса спускала с рук хоть намёк на неуважение к себе, но Аин смолчала, вновь притянув ладонь к щеке. - Карим.
- Моя госпожа, - слуга, так и не посмевший подняться, сел и осторожно, но с выученной неизбежностью, поднял взгляд на восточницу.
- Проводи наших дорогих гостей. Они, видимо, заблудились в нашем доме и не нашли дороги в свои комнаты, а после найди мне Салима. Хочу знать, как такое недоразумение вышло.
Аин отпрянула от супруга, привычно вздернув кончик носа вслед осанке и собственному достоинству. Объяснять Двуликому, зачем ей вообще понадобилось вмешиваться в удар, посланный ему, выглядело ещё хуже, чем то, что она пропустила нападение на себя, посему благополучно забыть слова Лингрен, о намеренном поиске её особы посреди сотен залов, не составило труда.
- С прибытием. Прошу прощения, но мне стоит сменить платье к обеду, - Бесценная вежливо присела и направилась прочь из залы. Глаза неприятно щипало от саднящего чувства и давать повод для насмешек обожаемому супругу она не намеревалась. 

- Аин-бай? - Азима приближалась к ним с самым суровым взглядом. Невинное лицо её стало вдруг взрослым и очень сердитым, а рука, готовая оттащить мардийского мужчину, предупреждающе сжалась в кулак, другая же неизменно покоилась на рукояти меча. Бакир, по всей видимости, спасать господина не спешил, так что с грозной сингой тягаться наследнику Ядовитого предстояло самому.
- Не нужно, Азима. Он только....- Аин сильно хотелось закончить, сравнив агрессивность супруга с лаем пса, богатого вельможи, откормленного и не способного ни на что, кроме лая, но язык не повернулся. Последние слова Сахо удивили, напомнив, как они в детстве игрались в садах с другими детьми вельмож и память, смутно, подсказывала, что нечто подобное уже произносилось в хранящем секреты коридоре. - Пусть Карим отведёт Мэрилайн куда ей нужно, а потом приготовит компресс. Он знает какой. Иди!
Синга, нехотя отвела взгляд от марда.
- Хорошо, скажу. - Азима поклонилась и направилась назад и до тех пор, пока видная фигура не исчезла за поворотом, Бесценная хранила молчание, глядя на супруга. Двуликий по прежнему держал руку на её плече и лишь упавший на неё взгляд девушки, заставил его отнять ладонь.
- Ему можно. - Принцесса на мгновение отвела взгляд, словно ища поддержки среди жилок мрамора, но вернула его с упрямством характерным лишь ей. - Ему можно, действовать в полную силу своей магии в сражениях со мной. Я давно способна дать отпор любому магу воздуха, а сегодня он застал меня врасплох. Я была не готова...- Аин замолчала и выпустила из плена своих глаз, медленно двинувшись по коридору, укутанному в тень, хотя на дворе всё сияло. - Неважно. Когда мы попадаем в клубок интриги, мы всегда исподтишка следим за оппонентом, а тут, - пальцы мардийки раскрылись из кулака, подобно лепесткам, - вот он, напротив, совсем рядом. И мы уже не видим его планов.
Мардийка остановилась, напротив залы, не имеющей дверей. Простота убранства не вязалась с роскошью восточного крыла и повторяла строгость мрамора в коридоре. Северное крыло, как известно, положило начало строительству Ла-Урра, а теперь же придавалось забвению вместе с древними тайнами.
- Тебя пригласил Хозяин, - Аин развернулась лицом к Двуликому, так что румяный след на щеке стал достоянием его взгляда. - Может....пока ты будешь здесь, тебе станет виднее, что делать дальше...и безопаснее. - Девушка на мгновение замолчала, следом же отвернувшись, - Я смотрю, вы хорошо общаетесь с невестой Прилежного. Южным шармом повеяло?

- А? – недоуменно переспросил Двуликий, который, пока она на него смотрела, с недовольством разглядывал красный след на ее щеке. Когда же девушка отвернулась, скрыв нужную сторону лица, мард скрестил руки на груди и прожег ее взглядом таким, на какой среагировал бы любой, только не Аин, стоически выдержавшая свой гордый отвернутый образ. – Мы ведь уже говорили об этом. Я просто встретил мисс Лингрен в саду. Не ищи то, чего нет, - он наклонился, пытаясь поймать ее взор, но Бесценная продолжала его упрямо отводить. Ноздри Сахо зло пыхнули, раздувшись. То, что Аин сама заговорила об их отношениях с Мэрилайн, его озадачило, если не смутило. Оттого брови его все сильнее хмурились, неконтролируемо, просто следуя защитной реакции на неугодные эмоции. – Не скрывай, что это ты попросила отца. А тебя попросил он, - Двуликий кивнул назад, имея в виду Бакира, который стоял достаточно далеко, чтобы не нарушать их «влюбленный» разговор. – И я поблагодарил. Ты должна была сказать «не за что». Так делают все нормальные люди. Хотя кому я говорю?
Сахо собирался препираться и дальше, но взгляд его вдруг отвлекся, заметив чуть дальше по коридору, напротив лестницы, двухъярусные металлические двери. Когда-то они были с позолотой, но время сделало свое дело, и от былой красоты остался лишь смутный рельеф.
- Это то, о чем я думаю? – произнес он вдруг и выпрямился. – В самом деле, тронный зал Великого Сэйры? – поманив за собой Аин жестом, Сахо почти бегом, как ребенок восторженно, направился к находке. Двери были чуть приоткрыты, и парень толкнул их, тут же морщась от скрипа петель. Сквозняк погнал по полу сухие листья из сада, и те, вместе с пылью, подгоняемые ветерком, ворвались в забытый зал.
Старый Ла-Урр сильно отличался от нового. Придя к власти, Руни постепенно оставил Северное крыло: оно было не для Щедрого. Аскетичное, полностью выточенное из серо-белого мрамора, почти лишенное акцентов золота, которое так любил нынешний Хозяин. Сэйра был сдержанным, но добрым человеком, создавшим великий город из пустоты; правя, он окружал себя устойчивыми формами, все было пропитано статичной монументальностью и не терпело излишеств.
Зал, в котором он прежде восседал, был узким и длинным. В конце, у трона, он под прямым углом расширялся. Почти коридорный полумрак у двери в конце сменялся ярким разноцветным светом: по обе стороны от места правителя стены занимали величественные витражи. Высокий потолок был увенчан мозаикой, кругом изображающей легенду о возникновении Сэх-Ры – из монетки и озера. Широкий, но уже потертый и выцветший золотой ковер, ведущий к трону, обрамляла редкая колоннада из квадратных колон, облегченных лишь прямой резьбой.
У самого входа их встречали две статуи – по обыкновению, Мардека и Фартуна – а дальше, над самым троном, возвышался символ мардийской короны. В воздухе золотыми пушинками витала пыль.
- Так он в самом деле любил птиц? – спросил Сахо, заметив у ступеней к трону забытые птичьи клетки. Высокие, с вензелями, они посерели от старости, но воображение легко наполняло их былым блеском. – Все такое другое, - пробормотал он, медленно шагнув вперед и разглядывая потолок. Голос его гулял эхом. – Твой отец оставляет совсем другое впечатление.