История давно минувшего. Страница 71

- Я в курсе того, что меня интересует, - улыбнувшись и махнув хвостом, сказал Тал.
Своим сообщением арбарианец не стремился рассказать Эфиру о том, что где-то лежат книги. Но вот предупредить о том, что пронесённые извне вещи, особенно книги, могут оказаться причиной смерти раба, считал нужным. Он прекрасно знал, какие клиенты выбирают юношу. Среди них не было извращенцев или садистов. Зато те, кому нужно было временное спокойствие вдали от ненужных глаз, выбирали его частенько. Конечно и среди вторых попадались исключения. Но не такие уж и частые. У северянина не было врагов за стенами Закрытого дома, как, например, у Кабири и Тала. Но в то же время не было и видимых могущественных покровителей.
- Наши эбеновые двойняшки завели себе кота. Рашад-бай был столь любезен... Пусть твои питомцы будут осмотрительнее, - в два прыжка Талахай поднялся на дерево и растянулся во весь рост на толстой ветке, довольно мурлыкнув. Хвост его, свесившись вниз, мерно покачивался. Арбарианец закрыл глаза. Мысли его обратились к Сумие Фух. Он знал, что нируанская королева с принцем утром покинули Сэх-Ру. А значит и девочка уже была на пути к своей новой жизни.

- Я знаю, - сказал Тал, помолчав. - Но Закрытый дом не развалится. Это слишком внушительное предприятие, приносящее много денег не только Рашаду и Сэх-Ре. Дияр не станет менять Хакима, он просто уберёт меня. - Арбарианец покосился на северянина. - Знаешь, почему здесь есть Жемчужина Самага, я, эбеновые двойняшки и ты? Потому что здесь есть Хаким, который умеет ценить хороший товар. С другим иланом ты не будешь так свободен, Эфир. А я и с этим, и с предыдущим пережил столько, что мне по большому счёту уже всё равно. Так что прибереги ехидство для других.

Затхлая, небольшая каморка. В воздухе пахло сыростью и плесенью, стояла духота. Из мебели лишь два стула и стол. Стулья стояли около стола по разные стороны друг напротив друга. Допрос длился недолго. Его спросили о месте проживания, месте работы, боевых умений и о желании добровольно вступить в армию. Желания, разумеется, у него никакого не было, но другого выбора, кроме как согласиться, у него не оставалось. Он с самого начала знал, что рано или поздно его сцапают. Надеялся только, что всё обойдётся. Увы, не срослось.
Он не был человеком, любящим рисковые авантюры. Из двух выборов: отправиться в приключение или мирно посидеть в трактире за кружкой эля, он всегда выбирает второе. Работа или отдых, разумеется, второе всегда лучше. Вдумчивый, спокойный характер, спокойное, почти равнодушное поведение. Мужчина отличался разве что высоким ростом, да крепким телосложением. Внешность не слишком примечательна, но позволяет с лёгкостью затеряться в толпе, несмотря на рост. Светлые, жёсткие, короткие волосы, тёмные, почти чёрные глаза. Он имел отличный ум, и мог бы по соревноваться с дворцовыми интриганами, если бы было желание. Однако, он больше любил тихую, размеренную жизнь со всеми благами и удобствами, нежели жизнь, полную приключений и опасностей. Поклоняться Мардеку, он не поклонялся, но "заповеди" чтил, считая их правильными. Поэтому предпочитал праздную жизнь.
Его отвели в казармы, предоставленные специально для новобранцев. Это было довольно просторное помещение, со множеством коек и таким же множдеством новобранцев. Само помещение мало освещалось, но из небольших окон уже проглядывали солнечные лучи, всё освещая. Запах же в помещении оставлял желать лучшего, окна были запечатаны, а потому насладиться свежим воздухом не было возможности. Сами кровати были металлическими, с жесткими досками и истертыми матрасами. Подушками служили деревянные бруски, обтянутые хлипкой тканью, рвущейся при каждом неосторожном движении. Вместо одеял тоненькие наволочки, которые ни в коем случае не спасут от холода. К счастью, холодов можно было не ожидать, а значит, замерзать не придётся.
"Надеюсь, кормить будут сносно,"- подумалось ему.
В дальнем углу он заметил недавнюю знакомую и решил подойти поздороваться.
-Вот мы и снова свиделись, - молвил он и протянул крепкую, натруженную ладонь, - меня Эрлом зовут. Эрл Бакстер.
Девушка бросила на него свирепый взгляд, но узнав, слегка смягчилась и протянула руку в ответ. 
-Эбби. Эбби Вольная, - ответила она и чуть согнулась. 
Мужчина заметил, что она не в лучшей форме. Девушка сидела согнувшись и морщилась, словно ей было больно.
-Тебе, похоже, досталось, - заметил он и сел рядом.
-Пустяки, - отмахнулась Эбби.
-Ну раз мы стали камрадами по несчастью, будем думать, как выбираться - сказал он, чуть хитро ухмыльнувшись.
-У тебя есть план? - покосилась на него она.
-Посмотрим. Будем действовать по ситуации. План я смогу придумать, если что. Ты со мной? - поинтересовался он.
Он заметил, как она покосилась на него, долго думая, что ему сказать.
-Хорошо, - согласилась она, но её тон оставлял желать более доверительного отношения.
-Ну значит, договорились, - кивнул он ей, - уверен, вместе, как-нибудь выберемся.

После долгой разлуки с любимым должна быть теплая, яркая встреча. Но что делается с любовью, когда браку исполняется десять, двадцать, тридцать и более лет? И что делается с нею, когда брак этот – двух нируанцев, Криато и Виса, и когда брак этот – королевской семьи? Любовь прячется трусливо, обиженно выпучивая глаза и ожидая часа, когда можно будет выскочить, напомнить о себе горькою досадой, а после, затоптанная угнетением, строгостью и отсутствием взаимопонимания, она вновь отходит в тень, и вновь начинается долгий период искалеченного, сухого сосуществования.
Просторный кабинет. Светло и очень тихо, как и во всем дворце. Ар`Бо еще не нагнала жару, и через открытый балкон в комнату проникал свежий, прохладный ветерок. Он рождал сквозняк, обдувающий неприятно ноги и странно холодящий сердце. Аскетичный интерьер, исполненный белых и серо-синих тонов, был лишен уюта и чуть угнетал, распрямляя спину, снимая улыбку с лица и даруя вид бесконечно делового человека.
Окуана опиралась рукой на стол мужа, окончив доклад. Он слушал ее, как одного из своих советников, с тем же вопиющим хладнокровием. И она должна была вести себя также, и с каждой минутой, которую она смотрела на этого человека, он казался ей все дальше.
- Баар-Шан не увенчался успехом? – переспросил Фейлон спокойно, смотря ей в глаза.
- Я потеряла человека, - сказала тихо женщина.
- Нужно было думать, кого отправлять.
- А, - она улыбнулась одним уголком губ и кивнула. – Впредь буду знать.
- Он не справился также с поисками Лидека.
- Не справился? Ты сам знаешь, где он. Все знают – весь Тирмард знает. А если не знаешь, то вот, я говорю тебе: он у Дагана Рейеса, в Карнхорне. Что будешь делать дальше? Отправлять туда конвой? Потом казнь? Казнь сына?
- Кхаса-предателя.
- Сына! – воскликнув, Окуана поджала губы и подняла руку со стола. В ответ на это король сделал усталый жест, помассировав виски и раздраженно объяснив ей:
- Все равны перед законом.
- Это мы с тобой виноваты. Не дали ему того, чего должны были. Всегда мешали… - она бормотала это, как в лихорадке, и вместе с тем опускалась в ближайшее кресло. Фейлон проигнорировал ее. – Что ты молчишь? Как же так можно?..
- Кхас. Это его выбор. Осознанный. Это не мальчишка двадцати лет, Окуана. Он знал, на что шел.
- Он спасал Юника. В тот отвратительный день цареубийства, - нируанка посмотрела на него затравленно, умоляюще. – Это благородство, Фей… Понимаешь? Он не сделал ничего дурного…
- Это огонь! – холодно отрезал Фейлон. – Значат ли что-нибудь для тебя традиции? Или ты слишком долго пробыла среди мардов, мешающих свою кровь со всякой грязной шавкой?
- Огонь, огонь! – повторила она с обидой и раздражением. Женщина резко поднялась и прошлась по кабинету, сдерживая слезы досады и непонимания. – Это было столько веков назад! Вамайя, Кхаэ Инис… Что это может значить теперь?! Мы давно отстроили свой дом, давно! Какой смысл тащить за собой…
Фейлон разозлился. Скажи подобное кто-то другой, его бы ждало немедленное отстранение и вечный позор, но это была его жена.
- Ты думаешь, что говоришь? – пророкотал он. – Выходит, и брат твой отдал жизнь просто так?
- Причем здесь Б`афит!.. О, Фей, как ты не можешь понять… - она подошла к нему и взяла его лицо в ладони, крепко целуя. – Знаешь, что нам следовало сделать еще тогда? Уйти под воду… Какое значение имеет суша? Кому она нужна?..
Фейлон отвернулся, цыкая.
- Твой разум затмили эмоции.
- О, Ниру! – она опять вскочила и отошла, на этот раз проливая несколько слез. Те тут же впитала нируанская кожа. – Да будь твоя воля, ты бы душу продал за бессмертие, лишь бы вечно править!
- Молись за продление моих лет! Если не я, то кто?! Юник?
- Ах, ты уже и о втором сыне говоришь с презрением?.. А он чем не вышел? Добрым сердцем? Что ж ты и его не нарек Висом?! Чертов Вис! Никакой жизни в нем нет…
- Убирайся! И не смей появляться на суше!


Высокие своды храма хранили тишину. Лишь при особой внимательности можно было услышать отголоски подводного гула и с поверхности порой доносилось шипение волн. Было солнечно, и из окошка на самом верху струились переливчатые блики света, наливая краской мазаику на полу. Вековой покой и умиротворение царили здесь, как в мирное время, и нируанцы бы поверили в конец беды, но не смогли – тревога затаилась в сердцах каждого, и мерещились им в глубине ужасы Тильмы.
Окуана сидела на коленях у алтаря Криато, опустив низко голову и закрыв глаза. В руках она держала несколько голубых стеклянных шариков – их подносили богу, прося о милости.
- Фио ми, лин Криато, - прошептала женщина, проводя пальцами по манументу в честь богини, но все также не поднимая головы. – Я не лучшая твоя дочь и я устала. Я не та, кем должна быть, и не та, кем хочу быть, но мой час изменить это давно ушел. Потому я прошу не за себя… За моих детей. Сохрани. Сохрани обоих. Дай мне материнской мудрости и мудрости жены. Фио ми…
Она опустила два шарика в розоватую воду подле алтаря Криато, а третий отчего-то задержала в руке. Нируанка сглотнула и поднялась на ноги. Обернувшись, она долго смотрела на высокую и темную статую Виса, распологающуюся точно напротив богини искусства. Затем взгляд ее опустился на его чашу, водная гладь была спокойна и черна, и не видать было дна. Подойдя к алтарю, королева вновь присела и склонила голову. Но на этот раз не произнесла ни слова, а по истечению десяти минут, опустила третий шарик Вису.

Торвена даже как-то слегка перекосило при взгляде на шаманку. Голос её показался карканьем вороны, а повадки вызвали внутренний позыв прибить её тут же. Король ничего не отвечал, глядя на нежданную гостью, и все вокруг замерли, словно застыли. Дарус, глядя на Торвена, приготовился к худшему, вспоминая несчастного матроса с корабля Тельма. Ему легко представилась картина, как король выхватывает меч, который, к слову, теперь был всегда при нём. Даже в кровать он его с собой брал. И кидается на шаманку с криком "Лесная крыса!". При этом под его руку попадает не только арбарианка, а ещё и пара неугодных советников. Тернес так же почувствовал, как зашевелился в углу Тень, продвигаясь в его сторону. А бедная Эмилия, предчувствуя беду, вся побледнела и приподнялась со своего кресла. Торвен даже подумал, что она готова бросится на защиту шаманки, подставив себя под меч сына.
Взгляд короля медленно перешёл с арбарианки на Даруса, так же медленно поднялась его рука, указывая на шаманку, и рот его тоже открывался медленно. Либо так казалось Тернесу, который ощутил всю безысходность своего положения.

Шаманка уставилась на короля с нескрываемым интересном, не чувствуя и доли волнения за свою жизнь, даже когда солдаты зазвенели доспехами. И дело не в статусе посла, ее просто забавлял весь тот гнев и сумятица, вызванная ее появлением. Пока к ней не обратились, она не посчитала зазорным обернуться вокруг, бегло осмотреть зал советов и подойти к одному из советников. То был мужчина, которого недавно чуть не проткнули копьем, рядом взволнованно витали духи.
- Вас дома ждут недобрые вести, торопитесь. – Вкрадчиво с неизменной улыбкой прошептала женщина и отошла будто ни в чем не бывало, услышав голос.
Как и звери, что могли чувствовать эмоции, так и шаманка по поведению иногда определяла какие-нибудь человеческие качества, пускай пока и самые очевидные. От Майринны пахло истинной властностью, отличной от Торвена, под такой рукой на плече почтительно и в реверансах согнулся бы даже металл.
- Жрица волнуется за свой народ, а потому интересуется какая провинность заставила короля выгнать всю общину за стены города.

«В нынешнем Ниадисе каждый второй – вор и вредитель, и далеко не каждый второй – арбарианец», - подумала Грейя, решая, как ответить, чтобы не шибко ущемить волю царя-батюшки. Торвен не вызывал у нее отвращения, это была уже пройденная стадия. Сейчас племянник действовал на нее как-то странно, угнетающе-раздражительно, и вместе с тем вызывал желание умиленно улыбнуться и погладить беднягу по голове, сказав нечто вроде «какой же ты у нас идиот».
- Подобное претерпел не только ваш народ, - отстраненно произнесла она. – К слову, сейчас мы имеем право силой выгнать вас, ибо вы не получили разрешения на аудиенцию и проникли на заседание Совета. С натяжкой это даже можно назвать поводом начать войну с Эн`Ха, ведь это шпионаж, не иначе.