История давно минувшего: Хозяин пустыни Страница 73

- Надо же, - без эмоций произнёс Данав. – Так она его вымотает.
Асана красноречиво покосилась на некроманта, но тут же вернула всё внимание на поединок. Сэх-Ра могла гордиться своей дочерью. Вёрткости воровке было не занимать. Будь вместо арены крыши Муссана, Бесстыжий давно бы проиграл, свалившись в какой-нибудь вонючий переулок.
Неназванный оценил простенькие, но довольно крепкие иллюзии восточницы. Они выглядели по-ученически, но обладали должной стабильностью. Если бы соперником был кто-то другой, то иллюзионистка, возможно, вышла победительницей. Но она допустила ошибку недооценив врага, да ещё и дразня своими действиями. Бесстыжий, начав поединок полуигриво, быстро нагрелся и отбросил шутки в сторону. И если бы Бархат это заметила, то не допустила бы ошибки. Очередная иллюзия опутала толстыми корнями ноги мага, и девушка, пользуясь преимуществом в скорости, успела добежать до него и двинуть Бабелю в нос. До этого парень действовал прямолинейно, но в этот раз схитрил, позволив девушке поверить в силу своей магии. Удар, который должен был вывести его из равновесия, прошёл мимо, а контратака отбросила Бархат на песок.
"Вставай", - услышал Данав шёпот Асаны.
Воровка поднялась и тут же покачнулась, схватившись за живот. Бесстыжий не стал тратить время на насмешки. Пока Бархат пятилась назад, восстанавливая дыхание и стараясь собраться для новой иллюзии, маг огня набирал мощь для финальной атаки. Трибуны замерли, ощутив неотвратимость следующего мгновения.
- Азмах рррра! – раздалось над самым ухом Бархат. Подхваченные невидимым Ярином руки девушки развелись в стороны. К пальцам рванули блики со всех поверхностей, взвились множеством сверкающих стекляшек вверх и с дикой скоростью понеслись к Бесстыжему, ослепляя всех зрителей яркими вспышками. – Какого алраза ты тут творишь?! – Оникс крепко сжал запястья воровки, заставляя её стоять ровно и смотреть на стену огня, которую создал Бабель, но не успел запустить в противника. – Огонь содержит в себе свет. Используй его. – Стена огня без поддержки ослепшего мага, начала сереть, а свет отходить от неё и формировать новую иллюзию. Она растянулась, наложилась на огонь и превратила его в огромную морскую волну. Когда Бесстыжий наконец протёр слезящиеся глаза, увидев перед собой цунами, он атаковал его, с треском разрушая собственную магию.
Пришло время Данаву податься вперёд.
- Дагларский выкормыш, - прошипел он.
Увидеть Ярина не смог бы ни он ни Асана ни кто-либо вообще. Но понять, что это магия не Бархат, не составило труда. Данав лишь надеялся, что мелкая воровка не выдаст наличие Оникса на арене ни единым жестом. Иначе, только признанная школа уйдёт в небытие. Законы Арены были непоколебимыми. Нарушителей строго карали. Но несносному ученику как всегда на всё было плевать.

«Если кто-то узнает…», - мысль едким шепотом, как не своя, всплывала и всплывала в голове, так и не раскрывая последствий. Беспокойная следила за поединком, как сова за жертвой, преследуя бойцов взглядом, пытаясь найти в действиях учеников изъян, в который потом, когда тайна раскроется, школу не без радости и тыкнут носом. Тысячи возможных вариантов с каждым мгновением рисовало воображение, вскоре они могли поместиться в огромный талмуд. Огонь попадет в Ярина; мокрый песок прилипнет к одежде невидимого, а тот не заметит; Бархат не сможет сражаться, но продолжит разозленный Оникс; позже Огненный может начать задавать вопросы о мастерстве учеников, на которые не найти ответы, и так далее. От глаз же сотен зрителей промашке точно укрыться, особенно если та не смогла скрыться от Асаны.
Пальцы побежали по переносицы сверху вниз, пытаясь смахнуть напряжение. Составная серьга звякнула в легком ветерке, словно многочисленные флаги самой Арены. Необходимо было как-то отвлечь плохие мысли, занять мозг, либо переключиться на что-нибудь другое, но каждая попытка оказывалась тщетна. «Тук-тук-тук» застучало в разгорающемся тупой болью затылке, ему вторило сердце, а уши медленно заполнял нарастающий писклявый шум.
«Судьба иллюзионизма, а главное твоя, зависит не от тебя. Когда подобное было?» - Беспокойная молча хмурилась, в несвойственном себе жесте она закусила нижнюю губу.
Постоянно уверенная, как в себе, так и в своем окружении, контролирующая каждый нужный и ненужный аспект жизни, сегодня Асана безоговорочно капитулировала перед окружающим миром, вместе со своей нарушенной зоной комфорта. Собственный вздох оказался непривычно холодным. Раздражение вытесняло все остальное, но заметить его причину женщина никак не могла. Иллюзионистка резко поднялась, сметая даже тень былого волнения, и направилась прочь с трибун, не объясняя своих действий и не дожидаясь конца поединка.

Покинув арену, Ярин решил подняться к учителям, но столкнулся по пути с Неназванным. Подбородок тут же попал в крепкий захват пальцев Данава.
- Наигрался, щенок? - взгляд жёлтых глаз царапал заднюю часть черепной коробки, словно в ней не было мозга. Лицо учителя неожиданно приобрело эмоциональную окраску. Ярин был бы рад, если бы это был гнев, негодование, любая другая эмоция, но не торжество. - Завеса мрака, Ярин. Ты использовал не затемнение, а завесу мрака. Ученик Огненного лишится цвета своих волос. Он, конечно же, не расскажет, что испытал. Никто не узнает. Даже Асана. Но тебе придётся наконец-то принять эту свою сторону.
Отпустив подбородок, Данав обошёл Оникса и направился за Беспокойной. На Арене аплодисментами провожали Бархат и встречали новых участников.
Ярин почувствовал, как задрожали губы. С силой закусив их, он уселся прямо на пол холодного подтрибунного помещения. Злость, отхлынув, оставила только пустоту, о которой когда-то говорил Шеор, обучая Оникса самоконтролю. Эта пустота граничила с отчаянием. Ярин не понимал, почему вместо затемнения создал завесу мрака. Заклинание, на которое даже у Икера уходила масса времени, вырвалось из-под пальцев как какая-то шутиха. Затемнение просто ослепляло, завеса могла напугать до смерти.
Оникс сжал волосы пальцами и застонал. Столько лет сопротивления и в итоге полное поражение. И хуже всего, что Неназванный видел. Только он и мог увидеть собственное уникальное заклинание, рождённое душой некроманта.
- Да пошёл ты! - досадливо бросил Ярин, будто учитель до сих пор стоял рядом с ним. - Это всего лишь случайность.

Приличия с юбками не дали должной свободы, чтобы убежать от некроманта, поэтому вскоре он шёл рядом, мерно постукивая посохом по мостовой.
- Ты квинтэссенция своего имени, - сказал Данав, делая шаг чуть в сторону, чтобы взметнувшийся рукав Беспокойной не задел лицо. - Твоя девчонка победила. Трибуны рукоплескали ей, пока она валялась счастливая в луже. Паршивец смылся до окончания поединка и теперь погрязнет в терзаниях и самоистязаниях. Можно считать, что он наказан лучше, чем мы могли бы придумать. Следов нарушения не осталось. В чём девчонка хороша, так это в умении присвоить себе чужую заслугу. Но ты же понимаешь, что Бесстыжий бы сжёг её без зазрения совести, если бы не... стечение обстоятельств.

- Вероятно. Вот только пока я гнался за тобой, одна птичка напела мне, что Нилай не контролировал ситуацию. В заявке стоит имя Валион Ван. Это первогодка, которую выставлял против Эллеи Огненный. А на арене оказался Бесстыжий. Ты не заметила? Девчонка знала своего противника. Видимо, она уже сталкивалась с этим восточником. Кто знает, может их "дружба" тянется ещё из Сэх-Ры. А месть подоспела только сейчас. Так не жди действий от Нилая. Он будет разбираться со своими учениками. А так как первой заговорит Валион, вина ляжет на Бестыжего, даже если они спланировали это вместе.

- Хм... Было бы неплохо, если бы твоя выскочка слегка получила. Но, к сожалению, нет. И кстати, я рад, что Оникс отказался от поединка. Не стоит нам его показывать, - Данав остановился и оглянулся назад, всматриваясь в наполненную прохожими вечернюю улицу. - А ты поинтересуйся у своей воровки, что её связывает с нашим недодагларом. Почему он так рискнул, чтобы спасти её жизнь? - повернув голову, он чуть скривил губы в улыбке. - А заодно придумай, что сказать сизокрылому, когда он начнет расспрашивать о невероятном таланте твой ученицы.
- Раскомандовался. Доложу, как выполню все указания, могу в письменном виде. – Теперь Асана удосужилась притормозить вместе с некромантом, уже не стараясь сбежать, принимая его присутствие, как нечто неизменное.
Не быстро, квартал за кварталом они приближались к Башне, опережая любые вести с полей о результатах боя. Руах, до этого момента стараясь не выдавать своего присутствия, привычно залязгал доспехами, и это был единственный звук, который Беспокойная давно перестала замечать. В голове все так же противно шумело, но будучи отвлеченной от терзаний, женщина не замечала этого.

Ссааш, выполнив поручение, решил заглянуть в книжный ряд. В одной из лавок, где кучей лежали всевозможные рукописи доморощенных магов-дилетантов, арбаро долго искал что-нибудь бредовое. Иногда в таких творениях можно было обнаружить интересные идеи. С возвращением Оникса сложности перевода решились, и Ссааш не стал упускать возможность. Затарившись несколькими книжками-малышками о похождениях горе-огнепоклонников, хвостатый собрался в Башню иллюзионистов, но неожиданно заметил Тихого, который шёл со странным выражением на лице, прижимая к себе сумку. Взглядами его провожали очень довольная дама и пристально смотрящий продавец.
Арбаро усмехнулся, поняв, что Имран последовал его совету. Поровнявшись с ним, он тихо спросил:
- Дашь посмотреть?

Реакция оказалась такой забавной, что Ссааш не сдержал хриплого смеха. Выпустив в почти потемневшее небо струйку ароматного дыма, арбаро оскалился в сторону пялящегося на него ребёнка, заставив его спрятаться за юбку мамаши. Женщина хотела возмутиться, но лишь взглянув на лицо Ссааша, передумала.
Он продолжал идти рядом и чуть сзади Имрана, пока они не вышли из книжного ряда. Молчание его никогда не тяготило. Он сам выбирал говорить с человеком или нет. Но кроме Данава и Ярина никто особо не стремился вступать с ним в диалог.
- Где ты собрался переводить её? - остановившись, спросил хвостатый в спину удаляющемуся Тихому.