Клан: Последняя история Страница 114

Аббадон довольно рыкнул, добив шакса отсечением головы. Давно у него небыло такой добычи. Сразу два крупных демона и более десятка соблазнительниц. Резко рванув кинжал из раны, он метнул его в ближайшую лилимку. Кусок металла пробил грудь демонессы насквозь. В следующую секунду ещё две девы были разрубленны пополам, ещё одной расколотили лбом череп. Ещё одной, пытавшейся взлететь, злобная тварь оторвала ногу.

Спайк с трудом поднялся и обнаружил себя окружённым полуголыми девицами. Одна из них играла на арфе и кричала про демона.
- Ой зря... ой зря..., - Спайк закрыл уши и прижался к земле. - Не любит он этого. Может ногу тебе вырвать... или ещё что-нибудь.
Наконец он приноровился к неприятным звукам и, выскочив из кольца лилимов, спрятался за спиной Аббадона.


***


В итоге, Маалик никого не предупредив, сел в самолёт и улетел в Испанию. Барт забил ему в телефон свой номер и взял обещание, что когда Хан появится на Аляске, то обязательно с ним встретится. Ещё и напомнил о канцелярше, чем не очень обрадовал учёного.

***

Вдохнув сладкий воздух Испании, Маалик замер от удовольствия. Ему казалось, что ничто не может так радовать душу, как вид зацветающих апельсиновых садов, раскинувшихся по холмам, прозрачное синее небо и солнце, заливающее своими лучами всё это великолепие. Хан завалился в траву, раскинулся звездой и с полчаса лежал, слушая успокаивающие звуки природы вокруг.
- Сынок, с тобой всё в порядке?
- Да, - Маалик даже не открыл глаза, отвечая на вопрос. Но надеялся, что улыбка, которую он никак не мог согнать с лица, будет отличным подтверждением его словам.
- Хочешь пить?
Хан приподнялся и прикрыв рукой глаза от солнца, посмотрел на собеседника. Это был мужчина лет семидесяти. На загорелом лице его была улыбка. Белые седые волосы убраны в хвост. Короткая седая борода и очень тёплые глаза. Всё лицо его было таким живым, что Маалик невольно улыбнулся в ответ и принял протягиваемую бутыль. Старик присел рядом и стал рассказывать про апельсиновые сады, а Хан, лёжа в траве, слушал. Собственно говоря, он видел рост этих деревьев от саженцев. Но рассказ мужчины был так тесно связан с историей его семьи, что учёный просто заслушался. Перед ним словно прокручивали киноплёнку.
- … И теперь я чувствую, сынок, что время моё на исходе. И смерть скоро придёт ко мне.
Маалик сел и внимательно посмотрел на старика. Тот рассмеялся.
- Я не боюсь умирать. Близкие мне люди счастливы. А у меня нет других желаний. Я могу уйти спокойно, - старик повернулся к Маалику и похлопал его по руке. – А ты ещё молод. Возможно, тебе пока не понять меня. Но поверь, если достигнешь внутреннего покоя, смерть не будет страшна.
Хан улыбнулся. Старик встал и подал ему руку.
- Пойдём, познакомлю тебя со своей семьёй.

***

Проторчав безвылазно неделю в лаборатории, Маалик занёс все данные в компьютер и написал программу операции. Сейчас над операционным столом нависал монитор, а рядом были закреплены четыре щупа, которые и должны были под руководством Хана, вживить в его руку клинок.
Учёный обработал кожу, лёг на стол, установил над собой монитор, вложил руку в тиски и запустил программу. Сначала был введён раствор, тормозящий регенерацию. Затем местный наркоз. По расчётам Хана двух часов должно было хватить. Щупы пришли в движение. Они делали всё точно и довольно быстро. Кожа была разрезана в трёх местах и откинута в сторону. Хан поморщился. Несмотря на наркоз, было больно. Установка клинка требовала небольшой каркас и желоб, по которому клинок мог бы свободно двигаться не нанося лишних повреждений. И тут помог новый дельтовский сплав, который учёные использовали при операции в Лондоне. Достать его стоило больших денег, но Серхио оказался как всегда на высоте. Пока одни щупы просверливали в костях места для креплений, другие обматывали вены прочной наносеткой. Через полтора часа клинок уже был в руке и щупы делали последние штрихи, привязывая работу клинка к движениям пальцев. Когда рука была покрыта кожей, уже начала действовать регенерация, так что даже зашивать не пришлось. Дождавшичь её окончания, Хан разжал тиски и поднял руку. Кроме жуткой боли, других ощущений не было. Он глянул на свои показания на экране. Температура 39, давление высокое, сердцебиение учащённое. Учёный закрыл глаза. «Что-то :бип: мне», - подумал он и вырубился.
Очнулся часов через 12 в плачевном состоянии. Глянул на экран. Сил не было даже ужаснуться. Кое-как сполз с операционного стола, но тут же рухнул на пол. Нужно было сделать укол. В вену попал раза с третьего, перед глазами всё плыло. Рука внешне была нормальная, но боль в ней адская. Хан взял лекарства, разрушая идеальный порядок лаборатории с трудом координируемыми действиями, и, поднявшись в гостиную, повалился на диван. Пошли ещё 12 часов бреда, к концу которых Маалик вымотался окончательно. Надо было позвать кого-то на помощь, но сил больше не было. «Пройдёт само,» - подумал Хан и снова отключился.

Сквозь пелену бреда и ноющей боли, Маалик услышал голос Яна, но не поверил. Сначала не поверил. Когда вокруг разнёсся запах табачного дыма, реальность обрела очертания.
- Ян… - язык еле ворочался, - сделай доброе дело. Возьми шприц и вколи мне обезболивающее. Оно на столе лежит. Дальше я сам. Сможешь на работу вернуться.

Маалик хмыкнул.
- Ай, молодец, не только чёрточки в тетрадке рисовать умеешь, - лекарство начало действовать, а Хан - приходить в себя. – А я решил слегка себя модифицировать. Но, видимо, где-то в расчётах ошибся. Сейчас сяду, перепроверю.
Вдруг Хан вспомнил про ранения Яна. Прижать одноглазого как обычно, у него бы не хватило сил, так что он решил просто спросить:
- Тебя хоть вылечили?

- Показывай. Не верю я тебе, хитрая рожа. И медикам вашим.
Хан посмотрел на часы в телефоне. И, поняв, что он провалялся больше суток, слегка обалдел.
- Слушай, Ян, жрать хочу. Не сгоняешь за едой в кафе через дорогу? – сейчас Маалик понимал, что слегка оборзел, но выбора не было, сам бы он не дошёл. – Ну, или на худой конец, можем вместе дойти, - говоря это, Хан состроил на лице мину, полную страдания.

Хан вздохнул. «Ну, а чего ещё можно было ожидать от этого зануды». Потом в голове включилась лампочка с надписью «идея», Маалик набрал номер и заказал еду. Хозяин кафе не отказывал постоянным клиентам.
Хан уставился на свою руку. «Попробовать… не попробовать… или… может потом…». Сделав привычное движение пальцами, как если бы на руку была надета перчатка с клинком, Хан застонал. Клинок вышел, прорезая кожу запястья. «Работает… ну разве я не гений». Он убрал клинок, на этот раз сдержав стон. Рана затянулась. Хан откинулся на спинку дивана. «Но данные надо перепроверить».
- Ян… - дальше Маалик не знал, что сказать. В голове была куча вопросов, от «Какого :бип: ты делал в НЗ?», до «А не хочешь сгонять до океана?». Поэтому он замолчал.

Вживление в руку клинка было для Яна дикостью. На все пробы ученого он смотрел с отвращением, ужасаясь с каждой секундой все больше. На языке вертелся лишь один вопрос "это того стоило?". Он считал, что нет, однако ученый явно был другого мнения.
Окинув взглядом гостиную, одноглазый потушил сигарету об деревянную ручку дивана.
- Что? Щас покушаю и свалю от тебя, не стони раньше времени, - Смерть опять покосился на руку Маалика, - Гадость-то какая. Не понимаю я Людишек, честное слово. А тебя тем более.
Ян выдержал паузу и, откинувшись на спинку дивана, усмехнулся:
- Маалик Хан, жить начинай. Годика два тебе осталось, а потом все, как ты и хотел. Уйдешь восвояси и тело твое сгниет в этой дыре, - одноглазый взглянул на Хана, - Представь, что ты еще ни разу ни умирал и тебе все также 35... или сколько там? Короче, давай, не запирайся в домишке своем, а с людьми общайся, как человек нормальный.

- От меня же сигаретами воняет, чего лезешь? - выдохнул Ян, с удовольствием отмечая, что вскоре он все-таки поест. Руки тут же потянулись к поставленной на стол еде. Мясной еде. Иногда вообще складывалось ощущение, что он ходит к Маалику только ради того, чтобы поесть. Вкусно поесть.
- И не живешь ты. Нормальные люди не запираются в четырех стенах, а общаются с подобными себе индивидами. Пляшут от счастья, едят вкусную еду и хотят друг друга. А ты че? Образ жизни как у старика на пенсии, а то и хуже. Только с Серхио своим контактируешь. Скоро и этого не будет, предупреждаю, - говоря все это, он усиленно пытался пережевывать пищу в промежутках между словами. Стало даже как-то не удобно:
- Ешь давай.