Клан: Последняя история Страница 203

-Да я....да ты....убью на :бип:, шмокадявка.-лилимка бесилась от слов Ревекки и ещё больше её бесил факт подчинения всех лилимов ей. Той что появилась недавно, но уже дошла до таких высот.
-Я буду возглавлять армию.-плетка взмыла в воздухе и острые, железные наконечники прошлись болью по спине Ревекки, вычерчивая бороздки из которых хлынула кровь. Безумная улыбка, быстрое дыхание, Зэ была настроена решительно.

Кнут резко обвился вокруг шеи, рука машинально обхватила удушающую хватку, толчок и Зэ стоит на коленях. Злость вскипела в жилах, рука сжала плетку до побеление костяшек, в голове всплыли обрывки фраз, каких-то сцен прошлого. Она маленькая с глазами дикого лилима и та чей взгляд заставил её покориться ей, та что подняла лилимов с колен и заставила гордиться своим происхождением.
Змеиный шепот, что звучал в сознание, легкое удушье и лилимка вышла из себя. Рука сжалась в кулак и врезалась в живот Ревекки.
-Не смей...ты охмурила её и заставила выбрать тебя...Она никогда и никого к себе не подпускала.-Зэ быстро освободилась от кнута и поднявшись с колен, замахнулась кулаком в лицо.

Боль от заломленной руки, ярость от близости Ревекки, отвращение от дразнящих прикосновений и вот она готова всадить кинжал ей в грудь, но обрывки фраз, что терялись в злости, доходят до её сознания.
"От боли..Какой боли, что это значит. Печать!"
Зэ разворачивается и перехватывает левое запястье лилимки, несколько слов на латыни и очертания розы проявляются на руке. Секундное замешательство первого командира и печать мигнув красным исчезла.
-Да кто ты такая!? Почему Ас оставила на тебе печать, а остальным сняла. Ты что-то знаешь, но я не хочу это слышать.-Зэ отпускает руку Ревекки и сделав шаг назад, резко разворачивается и делает подсечку под ноги. Лилимка падает и Зэ набрасывается сверху, руки смыкаются на шеи. Толпа демонов начинает входить во вкус драки и уже слышен гул радости от зрелища.

Судорожные глотки воздуха, в груди колит от обиды, зависть обуревает ей и кажется что ещё немного и мир впервые увидит слёзы Зэ. Но лилимка берет себя в руки и собрав всю свою волю, подавив эмоции, она поднимается и тяжелый, пронзительный взгляд, заставляющий выворачивать душу наизнанку и оголять страхи, устремился на свою оппонентку.
-Я приближена, чушь...Она держала нас всех на расстояние. Мефис и Ивн, они единственные кому было удостоена честь быть рядом. Где угодно, когда угодно.-хитрая улыбка отразилась на лице и слова, словно яд стали вторгаться в душу Ревекки.
-И ты не исключение! Она и тебя держала на расстояние.-рука схватила кинжал и острие направилось в сердце лилимки. когда до заветного действия оставалось совсем чуть-чуть, её руки перехватила Сиера и Аво.
-Хватит! У нас война, а мы кусаемся друг с другом.-Сиера зло взглянула на свою подругу. Зэ успокоилась и перестала сопротивляться, Аво выхватила кинжал из рук своей спутницы. Глаза сверкнули хитростью и кулак вновь устремился в сторону Ревекки.

Зэ даже не успела понять что произошло, как тут же тьма окутало её и она провалилась в бессознательность. Аво успела подхватить обмякшее тело своей спутницы, Сиера лишь проводила взглядом Ревекку и её спутника.
-Аво,-Сиера помогла ей приподнять Зэ и водрузить на плечи мощному лилиму,-нам нужно уходить. Пойдем на восток, поднимай наши войска. Выходим через пол часа.
Аво мотнула головой в знак согласия и удалилась вместе с Зэ на плечах лилима. Дак и Турки тут же нарисовались возле Сиеры.
-Мы уходим на восток.
-Мы останемся. Здесь мы нужнее. Армии нужны шпионы.-Дак улыбнулся Сиере и похлопал по плечу.
-Как знаете!-Сиера мягко улыбнулась своим друзьям, она знала что это их последняя встреча.
-Есть вести от Королевы!?
-Нет и Ивн не появлялся. Берегите себя мальчики!
-Ты тоже и присмотри за Зэ.-Турки подошел к Сиере и слегка приобнял,-Я буду скучать по вам, надеюсь скоро увидимся.
Сиера последний раз взглянула на всех и посмотрела в сторону, куда ушла Ревекка. Ей захотелось спросить её о многом, узнать где Ас, но что-то мешало и не давало так поступить. Расправив крылья, лилимка улетела к своему отряду.

- Не устаю тебе поражаться, как ты умудряешься таскать за собой целый арсенал, - Хан и Юсуф сидели в очередной засаде, карауля демонов.
- Ну, ты же знаешь, я лучший, - ангел улыбнулся.
Маалик посмотрел на друга и тоже улыбнулся. Уже прошло много времени с тех пор, как они покинули масонский бункер. Передвигаясь с места на место, эта парочка крошила на своём пути всех, кто посмел напасть на них. По какой-то причине, нападали на них все. Даже дельтовцы. Но, правда, редко. Пока на счету безумных туарегов были в основном демоны, с десяток ангелов и парочка канцеляров. Эти, вообще, не понятно как появились в зоне обстрела и сквозанули в дверь несколько раньше, чем Хан успел отобрать у несчастных билетик. С тех пор, Маалик объявил личную охоту на канцеляров с целью добыть жалкую бумажку.
- А теперь, коллега, посмотрим, что останется от шаксов, если пальнуть по ним из противотанкового гранатомёта.
Юсуф взвалил на плечо базуку, развернулся к окну и шарахнул в сторону небольшого отряда шаксов.
- И ещё раз. Для верности…
Один за другим прогремели взрывы. Хан, облокотившись на порушенный подоконник, подперев щёку рукой, с лёгким интересом наблюдал, как рассеивается дым и пыль.
- Сдаётся мне, коллега, что гранатомёт одинаково влияет, что на шаксов, что на ангелов.
- Вы имеете в виду их полное исчезновение? – Юсуф сделал вид, что поправляет очки на носу.
- Да. Хотя есть небольшое различие.
- Правда? И какое же?
- После ангелов пёрышки летели.
- Да вы эстет, доктор Хан.
- Не без этого, коллега, не без этого… Ладно, собираемся и уходим.
- Мда, - Юсуф глянул на пустынную улицу, - скоро набегут… Может, останемся? У меня там, в джипе, портативная ракетная установка.
- Очень смешно, Юсуф. Или я что-то пропустил, и она для ближнего боя?
- Ну, ладно, ладно, зануда. Ты прав. Уходим.
Через десять минут они уже были далеко от того места, куда постепенно слетались демоны. Ещё через десять минут Юсуф попросил остановить машину. Хан остановил. Ангел полез назад и достал-таки ракетную установку.
- Юсуф, ты серьёзно?
- Я этой штукой ни разу не пользовался. И потом, я что, зря там датчики наведения раскидал? – ангел взвалил на себя «игрушку» - Маалик, удиви меня, скажи, что тебе это не интересно.
Хан вздохнул.
- Меня, вообще, это старьё настораживает.
- Пфф… полезли на тот дом.
Марш-бросок на крышу полуразрушенного сорокаэтажного дома. Пять минут возни, и Юсуф с довольной рожей вводит координаты.
- Маалик, друг мой, хочешь нажать кнопочку?
- Нет, спасибо, - Хан поднял к глазам бинокль, - но, даю добро. Они там уже роятся.
- Аллаху Акбар!
Хан хмыкнул, взлетели ракеты, неся на своих «крылышках» смерть рогатым. Цель была достигнута.
- В точку! Держи пять, - Юсуф хлопнул по протянутой руке Хана.
- Я – красавчик! – ангел заржал. – Уходим.

Они спустились, и уже на выходе из здания, Хан услышал оглушительный треск, почувствовал толчок в спину и, пролетев вперёд несколько метров, упал на асфальт. Сзади его накрыла серая волна пыли. Маалик сразу поднялся, но повернуться себя заставил с трудом. Он уже знал, что увидит… Он уже это видел. На негнущихся ногах он вошёл в ещё не улёгшееся пыльное облако.
… Сон… Пусть это будет сон… Как тогда… Какие хрупкие эти здания… А что было тогда? Я проснулся… Не помню…
Хан сел на землю возле кучи бетона и торчащей в разные стороны арматуры. Из-под неё была видна лишь часть тела Юсуфа. Ангел закашлялся.
- Маалик… На тебе лица нет, - Хан взял Юсуфа за руку, тот улыбнулся, от уголка губ потекла тонкая струйка крови, - эй, друг, всё нормально… войнааа… - слова Юсуфа прервались кашлем. – Прости… кажется, я тоже ухожу от тебя. Но, у нас была хорошая жизнь, правда?
- Правда, Юсуф.
- Иншаллах, Маалик.
- Иншаллах, друг мой.
Юсуф улыбнулся Хану и закрыл глаза. Облако пыли вокруг осело. А над головой, вдруг, показался кусок синего неба, с прорывающимися сквозь тучи солнечными лучами. Хан ещё долго сидел, держа друга за руку. Потом он поднял с земли какую-то палочку, написал имя Юсуфа и зачеркнул. Жизнь больше не имела смысла. Дальше она текла, как плохая постоянно прерывающаяся киноплёнка. Нападали демоны, иногда люди, видимо дельтовцы. Кто-то из них был застрелен, кого-то вспарывал клинок. Иногда тело пронзала боль, но потом проходила. Иногда было темно, или совсем ничего не было. Хан просыпался, и всё начиналось по новой. Он уже не помнил, что это был за город. Наверное, он даже себя начинал забывать. Всё потеряло значение. Была лишь пустота и холод.

Ян облегченно вздохнул, когда печать успокоилась, оповещая о том, что Маалик жив и невредим. Он так и не смог подняться с пола, сил не было вообще. Яд продолжал будоражить кровь изнутри, а снаружи давил мертвый холод, норовящий добраться до самых костей. Отчаянно борющиеся температуры заставляли то и дело задыхаться, сжимать ткань рубашки и беспомощно проклинать все и вся. Единственное, на что одноглазый сейчас направлял всю оставшуюся энергию, это попытки сделать так, чтобы Хан ничего не почувствовал. Его совсем не радовала перспектива того, что ученый в очередной раз окажется в таком состоянии из-за него.
- Эй… вы долго еще будете там сидеть? – выдохнула Эклер, слегка постучав костяшками по двери. В ответ послышалось недовольное, но все-таки утвердительное мычание. Девушка поджала губу и, заправив белесую прядь волос за ухо, осторожно опустилась на пол, прижимаясь к двери спиной. Ян, почувствовав это, устало вздохнул и произнес:
- Чего тебе?
- Там скучно. Давайте поговорим?
- О чем же? – усмехнулся Смерть, выбивая из пачки сигарету.
- О любви.
- Не хочу, - поморщился он и закурил. Дым, наполнивший легкие, обжигал, но эти ощущения терялись на фоне боли, даруемой ядом. Горло пересохло, в глазах щипало, кожу обдавало то жаром, то холодом. Ян поежился и выдохнул дым, пытаясь осуществить излюбленный фокус с колечками. Ничего не вышло. Он закашлялся. Стараясь не обращать внимания на трясущиеся руки, одноглазый прислушался к мерному дыханию Секретарши, которое отчетливо слышалось в тишине.
- Тогда о войне, - задумчиво предложила Эклер, разглядывая темный потолок, которого, казалось бы, нет.
- Лучше помолчим.
- А лучше поговорим о хорошем, - тут же среагировала девушка, ее губы заняла улыбка, - Давайте вернемся в прошлое и представим, что вы не разрешали войну.
- Оу, пытаешься разбудить мою совесть, напомнив о самых глупых ошибках? – насмешливо поинтересовался Ян, все пробуя и пробуя выдать колечки. Из-за сбивчивого дыхания и роящихся мыслей они получались кривыми и тут же рассеивались.
- Нет… я просто пытаюсь представить хороший конец, - Эклер закрыла глаза, - Сейчас забудьте об имидже невозмутимого и саркастичного типа, ладно? Будьте самим собой. Обычным. Без дополнений. Желающим счастья. Это ведь так просто.
- Невозмутимый и саркастичный тип? – Смерть хрипло рассмеялся, - Какое кривое определение.
Секретарша нахмурилась, но все также не спускала улыбку.
- Правда вот, с невозмутимым не согласна.
- Да уж, я очень чувствительный и слабонервный, - Ян тоже растекся в улыбке, крутя между пальцев теплую сигарету.
- Мы ушли от темы, - как бы невзначай напомнила девушка, - Каким вы видите счастливый конец?
- Счастливым.
- Я серьезно.
- Не умею я мечтать, - поморщился одноглазый, - Так что не требуй от меня невозможного. Я реалист, ага. И прекрасно понимаю, что все это уже хорошо кончиться не может.
- Не может… но все же. Неужели не хотите банального счастья?
- Хочу. И что с того?
Эклер усмехнулась.
- Не в силах удержать возле себя любимого человека. Не в силах признаться в своих слабостях. Не в силах сказать правду. Не в силах предотвратить лишние смерти. Не в силах открыть глаза. Не в силах посочувствовать. Не в силах перевоплотить меня в человека. Не в силах бороться за свое же счастье. Не в силах остановить весь этот ужас… Смерть, оказывается, жалок.
В груди Яна все сжалось. Холод постепенно побеждал, а ядовитый ком подкатывал к горлу. Смерть ухмыльнулся как-то дико, зажав сигарету между зубов. Затем, затянувшись и прикрыв глаза, выпустил струйку дыма и, наконец, ответил.
- А что если и так?
Секретарша опешила.
- Не стыдитесь?
- Совершенно плевать, ибо дохнуть скоро.
- Смело.
- Может быть.
Нависло молчание. Одноглазый, одной рукой придерживая сигарету, поднял вторую руку вверх. Ладонь тряслась. Он сжал ее в кулак. Сил хватило лишь на несколько секунд, после чего рука, ослабев, рухнула вниз. Тело обмякло, из-под прикрытых век сочился тусклый свет так и норовящей перегореть лампочки. От пола и от двери исходил тот самый холод, он давил со всех сторон. Постепенно замерзали пальцы. Раскрасневшееся лицо бледнело, губы трескались и принимали нездоровый синеватый оттенок, синяки под глазами становились все отчетливее и отчетливее. Слабость. Ян даже не мог открыть глаз. Сигарета выпала из рук, от ее кончика к потолку вздымалась тонкая умирающая струйка дыма. Жар, что до сих пор раздирал грудь, и яд, желающий вырваться наружу, медленно слабели, уступая место всепоглощающему холоду. В голове было совершенно пусто. Смерть и не заметил, как Эклер ушла обратно в трактир. Было одиноко. Раньше, он отчетливо ощущал чье-то присутствие. Присутствие того, кто, пускай и не заговорит, но всегда будет рядом. Всегда будет с ним. Наверное, именно за это Ян и любил Алекса. Ведь больше не было никого. Кто-то врывался в жизнь и уходил, кто-то просто редко появлялся, а кто-то оставался, но то и дело отдалялся. А он, Тейлор, был всегда. Внутри. Глубоко. Неприступно. Но был же. А сейчас нет, никого нет. Совершенно один. Паско, тот, без кого не было бы Канцелярии, без кого не было бы никакого «Яна», тоже ушел. Не попрощавшись, ничего не сказав, без предупреждения, просто взял и ушел. А кто еще? Асмодея, и та ушла. Наверняка встретила Лекси. Счастлива. А он, Ян, один. Но такова участь Смерти.
Холод победил. Горло обожгло, яд буквально раздирал его изнутри. Вырвался кашель, вместе с ним и кровь, вперемешку с полученным через поцелуй ядом. Он долго откашливался, хватался за горло, задыхался, стирал кровь с лица. Бледнел все сильнее и сильнее.
- Да умри же ты наконец, - прохрипел одноглазый, не выдержав и со всей силы ударив кулаком об дверь. Зря, последние силы ушли, и он просто рухнул на пол. Воздух отказывался поступать в легкие, приходилось, терпя раздирающую боль, вдыхать глубже. Несмотря на то, что глаза были открыты, Ян ничего не видел. Темнота. Казалось бы, со всех сторон слышится учащенный ритм сердца. Постепенно он утихает, сбавляет скорость. Опять кашель. Смерть содрал с себя рубашку и схватился за грудь, пытаясь заткнуть пульсирующую печать. Он думал лишь о том, чтобы Хан ничего не почувствовал. И это чувство билось с желанием собственной смерти. Душа Яна слишком сроднилась с этим сосудом, и поэтому окончательно умирающее тело забирало дух с собой. Он бы умер сейчас, исчез. Но в ушах звенело обещание, данное Аде. Ему так хотелось назвать ее эгоисткой, но где-то в глубине души он понимал, что не прав. Сестра слишком многое сделала для него, так что вправе просить подобное.
Звон. В висках пульсировало. Печать угрожала распасться. Но Смерть старался не обращать на это внимания, понимая, что огородить Маалика от боли ему удалось.
Хоть как-то успокоившись и собравшись, он осторожно поднялся на ноги, придерживаясь за стену. Чуть не поскользнулся на собственной крови. Выдохнул, устояв. Кое-как добрался до ванны и, установившись у самых дверей, облокотился лбом о деревянную поверхность, стараясь отогнать холод. Когда дыхание более менее пришло в норму, он вошел внутрь и направился в сторону раковины. Сев на бортик ванной, он врубил холодный кран и смыл кровь с лица. Ледяная вода по какой-то причине опять заставила ощутить одиночество в полной мере. Ян закусил губу. Руки поднялись наверх, откинув мешающие пряди волос, он снял повязку и коснулся пустой глазницы. Провел замерзшими пальцами по шраму. Полностью закрыл ладонью правую часть лица. Представил, что бы было, если бы этой уродливой черты не было. И стало больно.
- Тейлор, я… - начал Смерть, но неожиданно вспомнил, что того, к кому он обращается, уже нет, - Я… я.
Слова кончились. Взгляд на зеркало. Холод, перемешиваемый с одиночеством, таким тоскливым, тягучим, пробирающимся в самую глубь, заставляя то ли жалеть себя, то ли ненавидеть. Неожиданно рука опять дрогнула и коснулась лица, но на этот раз губ. Ян сунул эту же руку под кран, добавляя к холодной воде еще и горячую. Снова коснулся губ. Опять под воду, делая поток все горячей и неосознанно пытаясь найти температуру Маалика. Губы. Вода. Губы. Вода. Обжегся, зашипел. Приложил обожженную ладонь к щеке, холод быстро вернул ее к первоначальной температуре. И только в тот момент он понял, что только что пытался сделать. Усмехнулся. Умылся уже теплой водой и остановился взглядом на своем отражении в зеркале. Он скучал. Хотел его тепла. Но понимал, что нельзя. Понимал, что даже не знает, где он. И от этого осознания становилось еще больней.
- Слабак, - заключил Ян и ухмыльнулся, - Жалкий слабак.