Клан: Последняя история Страница 204

Он не знал точно, сколько времени прошло. Да и как-то все равно было. Все, на что хватало сил, это сон. Ян с тех пор ни разу не вышел из своей комнаты, Канцелярия жила своей, отдельной жизнью. Но ему уже и на это было плевать. Лишь бы не умереть раньше времени. Лишь бы сон заглушил всю боль и холод. Он почти не просыпался, лишь изредка открывал глаза и вновь впадал в какую-то невесомость. Но так, по крайней мере, ему удавалось сохранять хоть какое-то тепло и энергию. Отсчет времени был остановлен. Нить событий утеряна.
И вот однажды ему захотелось проснуться. Без какой либо на то причины, просто взять и открыть глаза. Но он не мог. Не мог вырваться из той темноты, что удерживала его во сне. Неимоверными усилиями он заставил себя вернуться в реальность. Стоило почувствовать чье-то присутствие, как взор тут же протрезвился. Смерть замер.
- Хан?
Ему это снилось. Однозначно. Или, быть может, Маалик просто не такой слабак, как он? Позволил себе придти, наплевал на все… Не важно. Не важно, сон или реальность, это все равно он. Весь мокрый, весь в шрамах, только что с поля боя. Ян поднялся и коснулся лица ученого. Выдохнул. Да, это он. Он пришел. К нему.
- Просыпайся, - попытавшись придать голосу хоть какие-то здоровые нотки, но получив лишь хрипение, произнес одноглазый, одергивая руку.

В глазах мелькнуло непонимание, когда стало нечем дышать, а клинок оказался в опасной близости. Ян попытался заполучить жизненно необходимый воздух, боясь очередного приступа, однако вдохнуть мешала сжавшая горло рука. Он уже было подумал, что это точно сон, кошмар, воплощение страхов, но взгляд Хана тут же стал осмысленным. Одноглазого подняли и прижали к себе. Ян закрыл глаза и попытался вернуть дыхание в норму. Он до сих пор не воспринимал все это как настоящее, по-прежнему спал. Веки вновь стали тяжелыми, не желая подниматься.
Знакомый аромат тела, такое родное тепло, хриплый голос... Точно сон. Маалика здесь быть просто не может. Ну и ладно. Во сне же можно делать все, что угодно. Ян запустил руки за спину ученому и прижался плотней. Что-то прошептал. Нашел его губы своими. И как только их обожгло дыханием ученого, одноглазый вздрогнул и проснулся окончательно. Пелена сна рассеялась, еще несколько секунд и глазам вернулся тот нездоровый, тусклый, уставший, но все же живой блеск. Пару минут осмысления. И он не смог сдержать облегченного вздоха.
- Я не злюсь, - Ян и сам не заметил, как на лице появилась измученная улыбка, - Никуда ты теперь не уйдешь, пока я не отпущу.
Он слегка отстранился и взглянул Маалику в глаза. Провел холодными пальцами по щеке ученого, совершенно наплевав на такие нелюбимые нежности и будто пытаясь найти еще одно доказательство тому, что это действительно его Хан. Однажды их разлука длилась полгода. Бывал и год. А сейчас какой-то жалкий месяц. Но, черт возьми, столько всего произошло, и у Яна складывалось ощущение, что он не видел ученого вечность. Чертову вечность, которая подходит к концу и уже наступает на пятки, прогоняя прочь из погибающего мира.
- А я не смог к тебе придти, - усмехнулся он и скользнул ладонью вверх по торсу ученого, останавливаясь на груди, там, где стояла печать, та тонкая связь, позволяющая быть рядом, даже находясь в разных мирах. Она уже многое пережила, много боли через себя пропустила и много боли принесла. Знаки, поддерживающие тело ученого и каждый раз буквально за шкирку вытаскивающие его с того мира, стремительно бледнели и исчезали. Однако, ощутив прикосновение Смерти, печать проявилась. – Будь осторожней, Маалик, - взгляд на многочисленные шрамы, - Я могу и не успеть. Или хочешь умереть, не дождавшись меня?
Несколько секунд он просто смотрел на него, честно ждал ответа. Но потом… потом вспомнил, как было одиноко, как было холодно во сне. Ладонь поднялась выше, скользнула по шее, притягивая лицо Хана ближе.
- Ладно, не важно, - севшим голосом произнес Ян и наконец поцеловал ученого. Затем еще и еще. Не так, как делал раньше, без всяких укусов и собственнических порывов. Страсти не было, ее погасил холод. Была лишь неумелая нежность и отчаянье, как бы одноглазый не пытался его скрыть.

Так иногда бывает. Наберёшь воздуха, нырнёшь под воду и, неожиданно для себя, обнаружишь проход между скалами. Ты до конца не уверен, достаточно ли места, чтобы протиснуться туда. А свет на той стороне так и манит. И внутри просыпается азарт. Набираешь побольше воздуха и… решаешься. Такие проходы всегда оказываются либо длиннее, либо уже, чем ты предполагаешь. И ты, вроде, знаешь, что точно выплывешь, но всегда существует доля риска.
Хан, в некоторой степени, рискнул. И сейчас, чувствуя на своей коже прикосновения Яна, получал оплату за пусть не большой, но риск. Кажется, Ян что-то говорил про печать. Но какая разница, что там с этой печатью, если он рядом. И сколько же у них времени? Пять минут, может десять… Ведь тела в трактире скоро обнаружат, а может уже обнаружили. А потом все рванут к Смерти. Это хорошо, если следы уже высохли и не видны. А если нет… Маалик закрыл глаза, подставляя лицо губам Яна. Каждое прикосновение словно стирало часть боли Хана, которая сидела в голове, в груди, да и во всём его теле. Маалик даже удивился такому эффекту. Но потом вспомнил, чей Ян брат и перестал удивляться.
- Я улыбаюсь как дурак сейчас, - Хан открыл глаза и увидел, что Ян тоже улыбается. – Ты, кстати, тоже. – Маалик убрал сбившиеся пряди с лица Яна. – Что ты с собой сделал, малыш? Ладно, я, один из так презираемых тобой Людишек. Есть я, нет меня – разницы никакой. Но ты то, один из первых, падший ангел, Смерть… мой любимый охотник. Хватит киснуть… Иначе, мне опять придётся топить тебя в горячей воде.

Нотр-Дам-де-Пари, такой величественное и грандиозное строение. Всё здесь дышит святостью и верой многих сотен людей преклоняющихся ликам святых. Зеленоглазый серафим поднялся с колен и посмотрел на паникадило. Рауль - один из капитанов, выбранных Айденом для ведения войск. Ему досталась Франция и близ лежащие территории. Этот ангел лично не был знаком с Верховным ангелом, но видел её пару раз и готов был отдать свою жизнь за неё. Странно, этот ангел не сражался ради Всевышнего или очищения этого мира от греха. Нет, он именно сражался ради лиловоглазого серафима, стоящего во главе войска. По меркам ангелов, он был ещё слишком молод, всего лишь 354 года, но Айден увидел в нём задатки лидера. Теперь этот зеленоглазый стремился в бой, лишь бы отличиться и вновь увидеть Верховную.
- Рауль, войско демонов зашло на территорию города. - раздался тихий мелодичный женский голос, отвлекая ангела от своих мыслей.
- Замечательно...- тихо произнёс Рауль и развернулся к вошедшей,- Сколько их?
- Около полутора тысяч.
- Так мало? - на лице отразилось разочарование.
- Это лишь часть, Рауль.
- Что ж...их будет достаточно...Мы первые кто лицом к лицу столкнётся с вражеской армией.
Юный капитан развернулся и направился к выходу из собора, в глазах уже загорелся огонёк азарта и желания предстоящей битвы. Буквально через час капитан уже стоял во главе своего войска, насчитывающего около трёх тысяч ангелов плюс около полутора тысяч людей. Зеленоглазый был уверен в победе.

- Не смотреть? – Хан, усмехнувшись, взглянул на Яна, - ты, правда, думаешь, что можешь меня чем-то удивить? Буду смотреть, что бы ты ни говорил. Сделаю всё, чтобы ты перестал мучиться. А ты, раз уж открыто признал свою зависимость, будешь меня слушаться. – Хан состроил самодовольную рожу.
Учёному не составило труда определить по состоянию Яна, что с ним творится. Тем более что он уже наблюдал подобное. Очень давно. В Риме. Хан усмехнулся. Он сунул руку в карман штанов и выудил антидот. Тот, что сам делал. Тот, что действует безотказно и быстро. Маалик хитро улыбнулся.
- Иди-ка сюда, малыш, - он притянул Яна, взял одной рукой за подбородок и поцеловал. Другая рука в это момент ввела антидот в шею одноглазого. – А ты, вижу, снова не устоял перед чарами Королевы Лилимов.


*****

Спайк двинулся вслед за Верховной. Он уже давно полюбил дождь. По какой-то причине, в такую погоду Ада позволяла многое. Сейчас девушка стояла возле кровати, а он, словно во сне, двигался к ней. Демон слышал, как бьётся её сердце. Ритм становился всё быстрее… Глаза затягивали, сопротивляться сил не было.
Все их совместные ночи напоминали демону хождение по лезвию ножа. Постоянное пребывание на грани. И эта ночь не станет исключением. Полыхнула молния, и в это мгновение Спайк преодолел разделявшее их с Адой расстояние. Ангел оказалась прижата к постели.
- Ты постоянно меня искушаешь… Разве ты не ангел? – рука демона скользнула по крылу Ады, перешла на шею, пробежалась по груди. – Снова прошу остановить меня. – Спайк прикусил губу. – Для тебя это так просто, Верховная.

Демон зарычал, а потом рассмеялся. Сел на колени, притянул к себе Аду, усаживая сверху и плотно прижимая к себе.
- Даже моя мать не была такой жестокой, - сказал Спайк, глядя в потухшие глаза Ады. - Смотри на меня, мой ангел. Мне в этом мире никто больше не нужен. Я готов на всё, даже остановится в такой момент, - демон усмехнулся. - Хотя... - он страстно припал к её губам, руки скользнули под платье, - я не хочу сегодня останавливаться.
Снова полыхнула молния. Платье, поддавшись когтям демона, лоскутками упало на кровать. Губы заскользили по телу ангела. Руки сжимали нежно, но слишком крепко, чтобы Верховная могла преодолеть силу объятий.
- Меня может остановить Верховная... А может ли это сделать Ада?

Взгляд Маалика застыл.
- Дружок... - каким-то не своим голосом произнёс он.
Руки опустились, и он, словно во сне, отступил на два шага назад. К горлу подкатил ком, а глаза начало предательски щипать.
- Ян, - прохрипел Маалик, - я... тут вдруг понял, что грязный весь...хмм. Я в ванну пойду? - рука дёрнулась вверх и вплелась в волосы. - И... и морда у меня не бритая... да.
Хан опустил голову. "Да, что же это... Почему сейчас... Только не при нём". Маалик оглянулся, понял, что спасительная дверь совсем рядом, быстро скользнул за неё и захлопнул прямо перед Яном.
Отступил ещё на два шага. Струя воды ударилась в дно ванны с оглушительным звуком. Опять захотелось заорать, и Хан зажал рот руками.
"Чёрт! Ну, почему сейчас-то... Юсуф..."
С таким трудом сдерживаемый крик прорвался слезами. Хан повернулся и посмотрел на себя в зеркало.
"Маалик Хан, соберись, слабак"
Он прикусил губу до крови. Не помогло. Внутри всё выкручивало, словно кто-то вдруг решил, что из него получится неплохой жгут. Маалик сполз по стенке и вцепился в края ванны руками.
"Ну же... Как же больно-то... Юсуф... Как ты мог"
Грудь разрывало ещё похлеще, чем от печати. Хан не мог себе места найти. Даже дышать было больно.
"Не орать... Только не орать... Ну, почему так? Я же привык. Сколько их было, тех кто ушёл... Сотни. Не было слёз. Никогда не было. Даже когда Софи погибла... Ну же, Хан... давай!!! И врезать-то мне никто не может".
Маалик приподнялся и сунул голову под воду. Ледяная струя ударила в затылок, и ему показалось, что вот сейчас она пробьёт голову и вымоет из неё всю эту боль.
"Аллах! Почему ты не забрал меня? Неужто я так плох..."
Хан сжал голову руками и застонал.
- Хватит!
Он развернулся и врезал кулаком в стену. Кафель треснул и посыпался на пол. Боль в руке слегка протрезвила.
"Там вот за дверью сейчас Ян. Ему ещё хуже, чем мне... Давай, Хан, дыши глубже".
Он умылся и, открыв дверной замок, сел на пол, уткнувшись лицом в колени.

- Простить? - Хан усмехнулся. - За что? Ты то тут причём? Если я кого и виню, то только себя. Не досмотрел. Он ведь спас меня, вытолкнув. Так бы полегли там вместе. Регенерировать половину тела я бы не смог. А моя реакция... что же... я всего лишь человек. Так что не стоит меня успокаивать. Я уже в норме. И жалость мне твоя не нужна. А вот от этого, - Хан подставлял лицо поцелуям Яна, откровенно кайфуя от этого, - я не могу отказаться, - он улыбнулся, притягивая его ближе к себе. - Не останавливайся.
"Вот чёрт, Ян. И откуда в тебе столько нежности? Неужели я так жалко выгляжу? - Хан усмехнулся своим мыслям. - А этим можно пользоваться, - с удовольствием подумал он".
После очередного прикосновения Яна, Мааалик открыл глаза.
- Позволь мне остаться. Хотя бы на пару дней. Я постараюсь не мешать тебе...кхм... работать, - последнее слово вызвало ехидную усмешку, но Хан тут же стёр её с лица. - Я чертовски устал от того, что вы там устроили. И смысла в этом не вижу. А вот в тебе сейчас столько... смысла...