Клан: Последняя история Страница 214

- Так я все-таки кусок айсберга или ты без меня замерз? - недовольно произнес Ян, поднимая голову, чтобы хотя бы было чем дышать. С минуту он просто смотрел на Хана, думая, говорить ему про Испанию или нет. Скорее всего, ученому будет все равно. По крайней мере, одноглазый на это надеялся. Он уже открыл рот, но в мысли прокралось сомнение. Ян хмыкнул и опять опустил голову, утыкаясь в шею Маалика и глубоко вдыхая.
- Ты вроде как есть хотел. Сам до трактира дойдешь?

Ян закатил глаза и отвернулся от Маалика, пользуясь тем, что ученый боится причинить ему боль и не особо рьяно удерживает в своих обжигающих объятиях.
- Есть. Но тебя это не касается, - тоном как можно более спокойным произнес одноглазый, протягивая руку к столу и снимая со спинки стула пиджак. Как только он оказался в его руках, Ян вытащил список. Навязчивое тревожное чувство, что вот, пора вычеркивать кого-то из них, разбилось о тусклые имена, все еще дышавшие жизнью. Смерть прищурился. Бумажка опять зашелестела и была вложена во внутренний карман, а пиджак отправился обратно на стул.
- Я же Минех убил, в курсе? - как бы невзначай оповестил Ян Маалика, снова поворачиваясь к нему и с интересом наблюдая за его реакцией, - И теперь Дельта нас даже близко не подпускает. А если я вылезу, так тут же пришибет. Я даже боюсь.

После первых слов Маалика, так и захотелось двинуть ему по роже. От души, со всей силы, чтобы было пускай и не больно, то хотя бы обидно. Внутри опять просыпалась гордость Смерти. Затем его снова обняли. На этот раз одноглазый встретил это тепло не особо радушно, уткнув кулак в грудь ученому и не позволяя придвинуться ближе. Ян хмыкнул и сел, склонившись над Ханом.
- Одно дело умереть, а другое мучиться от боли. Ты что думаешь, они так просто от меня избавятся? Отнюдь. Да и убить меня, знаешь ли, не так просто, пока я сам этого не захочу.
Он хотел на этом закончить. Но кулаки все еще непривычно чесались, заставляя новые и новые слова слетать с языка.
- И таки да, Маалик, - Ян подцепил пальцами подбородок ученого и посмотрел ему в глаза, - Ты меня совсем не боишься, м? Неужто я так жалко выгляжу? Обидно даже. Но знаешь, я и без своей зверушки кое-что могу. Ну раньше мог, ничто не мешает вспомнить... правда атаки не физические, - одноглазый склонился еще ниже и насмешливо чмокнул Хана в губы, после чего закусил его губу и немного отстранился, - В последнее время ты частенько забываешься.

Ян помолчал еще некоторое время, смотря в спину Маалику. Затем выдохнул и устало протер глаза. Опять отпугнул Хана, причем осознанно и намеренно. Почти каждый раз в конце он жалел об этом, как и сейчас. Он опустил ноги на ледяной пол и поежился, покосившись на ученого.
- Ты меня действительно так сильно любишь? За что?
Странный взгляд был устремлен на Хана. Однако поняв, что вопрос как-то некорректен, одноглазый решил не дожидаться ответа и вновь заговорил:
- А тебя не дам убить я. Так что нам обоим придется мучиться от боли, пока мир не сгорит окончательно.
Они довольно часто ссорились, вернее переходили на обращения "Смерть" и "Маалик Хан". И, разумеется, инициатором подобного, всегда был сам Ян. Опять вздох. Одноглазый поднялся, поставил колено на кровать между ног ученого и, наклонившись, поймал его губы своими. Поцелуи и слова любви почти всегда помогали. Ян воспользовался первым. Одна ладонь скользнула по шее Маалика и придержала, не давая отстраниться. Вторая же, как только одноглазый разорвал поцелуй, закрыла Хану рот.
- Все. Пойдем поедим. И не слова больше.

Ян шумно выдохнул и откинул голову назад. Кровь потихоньку начинала закипать в жилах, стучать по вискам и заставлять раны ныть. Которые, кстати говоря, уже почти затянулись, оставляя после себя уродливые следы. Регенерация, на чье действие Смерть отправил все силы, хорошо делала свое дело, но стоило отвлечься от постоянного контроля, как дыхание вновь стало сбиваться. Рука сползла вниз и очертила линию от живота до шеи Маалика. Ян закусил губу и наклонил голову набок, бегая взглядом по закрытому руками лицу Хана. В голове прозвенели его слова, и одноглазый усмехнулся. Вместо ответа он наклонился, рука, все еще лежащая на шее Маалика, поднялась выше. Руки ученого были откинуты. Пальцы пробежались по губам Хана, приоткрывая их. Ян, дразня, легко прошелся поцелуями по шее Маалика, затем поцеловал ученого в губы. Отстранился. Опять поцелуй, на этот раз глубже.
- Интересно, ты сможешь вовремя остановиться? - насмешливо поинтересовался одноглазый, поднимаясь и садясь на Хане так, чтобы не потревожить рану на бедре.

- Даже если скажу, что хочу, разве остановишься?
Ян закинул руки за спину ученому и притянул его к себе. Оставив слова на потом, он впился в его губы, мысленно выругавшись, когда правую руку пронзила боль. На секунду одноглазый остановился, переводя дыхание и молча принимая все прикосновения Маалика. Как всегда, все портили остатки здравого смысла, которые так и твердили о том, что он неисправимый идиот и такое же похотливое животное, думающее лишь об удовлетворении своих желаний и совершенно не заботящееся о проблемах, которые предвещало происходящее. Хан не думал останавливаться, да и Ян не хотел. Но больно, больно, больно и еще раз больно. Под конец он не выдержал и нашел губы Маалика своими, выдыхая болезненный стон. Бедро никто не трогал, а вот правая рука, что вся была в следах от пуль, так и ныла. Ян в очередной раз попытался не обращать на это внимания, ища в ощущениях лишь наслаждение. Его, несомненно, было много. Но чертовы раны так и норовили все испортить опять и опять.

- Руку больно, Маалик, - прохрипел Ян, задержавшийся в крепких объятиях Хана. Как только руки ученого ослабли, пускай и не выпуская одноглазого, он попытался сжать правую руку в кулак. Бесполезно. В ушах звенело, боль перекрывала абсолютно все, стоило удовольствию закончиться. Ян взглянул Маалику в глаза и выдохнул, оценив выражение его лица.
- Все в порядке. Я же тоже этого хотел. Вот только не надо такую мину строить. Поцелуй меня лучше. Еще можно на ранки подуть, по головке погладить.
Одноглазый усмехнулся и взглянул на стол, с огромным сожалением отмечая, что пачка сигарет находиться слишком далеко.

- Какая прелесть, - Ян растекся в улыбке, с удовольствием зажимая сигарету между зубов. Левая рука уже обшаривала матрас, подушку и одеяло, ища зажигалку, - Ну давай обезболивающие. И подуть тоже можешь, мне не жалко. А вот на ручках до трактира неохота. И повелевать неохота. Охота повиноваться, - он совершенно не следил за словами, увлеченный поисками и с каждой секундой все мрачнея и мрачнея. - Ну где же она...
Так ничего и не найдя, Ян был уложен обратно болью, на этот раз присоединилось еще и бедро. Одноглазый стиснул зубы. Пытаясь отдышаться, Ян схватился за раненное плечо. Сигарета выпала изо рта.
- Вколи уже хоть что-нибудь, - страдальчески протянул он, взглянув на Хана.