Клан: Последняя история Страница 226

Да, левитация, последняя уловка серафима. Секира попала точно в цель и теперь Ада наблюдала за тем, как медленно опускается на землю её противница. Ангел уже лежала на земле, её грудь судорожно вздымалась в попытках вдохнуть живительный воздух, некогда белоснежное одеяние теперь было испачкано кровью и пылью, флейта лежала неподалёку разломленная по полам, а Верховная всё так же упорно не хотела умирать. Взгляд желтых глаз потух, а Ада всё ещё выискивала в них блеск. Боли от меча, что пронзал хрупкое тело, практически не ощущалось, наверное, это из-за того, что ангел уже не ощущала собственное тело. Шум, что окружал этих двоих стих, растворился в тишине, которая с каждой секундой проникала во все уголки сознания. Лиловый взгляд в последний раз посмотрел в это чистое голубое небо, и на губах появилась улыбка, нежная и ласковая…как всегда. А яркое солнце всё так же освещало поле боя.

Он был слегка раздражен и чрезвычайно весел. Как будто пьян. Ему не дали умереть. И тут вопрос, смеяться или плакать? А может все и сразу, чтоб уж точно не прогадать? Вернее, он, конечно, умер. Был сожран адским пламенем, как настоящий мученик, познал пик боли, за те мгновения, которые горел, успел вспомнить всю свою грешную жизнь. И что в результате? Открывает глаза и живет снова. Всевышний издевался. Смеялся. Нет, хохотал. Тыкал на него пальцем, стирал выступающие от смеха слезы, хватался за живот и хлопал руками по всему вокруг, не в силах бороться с накатившим весельем. И Ян решил смеяться тоже, чтоб папаше неповадно было. Он шел по полю боя, был готов пинать попадающиеся на пути тела, но вместе с раздражением приходило осознание того, что пинать ему, увы, больше нечем. Одноглазый вдруг, посмеиваясь, подумал, а может у него и крылья теперь есть? И глаз две штуки? И ни одного шрама? Ему этого уже не узнать.
Бесцельные блуждания. Томительное ожидание. Нервный смех, дерганные жесты и попытки проснуться. Нужна была хоть какая-то цель, хоть какой-то стимул. Вокруг стоял гул, хотя, вроде бы, было тихо. Кромешная тьма, однако вроде светло. Он - не ровня Смерти, что царила вокруг. Лишь скромный наблюдатель, который никак не мог понять, где тут выход. Но неожиданно прямо перед ним мелькает знакомый ручной зверек, не имеющий возможности его видеть. Следом проносится больной на голову вредитель. Ян проследил взглядом за скрывшейся в обломках дома парочкой, пытаясь вспомнить, как же его сестра называла своего демона. Спик... Снейк... Стак... Что-то на "с", это точно. Одноглазый попробовал почесать подбородок, но понял, что ничего не чувствует, и выругался. Без интереса, движимый лишь душащей безысходностью, он проследовал за ними. Кровь, так много крови. Хлюпанья всякого, хруста костей. Все так противно. Одноглазый брезгливо отворачивался, в конце концов решив, что лучше подождать конца этого представления и попросту не смотреть. Он попытался отвлечься, исследовал каждый камушек на этой площадке. Вскоре стало подозрительно тихо. Завидев, в каком состоянии находятся тела, Ян охнул, попытался побледнеть, правда опять ничего не вышло. Одноглазый представил, что станет с бедной Адой, если та узрит своего Спайка в таком состоянии... А, точно же, его зовут, вроде, Спайк.
- Уммм, - протянул одноглазый, опустился перед этими двумя и провел призрачной ладонью над лицом полукровки. Затем глянул на Аббадона. Фыркнул, вспоминая, во что тот превратил его бар. Хотел уже их оставить, но неожиданно вспомнился трепетный взгляд сестры, когда та смотрела на этого своего демоненка. Ян мысленно ужаснулся, ругая себя за такую сентиментальность. Но уже было поздно что-то менять, к ладони потянулась серая дымка, исходящая из приоткрытых глаз Спайка. И когда эта дымка превратилась в некий комок, последние блики исчезли из них.
- Зуб за зуб, око за око, возлюбленного за возлюбленного, ага, - отчеканил Ян, пряча душу демона и спеша удалиться.
До места назначения он добирался с широкой улыбкой. Не замечая, как силуэт его слегка проявляется, становится четче, принимая свой утерянный образ. Широкая площадь. Над ней когда-то величественно возвышался фонтан, блестя брызгами воды на солнце. Он помнил это. Однако же сейчас это было больше похоже на серый пустырь, посреди которого была какая-то куча потрескавшихся камней. Вокруг догорали тела умерших. И среди этого умирали двое, нужные ему. Тело окончательно проявилось.
- Вы просто тешите мое самолюбие, девочки! - начал Ян, вставая между них и переводя взгляд с сестры на Шиару, - Убили друг друга, какой смех. Бой без победителя ничтожен. Я вот, например, Минех чпокнул. Я молодец. А вы? Фу такими быть. И не надо так на меня смотреть. Ну да, умер. Но не от ее руки же. Ношу гордый статус самоубийцы, прям в огонь бросился. Отчаянный какой, - одноглазый оценивающим взглядом окинул Огнерогую, - Рогалик зубастый, мне тебя вычеркивать?

- Я-то ее еле убил? Да одной левой, между прочим, - шикнул одноглазый, окончательно переключая все свое внимание на Шиару, - И да... не, не матерь божья, но все же, что творится-то на белом свете? Смерть умер. Что же будет дальше, ммм? - Ян огляделся по сторонам, с наигранным ужасом понимая, что в живых не осталось никого, - Что происходит, если честно, сам не до конца понимаю. И не надо меня тут тараканом называть, не позорь перед сестрой, рогатая.

- Ну я ж сказал, что в огонь бросился. Не веришь, что ли? - с толикой обиды возмутился Ян, а потом услышал следующую просьбу Огнерогой. И как-то неконтролируемо поморщился, снова ругая себя за непонятно откуда взявшуюся сентиментальность. Он вдруг поймал себя на мысли, что Шиару знает большую часть своей жизни, в которой, несомненно, этот рогалик появлялся редко, но метко. Одноглазый прихлопнул в ладоши, вздохнул и уселся возле нее, задумчиво уставившись на языки пламени, стремительно подбирающиеся к ним. - Слушай-ка, а где мы в последний раз с тобой были? Бразилия же? Как там Азкаал, кстати, оправился от покупок?

- Дааа, той бабушке все ни по чем. Пади сейчас стоит где-нибудь и героически отбивается своей дамской сумочкой от рогатых да крылатых, - рассуждал Ян задумчиво, а потом хмыкнул, когда огонь кинулся на тело Шиары, беспощадно его пожирая, - Вычеркивание... ну, эм, Эклер отлично. Вернулась довольная, сразу пошла все это мерить. Говорила, кстати, что Азкаал твой ей понравился. И Паско по тебе скучал, да.

Аделаида рассматривала своё тело. Престранное ощущение смотреть на себя вот так, сверху вниз. Серафим умерла чуть позже своей противницы, поэтому её душа появилась чуть позднее. За спиной сияли шесть белоснежных крыльев, на теле не было ни ссадин ни царапин, лишь от печати, связывающей ангела с последним хранителем остался глубокий след на её светлой душе. Серафим присела рядом со своим телом, спиной к душам Яна и Шиары, казалось Верховную абсолютно не интересуют эти двое, но на самом деле она просто спокойно ждала, когда у них закончится прилив ностальгии . Из-за треска окружающего их огня разговор был не слышен, а значит Аделаида могла утонуть в своих мыслях. Серафим скользила взглядом по её изувеченному телу пока наконец не дошла до лица. Глаза так и остались открытыми, вот только цвет у них был непривычный, они стали чёрными как агаты. Ада с удивлением смотрела на это странное явление, пока её внимание не привлек блеск. Встав со своего места Верховная подошла к месту откуда исходил свет, на губах ангела появилась улыбка и Ада подняла предмет. Теперь в руках лежала целая и невредимая флейта. От инструмента исходило приятное тепло, напоминая что ещё не всё. Встав в пол оборота к разговаривающим, Аделаида воззрилась на них своим ярким лиловым взглядом.

-Не неси чепухи. И да, свалю-ка я уже отсюда. - Небольшая бумажка легла в руку, послышался глубокий вздох, и взгляд бегло просмотрел все написанные когда-то давно на нем имена.
Покрутив ручку меж пальцев, просто не решаясь вычеркнуть свое собственное имя, Огнерогая заметила наблюдающую за ними особу. Усмешка, вновь небольшая заминка, жестом "я за тобой слежу" и маленький шарик автоматической ручки с наигранной непринужденностью проносится по имени, зачеркивая его не совсем ровной линией. Вместе со стремительно нарисованной чертой призрачная оболочка демонессы вначале рассыпалась, а после и вовсе исчезла, будто сгорая в огне, вслед за своим настоящим телом.
Не прошло и секунды как бумажка, мерно раскачиваясь в разные стороны и рисуя в воздухе пируэты, полетела вниз, ручка же немного подзадержавшись последовала примеру первой и острием рванула к земле.