История давно минувшего: Хозяин пустыни Страница 27

- Карамельные палочки с водорослями, пожалуйста - Голос нируанки, схожий с ароматом надвигающейся грозы приятным разрядом прозвучал для Тенея. Очищающий, проникающий в самое сердце, он никак не мог принадлежать жительнице Танааля, где нет и не было таких простых понятий, как дождь, буря, жара известных верхнему миру.
- Давно вас не было, лин Гиэйн, - улыбнулся южанин и потянулся за товаром.
- Да, - девушка неожиданно закашлялась и голос её стал тише, - В пещерах много работы для заклинателей.
- Это верно, - заказанные сладости отправились к Гиэйн, сменившись в руках марда на звон монет. - Поберегли бы себя.
- Криато присмотрит за мной. Лиф ниэ Ниру.
- И Вы не пропадайте.
Мард ещё хотел посмотреть вслед мардийке в золотой мантии, но та быстро затерялась среди таких же только вышедших из рудниковых пещер. Поговаривали, что в последнее время духи начали бушевать, но Орден Заклинателей как всегда уверил властей в своей состоятельности противостоять стихии и держать всех жителей подземных под защитой. Вот почему, даже самые молодые заклинатели неделями, а то и месяцами пропадали под ледяными сводами. Иногда и вовсе не возвращались.
"Нужно ещё заглянуть в лавку за одеждой. Лин Линн не забрал абсолютно точно."
Саму заклинательницу, породившую подобные мысли волнения болтливых торговцев, да городские слухи мало волновали. Хотелось спокойно искупаться в тёплой воде и полежать на узком диване в лавке Ави, где она за последние года стала частой гостьей, если так можно было сказать с темпом её работы.
Звякнул колокольчик над дверью в лавку прачечной. Такой работой по мнению большинства заниматься должны были исключительно марды. Исключительно рабы марды. И исключительно под чутким руководством. Так, как подавляющее большинство жителей Танааля составляли нируанцы и даглары, то выбор на хозяина лавки становился очевидным. А точнее, на хозяйку. Нунин Туэ Нин имя которой само по себе звучало просто была нируанкой далеко не простой и с денежной хваткой готовой соперничать даже с Ави. Гиэйн не особо любила с ней контактировать, зато нируанка очень даже. Она вообще любила знать всё о посетителях и выдавать информацию в таком же объёме. Гиэйн её привлекала особенно - за не болтливость. Светловолосая, невысокая с "чётким мардийским акцентом", как небрежно бросали нируанцы Алэйа Криато Гиэйн стала для неё крепким орешком, который та до сих пор не могла раскусить, впрочем, одного знания, что та нечистокровная уже вполне хватало, чтобы та вызывала ещё большее любопытство. Нируанки всегда славились своей способностью к заклинанию водных духов, но не слабые полуниру, которым не хватало выносливости в слишком влажной среде.
- Заказ на имя Гиэйн.
Мард, не глядя зарылся в книге с заказами, оставив пришедшую лениво перекатывать с одного края рта на другой свою излюбленную сладость.
- Не ослышались ли мои уши, когда я услышала голос певчий в своей лавке? - из соседнего помещения выплыла статная нируанка с широкой улыбкой, которая казалось приклеена к её рту, как грязное пятно монта к белой скатерти.
- Здравствуйте, лин Нин, - безучастно поприветствовала заклинательница, не отклоняясь от прилавка и на дюйм.
- Только вернулась?
- Мм, - полуниру кивнула. Нин заулыбалась ещё шире и пустилась в рассказ о всех пропущенных новостях, которыми изобиловал город в течение двух недель отсутствия Гиэйн. Последняя слушала, приметив, что раб нашёл её имя и даже отправился искать заказ. "Тц, не забрал таки."
- А ещё, знаешь какой стыд? Ави, ты наверняка знаешь его. Вы встречались здесь несколько раз. Мастер боли известный.
- Мм, - бледно голубые глаза взглянули на лицо Нунин и та, скорчив гримасу пренебрежения закончила:
- Он опустился до самой низшей низости, до которой только мог опуститься. Не спорю, мастер он прекрасный. Сама видишь, каких хорошие у меня работники, но. Но! Он решил одеть в рабский ошейник нируанку. Каков подлец и предатель.
На лице заклинательницы не дрогнул ни один мускул, что явно разочаровало хозяйку лавки привыкшую к фурору, вызываемому сей новостью, но в этот раз не сработало. Раб вернулся с хлопковым мешком, в котором покоились вещи Гиэйн и та, вежливо откланявшись вышла. Новость, конечно, её поразила. "Чтобы лин Линн согласился на такое? Мир успел перевернуться?". Конечно, такое предположение было глупым. Лучше определённо узнать всё из уст мастера, нежели доверять слухам.
На удивление, дверь в лавку Ави оказалась заперта.
- Вот как?
Несколько минут понадобилось, чтобы отыскать ключ в сумке и, наконец, уже родная дверь раскрылась, впуская нежданную посетительницу.
- Киса?

Если Ави закрывал лавку, это не значило, что Кисточка оставалась запертой внутри. Для нее существовало множество выходов, но первыми из них были окна. Вот и сейчас она, воспользовавшись предоставленной вседозволенностью, вылезла на крышу и битый час маялась ерундой, пытаясь извлечь из все той же флейты звуки, хоть отдаленно отдающие благозвучностью. Однако Алэйю арбаро заприметила сразу, по ее выделяющейся золотой мантии, что неторопливо плыла среди прохожих. Плюсом было еще и то, что редко кто из заклинателей держал курс именно в сторону лавки. А потому, даже если глаза ошиблись, Киса соскочила с крыши, вновь пролезла в окно, одновременно его закрывая, и понеслась вниз, стараясь не шуметь, но главное успеть до появления гостьи внутри. Она спряталась, словно затаившееся на охоте животное, ровно в тот момент, когда раздался оклик Гиэйн.
- Лэйя!
Только дверь закрылась Кисточка с воплями кинулась на нируанку из засады, та покачнулась, сделала несколько неуверенных шагов, чтобы поддержать равновесие, и схватилась собственно за нападающую из-за неимения других опор. Когда их вертикальное состояние стабилизировалось, арбаро заприметила среди копны мокрых волос то, что ее интересует:
- Можна? – она потянулась за карамелью во рту Гиэйн, но пальцы замерли, остановившись в нескольких сантиметрах от желаемого. Арбаро дышала глубоко, раздувая ноздри и приоткрывая рот, чтобы точно запомнить запах, ведь от Алэйи часто пахло странно: влажностью, но вместе с тем неясной спертостью, которая лишь слабо чувствовалась в нижних уровнях города. А глаза, часто перебегая, рассматривали ничуть не изменившееся лицо, но главным объектом внимания, конечно, оставались сладости.

Как ни странно, но к обеду иллюзионистки действительно собрались и вскоре даже очутились на улице, вот только Данава позвать забыли, а подниматься никому из присутствующих не хотелось. Беспокойная, задействуя всю свою мимику, косила под слабую женщину, уморенную долгим сном и злоключениями вчерашнего дня. Бархат терлась с Ссааром, уверяя, что без нее не привязанный варан точно сбежит или разнесет сад. Руах предусмотрительно вился поодаль, не желая подлетать на расстояние слышимости.
- Предлагаю решить вопрос честно и по-взрослому. – Асана выкинула перед собой кулак, улыбаясь и вскидывая брови в намеке.
- Прямо настолько по-взрослому? - Брови Эллеи подскочили, а зубы прикусили нижнюю губу чтобы не расхохотаться. - Если Вы настаиваете, учитель. Что ж, пусть нас рассудят духи.
Руах с Ссааром наблюдали, как мардийки несколько раз вскидывали кулаки, произнося всем известные слова и меняя фигуры из рук. Вот двое ножниц, схлестнулись, вот два листа бумаги опали на песок. И всё это происходило в прямом смысле слова - они же иллюзионистки. Но третий раз стал решающим лист бумаги брошенный Беспокойной в сражение оказался зверски искромсан острыми концами ножниц в замечательного маленького дракона очень похожего на Зила. Дракон пыхнул огнём и лист окончательно догорел.
- Прошу, Вас, - Бархат склонилась в поклоне, указывая на окна второго этажа, где располагались покои Неназванного.
Асана недовольно шикнула и произнесла типичные для такого случая слова:
- До трех побед?
- Можешь камушек кинуть, чтоб не подниматься, - улыбнулась ученица, уже начиная посмеиваться.
- Думаешь, слабо? – она с вызовом сощурила на Эллею глаза. - Пф!
Беспокойная пальцем подманила Руаха, и тот не смог проигнорировать приказ хозяйки, угрюмо плетясь назад, наверняка предполагая, что женщина решила запрячь вместо него себя. Но к удивлению духа, когда он подошел, Асана начала ковырять носком туфли песок в поиске подходящего гладкого камешка, и вскоре найдя таковой она подняла взгляд на свою предполагаемую цель, примеряясь. Женщина невысоко подкинула камешек в ладони, а после сразу же запустила в окно, но так как делала она это впервые, то Руаху пришлось немного скорректировать траекторию, чтобы снаряд ровно достиг цели.
- Спасибо, - чинно кивнула хозяйка, на что дух довольно зарокотал, вздрагивая и шевеля ветками.
Раздался глухой стук об деревянную раму, и камень отлетел обратно, не задев никого внизу.
- Данав! Выходи, ты заставляешь двух женщин ждать тебя! – Имя получилось самым громким, а дальше громкость пошла на спад, однако не сильно. Конечно, Асану могли узнать невольные слушатели, но ей не было до этого дела. Она покатала между указательным и большим пальцем еще один снаряд, проводя корректировки силы и высоты броска, а также раздумывая нужно ли вообще кидать еще один.

- Сабах, прекрати мельтешить перед окном, - не выдержал Данав суеты духа. - Хочешь гулять - иди.
Дух заухал, зашумел, словно ветер, кружа над хозяином, норовя стукнуть его по чалме доспехом. Неназванный прикрыл глаза рукой, отмахиваясь от него, как от надоедливой мухи. Сабах снова подлетел к окну, завертелся, а потом удивлённо замер, когда в раму стукнулся камешек.
- Данав! - чётко раздался голос Асаны, а следом что-то невразумительное.
Сабах ухнул, громыхнув доспехами, и посмотрел на Неназванного.
- Кажется, она начала понемногу сходить с ума, - пробормотал некромант. - А я-то надеялся, что этот момент оттянется во времени. Открой окно.
Дух радостно открыл окно и получил камешком в лоб. Мигнув глазами, он посмотрел вниз, уронив часть доспеха.

Данав закатил глаза.
- Сейчас все мертвецы восстанут, - продолжал ворчать он. - Тебе и знания не нужны.
Сабах выпал из окна, на полпути к земле вспомнил, что нужно ходить через дверь, вернулся обратно, закрыл окно и скоро стоял рядом с Руахом. Теперь четверо смотрели на окно Неназванного.
- Я чувствую ваши взгляды, - некромант всё же поднялся, закрывая лицо отлётом чалмы и беря посох, в извершии которого красовался новый камень, оплетёный чёрными ветками.
Неназванный вышел на улицу. Жёлтый взгляд коснулся квартета призывателей недовольно.
- Почему нужно идти днём?

Данав хмыкнул, покачав головой.
- Хороши же мы будем - маразматик и безумная... Думаю, школа от этого только выиграет. На грифоне не желаешь полететь?
Асана выдала такой выразительный взгляд, что предлагать дважды Неназванный не решился, так что пришлось идти пешком до границы, а дальше раскошелиться на варанов.
- Мне дали совет лишить тебя памяти, - начал некромант, глядя на пыль впереди, поднимаемую их спутниками. - Дух не сможет уцепиться за тебя. Связь будет прервана. Но я бы не хотел этого делать. Нам стоит попробовать искоренить страх в тебе. И, возможно, уговорить засунуть духа обратно. Может, Алриан уговорит Арктикуса. Кажется, твоя воровка ему по душе. Отправь.

- Пятеро, - Данав посмотрел на Асану так, словно зачитал приговор. – Когда ты делала светопредставление для нашего крылатого вождя, ты созвала толпу, а тут, конечно же, решила сама блеснуть. И выбрала-то кого? Без слёз не взглянешь. Могла бы со своей девчонкой вдвоём справиться с тем же результатом. - Беспокойная, кажется, беззвучно передразнила его, и Неназванному осталось только вздохнуть. – Разрыв потребует жертвы. Следи за ним, а я посмотрю, что там с этими неудачниками.
Некромант, не торопясь, прошёл от одного иллюзиониста к другому, заглядывая в пустые глаза погрязших в собственных иллюзиях. Лишь в одном взгляде он увидел неподдельный страх, застывший на дрожащей радужке. Четверо сделали правильный выбор, уйдя в собственный мир, из которого оставался выход. Оставшийся оказался слаб и был поглощён страхом.
- Я говорил тебе, - прошептал Данав. – Иллюзия не твоё. Самые красивые картинки ещё не значат, что ты лучший.
Следующим на пути стоял нируанец. Кхас, изгнанный собственным народом, но по воле рока потерявший способность взаимодействия с духами огня. На лице его играла самодовольная улыбка. Данав положил руку ему на лоб и сосредоточился. Пространство вокруг вспыхнуло множеством нитей разной толщины и сияния. Ухватившись за самую яркую, крупно дрожащую нить, несколько раз пронзающую нируанца, Неназванный остановил свои мысли и вошёл в чужую иллюзию.

Баар-Шан полыхал. Огонь жадно пожирал строения и бегающих в панике людей. Кхас, стоя на крыше башни иллюзионистов, торжествовал, швыряясь пламенем вниз. С губ его срывались нируанские проклятья. Он ненавидел своих собратьев, ненавидел мардов и их города, а больше всего Баар-Шан.
- А как же Восточный район? – спросил Данав.
Ниру резко повернулся.
- Данав! – прорычал он. – Ты! Ты во всём виноват!
Неназванный кивнул.
- Ты прав. Я забрал твои способности. Но могу и вернуть, - некромант продолжал держать нить желания нируанца, вплетая в неё своё намерение. – Как? Очень просто. Видишь Восточный район? Ты не тронул его пламенем.
- Он из вермита. Какой смысл?
- Там драконы.
Кхас расхохотался.
- Из ума выжил, старый некр? Драконы мертвы.
- Пойди и узнай сам. Врата – иллюзия. Тебе хватит навыков, чтобы пройти. Но придётся убить стражу. Постарайся быть незаметным. И получишь ответ.
- Если это правда, то Баар-Шан нарушает закон.
- Да. Ты же его так ненавидишь? А кто на Тирмарде закон?
- Ниадис.
- Ты знаешь, что делать, - Данав накрепко связал нити, и теперь его «приказ» стал желанием кхаса.

Разорвав контакт, некромант сделал шаг назад. Нируанец застонал и осел на песок, выходя из иллюзии. Он поднял взгляд на Данава.
- Учитель? Мы справились?
- Отчасти. Иди и отдохни. Ты знаешь, что делать.
- Да, Данав-бай, - поднявшись, ниру побрёл в сторону города. Проходя мимо Асаны, стоящей поодаль, поприветствовал её, спросив о здоровье, но Неназванный этого уже не видел. Он погрузился в очередную чужую иллюзию.
Один за другим три оставшихся иллюзиониста стали жертвами новой магии, о которой Данав никому говорить не собирался. В отличие от Фейна он прекрасно понимал, что у подобных ответвлений нет будущего. Но кто может запретить пользоваться собственной силой? Пока что ему нужен был тесный контакт, чтобы прочно закрепится в сознании жертвы и управлять ей. Но некромант не собирался останавливаться на этом. Взглянув на камень в посохе, он усмехнулся.
- Асана, - окликнул он женщину, окруженную учениками. – Этот не жилец. – Он ткнул посохом в оставшегося иллюзиониста, который выглядел вполне себе живым. – Что будем делать с телом? Пожертвуем разрыву… или ты его родственникам отправить собираешься? – с нескрываемой насмешкой спросил он.

Алэйа усмехнулась, когда её маленький хвостик, кинулся на кухню с мантией на голове. Подобные развлечения Кисточке прощались по той простой причине, что мантия каждого заклинателя была зачарована. К ней не липла грязь и сырость не влияла на стойкость нитей, а мягкая ткань согревала даже в самых холодных пещерах. По этой же причине каждому заклинателю выдавалась лишь одна мантия, знаменующая его занятие, и Гиэйн это вполне устраивало
Коридор до спальни Ави встретил её мягким светом голубых огней. Совсем недалеко находилась и её комната, любезно выделенная Кисой, чтобы "Лэйе" было куда складывать те немногие вещи, что хранились в доме у мастера боли, о которых тот может и догадывался, но явно не интересовался. Пальцы толкнули дверь в спальню Линна и та ударилась о стеклянную бутылку, издав характерный звук.
"Снова пил?" Алэйа раскрыла дверь шире.
- Мм, - язык передвинул палочку по сладким губам."Точно. Снова был в запое." Нируанка прошла к кровати и бросила на неё мешок с вещами, которые так и не вернулись бы из прачечной без её вмешательства. Удивительно, как взрослый самостоятельный нируанец, может быть таким не внимательным к подобным вещам. Ещё и малышку арбарианку растить. Гиэйн подхватила с кровати пустую бутылку, принюхалась и закашлялась. "Ещё и монт." Не ей, конечно, судить его, но порой очень хотелось. Однако нируанка редко говорила что-либо Ави, пока тот сам к ней не обращался или не переходил границы. Например, вот такие попойки. Пока Алэйа находилась рядом Ави при всём желании не удавалось отлынуть от дел и нырнуть в зелёный монт со всеми своими гениальными руками и мозгами. Нируанец ругался, швырялся вещами, но в целом всё равно слушал её по неясным ни для одного из них причинам. Гиэйн молча прошлась по пространству, собирая следы пиршества невменяемости хозяина комнаты, при это виртуозно огибая его личные вещи. На самом деле ухаживать за Ави и Кисой уже стало своего рода привычкой. У всех вне работы должно быть любимое занятие и у Гиэйн им стало проживание в лавке у мастера боли, который постоянно пытался то ли купить её заботу, то ли откупиться. Впрочем, к таким странностям Алэйа давно привыкла. Несомненно, лин Линн будет ворчать ещё полдня, когда увидит приведённую в порядок постель и убранные склянки, но Кисе это делать не позволялось, а у самого Ави ещё неизвестно когда руки дойдут. Прихватив с собой все стекляшки нируанка отправилась вниз.
С кухни уже веяло знакомыми ароматами трав и в горле запершило, словно в ожидании спасительных настоек, которые на время уймут щекочущую боль уставших связок. Разумеется, как и все заклинатели, она общалась с духами с помощью песен и звуков, способных издаваться только служителями в золотых мантиях и самими духами, но если бы не досадная случайность, почти уничтожившая все её жабры слева, всё было бы куда проще. Но к чему слова? Алэйа уже давно не задумывалась над возможностями, которые у неё были. Склянки с треском ухнули в мусорную корзину на заднем дворе лавки и нируанка спокойно прошествовала обратно, резко закашлявшись на подходе к кухне.
- Ты уже заварила чай? - поинтересовалась заклинательница, ополаскивая руки и с улыбкой взглянула на Кисточку. Та вся светилась от проделанной работы, что прям не возможно пройти мимо."Вроде бы снова подросла". Алэйа быстро нашла на полу знакомую "подушку для чаепития" и, задрав своё струящееся перламутровое платье, что огибало её худую и гибкую фигуру, села на скрещенные ноги прямо на полу кухни и поманила арбарианку к себе.
- Ничего себе, сколько сладостей. Это откуда у тебя столько, м?