История давно минувшего. Страница 30

Уже открыв дверь, Даган повернулся к Юнику, собираясь ответить, но вдруг за его спиной раздался игривый женский голос:
- Лин Даган, да неужели вы ухлёстываете за Силин, кто бы мог подумать?
Король прислонил к губам палец, показывая Юну, что бы тот молчал, вышел и прикрыл дверь.
- Заблуждаетесь, лин Таэ, ваша подруга ещё не приехала, - без улыбки ответил северянин.
- О, Ниру! Ну, что за лицо? Ни удивления, ни восхищения моей красотой. Почему бы вам не улыбнуться, м?
- Боюсь напугать вас своим варварским оскалом, - ничуть не изменившись в лице сказал Даган.
Нируанка взяла короля под руку и потянул за собой по коридору.
- Открою вам страшную тайну. Я люблю свирепых мужчин. Шрам на вашем лице идеален. Не искажает внешность, но придаёт столько суровой мужественности, что устоять невозможно. Не хотите заглянуть ко мне на бокал вина?
- Лин Таэ, кажется, вас ждёт спутник, - Даган кивнул на стоящего у дверей покоев нируанки южного марда.
- Хм... Совсем забыла. Какая жалость. Что ж, в другой раз вы от меня так легко не уйдёте.
Женщина пробежалась пальчиками по груди северянина и направилась к своему спутнику. Король же не стал возвращаться, решив навестить нируанского затворника.
Стоило Дагану открыть дверь библиотеки, как Лидек быстро подошёл к нему.
- Он здесь, - скорее утвердительно, чем вопросительного сказал посол. Ему не удалось скрыть собственное волнение, хоть было видно, что Лидек очень старается.
- Какое нетерпение, - Даган едва заметно улыбнулся, понимая, что братья Вивье всё-таки очень похожи. Лид раздражённо отвернулся. - Я приведу его. Не мог же я сделать это без твоего согласия.
Не дожидаясь ответа, северянин покинул библиотеку. Вернувшись к младшему Вивье, обнаружил его так и не снявшим верхнюю одежду и сидящим в ожидании. В обращённом к открывшейся двери ясном взгляде Даган увидел сначала надежду, а потом разочарование.
- Идём, лин Юник, - улыбнулся он юноше.
Юн тут же подорвался и пошёл следом за королём. Возле библиотеки Даган остановился и указал на дверь.
- За ней твой брат.

Даган внимательно посмотрел на Юна. Он и не думал, что юноша станет врываться к брату сразу и обнимать пропажу, но такого вопроса тоже не ждал.
- Бей сюда, - ответил король, указывая на солнечное сплетение. - У тебя будет минут пять на то, чтобы всё высказать брату. Не думаю, что он всё поймёт, зато перечить не будет.
Юник посмотрел на свой кулак, снова потирая его.
- Бей резче, твой брат - мужчина крепкий. К тому же, тебе надо опередить его, вдруг он тоже мечтает настучать тебе за побег? А я пойду. Не буду мешать семейным разборкам.

- Карнхорн - военная столица, а слухи распространяются, как в Алдарионе, если не быстрее, - с задорной усмешкой произнесла Амелия, ни к кому не обращаясь, а просто свободно паря в поднебесье северной столицы. Близилась ночь, и небо озарённое прощальным светом солнца оставалась безоблачным и по-зимнему прекрасным. Самое время для полётов. После столкновения с восточным мардом прошла добрая половина дня и теперь всё произошедшее воительница воспринимала с улыбкой. Конечно, по-хорошему стоило извиниться за столь резкий отказ, но с другой стороны, что сделано то сделано, зато впредь не повадно будет. Амелия пошла на снижение вместе с последними лучами светила, приземляясь на землю. Сбежать от своих сингов Авиру удалось далеко не сразу, потому что как только Ален понял, что его боевая подруга вернулась в башню, то тут же заявился туда, считая своим долгом поржать над ситуацией ещё и там. Сейчас же Авмаар вновь вернулась на Арену и присела на одно из перил на верхних рядах, решив наконец отдохнуть от шуточек и подколов, посмотрев увлекательное, как гласили зазывалы, зрелище, которое обещали исполнить маги этой ночи.

Синга повернула голову, взглянув на обладателя знакомого низковатого голоса, а после одно из её крыльев взметнулось вверх и в следующее мгновение позволительно подтолкнуло даглара поближе к перилам, чтобы богатые на оперение конечности не закрывали обзор на творившееся внизу представление.
- Я рад твой видеть здесь, - открыто улыбнулась Авмаар, глядя на мохнатого друга.- Я думать, твой уже не придти в Карнхорн. Нет, я больше не болеть. Всё прекрасно. Только мард приставать и получать в глаз за это.
Синга продемонстрировала небольшие царапинки оставшиеся на костяшках и негромко рассмеялась.
- Где ты быть?

Амелия перевела взор с полыхающего искорками небосвода и аккуратно взяла амулет. Взвесив его на руке, едва заметно улыбнулась и протянула обратно даглару.
- Защищать твой от магии. Моя магия не действовать, - констатировала очевидное синга и, ещё раз взглянув на маленький камушек в центре, повернулась к даглару вполоборота.
- Я найти алраз снова. Он больше. Красивый, - в ясных ультрамариновых очах отразился бледный блеск подгоняемых порывами ветра снежинок, - Хотеть посмотреть?

Небольшая гримерка была озарена лишь тусклым голубоватым светом волшебных огней, пущенных летать в воздухе нируанкой. Сама она сидела у большого зеркала, дополнительно подсвечиваемого, и прихорашивалась к выступлению. Взгляд ее чуть поблескивал, когда она смотрела на себя с рыбьем самолюбием, а руки бережно гладили припудренное лицо. Не отрывая глаз от своего отражения, Као набрала румян на большую пушистую кисть и принялась облагораживать щеки.
Тамаль валялся на диванчике позади нее. Длины не хватало на рост марда, и ноги его лежали на подлокотнике. Он безразлично глядел в потолок, подкидывая небольшой переливчатый шарик. Мысли его сменялись в хаотичном порядке, то касаясь понравившейся синги, то возвращаясь в любимые золотые пески Сэх-Ры. Восточник уже давно бы извелся в снегах, но спасало солнечное миролюбие. Благодаря ему он умудрялся находить хорошее даже в морозе.
- Ты останешься сегодня? – спросила Криато, не отвлекаясь от себя.
- Нет. Пойду прогуляюсь.
- Я выступлю с коротенькой программой, и это все на сегодня. Так что не задерживайся. Не хочу, чтобы ты меня разбудил.
- Устала?
- Петь для северян угнетает. Эти невежи слишком далеки от искусства.
Тамаль усмехнулся и в очередной раз поймал шарик. Он приложил его ко лбу и прокатил по носу.
- Когда вернемся… - начал мард задумчиво, - спустимся в Муссан?
- Снова? Ну, зачем тебе это?
- Трезвит.
Девушка хотела ответить, но не стала, поджав губы.
Проследив, чтобы Као успешно вышла на сцену, Тамаль с чистой совестью покинул кабаре. Он видел, как глаза нируанки засияли, стоило ей увидеть среди посетителей южан, и улыбнулся этому.
На улицах было малолюдно. Темно-синее вечернее небо укрывало город, как теплое одеяло, и тот послушно засыпал. Лишь арена продолжала шуметь, радуя тех, кому было не лень заболеть бессонницей. Редкие снежинки летели к земле пушистыми комками, а касаясь кожи, моментально таяли. В такие моменты казалось, что лед, как стихия, очень хрупок, и что достаточно лишь дотронуться, чтоб разрушить. Но стоило подняться вьюге, разразиться ветру и взвиться снегу, как в сердцах селился страх перед смертельным холодом и морозном буйством природы. Также в пустыне. Только ступишь на песок – и хорошо. И ветерок, и солнце. Но стоит углубиться, как первая же песчаная буря погубит, измученного жаждой и голодом.
Пару монет звонко ударились об друг друга, попав в руки бездомного попрошайки. Старик начал низко кланяться и говорить о Мардеке, сулить благословение. Тамаль ему лишь сухо улыбнулся. Возобновившийся шаг сопровождал тихий хруст снега под ногами, и мард думал, что звук этот навивает тоску.
Тамаль брел куда-то совершенно бесцельно, даже не смотря вперед. Взгляд его скользил то по домам, то по земле, то поднимался к небу. Ему были неинтересны прохожие, а он неинтересен им. Однако же, вдруг перед ним кто-то остановился.
Выдохнув, отчего в воздух устремилось облачко пара, мард опустил голову, посмотрев на тех, кому случайно преградил путь. К его удивлению, рядом с крупным мохнатым дагларом стояла уже знакомая синга. Лицо ее, уже прежде признанное очаровательным, подвело хозяйку яркими эмоциями. Тамаль в ответ на это широко улыбнулся. Фингал, в качестве подарка оставленный ему девушкой, был умело скрыт иллюзией. Но маг подумал, что это невежливо по отношению к Амелии, и проведя рукой возле своей щеки, вернул фееричный фиолетовый синяк на свое законное место.
В этот раз он не стал кидаться на сингу, хотя та этого, видимо, ожидала. Вместо этого он поклонился ей.
- Я извиняюсь за утренний инцидент. Был не сдержан. Жаль, что теперь вашей симпатии мне не добиться.

Когда кольнула неуместная ревность, мард чуть нахмурился, одарив даглара суровым взглядом. Но взять себя в руки удалось весьма быстро, и он снова улыбнулся, пускай весьма сдержанно.
- Увы, но виноват в этом лишь я. На прощенье даже не надеюсь, - он прикусил губу и чуть прищурился, словно его сейчас снова ударят. Ощутив неловкость, Тамаль посмотрел по сторонам и почесал кончик носа. – Ну, - неуверенно продолжил он, так как ответа от синги не получил. Та продолжала злиться. – Я, наверное, пойду. Не буду вам мешать… понимаю… ночь прекрасна. Снежинки, вон, падают, - он махнул рукой в неопределенном положении, - Ты, даглар, о снежинках ей больше рассказать сможешь… же. И мне надо, пожалуй, уйти. Вы ведь… уединиться хотели. Видимо. Да, думаю, я вам мешаю, - мард кивнул сам себе и снова глянул на Амелию. Взгляд его походил на взгляд обиженного ребенка, смотрящего на сладость, которую ему не разрешили съесть. – Ммм. До свидания. В смысле, прощайте.
Стоило ему пройти дальше, спрятав от парочки лицо, как брови его нахмурились. Шаг был быстрым, выдавая негодование.

- Какой ужасный реверанс, - выпалил Юник сгоряча, только увидев поклон девушки, и тут же получил легкий подзатыльник от Лидека. Юноша схватился за ушибленную макушку и посмотрел на брата возмущенно. – Эй! Ты еще не прощен, так что бить меня не имеешь права!
- Тише, не кричи, - шикнул на него Лид и, поднявшись, быстро подошел к Эоле. Так же оперативно он забрал у нее коробку. Мужчина был весь на нервах, все-таки Юн заставил его серьезно переживать. Умел Туэ давить на жалость. Они разговаривали всего полчаса, а Лидек уже испытывал всепоглощающее чувство вины, и ему казалось, что стоило мучиться до скончания дней своих, лишь бы младший братик взошел на престол вовремя, а не раньше положенного. Юник проявлял упрямство, а потому бесконечно обвинял Лида, обзывая его и так, и эдак, пускай и обнимал его, как только мог. Он успел даже пролить тазик слез, а еще получить по губам за грубые ругательства. Как всегда, в кратчайший срок Юн умудрился проявить весь спектр эмоций.
Юник глядел на Эолу хмуро, недовольный, что какая-то девчонка ворвалась прямо посреди важного разговора. Лидек тем временем, пока в голове безумным роем гремели мысли, набивал себе рот едой, совсем не обращая внимания на вкус. Он ел, именно чтобы «заесть», а не насладиться или насытиться.