История давно минувшего: Хозяин пустыни Страница 80

Неназванный смотрел на арбарианца, глаза которого не отрывались от коробочки, накрытой чёрной рукой некроманта. Данав давно понял, что живой Ссааш гораздо полезнее поднятого, поэтому отдавать то, что было под ладонью, не торопился. Арбаро тоже не выказывал нетерпения. Расслабленная поза и мерно пыхающая трубка словно потешались над ситуацией. Лишь взгляд убеждал в необходимости присутствующей на столе вещи. Данав поднял руку, Ссааш спокойно забрал коробочку, сразу пряча в одежду.
- Переживаешь? - клыкастая улыбка на миг коснулась лица.
- Озабочен.
Некромант свёл кисти под подбородком, взглянув на арбарианца исподлобья. По беззвучному повелению от стены отделился скелет синга и зажёг свечу. Пламя с рёвом рвануло вверх. Ссааш цыкнул. Сморщив переносицу отвёл взгляд в сторону окна.
- Неудовлетворён, - одним словом оценил своё состояние хвостатый после встречи в особняке Фейна с Тихим. Некромант хоть и не был стихийным магом, но всегда чувствовал состояние Ссааша, тут же указывая на его критичность.
- Слетай в Муссан. Там полно человеческого мусора. Скоро Сэх-Ру сможет захватить десяток танаальских студентов, подняв полчища безмозглого мяса на захват Ла-Урра.
- Поднимешь для меня ещё одного жаждущего мести ящера? – усмехнулся Ссааш.
- Пустая трата времени и ресурсов. Одного было достаточно. Сколько времени потребуется для твоего... ритуала?
- Три дня. На всякий случай попрощаюсь. Если не выживу – поднимать будет нечего. Разве что ты научился восстанавливать тело из пепла?
- Всему своё время. Сабах соберёт тебя в урну до поры.
- Ссса уррр, Данав-эн. Надеюсь щенок не разнесёт своим ветром мои жизненно важные органы, - хмыкнув, Ссааш вышел, тихо прикрыв за собой дверь.

Ближе к Драконьим Пикам на небольшой возвышенности в Баар-Шане стояло самое древнее строение, давно покинутое и считавшиеся проклятым. Все пути к нему давно заросли буйной растительностью, над кронами которой возвышался лишь купол, густо увитый гигантским плющом. Чёрный камень гладкой поверхности зиял живописными трещинами, которые плющ нещадно крошил год за годом. Местами виднелись капители колонн, обросшие лианами. Иногда с купола срывались стаи галок вперемешку с крупными воронами. Покружив и разогнав криками незваных гостей, птицы возвращались обратно, сливаясь со строением. И снова наступала полная тишина. Туристам, заинтересовавшимся древностью, говорили, что это Пантеон всех Богов Дракониса, который построили основатели Баар-Шана. Но боги не захотели уживаться в нём и разрушили, едва последний камень завершил строительство. Особо любопытные устремлялись к Пантеону, но неизменно возвращались с историями, окутывавшими древнее здание мистикой и ужасом.
Добравшись по туго сплетённым ветвям до щели над замурованным входом, арбаро растворился в её черноте. Ноги скользнули по отполированной поверхности покосившейся внутренней колонны, доставляя Ссааша к мозаичному полу. Обогнув перекрывшую путь расколотую махину алтаря Азалрана, он взбежал по единственному уцелевшему крылу Авмира на бортик фонтана Ниру. Он продолжал функционировать, наполняясь водами Драконьих пиков. Именно благодаря ему вокруг Пантеона и разрослись непроходимые заросли. Дальняя стена, занавешенная плющом так плотно, что через него невозможно было просунуть руку, скрывала алтарь Сестёр. Вокруг валялись крошки алтарей помельче, так же, как и всё остальное, увитые растительностью, ползущей по полу и спускающейся из-под купола, трещины в котором пропускали достаточно света, чтобы она могла развиваться.
Взобравшись по одной из лиан Ссааш ступил на плотную сеть, растянутую под куполом, и упал на спину, чуть подпрыгнув, словно на батуте. Достав полученную от Данава коробочку, он покрутил её в пальцах. Арбарианские руны покрывали каждую плоскость можжевеловой поверхности. Даже среди лесного народа эти письмена могли понять только шаманы. Из массы рун Ссааш знал три: смерть, опасность, проклятие Сестёр. Все они присутствовали на коробке, наполняя арбарианца предвкушением. Поднеся можжевеловый кубик к носу, он глубоко втянул терпкий запах, прикрыв глаза. Этот аромат скрывал другой, таящийся взаперти. Ссааш резко сел. Куб на раскрытой ладони задымил, руны покрылись огненными прожилками, можжевельник затрещал и вспыхнул, быстро обугливаясь, рассыпаясь и оставляя вместо себя кусочек оплавившейся красной смолы.
- Реквит'Мунд Арфо, Ссааш, - прохрипел арбаро и закинул смолу в рот. Она обожгла жуткой горечью язык и тут же была проглочена, чтобы быстро погрузить дитя леса в глубокий транс, подобный смерти.

Пока физическое тело трясло и выкручивало, душу мчало в шумном водовороте голосов и образов. Ссааш не пытался что-то контролировать, отдавшись потоку. Готовый к смерти, он мог принять любой вариант развития событий. Поэтому, когда водоворот швырнул его к подножью Арбор'Мунди, он лишь усмехнулся.
- Ну, здравствуй, Шен'Ран. Говорят, я по тебе тоскую.
Он поднял голову, чтобы взгляд мог дотянуться до верхушки великого дерева, но лишь затерялся в переплетении ветвей. Город жил привычной жизнью. Хвостатые бесшумно переходили от дома к дому, общаясь и радуясь жизни. На мгновение желание присоединиться к своему народу заполнило всё существо, но тут же из щели между корнями раздался шёпот.
- Ссааш Шуа'тха, зачем явился?
Арбарианец чуть пригнулся, пытаясь разглядеть говорящего в темноте прохода. Воздух зашевелился, и его засосало в щель. Словно светлячки замелькали лунные фонари, уносясь назад по мере движения Ссааша. Резкая остановка чуть не вывернула его на изнанку. Лоб уткнулся в отверстие для духа одной из усыпальниц. Оттолкнувшись, арбарианец упёрся в холодный камень руками и встретился с множеством глаз, передвигающимся по поверхности сгустка яркого янтарного цвета.
- Мне нужно видеть вас, - сказал он, схватив сгусток и проглотив его.
Вихрь тут же разрушил образ Шен'Рана и выбросил Ссааша в реальность, полную боли. Крик непроизвольно вырвался из груди. Открыв глаза, арбарианец обнаружил себя лежащим рядом с алтарём Ниру в луже крови. Вокруг носились духи. Их голоса сливались в жуткую какофонию, давя на мозг. Ссааш заставил себя подняться, и прожорливые огненные сгустки ринулись к нему, готовые уничтожить. Он почувствовал, как множество бритвенно-острых зубов впиваются в мясо, пытаясь растерзать. Зарычав, Ссааш вспыхнул, превращая массу из духов на теле в жидкий огонь, покрывший его второй кожей. Хвост стегнул по земле, выбивая кусочки из мозаики и разбрызгивая огненные капли вокруг. Прежде, чем духи смогли бы сжечь его до последней косточки, арбарианец отторг оболочку и увидел перед собой пылающего двойника.
- Нкрут'До, - выдохнул арбаро и коснулся двойника пальцами. Жидкий огонь снова начал перетекать на руку, капая на пол и оплавляя камни мозаики. – Кто ты?
- Ты, - отозвался двойник. Повинуясь желанию мага он снова обрёл целостную форму. В лавовом лице разверзлась дыра, превращаясь в хищный оскал.
- Тогда ты знаешь, чего я хочу, - ответил Ссааш улыбкой.
- Убивать.

Очнулся Ссааш в фонтане Ниру. Прохладные струи стекали по лицу и плечам теряясь в темноте воды чаши. За пределами Пантеона царила ночь. Свет лун, проникая в трещины купола, скользил по алтарям и полу. Тишину нарушало лишь журчание фонтана. Обрывки воспоминаний с трудом сложились в более-менее общую картину, вызвав улыбку удовлетворения. Десяток душ, отправившихся на Рию вместе с дымом этой ночью, стали незначительной платой за обретённое знание. И даже едва терпимая боль не могла стереть улыбку с лица арбарианца.
- Уртхур, Ссааш Шуа'тха, - просипел он. - Дэтрих'Саер нэ'ха. Духи помнят тебя.
Он рассмеялся и застонал от боли.

Торопящийся выполнить волю своей госпожи Карим не заметил опасности. Поэтому , когда голос Гостеприимного прозвучал за спиной, вздрогнул и замер. Воспользовавшись заминкой, Кайрат забрал кувшин с подноса, который слуга нёс.
- Кайрат-бай, - Карим склонился.
- Должно быть твоя бесценная госпожа изнывает от жажды. Она здесь? – дияр обошёл марда, коснулся ладонью двери и прижался к ней щекой, вдыхая аромат благовоний, сочащийся из щели между створок. – Ммм... Я чувствую сладкий запах юности. Как ему противостоять? Подгляжу одним глазком.
Карим рухнул на колени.
- Кайрат-бай! Не входите туда. Умоляю. А то...
- А то что?
Голос Гостеприимного звучал спокойно, почти обыденно, но Карим не верил этому спокойствию, желая поскорее оказаться подле Бесценной.
- Простите, Кайрат-бай. Верните кувшин, прошу вас.
- Вот ещё. Постой тут, чтобы никто лишний не зашёл. Я должен увидеть прекраснейшие цветы Ла-Урра.
Дверь бесшумно открылась и закрылась, оставляя бедного слугу сидеть на полу перед ней.
Между дверью и залой колыхалась стена шифоновых полотнищ, скрывающих танцовщиц. Ласкающая слух музыка и звон браслетов вместе с легкими сквозняками путались в разноцветных тканях. Тонкий запах духов сливался с ароматом тел юных дев, будоража нервные окончания. Взгляд Кайрата безошибочно выцепил стан Аин и уже не отрывался от него. Дияр неслышно шёл по периметру залы, скрываемый полотнами, пока не остановился в тени колонны напротив девушки. От него не укрылся её очередной взгляд, брошенный на отражение. Взгляд неуверенной оценки, который совершенно не подходил принцессе.
Сифара сосредоточилась своё внимание на других танцовщицах. До слуха Аин донёсся звук наливаемого в бокал сока.
- Стоит ли сомневаться в своём совершенстве? – голос из-за тонкой завесы достиг ушей Бесценной. Она не могла видеть Кайрата, так как свет не проникал туда, где он стоял.

Кайрат оценил плавность движений, идеально творящих музыке.
- Я помню ваш первый танец. Руни-бай очень гордился успехом своей маленькой жемчужины.
Сифара оглянулась на принцессу и Кайрат замолчал. Руки Аин взвились вверх, извивами создавая красивые линии. Бедро качнулось в сторону, зазвенев монетками, глаза сверкнули из-под тёмных ресниц.
- Бартус, Аин-бай! - Льстивая захлопала в ладоши. - Теперь просто прекрасно. Продолжайте в том же духе.
- Мысль о несовершенстве в женщине может зародить лишь мужчина, - заговорил дияр, как только принцесса снова осталась без внимания наставницы. - Очень недальновидный мужчина. - Между полотен показалась рука с бокалом сока. - Стоит ли он внимания, если не видит в совершенстве совершенства?

Шифоновая стена всколыхнулась, окутывая собой принцессу, тёплые пальцы браслетом обхватили тонкое запястье Бесценной, и она растаяла в укромном полумраке за колонной.
- Так почему же тогда задаётся? - шёпот потревожил воздух возле уха Аин. Зазвенели длинные серьги от непроизвольного движения изящной головы. Кайрат едва ощутимым поцелуем коснулся пальцев принцессы. Поднеся бокал к её губам, улыбнулся. Принцесса сделала шаг назад и прижалась спиной к прохладному мрамору колонны. Взгляд дияра соскользнул с карих глаз на приоткрывшиеся губы, на вздымающуюся грудь, на оголённый живот, подчёркнутый расшитым шёлком, и снова вернулся к глазам, в глубине которых сиял дерзкий огонёк. Улыбка Кая стала шире, и он позволил себе подойти к девушке вплотную, завладевая её пальцами. - Разве они не совершенны? - губы коснулись мягких кончиков.

Нил остановился, прислушиваясь к шепоту служанки, что склонилась к его уху. Брови его дрогнули, сходясь у переносицы, и он посмотрел на девушку.
- Почему вы не остановили его? Вы должны были сопроводить его до выхода. Какого черта он свободно ходит по хозяйскому крылу? – он шептал мягко, и со стороны казалось, будто их разговор ничем не омрачен, и они беседуют о чем-то вроде смены белья. Однако служанка хорошо знала, когда главный слуга господина зол, и оттого чуть побледнела, сглотнув и залепетав:
- Как мы могли остановить его? Это же…
- Сса урр, - Нилу хотелось поморщиться, но он только улыбнулся, никак не выказывая раздражения. – Это всего лишь Гостеприимный.
- Кайрат-бай не «всего лишь», - опустив голову и сведя пальцы в замочек, пробормотала девушка. – Разве не очевидно, как с ним сложно.
- Куда он пошел?
Она махнула рукой в нужную сторону, и Нил практически побежал, останавливаясь, впрочем, когда попадался кому-то на глаза.
Самым плохим исходом было встретить личного слугу принцессы. Карим стоял у танцевального зала, точно брошенный пес в ожидании хозяина, почти дыша в щелку между закрытыми дверями. Нил отлично знал, что во время уроков у Сифары рабу Бесценной позволяли присутствовать, уже и не принимая его за мужчину. Выгнать его могла лишь сама Аин, и по подносу в руках парня Нил понял, что отправляли того, по всей видимости, за питьем.
- Карим? – окликнул южанин, и обернувшийся раб, завидев его, резко побледнел.

Бесценная прикрыла глаза, проникаясь звучанием слов, скрепляющим пологом накрывших потревоженное самолюбие, чьи основы трескались и покачивались лишь от землетрясений, устраиваемых супругом. Верно, беспокойство смотрелось нелепо и, как оказалось, стало очень даже заметным. Аин слегка повернулась, дыханием касаясь щеки мужчины. Его близость становилась непростительной, о чём красноречиво поведал взгляд Азимы шагнувшей за занавески, чтобы узнать куда пропала госпожа. Резкое движение ладони и духи прикрыли рот синги, не позволяя издать и звука.
- Ваши слова лестны, Кайрат-бай, - Бесценная отпрянула, увеличивая расстояние с дияром. Кислинка сока, столь любезно налитого в кубок, упала на язык, окрасив уста тёмно-бордовой волной и ни к чему не обязывающей улыбкой. - Благодарю за сок, но впредь советую не нарушать законов Ла-Урра. Вы же не хотите опорочить моё имя, дияр.
Кубок легко вернулся в мужскую руку, завершая краткий диалог. Аин видела в глазах Гостеприимного интерес, от которого с загорается жар внутри, но не намеревалась давать ему волю. Сахо злословил на долг их, Аин же увидела в нём спасение. И дело даже не в долге перед семьёй, а в том, что она незримо ввязалась в дела гильдии убийц и привязывать к этому ещё одного дияра, наследница считала не уместным. Сначала вопрос Ядовитого и его наследия, а после другие дела. Искать встречи с Гостеприимным точно не придётся - она сама найдёт их, когда придёт время. Пальцы воздушного мага подсвечиваемые сквозь прорези штор щёлкнули, освободив служанку и кареглазая наследница вернув лицу прежнюю стать, вынырнула к Сифаре.

Южанин терпеть не мог Кайрата. Дело было не в самом дияре, а в его типаже, который Нил на дух не переносил – фривольный, преувеличенно галантный, сладкоголосый и непомерно лживый. Конечно, в Ла-Урре подобных людей было подавляющее большинство, но Гостеприимный всегда был на голову выше всех них.
Нил поклонился, как того требовали приличия.
- Служанки сообщили, что вы потерялись. Я решил лично вас сопроводить до выхода – удивительно, но каждый раз вы забываете туда дорогу, - он указал на дверь за спиной Кайрата. – Уроки танцев приватны, и вход туда закрыт для всех мужчин, кроме евнухов. Весьма красноречивое совпадение.
Взгляд Карима, казалось, просверлил пол. Южнанину даже стало его жаль: бедняга получал ни за что и слишком глубоко переживал по поводу всего, что вокруг происходило. Несложно было понять, что теперь парень отчаянно перебирает в голове варианты самых худших исходов. И если Аин-бай получит наказание, то Карим наверняка обвинит во всем себя. Нил устало вздохнул, прикрыв глаза на мгновение.
- Идемте, Кайрат-бай.

«Своим высоким положением я обязан только лишь себе, - подумал мард, но это никак не отразилось на его лице. – Неважно, где бы я остался, в гильдии или здесь. Я с пяти лет соседствовал с крысами, думаешь, я не выжил бы в Сэх-Ре?»
- Несомненно, вы сыграли в моей судьбе решающую роль, - без запинки ответил южанин. – Я буду благодарен вам до конца жизни.
Мягкая подошва сандалий почти неслышно скользила по мраморному полу, но вместо этого каждый его шаг озвучивался звоном ножных браслетов, какие носили все слуги высокого звена. Вместе с ними в ухе золотились несколько сережек, так же не предназначенных для красоты, а сигнализирующих о личности его господина. Заставая в компании Нила Кайрата, придворные с потрясающей скоростью плодили сплетни, которые южанин всеми силами старался не слушать, лишь ускоряя шаг.