любимая поэзия - оцениваем Страница 119

9
Нас память ранит
Ксана Поликарпова

Нас память ранит … прошлое стрелой
выходит из глубин забытых знаний…
Там запорошены дороги все золой
там тлеют угли разочарований
там боль как в первый раз вонзит клыки
там дикая тоска не приручилась
В тумане там сокрыты маяки
и дверь в твой дом на стук твой не открылась.

Уроки памяти уроки забытья…
Ты вновь их постигаешь неустанно.
Там предали меж «можно и нельзя»
там истина была непостоянна
там так желанный свет ушёл во мрак
там созданное сам же ты разрушил
там из ладони получился вдруг кулак
и там расстались родственные души.

Но там же были встречи и слова.
Сияли звёзды и сияли ярко очи
Кружилась там от счастья голова
И день пришёл на смену длинной ночи.
Там поцелуй и первое «люблю»
там первый крик и общее дыханье
«прощаю» «благодарствую» «ценю»…
Совпавшее до буковки признанье.

Там были и поступки, и дела,
там невозможное возможным оказалось
там вдруг рождалось «мы» из «я одна»
и большим становилась просто малость.
Там новые миры пришли на зов
там три сестры вновь крылья отрастили
там стали мы свободны от оков…

Там, как и здесь, мы просто… просто ЖИЛИ.

9



Она косички заплела
и завязала бант.
Она красивая была.
А я не виноват.
Да :бип: слова не сказал
И никогда не тронул!
А тут… и бант ей развязал,
И за косичку дернул.
А у нее еще глаза...
И в белых гольфах ноги.
Ну, невозможно, ну, нельзя
Не встать ей на дороге.
То в платье розовом с каймой,
То в белом, ещё хуже…
Ну как же мне её водой
Не окатить из лужи?!
То прядь волос со лба смахнёт,
То смотрит, не мигая...
И просто зло меня берет –
Зачем она такая?
Ну что мне делать? Как мне быть?
Терпеть – невыносимо!
Ну не могу ж я с ней дружить?
Придётся, видно, отлупить,
Чтоб не была красивой!

автор: Ахундова Алла

8
ЧЕЛОВЕК И МОРЕ

Как зеркало своей заповедной тоски,
Свободный Человек, любить ты будешь Море,
Своей безбрежностью хмелеть в родном просторе,
Чьи бездны, как твой дух безудержный, - горьки;

Свой темный лик ловить под отсветом зыбей
Пустым объятием и сердца ропот гневный
С весельем узнавать в их злобе многозевной,
В неукротимости немолкнущих скорбей.

Вы оба замкнуты, и скрытны, и темны.
Кто тайное твое, о Человек, поведал?
Кто клады влажных недр исчислил и разведал,
О Море?.. Жадные ревнивцы глубины!

Что ж долгие века без устали, скупцы,
Вы в распре яростной так оба беспощадны,
Так алчно пагубны, так люто кровожадны,
О братья-вороги, о вечные борцы!
Шарль Бодлер

8.

Ничего не вечно в этом мире.
Нет спасенья в славе и деньгах.
Мы – всего лишь точки в штрих-пунктире.
Пыль на чьих-то звёздных сапогах.

Ничего не вечно в этом мире.
Горы измельчатся в чернозём.
Если б в рай – с е2 на е4,
Каждый бы давно ходил ферзём,

Но опять мы все в пустой квартире.
Ничего не вечно под луной.
И судьба на тонкой шее гирей,
Скалится, заходится слюной

И, подобно пуле в старом тире,
Рушит всё, не глянув, не спросив.
"Ничего не вечно в этом мире" –
Запишу и выделю в курсив.

Андрей Шемето

9.

Кислород как свинец. Гной и отрава
Руки повисли -нету уж сил
Разум в тумане. Счастье и слава.
Усмешка и ярость. Убил.

Запах кровавый нервы щекочет.
Сталь обжигает взгляд.
Каждый скулит и каждый жить хочет
В чаше победной сплошь яд.

Жизнь надоела и Смерть надоела
И скучно, и грустно. Темно
Кури сколько влезет - пей до предела.
Мы опустились на дно.

Смотри же кругом! Мерзость и смрад.
Гниенье сидит за столом.
Жизнь или смерть - все равно ад.
Смелее ж! В финале умрем!

Мне уже тошно и мне уж не в мочь
Мне грязный свет уж не мил.
Я сильно устал и мне не помочь.
Себя я давно уж убил....

10

Черная роза

Ты черная роза - предвестница ночи,
И бархат твоих лепестков ледяной...
Чернеет и плачет и счастья не просит,
Начертано быть одинокой звездой...

Твои лепестки черный сумрак ласкает,
По жилам течет черный деготь густой.
В душе черной розы кристаллы сияют,
Она холодна... Сердца стук холостой...

И черная кровь в капиллярах застыла,
И белая кожа тонка как батист...
О счастье своем она позабыла,
История страсти чиста, словно лист.

Кого ты полюбишь, о черная роза,
О ком будешь плакать украдкой в ночи...
Но это уже не прочтенная проза,
Захочешь - сама на досуге прочти!...

Степанова В.

9

Здравствуй, Милая

Здравствуй, Милая! Как ты там, в прохладном своем Раю?
Мне никогда не попасть туда, ведь каждому по заслугам.
Кара одних – наслаждаться в тени беззаботно-седого луга без дна и плуга.
Вера других – проводить этот век под Невой: на краю в строю.

Здравствуй, Милая! Как ты там без меня донесла свой крест?
Как твои небеса, без которых ты точно уже не можешь?
Как твое солнце, которое не оставляет следов на коже, и так похоже
На жертвенных бабочек, что провели эту ночь на бессмертном своем одре – на моем костре.

Здравствуй, Милая! Эти птицы и письма летят все одно на Юг.
И вечно теряются, либо им просто не хочется возвращаться.
Душа твоя так огромна, и в этом-то хрупком теле как может она умещаться?
(Особенно если в него проникают мои изящные пальцы, несущие счастье)
И когда все, кто не знает значения слова ЛЮБОВЬ, на нее плюют.

Здравствуй, Милая! Можно я буду скучать по твоим ледяным рукам?
Или по маленькой ямочке на подбородке - выбери что захочешь.
Смотрю в отраженье реки этой безрадостной ночью, в ее неземные очи.
Ночь темна. Тьма прекрасна. И эта река глубока…
… здравствуй,Милая!
(Саша Бесt)

8

Бродячие крысы

На две категории крысы разбиты:
Одни голодны, а другие сыты.
Сытые любят свой дом и уют,
Голодные вон из дома бегут.

Бегут куда попало,
Без отдыха, без привала,
Бегут куда глядят глаза,
Им не помеха ни дождь, ни гроза.

Перебираются через горы,
Переплывают морские просторы,
Ломают шею, тонут в пути,
Бросают мертвых, чтоб только дойти.

Природа их обделила,
Дала им страшные рыла,
Острижены — так уж заведено —
Все радикально и все под одно.

Сии радикальные звери —
Безбожники, чуждые вере.
Детей не крестят. Семьи не ища,
Владеют женами все сообща.

Они духовно нищи:
Тело их требует пищи,
И, в поисках пищи влача свои дни,
К бессмертью души равнодушны они.

Крысы подобного склада
Не боятся ни кошек, ни ада.
У них ни денег, ни дома нет.
Им нужно устроить по-новому свет.

Бродячие крысы — о, горе! —
На нас накинутся вскоре.
От них никуда не спрячемся мы,
Они наступают, их тьмы и тьмы.

О, горе, что будет с нами!
Они уже под стенами,
А бургомистр и мудрый сенат,
Не зная, что делать, от страха.

Готовят бюргеры порох,
Попы трезвонят в соборах, —
Морали и государства оплот,
Священная собственность прахом пойдет!

О нет, ни молебны, ни грохот набата,
Ни мудрые постановленья сената,
Ни самые сильные пушки на свете
Уже не спасут вас, милые дети!

Вас не поддержат в час паденья
Отжившей риторики хитросплетенья.
Крысы не ловятся на силлогизмы,
Крысы прыгают через софизмы.

Голодное брюхо поверить готово
Лишь логике супа и факту жаркого,
Лишь аргументам, что пахнут салатом,
Да гетткнгенским колбасо-цктатам.

Треска бессловесная в масле горячем
Нужней таким радикалам бродячим,
Чем Мирабо, чем любой Цицерон,
Как бы хитро ни витийствовал он.

Генрих Гейне