История давно минувшего. Страница 13

ksenyaLu

Талахай легко поднялся. Снова обратился к духам. Ветвь, на которой он стоял, вытянулась вперёд, пересекая запретную границу, и арбарианец соскочил на подоконник, присев перед Окуаной. Ветви вернулись обратно.
- Хозяин дома не любит растения... В ответ они держатся подальше, - взгляд Тала заскользил по телу женщины. Вблизи можно было насладиться её красотой в полной мере. Арбарианец коснулся цветка, и он выделил сок. Подхватив пальцем капельку Талахай, едва касаясь, провёл им по ярёмной ямке нируанки, приблизил лицо к её шее и вдохнул.
- Этот афродизиак очень мощный... - тихо сказал арбарианец, щекоча дыханием кожу Окуаны. - И вам подходит. Хотя, я думаю... - он поднял голову и медленно обошёл королеву. Пальцы легли на застёжку, которая начиналась у ягодиц, и, почти не касаясь спины женщины, стали застёгивать её, - ... мужчины и без него готовы вам поклоняться.
Хвост Талахая обвился вокруг стебля и пододвинул цветок к лицу Окуаны, отчего ей пришлось слегка отклониться и упереться спиной в торс арбарианца.
- Платье подчёркивает вашу красоту... Но, без него вы были словно нируанская богиня.

Poka-Moka

- Хммм, - женщина улыбнулась, на мгновение прижавшись к нему спиной, а потом легко ускользнула из его объятий. Не успел Талахай заметить, как королева снова предстала перед зеркалом и самолюбиво взглянула на себя. Взглядом лаская собственное тело, Окуана негромко рассказала арбарианцу о сыне. – Лидек никогда не любил природу. Ему больше по душе стекляшки, - она коснулась пальцами колье и приподняла подбородок, наслаждаясь красотой образа, - Не стану отрицать, что весьма симпатичные стекляшки. Хрупкий хрусталь… Он так не сочетается с ним самим. Мне иногда кажется, что я совсем его не знаю, - в глазах нируанки показалось материнское беспокойство, и она вздохнула. Впрочем, на ее губах тут же возникла теплая улыбка. – Другое дело, Юник. Как открытая книга, - женщина засмеялась и в зеркале встретилась взглядом с Талахаем. Несколько мгновений она, склонив голову, насмешливо наблюдала за ним, а потом, заправив прядь волос за ухо, с сожалением отошла и присела на подлокотник кресла. – Ладно, покончим с представлением. Ты ко мне от Хакима? Если этот бездарь опять за «милой девочкой, можно мальчика», то передай ему, чтоб сократил свои аппетиты.
На лице королевы, которое пару секунд назад лучилось юношеским румянцем, снова воцарилась строгая бледность, и черты лица, до этого расслабленные, напряглись и приняли усталое выражение.

ksenyaLu

- Как пожелаете, лин Окуана, - Талахай слегка поклонился и достал конверт. Отдав его королеве, он отошёл к окну и присел на подоконник. Заметив, как бровь нируанки изогнулась, когда она увидела, что конверт вскрыт, Тал, чуть улыбнувшись, коснулся пальцами синих лепестков. - Да, я прочитал его, - сказал он, не выказав и доли волнения. - В нападении арбарианцев на Последнем пути мы виноваты сами. Мой взгляд в лесу упал на парочку детей, а они оказались очень важными персонами. Вот лес и послал за ними погоню. По мне так, это единичный случай. Хотя, в конце концов, думаю, и они разозляться, - Тал тихо рассмеялся, представив, как хвостатые заполняют Сэх-Ру стреляя из своих луков. - А вот синги становятся всё более удачливыми в своих атаках. - Арбарианец посмотрел на Окуану, которая так и не достала письмо. - Прочтите, Хаким, как всегда, изыскан в своих высказываниях.

Poka-Moka

- Для тебя не «Хаким», а «хозяин», - остро отреагировала Окуана, возмущенная такой вольностью. Флирт флиртом, а Талахай, несмотря на свободу передвижений, по-прежнему оставался рабом, и это, как-никак, накладывало определенные ограничения на его поведение. Которые, судя по всему, ловкач нагло игнорировал. Нируанцы никогда не давали своим рабам поблажек, держа строгую дисциплину, однако восточные марды зачастую об этой дисциплине забывали, получая разбалованных, наглых и дерзких рабов. Наглядный пример сейчас сидел на подоконнике. Королева достала письмо из конверта и, морщась, развернула его, предчувствуя неприятное содержание.
Чем слаще излагался Хаким, тем мрачнее становилось лицо нируанки. Хозяин Закрытого Дома как обычно пытался смягчить суть витиеватыми и изощренными эпитетами, но на рыбах этот прием не работал, ибо те слишком привыкли к подобной речи, чтобы вестись на нее. Взгляд Окуаны цеплялся за главное и становился все более раздраженным.
Закончив, женщина облизала губы, что означало ее крайнюю разгневанность, и, холодно усмехнувшись, подняла голову. Ледяной взор устремился на Талахая.
- Сумия`Фух? Даже я знаю, кто такие Фух. И это притом, что хвост здесь болтается не у меня, - прошипела она сквозь зубы. Нируанка встала и откинула конверт с письмом на стол. Взяв кувшин, налила себе вина. Движения ее были резкими. – И что он хочет? – не оборачиваясь к Талу, спросила Окуана. – Чтобы я ехала в Сэх-Ру и решала его проблемы, пока он тешит свою ненасытность в постели? – она пригубила из кубка. – Синги! Треклятые птицы. Вы не можете справиться с пернатыми, в распоряжении которых лишь самая слабая стихия и парочка дубинок? Это заставляет меня серьезно сомневаться в деловитости Змей.
Выплеснув первое недовольство, морская королева замолчала, призадумавшись. Она остановилась, приложив холодный кубок к губам, и опустила тяжелый взгляд на мерно постукивающие часы. С одной стороны, на амфибиях была лишь поставка, а прочие хлопоты висели на Сэх-Ре, но с другой, рабство – их общее дело. Ей совсем не хотелось иметь дело с арбарианцами и сингами, ибо и те, и другие, вызывали в нируанке неприязнь. Но подобными вопросами, касающимися рабства, всегда занималась именно она, а обязанности – это святое. Окуана вздохнула и прикрыла глаза, поворачиваясь к Талахаю.
- После праздника. Но если все окажется не так серьезно, как он о том говорит, и мое присутствие будет излишним, я утоплю Сэх-Ру в снегах, - она, наконец, взглянула на него. – Пойду не по суше, а по подземной реке. Ты прибыл из Сэх-Ры с караваном? Будете сопровождать нас. А теперь уходи и не попадайся мне на глаза до конца праздника.

ksenyaLu · Сообщение отредактировано в 12:56 24.07.14

Талахай сладко улыбнулся. Ему нравились властные женщины. А особенно то, как они меняются, достигая пика удовольствия. Должно быть, Окуана в такие моменты была неподражаема. И арбарианца очень интересовало замечает ли это король Фейлон. Тала часто покупали женщины, неудовлетворённые собственными мужьями. И он был уверен, что удовлетворённая женщина редко будет раздражена, что бы не происходило вокруг.
- Фазис не пойдёт под землёй, - арбарианец наклонился к цветку и слизал выступивший в сердцевине сок. Скосив взгляд на Окуану, он сказал, - отдайте ему багаж, который надо доставить и отправляйтесь налегке. Если хотите... я буду сопровождать вас. Или... в караване была парочка нируанцев. Они будут счастливы сопровождать свою королеву. - Тал направил руку в сторону дерева, и ветки потянулись к ней. - Цветок убрать? Или порадуете его красотой своего сына?

Poka-Moka · Сообщение отредактировано в 21:41 24.07.14

- Убирай, - категорично ответила женщина и махнула рукой, снова отворачиваясь от него. – Передай Фазису, чтобы завтра зашел ко мне. А по поводу нируанцев, пускай остаются там, где есть, лишние рты мне не нужны. Ну а ты, - она насмешливо глянула на Талахая, - пойдешь со мной.
Подобное решение было принято не потому, что королеве понравился арбарианец. Ей хотелось посмотреть, насколько он распущен, чтобы сделать соответствующие выводы. Тал в любом случае не останется без наказания, ибо где это слыхано, чтобы раб своевольно читал личные письма своего господина?
Припомнив вскрытый конверт, Окуана снова ощутила возмущение. В этот момент арбаро вдруг замер. Повинуясь взору королевы, его тело стянул холод ледяной стихии, и арбарианца передернуло. Тал весь покрылся инеем. Он неприятно пощипывал кожу, и морозная волна поникла внутрь, вызвав дрожь. Губы Талахая чуть посинели.
- Я обсужу с Хакимом твое поведение, - бросили ему напоследок.

ksenyaLu · Сообщение отредактировано в 14:57 24.07.14

На мгновение дыхание перехватило, но когда тело стало оттаивать, арбарианец сладко застонал, словно всё, что сделала королева, доставило ему несказанное удовольствие. Рука коснулась ветки, и внутреннее тепло дерева стало наполнять Талахая, прогоняя мороз. Полностью избавившись от холода, Тал насмешливо посмотрел на Окуану. Пальцы сделали замысловатый жест, и драконий цветок выбросил в воздух облачко розовой пыльцы. Подхваченное ветром, оно окутало нируанку, проникая своим ароматом в бледное тело. Талахай рассмеялся и вскочил на ветку.
- Не советую вам показываться на глаза мужчинам в ближайшие сутки. Они вряд ли смогут осознать, что перед ними нируанская королева. Теперь вы - воплощение желания. Во всех смыслах.
Талахай быстро пробежал к стволу дерева, чтобы его не догнала очередная маленькая снежная буря разгневанной Окуаны, и скрылся из виду. Цветок же выпустил ещё два облачка пыльцы, заполняя всё вокруг неповторимым приятным ароматом.

Poka-Moka

Шин вздохнул, не отправившись за ней, ибо знал, что та сейчас опомнится и вернется. Он лишь отвернулся, чтобы не смущать арбарианку, и действительно, спустя пару минут снова зашуршали шаги девушки. Гхарт же маялся, пытаясь осознать собственные ошибки. Сегодняшний опыт совершенно точно показал, что его «учебная программа» никуда не годится. Лучник применял на новоиспеченной ученице приемы своего отца. Ведь в детстве его также учили ездить верхом, стрелять, отличать ядовитые плоды от съедобных, ориентироваться в лесу, охотиться, находить общий язык с животными. С той лишь разницей, что для него эти занятия были верхушкой удовольствия, в то время как Скива, казалось бы, вообще не заинтересована во всех этих арбарианских ремеслах. Для Шина важность подобных знаний была очевидна, да очевидна настолько, что словами это было не выразить, потому он совершенно не знал, как донести до Антаро саму суть, сам смак лесной жизни. Ведь это не просто умения, а некая энергия, идущая из глубины души, как у сингов – мания к полету, а у нируанцев – необходимость воды.
Чтобы не растеряться и не прийти в итоге к угнетению, Гхарт решил остановиться на чем-то одном. Самой большой проблемой ему пока виделся страх Скивы перед животными. Девушка совсем не доверяла им, пускай Айсана и охотно усугубляла это недоверие.
- Скива, - впервые он обратился к арбарианке по имени, та тут же обернулась и навострила уши. – Эм, - Шин отвел взгляд, но почти тут же вернул его девушке, убедив себя, что решение верное. – Я хочу взять вас с собой в Рхин`Су вместо следующего занятия. Вы мне не откажете?

BelkaValka

-Конечно, нет.- Без раздумий ответила арбаро, при этом широко улыбнувшись, но скорее от того, что в следующий раз ей не придется повторять сегодняшние финты и о практике можно забыть на неделю дак уж точно.
Хотя была и своя проблема, которая заключалась в том, что об этом месте Антаро знала немного, вернее лишь видела его на картах и, быть может, пробегала несколько раз, слыша гомон деревни издалека. А еще о Рхин`Су часто ведут свои разговоры дети, наперебой рассказывая многочисленным друзьям о своих тайных похождениях туда, как совсем близко они подходили к огромным, важным пантерам, развалившимся на солнце, или как они играли с котятами, которые по размерам не уступали большим собакам. Но к своему счастью, Скива об этом не вспомнила, решив только расспросить потом об этом месте кого-нибудь из своих учителей.
Коротко поклонившись на прощание, как это часто делали мардийские девушки в присутствии какой-нибудь важной персоны, арбаро поспешила скрыться в листве, продолжив свой путь к Шен’Ран. В преддверии заморозков солнце быстро скрывалось за горизонтом и хотелось до его захода прибыть в уже привычное окружение, а не бродить впотьмах, оборачиваясь на каждый шорох.

Poka-Moka · Сообщение отредактировано в 21:36 24.07.14

Очередная выходка обнаглевшего раба повергла королеву в шок. Не столько своими последствиями, сколько самим фактом произошедшего. Ни один раб не вправе насмехаться над господами. По крайней мере, безнаказанно. И пускай Окуана не являлась хозяйкой Талахая, арбарианец находился в подчинении и обязан был проявлять уважение. Причем причиной распущенного поведения явно не являлось приветственное кокетство нируанки, за ним стояла мягкотелость хозяина.
Лепестки драконьего цветка снова затрепетали на ветру, и с сердцевины сорвалась новая сладкая дымка. Окуана резко подняла руку и сжала пальцы. Вода в умывальнике и вазах вмиг заледенела, и с губ королевы слетело облачко пара. Бедное растение вынуждено было принять на себя весь гнев нируанки, замерзнув, оно на глазах темнело и чахло. Лед проник в самое сердце стебля и спустился к корням, умертвляя зерно навсегда.
Женщина хмыкнула и развернулась к зеркалу, на котором появились морозные узоры, отклонила голову вбок и провела ногтями по обнаженной шее.
- Подыщу-ка я ему ошейник, - тихо произнесла она, - Такой, как у Ману. Ему подойдет также, как мне это колье…

Unde fined

С раннего утра все улочки Ниадиса были заполнены народом. Разномастный сброд, знатные вельможы и задиристые школьники: все от мала до велика, гуляли по улицам, наслаждаясь прекрасным деньком.Городские трубадуры гласили во всех уголках города расписание концертов, а симпатичные ученицы зазывали на готовящиеся постановки. За всем безобразием следила охрана, которой сегодня было намного больше обычного.
Торгаши зазывали к своим прилавкам на ярмарке, дети бегали среди взрослых, снуя под ногами.
Помимо обычных товаров продавалась символика праздника, амулеты и обереги. Больший спрос был у королевского прилавка, где продавались недорогие амулеты по огненной защите. Люд перешептывался, кто-то уже начинал делать ставки по сегодняшнему турниру. Юные маги показывали фокусы с огнем, сверстникам и детям помладше.
Алия осматривала всю эту кокофонию и ехидно улыбалась. Задержав дыхание, девушка как будто нырнула в поток разнообразных лиц и возрастов.
- Эликсир "Ярость Даглара"! Ощути всю мощь гор! - орал во всю глотку толстый мард.
- Оберег от сглазу, - вторила какая-то старуха, с амулетами, подозрительно похожими на дохлых крыс.
- Фрукты свежие, только собранные, - басом проговорила полная тетка румяная и дородная.
Алия взвесила фрукты и пошла дальше. Ей и Одраде было велено осмотреть прилавки на присутствие незаконной торговли и позвать охрану в случае опасности. Поправив капюшон, мардийка проследовала одной ей ведомым путем. Долгожданный и столь особенный день только начался.
_________________________________________
Что задумала эта бестия? Она стала появляться реже обычного. На этой мысли Торвен запнулся, но быстро выровняв шаг, продолжал шагать на тренировочном параде. В огражденном помещении, в любом случае тут все равно собралась толпа зевак, поддерживающих бравых гвардейцев одобрительными криками.
Ох... Дайте мне сил, ни на ком не сорваться на этом параде.
____________________________________________
Одраде огляделась среди толпы и нашла глазами Алию. Сместив голову чуть вправо она сконцентрировалась. Я чувствую перемены, бедная девушка, тебя что-то терзает. Было бы намного лучше если бы ты смогла полностью открыться кому-нибудь. Ты не видишь того что вижу я, слепой ребёнок. Твой взгляд стал более решительным, и таким сумасшедшим, эта отчаянная уверенность не спроста появилась в тебе. Я вижу как ты страдаешь и борешься с собой, но ты не хочешь открыть мне... Как бы не произошло беды.

ksenyaLu

Талахаю, в общем, понравилась встреча. Окуана была прекрасна во всём, даже в гневе. Её магия хоть и принесла боль, но по сравнению с той, что уже пережил арбарианец в своей жизни, она скорее была приятной, чем неприятной. А вот смерть цветка откликнулась внутри более существенно. Пробуждая растение, Талахай связал с ним свою жизненную силу, поэтому пришлось восстанавливаться стоя на глазах у всех в обнимку с деревом. Но, насмешки мардов ничего не значили для него. Неизменно томная улыбка царила на лице арбарианца, словно находящегося в совсем далёком от Ниадиса мире.
Подготовка к празднику виделась на каждом углу столицы. Солнце село и улицы осветились яркими огнями. Народу, кажется, стало ещё больше, чем днём. Обмотав хвост вокруг себя, чтобы на него ненароком не наступили. Талахай не торопясь шёл вдоль широкой улицы вместе с потоком жителей и гостей города. Впереди должна была быть большая площадь. Когда-то давно Тал был на ней с Хакимом. Кажется, за какую-то провинность хозяин Закрытого Дома решил наказать его и продал на ночь нируанке - мастеру боли. Длинную ночь мучений. Путь обратно в Сэх-Ру Талахай не помнил. Да и очнулся он тогда только месяца через три. Зато, после того раза ошейник на Тала больше не надевали.
Выйдя на площадь он наткнулся на Фазиса.
- Сса урр, Фазис, - Талахай провёл хвостом по спине мужчины и того передёрнуло.
- Не приближайся ко мне, убл1юдок.
- Фу, какой ты не приветливый. А я ведь к тебе с добрыми вестями. Сама королева Окуана просит тебя явиться к ней на аудиенцию.
- Что ты натворил? - Фазис поник всем телом. Желания встречаться с нируанкой у него не было. В отличие от Талахая, который делал, что хотел, он прекрасно понимал, что отказать этой женщине не сможет.
- Натворил? - Тал состряпал на лице выражение крайнего удивления. - Хммм... подарил цветы.
- О, Змей! - обречённо воскликнул Фазис так громко, что прохожие оглянулись на них. - За что мне такое наказание?!
- Мне показалось, ей понравилось, - Тал с удовольствием смотрел на приближающегося к паническому состоянию мужчину.
- Что б ты сдох, мерзкий хвостатый! Ты отдал письмо?
- Да. Но...
- Что ещё?
- Каким-то необъяснимым образом оно оказалось открытым, представляешь? - Тал приложил руки к губам. - Что теперь будет?
Фазис застонал.
- Пошёл прочь с глаз моих.
- Ах, она сказала что-то типа того. Ну, ты держись, Фазис. Не раскисай. И иди к королеве с утра. Думаю, в это время она будет расположена ко встрече с тобой.
Талахай, прикусив губу, подмигнул Фазису и быстро затерялся в толпе.

Poka-Moka · Сообщение отредактировано в 12:25 25.07.14

Впервые с момента приезда матери и брата Лидеку выдался шанс предаться себе и своим заботам. Утром к Окуане явился Фазис, мард из Сэх-Ры, и оба брата наслушались гневных тирад матери, которые та обрушила на невиновного. Больше всего женщину взбесил похотливый взгляд Змея, и она не поскупилась объяснить, что является причиной его возбуждения. Фазис, кажется, обрел парочку седых волос, и сидел все время бледнее смерти, вынужденный отдуваться за Талахая. Но зато королева ясно дала понять, что явившись в Сэх-Ру, устроит там всем сладкую жизнь. После того, как мард, чуть подрагивая, словно побитый, покинул дом посла, Окуана демонстративно ушла следом. Путь она держала к Суэйн, которая наконец ответила ей. Нируанка решила, что пробудет у нее сутки, дабы не убить какого-нибудь мужлана ненароком. Юник же, наевшись и отоспавшись в обед, к вечеру ушел искупаться, а потом отправился на рынок, и значило это, что явится он очень нескоро.
Старший Вивье думал, что непременно посвятит выдавшееся свободное время работе, но на глаза попалась бутылка монта. Пару глотков – лед трескается и крошится. Еще несколько – наружу является огненная натура. Последний бокал – и вот уже на постели восседает обнаженная девушка, загораются свечи, и в устах посла начинают звучать вызывающие речи.
- И что потом? – промурлыкала милейшая на лицо куртизанка, нежась среди бледных шелков постели нируанца. Она, до приезда королевы и сына, бывала у Лида каждую ночь, одна и та же, отчего многие думали, что Лидек по уши влюблен, однако же причина его постоянства была проста: эта мардийка была глупа как пробка. Ему просто нужен был кто-то, кто бы его слушал, его хаотичные размышления, его беспочвенные обвинения, его сумасбродные восхищения, его необъяснимые реакции. Эта дама даже и не подозревала, какое сокровище в ее руках, какой компромат, какие слухи можно распустить, как можно все красиво обыграть!.. Но нет, она с легким румянцем на щеках слушала его, по-пустому улыбалась, ничего не понимала, а на утро, удовлетворенная, уходила, забывая все тут же, как только сзади закрывалась дверь его спальни. Именно такая и нужна была ему. Молчащая, изредка соглашающаяся и бездумно накручивающая прядь волос на палец. Плюсом к этому, на нее можно было смотреть. Ведь она была красивой.
- Потом? – нируанец глубоко вдохнул и многозначительно развел руками, пытаясь подобрать слова. Он, в одних брюках и неопрятно приспущенной рубахе, ходил по комнате. То подходил к столу, ломящемуся от обилия фруктов, закидая себе в рот горсть винограда, то попивал нируанского вина из горла, то метко кидал кинжалы в испещренный рубцами пейзаж реки Фуга. Бедная картина была единственной в доме посла и некогда прекрасно украшала стену, да и стоила она не мало, однако Лидек на своем веку видал творения куда лучше, потому не видел в этих каляках ценности. Лицо посла было бледным, а его выражение несколько раздраженным, но безмерно вдохновленным. Растрепавшиеся волосы ниспадали по плечам и спине, лезли в глаза и рот, однако Лидек не спешил собирать их в хвост. – Потом... Меня вероятно убьют, - он резко развернулся к ней и прищурился, а следом громко расхохотался. Айри взглянула на него удивленно. – Убьют зверски! Нет, даже не убьют, а казнят! Принародно, как грязного злодея, преступника, предателя... Собственный отец взглянет на меня с отвращением, я наложу тень позора на весь свой род. А все почему? – к последним словам его голос стих, губы задрожали, а взгляд уперся в одну точку, одновременно и ничего не выражая, и выражая бурю эмоций. – Как думаешь, Айри, почему?.. Хочешь покажу тебе, почему?
Девушка нахмурилась и чуть поежилась, сегодняшний разговор ей как-то не особо нравился.
- Смотри же! – он резко подался к ней, схватил за запястье, и куртизанка от неожиданности вскрикнула. Другой рукой, свободной, Лидек сделал круговое движение, и вслед за его пальцами, потянулись острые язычки алого пламени. – Поэтому, Айри... только поэтому.
Юник вернулся раньше, не найдя на рынке ничего интересного. А так как Окуаны дома не было, и пообщаться было не с кем, скрасить скуку мог лишь Лид. Потому нируанец стоял и мялся у двери, ведущей в спальню брата. За нею ничего не было слышно, и сомневался младший Вивье именно потому. Ведь если бы за ней кричали, стонали, охали, плакали, он бы непременно зашел, не раздумывая, ведь если народ ссориться, занимается сексом, ест или грустит, то надо посмотреть, а если спит, то глядеть там не на что. Юн был уверен, что Лидек не один.
Но тут вдруг из-за двери раздался женский вскрик, и Юн про себя задорно подумал: «Агааа!». Это явно было сигналом к действию, и шаловливые ручонки потянулись к двери.
За дверью, после недлинного коридора, была арка, занавешена золотой тканью. Оттуда и доносились все звуки. Лидек, увлеченный собою и своими эмоциями, не услыхал прихода незваного гостя, а потому Юн беспрепятственно заглянул в щелку между занавеской и стеной... и обмер.
Отчетливо Юник ощутил приступ тошноты и рукой зажал себе рот. Он смотрел на огонь, что вился по желанию брата, и чувствовал такой гнев, отвращение, брезгливость, стыд, что готов был провалиться сквозь землю, принять свою смерть прямо здесь, на месте. Первый наследник нируанского трона предался огню... Был ли в истории больший позор?
- А, - Айри сморгнула и указала куда-то за спину Лидека, и того бросило в холодный пот. Он резко обернулся.
Всего пару мгновений длилась эта немая сцена, что показалась обоим вечностью. А после Юн сорвался с места, словно на него пал взгляд самого зверского убийцы, который с секунды на секунду рванет следом.
Лидек подорвался так же стремительно быстро, Юника схватили за низ рубахи, и ткань затрещала от такой хватки. Старший нируанец резко дернул его на себя, захлопнул только-только открытую им дверь и грубо прижал его к ней. Юн ощутил его гневное дыхание, а также хмельной запах, что валил из всех щелей.
- Фихо инис-ха, - дрожащими губами прошептал Юник, смотря в глаза брату.
- Я и сгорю в нем, - тихо ответил ему Лидек, - Я буду мучиться ровно столько, сколько вы захотите...
Младший Вивье судорожно выдохнул и вложил в свой взгляд все отвращение, что сейчас было в нем.
- Бедный... Ты сейчас предаешь своих богов, ненавидя меня, родного брата, хотя Домус велит тебе чтить лишь семью свою, Туэ – трудиться лишь во благо своего дома, Вис – отстаивать честь своего рода, а Криато – любить ближних своих... Что там еще входит в обязанности настоящего нируанца?
- Замолчи.
- Взрослеешь? Ну же, Юн, очнись! В этом мире есть несправедливость, - Лидек слегка сжал его шею пальцами, - Есть воры, убийцы, предатели и лгуны, прочие гады, ты не сможешь прожить и ни разу их не встретить.
- Есть и братоубийцы, - Юник говорил негромко и невыразительно, совсем сухо, не желая принимать ни одного его слова.
- Ты не сможешь убить меня, идиот.
- Ты меня сможешь?
- И я тебя нет, - Лидек горько усмехнулся, - Так давай не станем портить друг другу жизнь, и будем молчать? - пальцы пробежались по пересохшим губам нируанца, обжигая их остатками жара огня, - Ты ведь умеешь молчать, я знаю. Все держишь в себе. Молодец... Кто тебя этому научил?.. Все считают, что это я в отца, но нет. Ты. Я безнадежен, как видишь.
- Чертовски безнадежен... Уйди. Отпусти меня.
- Не пущу. Сначала успокойся.
- Успокоиться?!
- Ты дрожишь. Боишься. О, Ниру... Ты совершенно не приспособлен к жизни. Я даже начинаю бояться за моего маленького не смышленого брата.
- Даже не произноси вслух Ее имя. Ты не достоин его, - в следующий же момент Лидека отшвырнуло мощным потоком воды, максимум, на что хватило призванных духов. Юник тут же открыл дверь, так, что затащить его обратно брат бы уже не смог. Он смотрел на него, мокрого, приподнимающегося и прислоняющегося спиной к стене, тихо смеющегося, и чувствовал, как в горле застрял предательский ком.
- Поэтому, Лидек? Скажи мне, зачем?.. - уже почти неслышно пробормотал он, глаза его покраснели и стали блестеть, однако вряд ли он заплачет.
- Я не знаю.
Юн захлопнул дверь и закрыл глаза, на мгновение прижавшись к ней лбом. Руки дрожали, подкашивались ноги, и он поспешил уйти.

ksenyaLu

Ран вернулся во Врран и начал собираться на север, стараясь избегать отца, который увидев, что сын вернулся с грузом обратно, решил устроить ему нагоняй. Азагхаран не хотел никому рассказывать о случившимся. Но, никто и так не спрашивал, а вот отец мог настоять. На второй день после знаменательного для даглара полёта на грифоне, один из посыльных принёс письмо и вручил его Рану. В нём на кривом дагларском сообщалось, что Высокий жив и ждёт свой груз на северной границе лесов Эн'Ха. Азагхаран вздохнул, сожалея о том, что его охота в очередной раз откладывается, и направился в Карнхорн, надеясь, что Амелия всё ещё в городе. Особо не задумываясь, Ран попёрся ко дворцу, дошёл до стены, которая переходила в башню сингов, постоял, глядя вверх, почесал макушку, а потом решил забраться прямичком. На полпути закончились пригодные для рук выемки, и даглару пришлось поползти в обход, оставив башню чуть в стороне. Решив пройтись по крепостной стене замка и обойти башню, чтобы найти лучший путь, Ран ухватился за её край и уже хотел подтянуться, как над ним раздался голос:
- Ну, и что мы тут делаем?
Даглар поднял голову и увидел лицо короля Севера.
- А? Ползём...
- Куда, позволь спросить?
- К... Амелии-эн.
- По стене?
- По стене.
- Она тебя ждёт?
- Да. Нет. Да... нет?
- Это я у тебя спрашиваю.
Ран вздохнул, вися на краю стены. Залезать наверх как-то было неудобно, ведь пришлось бы потеснить Дагана на его территории. Король же, кажется, не замечал всё неудобство положения даглара. И пусть северянин был уверен, что сын Вагранда не шпион, но позволять лазать вот так запросто по собственному дому не хотел.
- У нас, знаешь ли, шпионов казнят, - король достал меч и приставил остриё к шее Азагхарана.
- Я не шпион, - Ран открыто посмотрел на Дагана. Он прекрасно чувствовал, что угрозы его жизни нет.
- Живу рядом с вами уже полвека, а так и не понял, глупые вы или смелые? Или и то и другое вместе? Ты висишь на огромной высоте, возле твоей шеи меч, а глаза у тебя такие, словно это обыденная ситуация и ничего в ней опасного нет.
- Просто, ты не собираешься меня убивать.
- Откуда знаешь?
- Врождённое.
- А если бы собирался?
- Не успел бы.
- Хм... - Даган убрал меч. - Амелии нет в замке, так что ползи обратно, мохнатый.
- А где?
- Где-то в Карнхорне. Синги, как ветер, могут быть где угодно.

Foreigner

Момо, до этого скучающе обводя взглядом все вокруг, взглянул вниз, находя довольно интересную картину. Мало того, что в ней присутствовал Король Севера, так в ней еще участвовал его новый друг Ран. Парень нахмурился, сжимая ладони в кулаки.
- Нет, ну вот опять все самое интересное происходит без меня! – мард собрался поучаствовать хотя бы в этой картине, раз Амелия не взяла его с собой. Брюнет все еще слегка путался в коридорах и вообще в огромном замке, но вскоре нашел двух мужчин. Серый взгляд прошелся по Дагану, находя его очень воинственным и по Рану, чей взгляд был открыто дружелюбным, но слегка непонимающим. Али, все еще висящий на спине, приветливо пощелкал клювом, встряхнув крыльями, что распахнулись за спиной Момо, подобно синговским. – Приветствую вас, Даган. Привет, Ран.
Юноша устроился неподалеку, поглядывая на довольно странную позу даглара.
- А тебе так удобно? Я бы долго не сдержался… - задумчиво протянул мард. А после перевел взгляд на короля. – Вы хотите его убить? Если да, то я не могу вам этого позволить. Друзей убивать нельзя. Тем более Азагхаран явно шел ко мне и Амелии. Ран, вылазь давай. Нужно найти Амелию и сказать, что ты тут.
Али снова щелкнул клювом, издав негромкий звук одобрения. Серые глаза смотрели на короля в полной уверенности, что слова изменят решение убивать его дорогого друга. Нет, конечно, сражаться с Даганом у него сил не было, но мард надеялся, что слова подействуют правильно.