История давно минувшего: Хозяин пустыни Страница 22

- Есть, - кивнул Данав. - Предоставить драконам самим справляться со своими проблемами.
Весь вид Беспокойной показывал, что этот вариант не подходит. Иного некромант и не ждал. После того как Нейднаг поведал о способе, Неназванный начал подозревать Арктикуса в дальновидном расчёте. Сомнений не было - именно дракон уговорил Авмаара признать школу, чтобы воспользоваться её умениями. И сделал он это в тот момент, когда хвост Гарреара запылал синим пламенем.
Некромант остановился возле Асаны. Плавным жестом он отделил часть класса тонкой прозрачной вуалью, замутнившей предметы на той стороне. Преграда чуть дрожала, словно живая. По ней пробегала мелкая рябь, а иногда волны покрупнее. Отделённое ей пространство стало заполняться разноцветными сгустками. Часть из них не двигалась, другие носились туда-сюда, третьи кружили. Некоторые просачивалась на сторону, где были Данав, Асана и Лирель.
- Ты же знаешь о существовании грани между нашим миром и миром духов. Мы воспринимаем её как нечто само собой разумеющееся. Духи легко преодолевают её по зову стихийных магов, - Неназванный протянул руку, и в его ладонь скользнул сгусток. Сначала он превратился в пламя, потом в песочный смерч, водный шар, в едва заметный вихрь. - А потом возвращаются обратно, напитавшись энергией. Часть её оседает на пелене, - сгусток соскочил с руки Данава и просочился сквозь вуаль, на мгновение заискрив. Некромант подошёл к преграде и коснулся её пальцами. Рябь усилилась, сверкая маленькими искрами. - Она полна энергии. - Данав посмотрел на Асану. - Бесконечный источник.

Глядя на развлечения Беспокойной, Данав улыбнулся.
- Очень хорошо. Высший балл, Асана. - Пространство за преградой очистилось и появился Восточный район в миниатюре. - Представь, что эта вуаль имеет некоторую плотность и размер. Сейчас эти параметры оптимальны. Но для того, чтобы иллюзия идеально прикрывала наш объект, её надо приклеить к преграде, а саму преграду исказить, натянуть. - Под жестами Неназванного вуаль начала растягиваться, накрывая Восточный район. - Ты же понимаешь, что всё это крайне образно, но... - в этот момент раздался треск и часть преграды разошлась. Все те твари, которых до этого намагичила Асана, хлынули волной в класс. Некромант и Беспокойная не шелохнулись, а вот бедной Бархат пришлось не сладко, для девушки всё складывалось слишком реально. - То, что будет ждать за завесой, накинется на тебя. - Он щёлкнул пальцами и иллюзия растаяла. - И это что-то будет вполне реальным.

Данав задумчиво смотрел на Бархат, обнимающую себя за плечи и глядящую туда, где недавно была иллюзия.
- Насколько? Хм... Может, как Смог? Никто никогда не делал подобного, и вряд ли когда-нибудь сделает. Назовём это безумием. Если ты совершишь нечто подобное, можешь брать новое имя - Асана Безумная... Я советую тебе поговорить с Арктикусом. Мне и самому интересно, что он скажет. Попроси у него помощи драконов. Скажи, что ты слабая женщина и всё то, что вы говорите в подобных случаях. Я думаю, этот хитрый ящер осведомлён о степени опасности.

Ярин посмотрел на держащую ключи руку Тихого.
- Надо копию сделать, - сказал он, забирая связку. - Вдруг, опять накосячу. Спасибо, Имран-эн. За свободу, за еду, за беседу. - Оникс потоптался на месте, надеясь, что принц уйдёт первым. Но тот тоже почему-то стоял. - Мы же ещё пообщаемся как-нибудь?
Ответить Тихий не успел. Послышались голоса стражников, обходящих стены дворца, и парням пришлось поспешно разойтись.

- Вернулся? - Неуловимый сурово посмотрел на своего помощника, вошедшего в кабинет из-за гобелена.
- А ты на что надеялся, Шеор-эн? - Оникс громко стукнул связкой ключей по столу. - Что я сбегу? - он рухнул в кресло и закрыл глаза, закинув руки за голову. - Может и сбегу... Тебе ж на меня плевать. К столбу позорному приковываешь.
- Мне сообщили, что тебя это не особо расстроило.
- Чтоооо?! Да я целый вечер проплакал на плече нового друга!
- Это ты о принце?
- Точно. Я всё забываю о его статусе.
- И что скажешь?
- О чём?
- О нём.
- С ним интересно общаться.
- С принцем?
Оникс приоткрыл один глаз, просверлив им дияра.
- Шеор-эн, ты поспи чтоль.
- Не могу, - Неуловимый растёр ладонями лицо. - Не здесь.
- Аромат запретного плода из Ла-Урра не даёт? - хитро заулыбался Ярин.
- Пошёл вон.
- А про Имрана-эн уже и слушать не хочешь, ммм?
- Вряд ли ты скажешь что-то новое. Почему он решил тебя освободить?
- Потому что я замечательный.
Шеор хмыкнул.
- Потому что ты из Баар-Шана, как и дракон. Так? Он ведь об этом тебя спрашивал? Кстати, что там в Баар-Шане с драконами? - взгляд Неуловимого сузился, изучая Ярина. Мальчишка снова улыбался как мохнатый даглар на жаре. Прочесть что-нибудь на его чуть нагловатой хитрой морде было очень сложно.
- О! Баар-Шан полон драконов. Они ходят по улицам, периодически давя мелких людишек. Поют дуэтом с сингами. Жрут варанов и отжигают на Магической арене. Короче, живут на всю катушку. Знаешь, почему к вам не летят? - Ярин сделал небольшую паузу, чтобы посмотреть на недовольное лицо дияра. - Потому что вы жутко скучные. Вот откроет Кайрат-эн свой бордель, тогда точно прилетят девок жечь. Этот, может, проверить летел, не открыли ли, а вы его шарами! Изверги!
В лоб Ониксу врезался чернослив.
- Иди домой. И днём чтоб ноги твоей здесь не было. Мне не нужны разборки после твоих иллюзий. В следующий раз я на тебя ещё и ошейник надену. Позаимствую у Кайрата.
- Фу, какие грязные мыслишки у тебя, Шеор-эн. Прибереги их для хозяйки Ла-Урра.
- Вон пошёл! - дияр кинул в Оникса персиком.
Засмеявшись, Ярин подхватил ароматный плод, и выскочил из кабинета.
- Засранец мелкий, - вздохнул Шеор. Посмотрев на Ла-Урр, сияющий на фоне ночного неба, вздохнул тяжелее. Воображение учтиво нарисовало Сагиру в изящном антимагческом ошейнике. Дияр застонал, стукнув себя пальцами по лбу. - Сса урр! Язык, как помело.

- Это моё очередное наказание, да? Столба позора было мало?
Оникс покосился на богатую повозку, рядом с которой ехал на варане. Сквозь тонкие стенки слышалось всё, что происходило внутри, поэтому пространство вокруг быстро опустело. Мужчины в караване старались держаться подальше от возбуждающих звуков.
- Что такое, мой милый рогатик? - пропел бархатный голос из-за занавески. - Ты недоволен тем, что едешь домой?
Вопрос закончился сладким женским стоном. Ярин закатил глаза.
- Я недоволен компанией.
Занавеска отдёрнулась и в окошке появилось лицо Кайрата.
- Ты недоволен мной?! - Гостеприимный состряпал крайне возмущённое лицо.
- Ага, - парень подкинул орешек, чтобы поймать ртом, но варан чуть прибавил скорость, орешек стукнул Оникса в лоб и отлетел в песок. - Эх... Я не телохранитель, так? Если кто-то решит вас убить, я свалю первым, так и знайте. Я ничего не смыслю в рабах. Не могу вам составить компанию в кутеже, потому что не пью. Так какого алраза вы меня у Шеора-эн выпросили?
- Ты говоришь на дагларском. Это с лихвой покрывает недостатки, перечисленные выше.
- Рагхун-эн говорит на нём. Его бы взяли.
- Он не любит Танааль, - вздохнул Кай. - Не рычи. У тебя будет масса свободного времени. И давай уже, залезай к нам.
Оникс фыркнул и прибавил ходу. Кайрат рассмеялся.

После обеденный зной окутал Сэх-Ру удушливым маревом , но ни в одном из садов Ла-Урра нельзя было познать той убийственной жары. В тени деревьев, взрощенных домашними арбарианцами, всегда царила уютная прохлада, нарушаемая лишь жаркими помыслами мардов, не редко скрывающих среди листвы свои тайны и чувства. Секреты же идущей по аллее пары известны всему Ас-Суру потому что на взгляд общества их и нет вовсе. Молодая чета, не любящая друг друга эка невидаль? Это их и спасло от любопытных глаз, вечно следящих за каждым шагом, готовясь поймать момент, когда аккуратная ножка подвернётся.
Бесценная украдкой взглянула на марда, что шёл рядом с ней. Её собеседник не проронил и слова после их выхода из дворца и продолжал по-прежнему молчать, словно это не он прилетел чуть ли не к ней в покои посреди дня и буквально вызвал на прогулку.
- Скажешь мне, что стряслось или ты и впрямь пришёл узнать о том не умерла ли я от страха ночью? - спросила мардийка, не поворачивая головы к суженному.
После ее слов Сахо сморщил нос и сжал губы, выражая крайнее недовольство, но по-прежнему не произнося ни звука – ему было неловко за свое поведение, и он, пожалуй, впервые не мог подобрать слова при разговоре с женщиной. Хотелось говорить с ней, как с парнем-приятелем, дерзко и вызывающе, постоянно поддразнивая и пошлепывая по спине. Двуликий ничего не мог с этим поделать: как только она возникала рядом, он утрачивал любые навыки галантности.
Бакир шел с Каримом чуть позади, чтобы не мешать "беседе" суженных, которая более походила на молчаливую попытку каждого из них призвать с неба молнию, что поразила бы рядом идущего. Периодически северянин тихонько вздыхал, устав от бесцельных блужданий по саду. А еще его мучило странное предчувствие.
- Пф, - наконец подал голос, фыркнув, Сахо. – А, типа, просто так мне прийти нельзя? Или может ты кого-то другого ждала? – он говорил негромко, скорее ворча. – Я же… я же предупреждал, что приду. Слушать надо.
- Я слышала о твоём предупреждении и прихода Бакира было бы вполне достаточно, чтобы удовлетворить твой порыв... - Аин даже сама удивлённо замолчала, поняв что с губ готово было сорваться слово "заботы". Взгляд принцессы с сомнением задержался на хмуром Двуликом и слово всё же изменилось. -... любопытства.
Сахо неопределённо хмыкнул и Бесценная отвела взгляд. Все их разговоры сводились к глупой не ловкости или ссоре, так что девушка решила тактично молчать и дальше, хотя в голове с каждой минутой всё больше просыпалась укоры совести, за так и не высказанные слова благодарности. Несомненно, любой должен защищать её, как дочь Щедрого, но не каждый кинется это делать. А в долгу, как и мать, Аин оставаться очень не любила. Кто знает, когда этот долг откликнется тебе?
- Сахо...
- Аин-бай, - перед девушкой возник слуга, кланяясь в двух немыслимых поклонах сначала перед ней, затем перед Сахо. - Салим просил узнать, останется ли Сахо-бай, на ужин?
- Так спроси об этом у него, а не у меня, - Аин едва заметно усмехнулась и взглянула на Двуликого.
Сахо посмотрел на нее в ответ, а после чуть растерянно оглянулся на Бакира, слишком поздно поняв, как глупо это выглядело со стороны – искать помощи в ответе у слуги; северянин приподнял брови и прикусил губу, чтобы не издать смешок: поведение Двуликого его очень забавило. Несмотря на вечные придирки и громогласные заявления о том, что он самостоятелен, решителен и невозмутим, в любой затруднительной ситуации Сахо всегда обращался взглядом к слуге, ища у того подсказок.
Осознав свою оплошность, Двуликий тут же отвернулся и важно выпрямился, кашлянув в кулак.
- Ум… нет. Да, нет. Ну, в смысле нет, - изрек он, и раб замер в нерешительности, медленно переведя глаза на госпожу. – Что? Я ответил: не останусь.
- Хорошо, господин, - тот поклонился и быстро скрылся за поворотом живой изгороди. Как только шаги его стихли, Сахо резко обернулся и просверлил взглядом Бакира, что стоял, сведя руки за спиной и стараясь не улыбаться. Их гляделки окончились опущенным взором северянина, продолжающего чуть покусывать губу, чтобы не рассмеяться.
- Ненавижу тебя, - процедил Двуликий сквозь зубы, и слуга кивнул, не поднимая головы. – А ты что зубы скалишь? Почему вы все такие мерзкие? – обратился он уже к Аин, а после, зарычав, угрюмо двинулся вперед быстрым шагом.
"Это мы мерзкие?" Брови мардийки взлетели вверх и Двуликому почти успели слететь слова вдогонку, но Бесценная глубоко вздохнув обернулась к Бакиру.
- Без лишней необходимости, не пускай своего хозяина ко мне иначе кину в клетку к помойным крысам.
Кого именно принцесса собралась кидать в клетку не уточнялось, но Кариму и этого было достаточно чтобы негромко вздохнуть, стоило Аин направиться следом за господином. Признаться, за время первой за несколько дней прогулки он даже немного свыкся с присутствием северянина рядом, поэтому украдкой бросил взгляд на Бакира.
- Она шутит. Пока что.
Бесценная вполне могла, когда хотела, оставлять своё мнение при себе, пусть её будущий муж и считал, что у неё язык острее, чем жало скорпиона. Так и сейчас, на неожиданную резкость мардийка ответила молчанием и гордым видом будто слова Сахо для неё ничего и не значат вовсе. Дорожка сменилась поляной, усеянной цветами с границ Фарран. Аин любила это место больше всего в саду, посему, именно здесь располагалась просторная беседка с арфой по центру. Никто и не заметил, как они забрели в укромную часть сада.
- Пойдём, здесь нечего делать, - как можно безразличнее окликнула Двуликого Аин, а тот в очередной раз сделал всё наперекор. Он остановился и уставился на музыкальный инструмент в тени под лозами винограда. Сахо помнил, еще из детства, что эта темноволосая бестия, несмотря на прескверный характер и обилие яда, обладает весьма сносным, а то и приятным, не под стать ей мягким голосом. Иногда он втихаря подслушивал, как она занимается в музыкальном классе. Ему нравилось, когда Аин поет, танцует, наряжается – так она казалась нежной и женственной, и Двуликий даже забывал о ее невыносимом нраве, начинал воспринимать, как девушку, что случалось крайне редко.
- Сыграй, - неожиданно требовательно сказал он, остановившись перед беседкой. Бесценная по-прежнему стояла в конце дорожки, не ступая на поляну, и всем своим упрямым видом показывала, что задерживаться там не желает. – Что, слабо, а? Разучилась, ага? Неудачница, - он сделал очень самодовольное лицо, однако наткнувшись на осуждающий взгляд Бакира, немного стушевался. – Ну, в смысле. Послушать хочу. Иди давай, че мнешься.
- Госпожа, ваши пальцы...- тихо вклинился Карим, так что до Сахо не донёсся его голос, но Аин отмела причитания взмахом руки. Карие глаза уже загорелись праведным гневом. Подумать только, как Двуликому удавалось вывести её из равновесия буквально парой фраз, что совсем не вязалось с той тактичностью и видимой нежностью Пустынного Лотоса, покоряющего сердца красотой и грацией восточных изящных драгоценностей. Девушка упрямо прошла мимо марда в центр беседки и обернулась, взметнув горячий воздух волосами.
- Мне надоели твои оскорбления, Двуликий. Не лучше этого бастарда ведёшь себя. Я спою для тебя, только в благодарность за твою помощь и больше не желаю видеть тебя возле себя, пока не придёт время обвенчаться.
Мардийка смахнула с рамы опавшие листки, стянутыми с рук перчатками, и присела на скамью возле инструмента. Пальцы, нескованные тканью, бережно пробежались по струнам, издавая дивный звук. Бесценная глубоко вздохнула и медленно выдохнула, отпуская глупую злость на Двуликого. Разве его исправишь? Аин оставалась более чем уверена, что нет и Имран явно лгал, стараясь сблизить их рассказами о магии земли. Нет в Сахо той степенности, что присуща им, той стойкости и твёрдости. Как можно быть столь невыносимым, когда вокруг итак творится невообразимое? Взгляд принцессы скрылся под веками и тёмной вуалью ресниц и дрогнули струны под умелым движением рук.

Ясное, ясное утро пред нами и свет разлетелся меж острых хребтов
Нам не видать с тобой океана, но можем услышать мы трения волн.
Горные пики небо пронзают, как нос корабля разрезает волну,
Примем же галс попутного ветра и он приведёт нас в гавань свою.

Мелодия струн ускорилась и голос Бесценной вторил их звучанию.



Песнь окончилась, оставив слушателям лишь мягкое звучание арфы и то, вздрогнув в последний раз, замерло. Девушка отняла руки от инструмента и не глядя на главного слушателя дня, неспешно натянула перчатки на ладони, чтобы в момент немая сцена оказалась окончена резким вмешательством.
- Госпожа, Аин-бай!
Мардийка едва заметно вздрогнула от грубого возгласа и подняла голову, возвращая себе гордую осанку и надменный взгляд. Прямо по дорожке, нарушая священность спокойного закутка вышагивали двое стражей. Лица обоих выглядели хмуро и не предвещали приятных новостей.
- Неужели снова кого-то убили? - Ни к кому в общем-то не обращаясь вопросила Бесценная.
- Имран-бай приказал немедленно доставить вас во дворец.
- Имран-бай приказал? - Удивлённо переспросила мардийка теперь уже более заинтригованная приходом стражи.
- Да. Прошу Вас, проследовать с нами, принцесса. - Сахо второй стражник остановил, предупреждающе опуская острие алебарды. - Вас, Двуликий, Имран-бай сказал отправить домой. Если понадобится, то силой.
- Прекратите немедленно размахивать здесь своим оружием, - одёрнула Аин. - Он гость мой, как вы себя ведёте?
- Простите, госпожа, но принц приказал. - Пожал плечами первый страж, но остановил напарника.
- Я иду с вами, сса урр. - Аин чуть склонила голову на прощание Двуликому и первая вышла на тропу ведущую обратно в Ла-Урр.

Услышанный голос не сразу показался правдой, и перед тем, как открыть глаза, Ави нахмурился. Пальцы, в самом деле, обхватили рукоять короткого кинжала под подушкой: живя во враждебной среде, нируанец обзавелся дюжей паранойей. Но следом за слухом проснулось обоняние, и сильный запах духов мгновенно был им узнан.
Линн резко сел, словно не спал, и мимолетом мазнул взглядом по Кайрату, словно тот был далеко не главным происшествием. Ави посмотрел на дверь, а после быстро встал с постели и выглянул в коридор, прислушался к происходящему внизу на лестнице; и чем дальше, тем более недовольным и озадаченным становилось его лицо.
- Омуэ, - сказал, наконец, он, хриплым после сна и алкоголя голосом. Линн обернулся на марда и раздосадовано махнул рукой, указывая на дверь. – Это что тебе, проходной двор? – в его нируанском слышался жесткий мардийский акцент. По-прежнему хмурясь, Ави запахнул халат, под которым была мятая выпущенная из брюк рубаха: как и всякий ниру, его сильно заботил свой внешний вид и личное пространство, которое нарушать было недопустимо, оттого вдвойне ему неприятно было оттого, что его застали в неглиже. Когда остатки дремы сошли, на лице вперемешку с недовольством появилась легкая растерянность. – Что ты делаешь в Танаале?

Ави сморщился, выражая крайнюю неприязнь, и, прокрутив кинжал в руке, приставил его острием к груди Кайрата, намекая, чтобы тот соблюдал дистанцию. Новость о том, что в городе уже знают о нируанке, не стала неожиданностью, а лишь досадно подтвердила опасения Туэ, но от этого, тем не менее, стало немного не по себе.
- Что ты опять несешь? – цыкнул он, пытаясь устранить в речи акцент, упоминание которого его неприятно кольнуло. – «Нируанцы, желающие мне смерти» звучит как «женщины, с которыми ты спал» – их неоспоримое большинство, - Гостеприимный улыбнулся и чуть качнулся, но уколовшее сквозь одежду острие заставило его мгновенно отстраниться. – Моя работа тебя не касается, как и мои клиенты. И не зови меня Лин-Лин, омуэ! Мы уже не подростки.