История давно минувшего. Страница 67

- Пробелы позволяют двигаться вперёд. Совершенное же стоит на месте, - сказал Икрам, когда Киам ушёл. - Желаю тебе никогда не достигнуть совершенства.

Атей по обыкновению сидел возле дверей спальни Файса и полировал бердыш. Поручений никаких не было, так что, отдав хозяину утреннюю почту, синг мог заниматься своими делами. Вдруг из комнаты раздался звук разбитого стекла, потом ещё один. Третьего Атей ждать не стал. Распахнув дверь, он вошёл в комнату, оценивая ситуацию на предмет нападения извне. Но, как и ожидалось, причиной шума был сам Файс, стоящий посреди комнаты. С порезанных пальцев на пол капала голубая кровь.
- Она... отправляет его в Баар-Шан, - прошептал Файс. Но Атей без труда услышал весь гнев, который испытывает нируанец. - В Баар-Шан! Сначала калечит, а теперь хочет просто убить.
- Лин Киама не так уж легко убить.
- Это Баар-Шан! - Файс гневно посмотрел на синга.
- Знаю.
- А что если... - лицо Фауло растеклось в жуткой улыбочке. - Я просто отравлю её? В моей семье ещё никто не травил королевских особ. Разве не верх мастерства? Бабуля будет довольна.
- Вы потеряете расположение лин Киама.
- Зато сохраню его жизнь, - Файс решительно развернулся и хотел выйти из комнаты, но наткнулся на преградившего путь Атея. - Отойди!
- Нет, - спокойно ответил синг. Он повернул голову и крикнул. - Рам, иди сюда! Хозяин хочет нанести себе вред.
Кожа Файса потемнела от возмущения.
- Я тебя...
- Да-да. Отравите. Потом.
В комнату зашёл даглар.
- Атей-эн звал?
- Звал. Лин Файс замёрз. Надо греть.
- Сейчас?
- Да. Иначе умрёт.
- Понял, - Рам подошёл к Криато и заключил его в крепкие мохнатые объятия.
- Да как ты...! Отпусти! Два бугая! Кашалоты жирные! Моржи северные! Атей!
- Лин Фауло, отравление королевы не принесёт вам удовлетворения, вы же сами это знает. Сейчас вы просто не в состоянии это понять из-за гнева и страха за лин Киама.
- Ах ты ж мозговед несчастный! Вырву крылья к собакам морским!
- Я приму любое наказание, лин Фауло. Когда вы успокоитесь.
- Ааааааааааааа! - Файс заорал и задёргался, пытаясь вырваться. Рам добродушно улыбнулся бессмысленным попыткам.
- Лин Айс уже тепло? - спросил он.
- Жарко! Лин Айс хотеть уничтожить всё!
Рам посмотрел на Атея, но тот помотал головой.
- Лин Айс пытается тебя обмануть, Рам.
Фауло беспомощно повис в мохнатых ручищах и бесконечно грустно вздохнул.
- Я его больше не увижу.
Атей взял повреждённую руку Фауло и начал аккуратно обрабатывать порезы.
- Увидите. После Баар-Шана лин Киам станет только сильнее. Вам не стоит так переживать.

Он прошел мимо, но этого хватило, чтобы его темницу обдало холодным сквозящим ветерком. Он прошел мимо, но этого хватило, чтобы его браслеты сдвинулись на нужный миллиметр. На мгновение вспыхнул бирюзовый огонек и снова затих. Сила струилась вокруг, но нужно подождать, вдруг гость знает секрет и сможет заставить заснуть вновь. Согласие, дух не хочет спать. Громкие шаги, давно таких не слышал. Пыль возмущена, витает клубами, ее покой нарушили, дух только рад. Двигается каменная маска - лицо, кусок отвалился, теперь не хватает левого глаза. Ему нет разницы, но хозяевам она нравилась.
Возвращается память, его называли Сабах, он помнит. Обрывки в смутной серой пелене. Те, кому он служил, бросили, сбегая из Баар-Шана, так и не освободив. Все ушли, под гнетом таких же, но других. Этого он не понял. Золоченые доспехи сияли везде, штандарты, приказы, они рушили его дом. Убивали больших ящеров, все кричали. Крик разносится по ветру слишком хорошо, в особенности женский, Сабах слышал их всех, они звали на помощь. Оборвались красивые мотивы искусных инструментов, чьи песни успокаивают вольный дух. Тогда он затаился, чтобы его не разбили злые другие. Потом, когда их алчность была удовлетворена, когда все золото и книги унесли, ушли и они. Одиночество и скитания. Похожие на него, заключенные, пойманные и выжившие, занимаются тем же - ищут хозяев. Некоторые находят, но они не хотят просыпаться, сколь бы их не звали. Привычка служить никуда не делась, каждое утро дух раздвигает занавески для пустой кровати, приносит поднос с тарелками и кружками, поливает цветы, открывает и закрывает окна, когда жарко. Проходят года, другие рассыпаются под гнетом времени, остаются только оковы. Наконец решил уйти, он видел куда все уходили, Сабах пойдет тем же путем. Тоннели, тьма, но духу не нужен свет. Он идет неустанно, петляя, следуя за переменчивыми ветрами, что лежат в его природе. Поводок натянулся слишком сильно, дальше идти нельзя, но он идет, чувствует, как тянут назад браслеты. Огни вместо глаз мерцают, магии здесь почти нет. Слишком мало для существования оболочки. Доспехи тяжелеют, Сабах больше не в силах их нести, земля тянет непреодолимо. Первой падает маска, за ней с грохотом тело и ноги. Он оказался прикован к темнице, теперь недвижимой.
Дух вспомнил. Гость его пробудил. Гостя нужно отблагодарить, так его учили. Сабах выведет его к своему городу.
Когда чужак уходит дальше, тело медленно собирается воедино. Ветра вновь гуляют по его воле. Воздух затхлый, старый и уставший, состоять из такого дух не хочет, нужно найти другой. Свежий, молодой ветер, он чувствует его, а гость, видимо, нет. По другой дороге дух обгоняет пришедшего, теперь нужно чтобы он за ним пошел. Как это сделать? У него есть сила, что может помочь. Долго не использовал ее, поэтому поток получился слишком мощным. Ветер с воем пронесся из противоположной пещеры, вырвался и потянул гостя за собой. Однако ограничители все еще работают, не дают сбить его с ног, дух рад им впервые.

В узких пещерах ветру тяжело, нет той свободы, которой он упивается на равнинах. Поток пронесся мимо Сабаха, приятно шевеля звенья рук. Дух засмотрелся на плоды своей работы, чуть не упустив из виду гостя, что настороженно направлялся к нему. Бирюзовые камни браслетов на секунду мелькнули в проеме перед Киамом. Он не должен увидеть духа, хотя, скорее всего, уже слишком поздно.
Их догонялки начались, пару раз Сабах встречал тупик, ветер играл и с ним, просачиваясь через узкие щели и свистяще смеясь в лицо. Когда один большой поток разделился на два, пещеры расширились, и света в них стало гораздо больше. Желтоватые кристаллы измельчали, сверху сквозь щели тонкими струйками полился песок. Дух остановился, ему не было разницы куда идти, за каждым из поворотов скрывался город, поэтому он решил поинтересоваться у своего преследователя. Сабах обернулся к гостю, сверкая в тусклой темноте огнями единственного глаза и браслетов.
- Баар-Шан. – Голос оказался шипящим и неживым.

У него спрашивают разрешения. Странно. Никогда у духа не спрашивали разрешения, так общались хозяева между друг другом. Первый урок, что усваивают пойманные: слугам только приказывают. И Сабах помнил это очень хорошо. Он склонил голову, рассматривая поднятую ладонь Киама, поднял свою так же. Что это значит? Он ожидал приказа, думал, что гость выберет сторону за него, а сам пойдет следом. Может он указывает вверх? Гостю не нравится песок, что сыплется сверху? Дух резко поднял обе руки вверх и ветер, вырвавшись из пещеры, заполнил все трещины. Больше ни одной песчинки.
Но ничего не происходило и дальше, Сабах погремел своим доспехом, не понимая. Неужели от него ждут ответ, но он не знает какой, ведь не пропустить пришедшего дух не может, не может причинить вред, помешают ограничители. В растерянности Сабах развернулся и пошел в сторону одного из проходов, иногда подглядывая идет ли за ним Киам.

Баар-Шан. Город снился ему в долгом сне таким, каким он был раньше. Золоченые купола огромных башен, что выше самых высоких гор, и раскидистые сады, где цветут и дарят аромат причудливые растения. Необъятные площади, на которых бывало спали драконы. Здания, свободно расположившиеся, где им вздумается, вовсе не липнут друг к дружке, у каждого оградка, естественно, магической природы. Между ними широкие улицы обдуваются прохладой. И жители: лучшие ученые, пытливые умы, неустанные исследователи. Духи сами хотели служить, подчинятся мастерским взмахам ладоней, улавливать плавные движения тела, взамен отдавая им свою силу. У них было общее стремление, обе стороны желали учиться и познавать. И в то время Баар-Шан жил в ритме, далеко обгоняющем современные города. Туда Сабах хотел бы вернуться.
Но сейчас он увидел лишь пустыню. Дюны поглотили низкие здания целиком, кое-где проглядывались уголки полуразрушенных крыш. Роспись уступила агрессивному солнцу, когда-то яркие узоры истерлись ветром. Золото давным-давно унесли захватчики, башни покосились и спрятали головы в песок. Не осталось ни следа жизни. И только Драконьи пики вдалеке все также неизменны.
Дух будто бы кратко разочаровано вздохнул, хоть он и не дышал вовсе. Сабах стоял уже долго, сам того не замечая, почти неподвижно, только воздух быстрыми ветерками соединял элементы его «тела». Однако он не мог забыть, что с ним был спутник, которого вывел из пещер. Теперь странный гость - единственная надежда обрести свободу и ее он намеревался получить в награду за службу. «Сделка», вроде бы, таким словом хозяева называли подобное.
- Что-нибудь нужно? Сабах готов помочь.

Когда Ран принёс в замок завёрнутого в шкуру Юника, который так и не пришёл в себя и любому бы показался мёртвым, Лидек не стал разбираться в ситуации, в очередной раз явив королю Севера свою слабость. Атака была стремительной и ударила прямо в даглара, который в этот момент показался нируанцу корнем всех бед, произошедших с любимым братом. Но мать Гахраамхир защищала своего непутёвого сына. Амулет, подаренный не так давно Юном, сработал, нейтрализовав атаку посла, камень в нём треснул, а верёвочка рассыпалась в пыль.
Ран поднял глаза на Лидека.
- Юник-эн жив. Мой принести и оставить. Мой должен вернуться во Врран, - он передал маленького ниру в руки его брата.
- Иди за мной, сын Вагранда. У меня есть к тебе вопросы, - когда они вошли в кабинет Рейеса, король внимательно посмотрел на даглара. – С тобой всё в порядке? Мне бы не хотелось неприятностей.
- Я в порядке.
- Хорошо. Сядь. И расскажи мне, почему ты принёс нируанского принца в таком состоянии.
Ран сел и задумался. Он на самом деле не знал, что можно говорить, а что нельзя. Зарг надеялся, что отдаст Юна и сразу же вернётся домой, избежав любых расспросов, поэтому не готовился к разговорам. Да и что он мог сказать? В голове даглара всё перепуталось. Он хорошо помнил лишь то, как они убегали от харрума, как попали в тупик, а потом всё перевернулось с ног на голову. Неведомым образом они очутились рядом с Молочным озером. Ран очнулся от уже знакомых голосов. Он лежал в белой воде, а вокруг летали светящиеся змейки. Потом начались видения. Их было много, и они быстро сменяли друг друга. Зарг не успевал реагировать ни на одно, его заботила лишь сохранность маленького ниру. Он раз за разом нырял, а светящиеся змейки раз за разом выталкивали его на поверхность. В конце концов, Ран просто остановился и попросил духов вернуть ему Юника-эн. Вода тут же вытолкнула на поверхность нируанца и потоком поднесла его к Заргу. Ран ещё помнил, как они с Гэлом, упав в воду озера, превратились в белые пушистые шары, Юник же весь наполнился светом. Кожа его стала белой-белой и, казалось, что он вот-вот растает, как первый снег. Едва руки даглара коснулись нируанца, как всё снова завертелось и они оказались на склоне над Врраном, с которого и началось их путешествие.
- Я не знаю, что сказать. Юник-эн сбежал из Карнхорна и попросил приютить его во Врране. У меня не было выбора из-за метели. А потом…
- Что потом?
- Потом его утащил барс.
Даган поморщился.
- Ты знаешь, кто такой Юник-эн?
- Да. Нируанский принц.
- Единственный наследник престола. Ты должен был вернуть его сразу, как только нашёл, Азагхаран Зарг.
- Он плакал.
- Разве это имеет значение? Вы всех возвращаете назад. Не важно, плачут они, дерутся, смеются. Даглары Вррана всегда возвращают всех назад.
- Я вернул.
- Через пять дней, Азагхаран. И не в лучшем состоянии. Почему?
- Я не знаю. Юник-эн упал в подземное озеро и больше не приходил в себя.
Даган вздохнул, глядя на поникшего даглара.
- Уходи.
- Могу я дождаться, когда он в себя придёт?
- Нет. С этого момента ваши пути разошлись. Навсегда. Я ничего не скажу твоему отцу только потому, что уверен, Юник-эн жив благодаря тебе. Но ты не появишься в Карнхорне, пока нируанский принц не покинет его. Понятно?
- Понятно, - Ран поднялся со стула, на котором сидел. – У меня есть просьба.
- Говори.
- Когда Юник-эн придёт в себя, сообщите мне во Врран. Я не приду. Просто хочу знать.
Король едва заметно улыбнулся.
- Вы из разных миров, Азагхаран. Просто забудь.
- М… - Ран снял с шеи зачарованный обруч и положил на стол перед Даганом. – Отдайте ему. Азалран аан тар, Даган-эн.
- И тебе доброй дороги, Азагхаран.

- Девочка в Закрытом доме. Нет смысла отрицать очевидное, Талахай, - Яман стоял возле окна и смотрел на чёрное ночное небо, подсвеченное рыжим цветом пожара в Муссане.
- Разве ж я отрицаю, лин Яман, - Тал, сидя на подоконнике того же окна, задумчиво качнул хвостом. Впервые за долгое время ему не нужно было играть перед клиентом.
- Ты же понимаешь, что это не моя прихоть?
- Не ваша. Это прихоть нируанской короны.
- В итоге все будут в плюсе. Не только народ Ниру.
- Если честно, меня не особо заботит, кто будет доминировать на Тирмарде.
Яман отвернулся от окна и посмотрел на собеседника. Глядя на него, он испытывал то же самое, что и глядя на новую, а точнее старую, но ещё непрочитанную книгу. Глядя на обложку, думаешь, что всё в ней будет легко и понятно. Но открываешь и видишь письмена на неизвестном языке, и чтобы разобрать их, нужно проделать немалый путь. Нируанцу было интересно, что заставляет Талахая оставаться в Закрытом доме. Во время их небольшого магического поединка Вис увидел, что арбаро далеко не дилетант в магией, а пообщавшись, понял, что и голова у арбаро на месте. Если бы они встретились вне Самага и при иных обстоятельствах, Яман ни за что бы не догадался, что Тал может быть рабом.
- Совсем?
- Хм… Разве что драконы вернутся, - Тал улыбнулся и ответил на взгляд Ямана. – Пожалуй, лишь в этом случае всё изменится.
Некоторое время Яман смотрел в чёрные глаза Талахая, потом усмехнулся и вновь обратил взор к горящим вдалеке строениям.
- Ты знаешь, где второй Фух?
- Откуда мне знать? На Последнем пути его отбили сородичи. Возможно, вернули в лес. Но мне кажется, пацан сбежал, - Тал улыбнулся, вспоминая мальчишку. – Он жаждет мне отомстить.
- Мне не понятны твои мотивы. Ты мог сбежать и вернуться в лес, но предпочёл ещё сильнее разрушить связь со своим народом.
- Для меня важна только одна связь – с духами земли.
- И что говорят они тебе сейчас?
- Я отдам вам девочку.
Яман окончательно отвернулся от окна.
- Как?
- Возьмите меня в заложники. Хаким-бай отдаст вам всё, что угодно.
- Ты самоуверен.
Талахай рассмеялся.
- Есть такое. Хотя… это лишь стечение обстоятельств. Сумия не должна оставаться в Закрытом доме. Став рабыней во всех смыслах, она просто умрёт.
- Она может умереть, столкнувшись с Туманом.
- Такая смерть видится мне предпочтительнее. Так что… Пишите, лин Яман, - Тал оттолкнулся от окна и сел на один из стульев. – И постарайтесь ужаснуть Хаким-бая, тёмный жрец.
- Ты выдержишь?
- О! Я выдержу всё, что угодно, - губы Талахая растянулись в самой соблазнительной улыбке и Яман поморщился, отчего арбарианец расхохотался. – Не тяните.
***
Тал не ожидал, что обмен произойдёт настолько быстро. Кажется, Хаким, получив послание, просто схватил Сумию и помчался к Яману. Увидев Талахая, он толкнул девочку в руки нируанца, требуя освободить Тала немедленно. Сумия вырвалась от Ямана и прижалась к арбарианцу как к самому родному на свете человеку, чем удивила Виса несказанно. Сам же Тал, слегка обесточенный тёмным жрецом, но отлично играющий замученную жертву, старался не реагировать на то, что происходило в комнате. Лишь перед уходом он шепнул девочке, чтобы она боролась за свою жизнь до последнего, и пообещал, что когда-нибудь они обязательно увидятся.
- Хаким-бай, - нарочно едва слышно прохрипел Тал, когда они оказались в рикше.
- Молчи. - Голос Хакима был резким и слегка надрывным. Он упёрся локтями в собственные колени и положил голову на руки, вплетая пальцы в волосы и сжимая их. – Я запру тебя в комнате и больше не выпущу за стены Закрытого дома. Хватит. Будем считать, что ты стар для такой работы. Есть много дел, с которыми ты можешь мне помочь. А клиенты… Да пусть их Змей сожрёт!
- Ты лишился такого товара.
- Она бесполезна. Даже Рашад-бай это признал. Не велика потеря.
- Я о себе.
Хаким поднял голову и посмотрел на вымученно улыбающегося Талахая.
- Ты… Самодовольный… Засранец… - выдохнул он, прихватив Тала за грудки. – Лучше бы тебя в детстве придушили, - Хаким притянул к себе арбарианца и обнял. – Всем сердцем тебя ненавижу.

Яман дал Сумие проснуться лишь пару раз за несколько дней, чтобы она поела. Девочка почти сразу начинала плакать. Чтобы не раздражаться, нируанец вновь погружал её в сон. Он ждал момента, когда Окуана насладится радостью возвращения сына и сможет с ним встретиться. Когда после возвращения принца прошло пару дней, Яман отправил королеве короткое сообщение. Он знал, что достаточно его подписи, чтобы Окуана поняла, что дело не праздное и касается исключительно дел нируанской короны. Ответ последовал незамедлительный, и уже к вечеру Яман стоял у дверей дома Муфа, ожидая, когда о нём сообщат хозяину.