любимая поэзия - оцениваем Страница 113

10
Молчание, и вправду, рушит судьбы.
Мы сами виноваты часто в том,
Что сгоряча у основанья рубим
Все, что могли спасти своим трудом.

Мы не звоним, не пишем от обиды,
Но сердце «не на месте», и душа.
И вроде бы, давно все позабыто,
Но ждем, что кто-то должен сделать шаг.

А этот «Кто-то» также ждет и верит,
(Не понимая, в чем его вина),
Что позвоните, постучитесь в двери,
И скажете: «Закончена «война!»»

И так проходят дни, недели годы.
Мы ждем того, чего и ждут от нас.
«Упертость» человеческой породы
С минутой каждой уменьшает шанс

Надежды на спасенье отношений.
И чувства разбивает на куски.
Идя друг с другом в разных направленьях,
Расходимся, как русла у реки.

Молчание, и вправду, рушит судьбы.
Кто крайний здесь, кого теперь винить?
Ломать не стоит до конца, совет вам, люди,
Все то, что есть возможность сохранить!

Светлана Чеколаева

10 Волшебно)


Александр Кушнер

Быть нелюбимым, Боже мой,
Какое счастье быть несчастным,
Идти по улице домой
С лицом потерянным и красным.

Какая мука, благодать —
Сидеть с закушенной губою,
Раз десять на день умирать,
И говорить с самим собою.

Какая сладкая тоска —
Как тень по комнате шататься,
Какое счастье ждать звонка
По месяцам и не дождаться.

Кто нам сказал, что мир у ног
Лежит в слезах, на всё согласен?
Он равнодушен и жесток,
Хотя воистину прекрасен.

Что с горем делать мне моим?
Спи, с головой в ночи укройся.
Когда б я не был счастлив им —
Я б разлюбил тебя, не бойся.

8....
-Больно?
-Да ! Мне больно,
это правда!
-Хочешь плакать?
-Да! Хочу!
-Почему не плачешь?
-Не-Мо-Гу!
-Почему?
-Не смею!
-Ты не смеешь?!Значит,так!
-Да,вот Так!
-Что ты хочешь?
-Я?Улыбаться,радоваться,а не плакать ,не кричать!
Понять...
-Больно...?
Да,мне больно......

8
10
Не уходи из сна моего.
Сейчас ты так хорошо улыбаешься,
Как будто бы мне подарить стараешься
Кусочек солнышка самого.
Не уходи из сна моего!

Не уходи из сна моего!
Ведь руки, что так нежно обняли,
Как будто бы радугу в небо подняли,
И лучше их нет уже ничего.
Не уходи из сна моего!

В былом у нас - вечные расстояния,
За встречами - новых разлук терзания,
Сплошной необжитости торжество.
Не уходи из сна моего!

Не уходи из сна моего!
Теперь, когда ты наконец-то рядом,
Улыбкой и сердцем, теплом и взглядом,
Мне мало, мне мало уже всего!
Не уходи из сна моего!

Не уходи из сна моего!
И пусть все упущенные удачи
Вернуться к нам снова, смеясь и плача,
Ведь это сегодня важней всего.
Не уходи из сна моего!

Не уходи из сна моего!
Во всех сновиденьях ко мне являйся!
И днём, даже в шутку не расставайся
И лучше не сделаешь ничего.
Не уходи из сна моего!

Эдуард Асадов

10 Асадов
8 четверг

Любовники.

Любовь их душ родилась возле моря,
В священных рощах девственных наяд,
Чьи песни вечно-радостно звучат,
С напевом струн, с игрою ветра споря.

Великий жрец... Страннее и суровей
Едва ль была людская красота,
Спокойный взгляд, сомкнутые уста
И на кудрях повязка цвета крови.

Когда вставал туман над водной степью,
Великий жрец творил святой обряд,
И танцы гибких, трепетных наяд
По берегу вились жемчужной цепью.

Средь них одной, пленительней, чем сказка,
Великий жрец оказывал почет.
Он позабыл, что красота влечет,
Что опьяняет красная повязка.

И звезды предрассветные мерцали,
Когда забыл великий жрец обет,
Ее уста не говорили "нет",
Ее глаза ему не отказали.

И, преданы клеймящему злословью,
Они ушли из тьмы священных рощ
Туда, где их сердец исчезла мощь,
Где их сердца живут одной любовью.
(Николай Гумилёв)

10

Дидона и Эней

Великий человек смотрел в окно,
а для неё весь мир кончался краем
его широкой, греческой туники,
обильем складок походившей на
остановившееся море.
Он же
смотрел в окно, и взгляд его сейчас
был так далёк от этих мест, что губы
застыли, точно раковина, где
таится гул, и горизонт в бокале
был неподвижен.
А её любовь
была лишь рыбой — может и способной
пуститься в море вслед за кораблём
и, рассекая волны гибким телом,
возможно, обогнать его... но он —
он мысленно уже ступил на сушу.
И море обернулось морем слёз.
Но, как известно, именно в минуту
отчаянья и начинает дуть
попутный ветер. И великий муж
покинул Карфаген.
Она стояла
перед костром, который разожгли
под городской стеной её солдаты,
и видела, как в мареве его,
дрожавшем между пламенем и дымом,
беззвучно рассыпался Карфаген

задолго до пророчества Катона.
(Иосиф Бродский)

7

Ты меня не любишь, не жалеешь,
Разве я немного не красив?
Не смотря в лицо, от страсти млеешь,
Мне на плечи руки опустив.

Молодая, с чувственным оскалом,
Я с тобой не нежен и не груб.
Расскажи мне, скольких ты ласкала?
Сколько рук ты помнишь? Сколько губ?

Знаю я — они прошли, как тени,
Не коснувшись твоего огня,
Многим ты садилась на колени,
А теперь сидишь вот у меня.

Пусть твои полузакрыты очи,
И ты думаешь о ком-нибудь другом,
Я ведь сам люблю тебя не очень,
Утопая в дальнем дорогом.

Этот пыл не называй судьбою,
Легкодумна вспыльчивая связь,—
Как случайно встретился с тобою,
Улыбнусь, спокойно разойдясь.

Да и ты пойдешь своей дорогой
Распылять безрадостные дни,
Только нецелованных не трогай,
Только негоревших не мани.

И когда с другим по переулку
Ты пройдешь, болтая про любовь,
Может быть, я выйду на прогулку,
И с тобою встретимся мы вновь.

Отвернув к другому ближе плечи
И немного наклонившись вниз,
Ты мне скажешь тихо: «Добрый вечер...»
Я отвечу: «Добрый вечер, miss».

И ничто души не потревожит,
И ничто ее не бросит в дрожь, —
Кто любил, уж тот любить не может,
Кто сгорел, того не подожжешь.

С. Есенин

две десятки

Из цикла "Страж"
/Посв. Д./

[b]Волк и Ворон[/b]

В горах стояла крепость - как из книжки,
(Но здесь таких не любят разговоров)
В ней жили очень разные мальчишки,
Один был - Волк. Другого звали Ворон.

Их жизнь текла иначе до раскола
На "до" и "после", на семью и... впрочем,
Не стоит вслух. Всех приютила Школа,
А время тосковать - ну, разве ночью...

Их подбирали раненых на трактах,
И отбивали от собаках бродячих.
Очанкою лечили катаракту,
Мол, пригодишься, если будешь зрячим.

И подорожник холодил ушибы,
И жизнь срасталась лучше перелома.
Они считали что уйти могли бы,
Но - не осталось памяти и дома.

Кто из сознанья вынул лица, даты,
К крыльцу тропинку, пряный запах мамин?..
Но ведь отчизне, брат, нужны солдаты
На хрупких рубежах между мирами.

Что, думал - это выдумка и сказка?
Ты станешь Стражем, пленником предгорий.
А прошлое - ненужная привязка,
Сказали - отпускай, руби под корень.

Уроки фехтованья. Травы. Книги.
Препятствия, тропа по самой кромке.
Луна. Оборотничества вериги.
Тебя зерном швырнули из котомки -

Расти. Раз так сложилось - будь покорным.
Шутили: "Кто-то должен - перегноем...."

Был черноглаз, упрям и весел Ворон,
Был Волк задумчив, мягок и спокоен.

А лес, как зверь, линял, меняя краски,
Предгорье устилали листьев блики.
Друзья тренировались только в связке,
И тайны, словно хлеб делить привыкли.

И был Учитель - старший, свет в окошке,
Вожак матёрый с россыпью подпалин.
И Волк и Ворон думали: "Надёжный..."
И млели, и друг к другу ревновали

Его. Пожалуй каждому хотелось
Любимцем стать, пусть признанным негласно.
Сиротская отчаянная ревность
Страшнее порчи и опасней сглаза.

Но здесь попробуй, не взрасти такую.
День тренировки. Зябко. Небо хмуро.
"Страхуешь, Ворон?", - "Так и быть - страхую".
Волк не заметил злобного прищура.

Карнизец скальный - вытерт, скользок, тонок,
И, на поддержку друга уповая -
Шагай, шагай над пропастью, волчонок,
Не зная что порою так бывает -

Враз сделан выбор и разжаты пальцы,
И нет опоры - под ногами небо.
"Страхуешь?!."
"Нет. Иди себе скитальцем,
За горы, к предкам. Сломано и слепо.
Зацепят руки голые акаций,
Спасут? Едва ли."

"Ты не можешь! Ты не..."

"...А я хочу с ним на земле остаться,
И не делить любовь его отныне".

А ведь казалось невообразимым,
Чтоб верность с местью жили по-соседству...

Волк выживет. В тот рваный день предзимний
У лап скалы он похоронит детство.